***
В его контроле прекрасная душа — принадлежащая монстру, которого он прекрасно знал. Приятно снова ощущать её между пальцами, изучить и сделать своей. Знакомое лицо смотрело на него со злостью, притворяясь что в углах его глазниц нет слез. От вытянул руку в попытке призвать свою магию, но увы, она не приходит. Гастер улыбнулся. Естественно она не придет. Он забрал его душу; его сын потерял все и сейчас уязвим. Он сжал свой кулак и душа начала трескаться. Прозвучал крик боли, что вызвало очередную улыбку неудавшегося ученого. Какую силу он получил. Да, сначала он был слабее — Санс очень мощный в конце концов — но сейчас Гастер превосходил его. Это невероятно приятно. У него совсем нет сил в пустоте, но стоило только сделать небольшой шаг в реальный мир, и у него вдруг было все. «Ты не ожидал этого, не так ли?» Он говорит сейчас, его язык, Вингдингс, неразборчивый для многих. Но парень всегда понимал их, и слова заставили его сжаться. «Ты не думал что я получу свои силы назад. Ты не так умен как ты думаешь, Санс. И ты за это заплатишь. Сейчас ты оправдаешь то зачем был создан.» Но перед тем как он использовал новую способность чтобы разрушить хрупкую душу полностью, он остановился. Голос начал звучать в его голове, и он более чем просто мысль. Он ощущается таким… реальным. Остановись. Что ты делаешь? Он слишком знаком. Очень далеко, но прямо здесь. Он напоминал ему о голосе который он знал как свою ладонь. Почему имя не приходит в голову? Это не ты. Это не мы. он заявил. Он твой сын. Мы любим его. Я люблю его. Это я. Несомненно это его голос. Но это не просто процесс размышлений и не вторая личность. Это совершенно отдельный голос лезущий в его голову. Но откуда он? Как может быть еще один он? Но как только он задался этим вопросом ответ тут же пришел. Опыт в пустоте сделал его осведомленным о других вселенных, других таймлайнов с миллионами возможностей. Естественно у него есть другие версии — у всех есть. Но как они соединяются? Как он внезапно может начать слышать себя? И почему сейчас? В любом случае, влияние самого себя почувствовалось, глубоко в его душе. Пока он держит треплющееся сердце между кончиками пальцев, его взгляд перемещается между ним и слабым скелетом на коленях. Может ли боль его сына вдруг вредить и ему? По какой-то причине это пришло как пуля, заставляющая испытывать чувства о существовании которых он не знал. Сожаление. Вина. Стыд. Любовь. «Убирайся из моей головы мерзкое существо. Ты не я.» Но я и есть ты. И ты знаешь это, потому ты будешь слушать. Я уже могу чувствовать как ты колеблешься. «Я НЕ колеблюсь. Я чувствую ничего кроме злости и никто это не изменит. Ты знаешь какую жизнь я прожил?» Каждую её часть. От обычной жизни до бессмертия в пустоте. Я знаю боль которую ты чувствуешь. Она вся перешла ко мне. Но не позволяй ей превратить тебя в жестокого зверя. Ты становишься сильнее сопротивляясь подобным чувствам. Он на самом деле остановился чтобы задуматься об этом. Когда он вообще это делал? Никогда. И он даже смотрел на своего сына с чувством…жалости? Это чужое чувство, но в то же время оно ощущается так правильно. «Но он заслуживает смерти.» Абсолютно нет. «Я сделал свой выбор.» Перед тобой твой сын. Ты действительно собираешься просто убить его? «Оставь меня.» Что ты за монстр? С разочарованным выкриком, Гастер отпустил хрупкую душу, позволяя ей пролететь обратно в грудь уязвимого скелета, который держался за пол. Тогда, как только душа снова оказалась внутри, он оживился, все признаки повреждений или слабости исчезают. Он поднял голову с тревогой, круглые глазницы встречаются с шокированным взглядом Гастера. «Перемены в с-сердце?» Санс заикнулся, хотя не без горечи в тоне. Гастер вздохнул, все еще в растерянности. «Возможно, » он пробормотал. «Но тебе стоит просто уйти.» «Что если я не хочу? Что если мне н-нужны ответы?» «Просто убирайся если знаешь что для тебя лучше.» Так что он хотя бы не стал совсем мягким. Он повернулся спиной, как что бы притвориться, что его сын не был там, отказываясь говорить без уверенности, что тот ушел. Хотя в этом парне есть непоколебимость — решительность узнать ответы на все вопросы. Но он бы не ответил ему, не важно, как сильно бы он настаивал. Присутствие задержалось на долгое время, оба ждали, чтобы увидеть пошевелится ли кто-то. Никто не двинулся. И тогда, наконец-то, Гастер услышал шарканье ног. Он повернулся, Санс ушел.***
Ребенок сидел возле Гастера, ноги скрещены, и подбородок поднят, чтобы внимательно слушать историю. «Сегодня я его встретил. Но он был не как я; он был жестоким, и я попробовал помочь ему увидеть это. Ты понимаешь, почему я сделал то, что сделал, не так ли? » Он посмотрел на человека в ожидании ответа и улыбнулся когда они дали ему продуманный, заинтересованный кивок. Их компания была заразительна, и он может быть только благодарен за то, что они могут так общаться, не смотря на его обычную ограниченность из-за этой клетки. Когда они встречаются, Гастер говорит. И когда он говорит, Фриск слушает. «Ну, к сожалению, я не могу посмотреть в ту вселенную, чтобы убедиться,» он признал, поглаживая свой затылок. «оно забрало достаточно энергии, чтобы пробиться однажды, и будет слишком сложно попробовать сделать это снова. Но… По крайней мере я чувствую чего-то достиг.» Тишина на момент, она позволяет Гастеру собраться с мыслями. Без сомнений он долго обдумывал этот опыт, чтобы использовать это сейчас. Через момент или два мягкая рука дотронулась до него. Он встретился с сияющими глазами Фриск взглядом, улыбка все еще на лице, выпытывает улыбку и от него. Он понятия не имел, как они продолжали оставаться такими позитивными. Это был третье или четвертое прохождение через подземелье. Ему интересно, устали ли они. Потому что он точно устал. Он взял их маленькие пальцы, как если бы пытался задержать их как можно дольше. Эму нужно утешение, так как мысли о злобе, которую он увидел, продолжали забираться в его голову. Может быть, он увидит его снова — возможно совершенно изменившимся. Или нет. Он может только надеяться, что что-то изменил. Ради него, он подумал, и его кошмарные мысли быстро заменились видом его улыбающегося сына. Он немного расслабился. Это стоит того чтобы сражаться.