Карие глаза

Чёртов день. Чёртова гимназия. Чёртовы одноклассники.

Пока едкий дым проникает в мои легкие, убивая каждую клетку моего организма, я думаю о том, что произошло сегодня за день. Ссора с мамой и отчимом — раз. Дальше последовал выговор от директора и угроза отчисления из-за курения. Идиотские правила самой худшей гимназии в городе. Я знала устав наизусть, но всё равно любила приходить на безлюдную крышу и смотреть на город и проходящих людей. Все они значили что-то, но с высоты четырехэтажного здания выглядели мелкими букашками, которых можно было раздавить одним щелчком. И всё-таки что-то волшебное было в этом ритуале посещать излюбленное место с пачкой сигарет и наслаждаться жизнью, которая проходила мимо меня, иногда легонько касаясь и напоминая о себе. Только вот это последний день. Это последняя сигарета. Это был последний урок химии, с которого я просто-напросто ушла, никого не предупредив. Я рассекаю рукой воздух и тепло улыбаюсь. Всё, что окружает меня в данный момент и всё, о чем я думаю сейчас, через секунду исчезнет. Сама я исчезну, и мое существование прекратится. Я бросаю окурок вниз, на тротуар. Легкий порыв ветра вдохновляет меня на решение, о котором я думала последнее время. Неловко приподнимаюсь на край крыши и расставляю руки, смотря вниз. Да. Я решила, что поставлю огромную и жирную точку на этом. Я должна сделать это. Неловкий шаг вперед, колючий ветер растрепывает мои волосы. Последний вздох и… — Ты собираешься прыгать или мне еще долго ждать? Я покачнулась от внезапного голоса сзади меня, но желание прыгать не ушло, а только увеличилось. — Я ведь серьезно спрашиваю, — я медленно оборачиваюсь, чтобы не потерять равновесия, и вижу Максима из параллельного класса, — Пришёл покурить, а тут самоубийца стоит. Может помочь? — Чем именно? — Я неловко прячу ладони в карманы кофты, чтобы не сильно замерзнуть. — Подтолкну. Мне ведь не сложно, правда. Тем более, ещё и бесплатно, — ухмыляясь, произносит парень и подходит ближе. Я же хочу сделать шаг назад, словно загнанная жертва в угол, но вспомнив, что сзади меня ничего нет, остаюсь стоять на месте. — Очень смешно, — язвлю я, закатив глаза, и поворачиваюсь обратно. — Лучше бы ты пошел отсюда, дай мне закончить свое дело. Я слышу, как щелкает колёсико зажигалки и как Максим затягивается: — Тогда просто покурю тут и не буду мешать, окей? Мои плечи нервно дергаются, и из уст вырывается смешок. Это всё кажется таким не реальным. Он даже ничего не предпримет? Урод. Стоп. А не этого ли я хотела? До его прихода я была только рада, что умру, но как только он пришел, всё изменилось. — Ты даже не спросишь почему? — хмыкаю я и поворачиваюсь, смотря на него. — У каждого найдется причина, чтобы покончить с собой. Понимаешь о чем я? — Максим тушит сигарету и хмуро смотрит мне в глаза. От язвительного парня не остался и следа, его заменил другой человек. Перемена в нем была бы заметна даже глупому человеку. И, видимо, что-то тут не так. Я сгибаю ноги, стараясь аккуратно слезть с крыши. — Давай я лучше помогу? Тут наледь, а упасть с крыши, когда передумала о суициде — уже глупо. Я пытаюсь подавить смех, но он как-то сам вырывается. Такой живой и искренний, словно, и правда, я никогда не задумывалась о смерти и не пыталась чего-либо предпринять. Максим осторожно помогает мне слезть, но в итоге я всё равно поскальзываюсь и падаю ему в объятья. — Чёрт, извини, пожалуйста, — бурчу ему в плечо, пытаясь восстановить равновесие. И вот наступило неловко молчание. Мы знали друг друга несколько лет учёбы, но знакомы всё равно не были. Я знала всего-то несколько вещей о нем: имя, класс и историю о том, как его рвало на какой-то вечеринке. Он знал, что я, по крайней мере, существую и учусь в той же гимназии, что и он. Но знаете, это странно, когда ты едва ли знаешь человека, но стоишь на заледенелой крыше в его объятьях. И тебе хорошо. Необъяснимое чувство теплоты, уверенности и защиты разливается по телу, грея изнутри в холодный декабрьский день. Мнимый вопрос витает в воздухе, который я и решаюсь задать: — Почему ты помог мне? — Тихо спрашиваю я и немного отклоняюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. — Наледь, я же говорил, — Макс пожимает плечами как ни в чем не бывало и отводит взгляд, — Но в чём твоя причина? Я же знаю, что ты ожидала этого вопроса. Максим отпускает меня из объятий, и вот мы стоим напротив друг друга, а я размышляю над ответом. И не могу его найти. — Не знаешь, что сказать? — Я молча киваю и теперь сама отвожу взгляд. Но после недолгого молчания подаю голос: — Я не знаю, почему, но сейчас проблемы, которые окружали меня, кажутся мне сущим пустяком, — холодный порыв ветра прошибает меня, и я ежусь, пытаясь скрыть подступающее волнение. — Понимаешь, на какой-то момент всё показалось таким бессмысленным и ненужным. Но тут появляешься ты, и всё меняется. Прежний мир и проблемы видны в ином свете. Я пытаюсь взглянуть ему в глаза, понять, что он чувствует и понимает ли он меня. Но Макс стоит, потупив взгляд на свои кеды. — Не смотри мне в глаза, даже не пытайся. — Там прячутся твои демоны? — Вспомнив любимую песню, спрашиваю я. — Возможно, так и есть, — Макс немного молчит, а потом хрипло, срываясь на повышенный тон, отвечает, -.моя мама покончила с собой. Мне было шесть лет, я отчетливо запомнил тот день. Но дело не в том, что она сделала это и не в том, что я жил без неё. Она просто устала от всего, что было вокруг. Я никогда не понимал этого и, видимо, никогда не пойму. Жизнь — крутая вещь со всеми её минусами и плюсами. Я не могу подобрать правильные прилагательные, чтобы описать моменты, когда смотришь человеку в глаза; моменты, когда наблюдаешь за рассветом и безлюдным городом в шесть утра; моменты, проведённые в любимых городах и с любимым человеком; моменты, когда хочешь утонуть в море, чтобы стать частью его. Я не могу описать жизнь. Её надо почувствовать самому, чтобы понять. Или же быть сущим дураком, чтобы назвать свою жизнь ошибкой. Она даётся нам один раз, и даже если Будда со своей реинкарнацией всё-таки существуют, то каждая жизнь, которая даётся нам, должна быть прожита счастливо. Да, бывают отстойные моменты и ситуации у каждого из нас, но именно они делают из нас тех, кем мы стали сейчас. Невольная волна мурашек прошлась по моей спине. Что-то в этом было. Что-то цепляющее и правдивое. Максим хотел сказать что-то ещё, закончить свою мысль, но я молча подошла к нему, повернув его голову к себе. И улыбнувшись, произнесла: — У тебя глаза карие. И демонов там нет.