Если так — то все можно! Нужно лишь не поддаться тишине, Сбросив старую кожу, Возродиться в слепящей чешуе. Как положено лорду - Самому направлять свою судьбу... (с) Лора Бочарова, "Романс аристократа"
Рене Зави тридцать семь. Время утекает сквозь пальцы стремительным песчаным дождём - всё меньше, меньше, меньше... Как это глупо и нелепо - будучи способным пережить столетие, едва дотягивать до сорока лет! Высшая раса... игрушки зарвавшегося искина. Единственное исключение - линия Розен, но сколько в них остается от собственной личности и можно ли слияние с чужим разумом назвать подлинным бессмертием? Едва ли. А Рене Зави отчаянно хочется именно жить. Управлять возлюбленной Эос, продолжать обучение юного Рауля Эма, наблюдать за становлением собственного преемника, увидеть, каким вырастет преемник Максимилиана Минка... бодрствовать ночами, чтобы другие могли спать под сенью его деяний, узнать и попробовать столько нового, сколько это возможно, дышать полной грудью и если когда-нибудь и умереть, то лишь будучи всецело уверенным - ты взял от жизни всё, пора узнать, что может дать тебе смерть. Рене Зави откуда-то точно знает: так не будет. В лучшем случае ещё четыре года - и Юпитер отстранит его от должности и направит на утилизацию, как Альриха Нойманна два года назад. И отнюдь не по причине выработанного ресурса. Просто они оба всегда были слишком неудобными подданными, чтобы продолжать терпеть их теперь, когда выросло следующее поколение. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Но мириться с этим Рене Зави не намерен. Варианты придуманы, обдуманы и готовы к исполнению. Не хватает лишь одного - подходящего случая... ...наступление которого знаменует тонкий писк комма. Рене разворачивается к экрану. На нём - бледное лицо Катрин Домины; застывший взгляд фиалковых глаз и искусанные губы. - "Голиаф" взорвался на выходе из гипертуннеля, - бесцветным голосом сообщает глава СБ Амои. - Комм Минка молчит, сигнал чипа не пеленгуется. Я вылетаю туда. - Не стоит, это может быть ловушкой. - Плевать, - Домина резко поднимается из-за стола. - Если он жив, я его вытащу. Если нет... по крайней мере буду знать, что всё возможное было сделано. Так и передай Юпитер, я не успеваю. - и обрывает связь. Рене ещё пару секунд не двигается с места, осознавая открывающиеся перспективы. Домины не будет ближайшие сутки, старший Минк если не мертв, то надолго выведен из строя, младший вернётся на Амои только через полгода... Никто не встанет у него на пути. Последний шаг, последний шанс, последний аргумент... - отстукивает в голове какое-то старое терранское стихотворение, и Рене остаётся лишь сделать выбор: бросить ли вызов Юпитер, заведомо зная, что написанный им вирус не проверен и пойти не так может что угодно, или просто бежать. Спасать от бесславного завершения жизненного пути одного себя - или попытаться спасти всех, кто будет после, таких же слишком самостоятельных, слишком инакомыслящих, слишком свободолюбивых... и просто отличающихся. Таких, как Альрих Нойманн - с его гениальностью, опередившей время. Таких, как Рауль Эм - после трёх запросов на выбраковку, чем бы они ни были вызваны, продолжающий существование лишь прихотью Юпитер... прихотью, ибо милости от Неё не дождёшься. Попытаться спасти - и, скорее всего, погибнуть, но, по крайней мере, смертью воина, а не покорной марионетки. Рене Зави выходит из кабинета и привычным касанием к замку запирает за собой дверь. Он выбрал.И я взойду на эшафот За тех, кого я так любил. Я иду на эшафот За тех, кто кровь свою пролил. Я иду на эшафот И не жалею ни о чем. Тот, кто верил и любил , Всегда на плаху обречён. (с) Лорд, "Эшафот"