***
- Я, конечно, не ожидала увидеть тебя здесь, в такой час. С Генри все в порядке? – Материнское беспокойство Реджины очевидно и приятно. - Генри? Да, он с Дэвидом и Мэри-Маргарет. - Предполагается, что это должно заставить меня чувствовать себя лучше? – Она прислоняется к косяку, скрестив руки на груди, чтобы хоть как-то защититься от холодного ночного воздуха. - Ясно же, что он спит, Реджина. Уже за полночь. - Говорит женщина, у которой явно сна нет ни в одном глазу, и которая решила нанести мне визит. - Ты до сих пор одета в брюки. Не похоже, что я прервала твой драгоценный отдых. – Блондинка переминается с ноги на ногу, в любой момент ожидая приглашения в дом. - Почему ты думаешь, что он мне так уж необходим? - Конечно, всегда существует вероятность, что ты вампир. - Ну, по крайней мере, ты снова ведешь себя нормально. По меркам Эммы, разумеется. – Реджина закатывает глаза, жестом предлагая Эмме войти в дом. - О, спасибо. - Хочешь об этом поговорить? - Вообще-то, да. - Но не можешь. - Типа того. – Лицо Эммы искажается гримасой сожаления, в надежде, что Реджина все поймет. Но, конечно, не в полной мере. - Выпьешь что-нибудь? - Сидр? – Блондинка улыбается, вызывая у своей темноволосой подруги гордую ухмылку. - Мой тип женщины. - Ты уж поаккуратнее в выражениях. – Слова слетают с губ Эммы, но так и не достигают ушей Реджины. - Ты можешь мне хотя бы сказать, есть ли какие-то подвижки… - Какие, например? – спрашивает Эмма таким тоном, словно подруга попросила ее предсказать погоду на следующий месяц. - Например, пыталась ли ты как-то за ней ухаживать? – закидывает удочку Реджина. - Тебе действительно нравится это определение, да? «Ухаживание». – Эмма мягко усмехается, почему-то поймав себя на том, что зачарованно смотрит на тонкие руки брюнетки. - Я просто называю вещи своими именами. У тебя так никогда не бывает? – только и отвечает Реджина. - Как ни странно… я понимаю, о чем ты. Ваше величество. - Так как? - Я попыталась немного за ней поухаживать, да. – Эмма ловит взгляд темно-карих глаз. - И?.. - Она мне теперь еще больше нравится. С ней такая фишка… чем больше времени мы проводим вместе… - …тем сильнее ты на нее западаешь. – Реджина кивает и вздыхает – похоже, она крепко задумалась о том, как же помочь Эмме найти выход. - Я бы не сказала, что западаю на нее. – Эмма хмурит бровь, слегка застигнутая врасплох дикими предположениями Реджины. Потому что… ох, кого она обманывает? - Эмма… - Да? - Со мной тебе не нужно притворяться, - мягко говорит ей Реджина, задевая струну… где-то у нее внутри. - Ага. – Теперь Эмма нервно кусает нижнюю губу. - Пожалуйста, не думай, что это необходимо. - Знаешь, по-моему, она даже не представляет, что я чувствую, - тихо и грустно говорит она. - Но ты ухаживаешь за ней? - Пытаюсь. Не хочу слишком сильно напирать, чтобы не… - Чтобы не что? - Чтобы не отпугнуть ее. - Если она такая потрясающая, как ты говоришь… какие бы чувства она к тебе ни испытывала, Эмма… она в состоянии с ними разобраться. Даже если это значит, что ей придется охладить твой пыл. - И что потом? – Эмма смотрит на нее большими глазами, практически разбивая этим сердце бывшей Злой Королевы. В этот момент она выглядит такой напуганной. - А потом ты придешь ко мне, и мы будем пить сидр и есть спагетти. - Звучит чудесно. - Что правда, то правда. Обе женщины молча улыбаются, не глядя друг на друга. - Это твой последний сидр? - О, пожалуйста, не обижайте меня, мисс Свон. Там, откуда он появился, его еще полно. - Хорошо. Ни одна из женщин не знает точно, когда это произошло. Но где-то в промежутке между вторым и последним стаканчиками они решили, что Эмме стоит провести ночь в особняке. Разумеется, это решение сопровождалось немалым количеством порций домашнего напитка бывшей Королевы. И что это за напиток! Он определенно повлиял на поведение Эммы. - Нет, спасибо, мадам Мэр. Так случилось, что я люблю спать обнаженной, - вежливо отвергает Эмма любые предложения своей подруги одолжить у нее какую-нибудь одежду для сна. - Ну ладно, - вздыхает Реджина. – Хорошо, что Генри здесь нет. Представь, что он наткнулся бы на тебя, - у него была бы травма на всю жизнь. - В моей наготе нет ничего травмирующего, дорогая. – Эмма прищуривается – да, несколько неловко, поскольку она довольно, или даже очень, пьяна - и растягивает слова в попытке звучать соблазнительно. - Есть для твоего четырнадцатилетнего сына. - А для тебя? - Я как-то не чувствую необходимости размышлять над этим вопросом, мисс Свон. - Не очень хорошо так говорить. – Эмма надувает губы, как маленький ребенок, готовый закатить истерику. - Эмма, извини. Ты пьяна. Тебе надо проспаться, - вздыхает брюнетка, чувствуя себя уже порядком утомленной. - Ты споила меня. То есть, ты заставила меня пить – и теперь я пьяная. - Не надо изображать из себя жертву, Эмма. Это выглядит не очень привлекательно. - И что же Вас привлекает, Ваше Величество? - Хорошие девочки, которые идут спать, когда им говорят, - игриво отвечает блондинке Реджина. - Я бы могла стать такой девочкой, - ох, как соблазнительно шепчет Эмма. Пьяная в хлам, разумеется. Реджина быстро напоминает себе об этом факте, успев, однако, ощутить кратковременную остановку дыхания. Потом она закатывает глаза и усмехается. - Докажи это. Эмма ухмыляется и без колебаний нетвердой походкой направляется наверх, в комнату для гостей. Реджина вновь закатывает глаза, но легкий изгиб ее губ показывает, насколько особенной заставляет ее чувствовать себя пьяная Эмма.***
Реджина переворачивается на правый бок, и ее взгляд падает на электронные часы, стоящие на прикроватном столике. До звонка будильника еще двадцать минут. Ночевавшая в гостевой комнате блондинка, разумеется, еще не проснулась. После того количества алкоголя, которое она выпила вчера вечером. Вероятно, Эмме придется сегодня сказаться больной и отпроситься с работы. В задумчивости Реджина переворачивается на спину и потягивается, медленно просыпаясь. Затем она позволяет своим глазам вновь закрыться. Ненадолго. Она недостаточно утомлена, чтобы снова уснуть, но мысли ее уплывают вдаль. Прошлой ночью Эмма говорила очень странные вещи. Пьяная блондинка открыто флиртовала с ней, отпуская одно сексуальное замечание за другим. Это было абсолютно непристойно, но ведь Эмма не имела в виду ничего из того, что говорила? Или как? Не может быть. Нет. Голова женщины полностью занята этой ее особенной подругой. При мысли об этом Реджина против воли чувствует в животе неприятные ощущения. Осознав это, она испытывает новые неприятные ощущения. Это, по сути, какой-то порочный круг неприятностей. Это глупо, на самом деле. Эмма ведь не интересует ее. То есть… совсем. Просто… ну, у нее уже давно никого не было, и, очевидно, алкоголь задержался в ее крови, а, может, до сих пор не выветрился, и компания Эммы, ее особое внимание в какой-то мере были ей довольно приятны. И сейчас приятны. Раз уж об этом зашла речь… это ведь абсолютно нормально, что она думает об обнаженной Эмме, спящей в комнате напротив, правда? Это не обязательно должно что-то значить. И сейчас утро… и прошло немало времени с тех пор, как кто-то, включая ее саму, ласкал ее… и это просто безобидное самоудовлетворение… и, что самое важное, Эмма никогда об этом не узнает… и, конечно же… она только разок сделает это. За последние минуты дыхание Реджины коренным образом изменилось. Воздух наполняет и покидает ее легкие быстро и поверхностно, а ее возбужденное сердце бьется в бешеном ритме. Все еще не открывая глаз, она начинает потихоньку шевелить ногами, чтобы чуть развести в стороны бедра, такие чувствительные с внутренней стороны. Реджина прикусывает губу и очень тихо постанывает, позволяя обеим рукам осторожно поглаживать тело выше пояса. Она хочет немного разогреть себя, но вскоре ей приходится посмотреть правде в глаза: она уже… сильно возбуждена. Затвердевшие соски торчат, почти болезненно соприкасаясь с мягкой, тонкой тканью ее шелковой ночной рубашки. Она знает, что теперь пути назад нет. Вздох поражения и, одновременно, вожделения слетает с ее губ, в то время как ее руки спускаются дальше по телу, все ниже и ниже. Когда они достигают ее бедер, она в нетерпении кусает губы. Она действительно слишком долго игнорировала свои потребности. Хватит ждать. Она позволяет пальцам найти влажное кружево трусиков, затем проскользнуть под ткань – и резкий вдох наполняет ноздри Реджины слабым ароматом собственного сексуального возбуждения. Ох, она действительно остро нуждалась в этом. Дополнительное время, проведенное с Эммой, бесспорно, пробудило что-то у нее внутри. Большую часть времени… ей довольно легко удается не обращать на это внимания… но в данный момент… если честно, ей не хватает решимости. Так что она бесстыдно позволяет образам вторгнуться в ее разум. Это не должно что-то значить. Как только ее указательный палец достигает клитора, она открывает рот от изумления - такой он уже набухший. Набухший и пульсирующий. Позволяя пальцам проникнуть ниже, она вскоре узнает, насколько влажной стала от своих не совсем невинных мыслей о гостье, спящей дальше по коридору. Страстно желая усилить контакт, она сгибает ноги в коленях, широко раздвигает их и, слегка толкнувшись вперед бедрами, отдается своим умелым пальцам. Она поворачивает голову набок, зарываясь лицом в перьевую подушку, чтобы заглушить свои сладкие стоны. Вскоре она находит идеальный ритм для самостимуляции. Она старается вести себя как можно тише, но отрывистые влажные звуки, доносящиеся из-под одеяла, явно продолжают заводить ее все сильнее. - Ебать, Эмма, - бормочет она, задыхаясь. Но слова почти не слышны – это, скорее, очень и очень насущные мысли. На самом деле, в такие моменты лжи не существует. Только грубая, неприкрытая правда. Такая восхитительно откровенная. Реджина едва успевает фиксировать собственный поток сознания, потому что фантазии об Эмме Свон заполняют все до единой клеточки ее существа. - О, черт. Прости. И вот так просто она выдернута из наслаждения и собственных мыслей, когда шокированный голос самого объекта этих мыслей возвращает ее к реальности. - Блядь! – выдыхает Реджина и вынимает руку из влажного местечка между своих бедер, крепко вцепляясь в простыни, чтобы унять дрожь в теле. Эмма уже выскочила из комнаты и закрыла дверь, когда Реджина устремляет в пространство перед собой изумленный взгляд широко раскрытых глаз. - Я… заберу Генри от родителей и поеду в участок, - слышится приглушенная реплика блондинки. Реджина хнычет от неловкости и закрывает глаза, ощущая лишь мощную головную боль, от которой, кажется, ей уже не избавиться. - Конечно, - произносит она. - Окей, пока! – кричит другая женщина, уже удаляясь от двери. - Окей, пока. Лицо Реджины перекашивается до неузнаваемости, когда она слышит быстрые шаги Эммы, спускающейся по лестнице. Похоже, спасающейся бегством. - Ах, ты ж, моя блядская жизнь! – матерится Реджина и стонет – ей ужасно тошно оттого, что ее застукали. Ее пальцы все еще влажные и липкие, ее киска все еще пульсирует, но что-то ей подсказывает, что она вряд ли будет мастурбировать в ближайшее время… или вообще хоть когда-нибудь.