the last day

Никто и никогда не причинял Филипу столько боли. Наверное, у Лукаса был какой-то особенный талант — переворачивать все внутренности парой брошенных слов или определённым поступком. Филип чувствовал, как разрывается, как медленно перестаёт существовать лишь из-за презрительного взгляда ледяных голубых глаз.       Лукас заботился лишь о себе, о собственном благополучии. Его страхи… О, Филип ненавидел их. Он не хотел признавать Лукаса трусом. Он уверял себя, что это просто из-за трудного детства, потери матери в раннем возрасте. О своей матери, употреблявшей наркотики столько, сколько он себя помнит, он старался не думать. Ведь главное - это то, что она у него была. А у Лукаса просто-напросто не было. Не было того, кто мог бы выслушать его, понять, принять его таким, какой он есть, не ругая за это, ведь сущность человека, его естество, изменить нельзя.       Филип долго пытался убедить себя в том, что Лукас не такой, каким порой кажется. Что где-то в глубине души он нежный, ранимый, боящийся своих чувств из-за того, что не может быть самим собой, живя в этом маленьком городке, душащим и медленно убивающим, из-за толпы мерзко хохочущих школьников, издевающихся над теми, кто не подходит под их общепринятые стандарты.       Всю правду Филип осознал слишком поздно. Слишком поздно, потому что блондин к тому времени уже плотно укрепил свои позиции в настрадавшемся сердце Ши. Лукасу было абсолютно плевать на то, что творилось в душе у других. Он как будто не понимал, что Филип не безэмоциональная кукла, что он способен чувствовать боль, страх, отчаяние, ненависть, любовь.       Когда Валденбэк с ухмылкой попросил оказать ему небольшую услугу, то Фил даже подумать не мог, в чем именно будет заключаться просьба. 'Что же ты творишь? Ты…ты не понимаешь, что..я не смогу? Это же слишком… смотреть ,как тот, кого ты любишь…'. Но Филип лишь кивнул в ответ, соглашаясь и мысленно разбиваясь вдребезги, на мельчайшие кусочки.       Тот день Филип помнит плохо. О, теперь ему ничего не страшно — сердце настолько разбито, что не чувствуется больше ничего. Ни боли, ни всепоглощающей любви и привязанности к тому, кто её не заслуживает. н и ч е г о. В голове одна мысль — закончить все как можно скорее.       Стеклянными глазами наблюдая за происходящим около маленького озёра, Филип снимает все, как его и просили. Роуз, Лукас… Нет больше того щемящего чувства внутри, той боли в низу живота, о которой рассказывал Гейб. Не хочется как преданная собака заглядывать в холодные глаза, стремясь найти там хоть какие-то намеки на испытываемые чувства. Нет. Внутри пустота. Филипа Ши больше нет.