Кофеинозависимый

      — Твик, эй, Тви-и-ик! — светловолосый парнишка дернулся всем телом и вскрикнул, реагируя на зов отца. — Ах, вот ты где! Ты уже убрал в подсобке?       — Ааа, да, почти…       Мистер Твик огляделся по сторонам: казалось, будто по комнате прошелся ураган. По полу бело-черным веером рассыпались документы, ранее аккуратно сложенные в картонные коробки. Там же валялись осколки кофейной чашки и полупустая бутылка моющего средства. А в центре этого хаоса стоял Твик, сжимая рукоять деревянной швабры. Невысокий и худой, с залегшими под глазами синими кругами и вечно обкусанными губами. Мистер Твик вздохнул и сказал:       — Ладно, я закончу с уборкой, а ты сходи за посылкой к Маккормикам, пока не стемнело. Помнишь, что я тебе говорил? Пакет нельзя открывать, иначе кофе испортится! Это особый сорт, он нежен и прихотлив, как нетронутая девушка. Прямые солнечные лучи и сильный ветер погубят его дивный аромат и насыщенный вкус, напоминающий о…       С каждым словом Твик напрягался все сильнее, наконец он не выдержал и выкрикнул:       — Аргх! Какая ответственность! Я не вынесу этого! Судьба кофейни в моих руках!       Словно забыл, что уже ходил к дому Кенни за посылками трижды или четырежды. И каждый раз порывался отрыть небольшой бумажный пакетик, мучимый и любопытством, и подозрениями. Но Твик не хотел думать, что родители могут от него что-то скрывать. Хотя эти мысли навязчиво лезли в голову, он гнал их, желая оставить «маленький островок доверия в этом безумном мире». Кому, как не родителям, он мог ещё доверять?       Твик двинулся по знакомому маршруту мимо склада и гаражей, мимо того места, где вечно сидел заросший и грязный старикашка. Прислонившись спиной к металлической сетке ограды, старик проводил весь день в алкогольной полудреме. Обычно он продавал какие-то пожитки, найденные на помойке. Вроде треснувшей настольной лампы, ржавого консервного ножа, прошлогоднего календаря и книжек, годных разве что на подпорки. «Как выращивать топинамбур в домашних условиях», «101 рецепт из выеденного яйца», «Пособие по выживанию среди гарпий» и всё в таком духе. Старик тряхнул засаленными волосами и проводил мутным взглядом проходившего мимо Твика. К счастью, этот бездомный был одним из самых мирных в их городке.       К дому Кенни от кофейни было два пути: один через центр города, по освещенным улицам, мимо городского парка, детской площадки и жилых домов, а второй — раза в два короче, но через окраину леса. Отец каждый раз настаивал, чтобы Твик шел короткой дорогой: «Возвращайся до того, как стемнеет!» Твик и сам не хотел бродить по улице в темноте, где ему постоянно что-то мерещилось, потому выбирал короткий путь.       На золотистый песок падали косые вечерние тени, небо пылало болезненно-розовым румянцем. Белесые перьевые облака растянулись тонкими нитями, как паутинки. Но Твик не замечал красоты заката, он неотрывно следил за поросшими бурьяном рельсами. Если потерять их, то можно случайно забрести в глубь леса и заблудиться. Твику было страшно даже подумать, с какими опасностями он мог столкнуться там.        Парень прижимал к себе огромную палку, которую брал для самозащиты на всякий случай. Да, пока палка ему ни разу не пригодилась, но из гущи леса иногда слышался вой одичавших собак. Кроме того, здесь могли встретиться бездомные или отбитый наркоман с куском арматуры в руке или сбежавший неделю тому назад заключённый или ещё черт-знает-кто. Фантазия Твика не имела границ, когда он думал о затаившихся на каждом углу возможных опасностях.       Вдруг прямо перед его ногами проскочила крыса, Твик дёрнулся и вскрикнул. Его сердце колотилось, как бешенное, а на лбу выступила испарина. — Всего лишь крыса, — пробормотал он, пытаясь успокоиться, — Дом Кенни будет за поворотом.       И вот Твик увидел двор, усеянный плевками, окурками, пивными крышками и прочим мусором. Парень бросил палку около сухого куста и постучал в двери три раза, как было условлено, ему открыла миссис Маккормик.       — Пришёл? А, ну хорошо, подожди возле гаража.       Твик поплёлся к изъеденным ржавчиной металлическим дверям вслед за миссис Маккормик. Она открыла их с громким грохотом и протиснулась внутрь. Твика никогда не приглашали зайти в дом, не предлагали кофе или чай. Да и не зачем было, обычно ждать приходилось не дольше пяти минут. К тому же Твик подозревал, что в их доме подобные напитки не водились. За дверью послышалось какое-то копошение, затем — сдавленная ругань.       — Держи, — миссис Маккормик хотела добавить что-то ещё, но её перебил звук падающего тела, — Да ёбаный рот! Стюард! Твою мать, ты живой?       Твик поспешил убраться оттуда, тем более, что сумерки сгущались. Синие тени леса грозили нависнуть над ним и поглотить. Тысячезубые и сотнеглазые, опасные, как лезвие в руках младенца. Лес кишел всякой мелкой живностью. В кучах мусора копошились крысы, попискивая, они то и дело дрались за пищу. На ветвях ухали совы, где-то в траве стрекотал сверчок.       Лес казался Твику огромным цельным макроорганизмом, питающимся душами заблудившихся путников. Эта мысль заставляла его трястись всем телом, прижимая к груди заветный пакет. Внезапно Твик вспомнил, что забыл взять палку, его охватила паника. В скрипе деревьев, гнувшихся от усилившегося ветра, он слышал кряхтение стариков. Судя по звукам, они приближались. Твик мог даже разобрать отдельные слова в их монотонном бормотании.       — О боже, боже, нет, только не это… только не опять.       Ему хотелось убежать, но он не мог сдвинуться с места. Ветер был таким сильным, что казалось небо вот-вот разорвётся пополам. Твик дрожал то ли от холода, то ли от страха, его тело словно окаменело, глаза неотрывно смотрели в одну точку.       — Видишь это свечение около векового дуба? Блуждающие огни… Говорят, они сбивают путников с дороги, заманивают в глубь леса…       Твик дёрнулся, услышав чужой голос, даже если бы от этого зависела его жизнь, он всё равно не смог бы с точностью сказать, этот голос звучал во внешнем мире или в его голове. Твик оторвал взгляд от пляшущего зеленоватого огонька и взглянул на свои руки, чтобы убедиться, что это не сон.       — Господи Иисусе!       Вместо рук из его тела тянулись скрипучие ветки, Твик не мог пошевелить ними, а самое страшное — огромная черная дыра в его груди. С каждым вздохом из дыры вырывалось маленькое облачко пара.       — Они высосут мою душу, высосут мою душу, мою душу…       Твик очнулся сидящим на холодных ржавых рельсах. Прижав колени к груди, одной рукой он намертво вцепился себе в волосы, а другой сжимал бумажный пакет.       — Хей, ты в порядке?       Твик вздрогнул, речь была плохо различимой, но по крайней мере на этот раз голос точно звучал извне. Парень поднял глаза и увидел, что над ним склонился Кеннет Маккормик, как всегда плотно закутанный в капюшон. С годами Кенни променял свой любимый оранжевый цвет на неприметный серый и растворился в толпе, сделавшись невидимкой. Он отдалился от своей прежней компании, а всё свободное время проводил на разных подработках. Кенни редко появлялся в школе, так что Твик почти забыл о его существовании, как и многие другие.       — Да, я в норме, — солгал Твик и с подозрением уставился на одноклассника. — А ты что здесь делаешь?       Кенни отчего-то развеселился, Твик видел, как сверкнули его белые зубы, которые Маккормик обнажил в улыбке-оскале. Хотя, господи, как он мог это видеть? Капюшон скрывал почти всё лицо Маккормика, так что казалось, будто он весь состоял лишь из серой куртки и глаз с пронзительно-острым взглядом.       — Домой иду, а ты?       — Тоже.       Твик не помнил, как выглядит лицо Кенни, и от этого чувствовал себя неуютно. Запах скрытой опасности разлился в воздуха, Твик был уверен, что этот запах может исходить лишь от белой швали вроде Кенни.       Его серая куртка с капюшоном, которую Маккормик купил себе сам, на собственные деньги, не просто куртка — это его добыча. Он таскал её с такой же гордостью, с которой древние люди таскали на себе шкуры убитых животных. Он кутался в неё круглые сутки, так что она почти стала второй кожей. Нет, серой волчьей шкурой.       Маккормик не переставал улыбаться, Твик не столько видел это, сколько чувствовал, как и чувствовал, что взгляд Волка задержался на его подрагивающем кадыке, словно он желал бы вцепиться ему в горло, прямо в сонную артерию. У Твика спёрло дыхание, Кенни говорил что-то ещё, какие-то слова, призванные усыпить бдительность, пока Твик нащупывал в кармане маленький складной ножик.       Господи, как можно выходить наружу, в этот опасный внешний мир без своего маленького друга? Раньше Твик носил за пазухой кухонный нож, потом маникюрные ножницы в кармане, но родители стали прятать от него все острые предметы, тогда парень купил себе стальную бабочку.       — Что там у тебя? — сказал Кенни, на мгновение Твика прошиб холодный пот, но потом он понял, что Маккормик спрашивал о пакете.       — Кофе, — прошептал Твик, спрятав ножик в рукаве.       — Погоди, ты взял это у моих предков? — Кенни перестал улыбаться, это стало ясно по его обеспокоенному тону. — Опять они за своё… Меня почти не бывает дома, вот в чем проблема.       Он обращался скорее к себе, чем к собеседнику, неразборчиво бормоча под нос что-то ещё. Внезапно Кенни выпрямился и сказал:       — Отдай мне пакет, ты не должен участвовать в этом дерьме.       Твик ничего не успел ответить прежде, чем Маккормик попытался отобрать у него посылку. Это была его ошибка. Проворным движением Твик вынул из рукава нож и всадил его в шею проклятому Волку. Кенни прохрипел и осел, держась за рану, кровь хлестала слишком сильно — сегодня он умрёт.       Твик смотрел на него широко открытыми глазами, в них мелькало что-что потустороннее. Две реальности накладывались одна на другую: Охотник убивает Волка, человек убивает человека. И надо бы убежать, но тело предательски застыло на месте, его притягивали голубые глаза Кенни: кристально чистые, в них не было ни тени упрёка, лишь усталость. Твик смотрел в его глаза неотрывно до тех пор, пока в них не угасла жизнь.       Откуда столько крови? Неужели попал точно в артерию? Капюшон становился ярко-красным, а когда кровь засохнет, он станет бурым. Твик понял, что перед ним был никакой не Волк, а всего лишь маленький мальчик, который не отличался силой, но сгибался там, где другие ломаются.       Твик не заметил кровь на собственных руках и ботинках, зато он увидел, что запачкал бумажный пакет, драгоценную посылку с необычным сортом кофе. Снова приступ паники охватил парня, Твик попытался оттереть бурые пятна и нечаянно надорвал тонкую бумагу. О, внутри оказался вовсе не кофе: белые крохотные кристаллики просыпались на одежду.       Твик удивился, хотя удивляться было нечему: он знал тысячи способов умереть или покалечиться, вероятность которых была почти нулевой, но не замечал реальных опасностей. Парень бросил пакет в кусты, но передумав, попытался сунуть его за пазуху мертвому Кенни. Бумага порвалась от дерганных движений Твика, осыпав труп «снегом». Это было умопомрачительно красиво, Твик сыпал ещё и ещё, все до последней пылинки. Парень вдруг вспомнил, что на бумаге полно его отпечатков пальцев, поэтому сунул её себе в карман. Твик ушел, а маленькая стальная бабочка осталась торчать в шее Маккормика.       Дома Твик в красках описал нападение бандитов. Так ярко, что сам почти поверил в свою ложь. Отец успокаивающе погладил сына по голове, а мать сварила Твику кофе. Но когда парень остался наедине, то вылил напиток в раковину: доверие было утрачено.