Wish I had an angel

Грейвс хватает его за горло широкой ладонью и прижимает к стене. Синее пальто плотным грузом повисло на руках, связанных за спиной тяжёлой цепью. Ньюту приходится выгнуться, потому что плечи заныли от напряжения. Он чувствует дыхание Грейвса на своих губах. — Как поживает Альбус? От него не ждут ответа — мистер Грейвс впивается в его губы своими, терзая их жестоким, кровавым поцелуем. Сильная рука сжимает белую шею; у Ньюта начинает кружиться голова от нехватки воздуха, от неудобной позы немеют руки, струйка крови, потёкшая из прокушенной губы на подбородок, перебралась на шею, щекоча кожу. Почувствовав кровь пальцами, Грейвс отстраняется и самодовольно скалится, его чёрные глаза блестят в неверном белом свете комнаты для допроса. Он широко проводит языком по подбородку Ньюта, слизывая алую кровь, он не отпускает его шею, но немного ослабляет хватку, и парень хватает воздух ртом, откинув голову назад и уперевшись затылком о холодную каменную стену. Он абсолютно беззащитен. Грейвс резко хватает его за плечо и разворачивает спиной к себе. Цепи с тонких рук с грохотом падают на пол, мужчина небрежно отодвигает их ногой в сторону. Он торопливо стаскивает с Ньюта пальто и заклинанием снова связывает его руки — в нежную кожу впивается грубая верёвка, натирая до крови. Ньют сдавленно охает и утыкается лбом в стену. — Тебе кто-нибудь говорил, какой ты красивый? Грейвс снова разворачивает его лицом к себе и, грубо раздвинув ноги Ньюта, прижимается коленом к его паху, надавливая скорее больно, чем приятно. Ньют закусывает губу и шипит, задевая зубами ранку, из которой теперь опять течёт кровь. Конечно, ему это говорили. Грейвс снова впивается в его губы, целуя жадно, прижимаясь к парню всем телом. Его всё равно после этого убьют. Казнят как преступника. Какая теперь разница? Он закрывает глаза. Звонкая пощёчина оглушает. Щека горит от удара, ресницы слиплись от нахлынувших слёз. — Смотреть мне в глаза. Ньют подчиняется. Глаза Грейвса черны и бездонны, как штормящий океан в тёмную ночь. Ньют смотрит в них, не в силах оторваться, и сам тянется за поцелуем, с нездоровым удовольствием делясь своей кровью и кусаясь в ответ. Он принимает правила игры. Грейвс довольно хмыкает и отстраняется. — Тебе нравится, детка? Ньют позволяет себе ухмыльнуться — за что получает вторую сильную пощёчину. Он бы упал, но Грейвс держит цепко. Взмахом руки — Ньюту никогда не нравились волшебники, владевшие беспалочковой магией — он заставляет парня выпрямиться, но в голове у того гудит, и он почти ничего перед собой не видит. Он лишь чувствует, как Грейвс расстёгивает на нём горчичный жилет, как с запястий падают верёвки, а затем и жилетка. Почему-то становится страшно. Пока руки свободны — слабый, но внезапный толчок. Ему удаётся оттолкнуться от стены, прошмыгнуть мимо Грейвса и обойти стол. Ньют дышит загнанно. Руки болят, кровь на подбородке неприятно стягивает кожу, и он вытирает её рукавом рубашки. Грейвс испепеляет его взглядом. — Решил поиграть, малыш? У него низкий, глубокий голос, от которого подкашиваются колени. Ньют вцепляется пальцами в стол. Он пытается убежать — Грейвс настигает его в два широких прыжка и хватает за волосы. Он бросает Ньюта грудью на холодный стол, заламывает его руку за спину и больно хватает за волосы, заставляя сильно натянуть шейные связки, откидывая голову назад. Сильно, больно. Ньют стонет, до содранного горла. — Непослушный, испорченный мальчишка, — шипит Грейвс, отпустив его волосы. Он ослабляет узел галстука, затем развязывает его вовсе, заводит обе руки Ньюта за спину и плотно перетягивает широкой чёрной лентой. Не слишком надёжно, не очень уж и больно. Но чертовски сексуально. Чёрная ткань резко контрастирует с белоснежной кожей. — Захотел поиграть со мной, малыш? — снова шепчет Грейвс обманчиво ласково. Ньют поворачивает голову и смотрит на него из-под чёлки. Нельзя дразнить зверя, который учуял кровь. Но Ньюту уже нечего терять. — Да, — кидает он дерзко и невпопад. Грейвс утробно рычит. Он стягивает свой кожаный ремень и складывает его вдвое. Ньют дёргается, но его удерживают на месте. Грейвс торопливо расстёгивает его брюки и опускает их до колен вместе с бельём. Первый удар очень сильный. Ньют вскрикивает и неосознанно сжимает руки в кулаки, из глаз на стол капают крупные солёные слёзы. — Считай. Второй удар, кажется, ещё больнее первого. И третий, и четвёртый… Хлёсткий ремень с силой опускается на нежную кожу, оставляя яркие красные полосы. Несколько раз Грейвс бьёт по пояснице и бёдрам. Ньют кричит от горячей боли, и собственный крик эхом отражается от пустых каменных стен и оглушает. Возбуждает. Он сбивается со счёта, когда удары идут один за другим непрерывно. Он тяжело дышит. Ремень глухо падает на пол, и Грейвс прижимается к нему вплотную. Ньют шипит, ощущая шершавую горячую ткань чужих брюк и чужое возбуждение. — Маленькая похотливая дрянь. Сейчас Ньют готов с этим согласиться, хотя раньше не замечал за собой подобных наклонностей. Грейвс просовывает пальцы ему в рот. Ньют послушно принимается их посасывать и тихонько поскуливает, когда мистер Грейвс проводит ладонью по его горящей заднице. — Грязная шлюха. И неважно, что у него и было-то всего один раз, очень давно, с девушкой. Пальцы пропадают изо рта и появляются там, внизу. Первый входит медленно, Ньют слишком узкий. У него никогда не было с мужчинами. Кажется, Грейвс понимает это по его вздохам. Похоть накатывает волной, и Ньют разводит ноги шире и расслабляется, лишь бы быстрее. — Потаскуха. — Да… И плевать, что он девственник. Он недостаточно растянут, а Грейвс слишком большой. Но у обоих давно снесло крышу от похоти. Грейвс приподнимает его над столом и медленно натягивает на свой ствол, пальцами торопливо расстёгивая рубашку Ньюта. Он прикасается к горячей коже, ощущая под пальцами шершавые полоски шрамов. Он оглаживает ладонями молодое тело, водит руками по животу и рёбрам, одной рукой он приподнимает голову Ньюта и впивается в длинную шею зубами, оставляя на бледной коже яркий засос. Ньют упоительно стонет, откинув голову мужчине на плечо, он дёргает руками и просит развязать их. И Грейвс освобождает его руки. Ньют тут же вцепляется пальцами одной руки в сильное предплечье Грейвса, второй опирается о стол. Ньют призывно двигает бёдрами. Грейвс послушно наращивает темп. — Грязная сучка, созданная, чтобы её имели… Грубые слова возбуждают не меньше грубых движений. Ньют хватается за руку, что сжимает его шею — о да, ему это нравится. Горячие ладони скользят по горячему телу. Ньют бесстыдно стонет во весь голос, и ему нравится, как Грейвс хрипло дышит ему на ухо. Ему нравится, как Грейвс доминирует над ним, как царапает чувствительную, разгорячённую кожу ногтями, как сжимает бёдра и вдалбливается в него быстро и глубоко. — Скольким ты так отдавался? Ему тоже? Грейвс выходит из него на мгновение, чтобы развернуть парня лицом к себе. Он грубо толкает Ньюта, и тот падает спиной на стол; широко разводит его ноги, удерживая руками под коленками, и резко входит в него, не сбавляя ритма. Геллерт никогда не отличался особым терпением. — Альбус делал это с тобой? Ньют не вслушивается в его слова, утопая в ощущениях. Он хватается пальцами за край стола, чтобы не скользить, и смотрит Грейвсу прямо в чёрные глаза, не отводя взгляд и теряясь в чужом взгляде. Это — самое худшее, что случалось с ним в его жизни. И самое лучшее. Грейвс наклоняется и целует его, снова раздирая зубами застывшие ранки на губах. Пикантный привкус крови лишь подливает масла в огонь. Ньют целуется жадно, обвив сильную шею Грейвса руками, он уже на грани; ещё несколько сильных, грубых толчков, снова сильная рука сжимает его шею — и он кончает себе на живот и грудь, выгибаясь в судорогах и сжимаясь всем телом. Он чувствует себя уставшим разбитым; Грейвс дотрахивает его и кончает глубоко внутрь, Ньют едва не задыхается, когда его шею сжимают слишком сильно. Перед глазами всё плывёт. Грейвс немного отстраняется и почти ласково проводит ладонью по спутанным, влажным от пота волосам. — Скоро тебя казнят, — шепчет он в приоткрытые губы. Он уверен в своей победе. Прощальный поцелуй и довольная ухмылка.