***
В былые времена он назывался Селен-Какти. Маленький островок недалеко от Шри-Ланки: песок, лазурная вода, буйная ярко-зеленая растительность и испепеляющее солнце. Луи насмотрелся на это за столько лет своей «работы». Он посещал Африку, Мексику, Тибет. Бывал в самых отдаленных местах планеты, в которых не только не ловит сеть, да и людей-то никогда не было. Красоты мира он изучил вдоль и поперек, так что сейчас, глядя на дикий островок с райскими пейзажами, он видел просто еще одно место в списке тех, что ему довелось посетить. В лодке пахнет рыбой и грязным бельем, а еще здесь нет никакой современной техники. Зато целая куча скрытых ящичков и выемок — для перевозки контрабанды и хранения оружия. Луи прячет один из своих пистолетов в ящик под кроватью, а другой хранится у него на боку. Остров — место красивое, но не менее опасное. То, что там нет людей, не значит, что там нет диких животных или птиц, желающих его смерти. Это даже смешно, есть ли на Земле хоть кто-то, не желающий Луи смерти? Он поправляет свою повязку на волосах, прежде чем заглушить мотор лодки и остановиться у небольшой скалы, возле которой он может оставить хаусбот. Дальше ему придется идти пешком, потому что мелководье тянется примерно метров на пятьдесят, но идея намочить ноги лишь прельщает, особенно после стольких часов езды и перелетов, и все это под палящим местным солнцем. Он складывает в рюкзак несколько полезных вещей вроде ножей, аптечки, компаса и старой потертой карты острова, сделанной еще, наверное, в послевоенные времена. В последний раз он проверяет, заряжен ли пистолет, и ставит его на предохранитель, прежде чем спрыгнуть в прозрачную воду и пуститься к белоснежному пляжу.***
vasa visa behetak siṭa vasa* От яда лечат ядом. (сингальская пословица)
Полуденное солнце обжигает его нежную кожу, но он откидывает голову назад, давая лучам обласкать лицо. Кокос, зажатый в руках, на несколько секунд остается забытым, а потом ловкие пальцы впиваются в него снова, и вбивают в острый камень. Скорлупа трещит, и бледные губы растягиваются в улыбке, прикасаясь к льющемуся соку. Он ест, пьёт, достает маленькую и старую расческу из разваливающейся тумбочки, и проводит ею по спутанным кудрявым волосам. Немного земли сыпется с них, и ему приходится потрясти головой, чтобы её убрать. Потом он, как обычно, прислушивается к звукам вокруг него. Птицы всегда крикливые и громкие, змеи шипят, а он шипит на них в ответ, но лес необычайно тих. Он гладит толстые стебли цветов, и скребет пальцами кору, чтобы они поговорили с ним, но они молчат, считая его чужаком. Ящерица падает с дерева ему к ногам, и он хватает её, даже не давая ей времени развернуться и убежать. Голова её хрустит под его пальцами, и детское веселье наполняет глаза цвета зелени, растущей вокруг него. Ящерица безвольно лежит в его руках, и он кидает её в кусты, чтобы позже забрать. Хотя, вероятнее всего, кто-то из островных обитателей сделает это за него и припрячет добычу раньше. По старой протоптанной тропинке он идёт к пляжу за свежей рыбой. Как бы противна она не была на вкус, отец говорил, что ему нужно есть не только растительную пищу и воду. В нем всё еще есть частица человека. Его копье для ловли рыбы лежит на плече, и прежде чем он увидит чужое присутствие, он замечает изменения в природе. Надломленные ветки и следы на песке вводят его в ступор. Глаза расширяются от гнева и страха одновременно, а потом он смотрит на свой любимый куст цветов — розовых, с желтыми прожилками, который бессовестно был расхищен, и прекрасные бутоны, которые вот-вот распустились, были сорваны. Он ищет глазами того, кто посмел нарушить древнюю идиллию его дома, но вокруг только следы, которым он и решает следовать. Железное корыто, которые люди называют лодками, пришвартовано недалеко от пляжа возле скалы, и он не решается подойти ближе. Слившись с деревьями, он наблюдает за тем, как неподвижно время на острове, и за тем, как в тоже время весь порядок жизни тут был нарушен. Он не видит ни других людей, ни животных около часа, хотя о времени ему судить сложно — жизнь здесь не измеряется цифрами. Ему это не мешает. Он может неподвижно находиться в одном положении долгое время, может погрузиться в спячку, если его жизненные показатели будут на низком уровне, может просто прикоснуться к стволу рядом растущего дерева и ненадолго слиться с его сущностью. Но выжидать неизвестно чего ему не нравится. Это похоже на охоту, только сейчас он боится увидеть свою добычу. Когда где-то справа раздается шелест деревьев, он ближе прислоняется лицом к пальме, позволяя низко растущим кустам скрыть его из виду. Мужчина проходит в нескольких метрах от него, и выходит из леса на пляж, держа в одной руке оружие, а в другой убитую птицу. От этого вида он морщится, потому что папа говорил, что люди с оружием могут прийти однажды к нему, и таким людям нельзя доверять. Его копье покоится на земле, но пальцы обхватили его так сильно, будто бой может начаться в любую секунду. Однако, он просто продолжает смотреть, как человек складывает все свои вещи на песок, и устраивает из брошенных неподалеку палок небольшой костер. Человек не похож на людей, которых он ожидал увидеть. Человек почти раздет, и солнце мягко легло загаром на его бронзовую кожу. У человека красивое лицо, какое он не видел еще ни в одном фильме или картинках. А еще у человека красивые волосы. Не такие жесткие и выгоревшие, какие были у папы, и не такие спутанные и вьющиеся, словно лианы, как у Гарри. Человек разводит костер, пока солнце кровавыми разводами садится за горизонт. Человек берет в руки нож, разделывая птицу, и пачкая руки в красном цвете солнца. Перламутрово-зеленые глаза мальчика за деревом горят пламенем, пока он думает о том, как будет разделывать тело человека.***
У Луи всегда была легкая форма паранойи, которая только развивалась в связи с его затворническим образом жизни. Он всегда был на задании один, просто потому что делиться — не для него. К тому же с его скверным характером трудно найти партнера по преступлениям. Но сейчас, на этом необитаемом острове, у него чувство, будто за ним наблюдают. Это продолжается уже несколько дней. Все это время Луи посвятил тому, что лежал, ел, и купался в кристально чистой воде. Он собирался исследовать остров сразу же, как только высадится, но он откладывал этот момент как можно дольше, потому что, черт возьми, он так давно не отдыхал. Судя по карте, где-то в другой части острова должна была быть заброшенная лаборатория, а также оранжерея, которую строили для выращивания редких видов. Где-то там, по данным исследования старика, нанявшего Луи, и должна была находиться ценность, за которой он охотился. Это даже смешно, вернее, было бы смешно, если бы кто-то сказал Луи, что он объедет полмира ради какого-то чертового цветка. Его посылали за разными вещами — произведениями искусства, редкими украшениями, древностями, но цветами — такого еще не было. Однако старый денежный мешок отвалил ему около пятидесяти тысяч только за то, чтобы Луи отправился на остров, и обещал такую заоблачную сумму за то, чтобы Томлинсон привез растение, что даже называть число парень боится. Когда он, наконец, собирается с мыслями, и со всем оборудованием, его снова охватывает чувство тревоги. Здесь нет полиции, которая гонится за ним уже долгие годы, здесь нет никого, кому бы он задолжал денег, но, тем не менее, что-то преследует Луи, и он искренне надеется, что у него просто едет крыша от жары. К пистолету на его поясе он прикасается каждые десять минут, чтобы быть уверенным, что он с ним, но стоит мимо его ног проскользнуть змее, как он хватается за оружие, готовый выстрелить. Надо понимать правильно — Луи не трус. Его не пугает чертов остров, лишь его неординарная природа, и возможно то, что может тут обитать. Он выкуривает целых две сигареты, пока идет сквозь тропики к старой лаборатории. Затушенные бычки падают на землю, и он придавливает их ногой еще сильнее. Цветы, из которых он сплел себе венок (нет, он не девчонка, просто это напоминает ему о давно ушедшем детстве, кода он позволял сестрам учить его плести из цветов эти девчачьи штучки) заглушают запах дыма, и он скидывает его с головы, бросая рядом с окурками, и двигается дальше. Чем глубже в лес он уходит, тем сильнее просыпается чувство тревоги. Может, у деревьев и есть уши, но, похоже, у них еще есть и глаза. Он смотрит вокруг себя, но не видит ничего кроме дикой фауны. У небольшого водопада это происходит в первый раз. Он замечает шевеление в кустах. Его слух отточен до тошноты, потому что быстрые реакции — необходимость для выживания в его мире. Луи кажется, что он видит глаза, смотрящие на него сквозь зелень, но потом обнаруживает там лишь листья.***
Второй раз, это не вызывает у него смеха. На острове кто-то есть, и этот кто-то возможно жив и следит за ним. Сквозь буйно растущие деревья и кустарники, он видит несколько однотипных домов-лачуг, одно здание побольше — лабораторию, и обвитую лианами и плющом стеклянную оранжерею. Это похоже на маленький заброшенный городок — восхитительный и ретроспективный. Все построено около тридцати — двадцати лет назад, но кажется, будто времени прошло куда больше. Луи чувствует себя вступившим в храм поклонения природе, хотя все это — продукт человека. Но за размышления об этом ему не платят. Ему платят за то, чтобы искать ценные вещи и привозить их заказчикам. Так что он просто найдет цветок, который ему так необходим и покинет это жуткое место. Он думал так, ровно до того момента, пока не зашел в оранжерею. Это логично, что он зашел в нее в первую очередь — он ищет дурацкое растение. Но он мог пройтись по домам, заглянуть в лабораторию. Но он выбрал оранжерею. Первое, что он замечает — цветущие растения и чистота внутри. Не было растущих сорняков или пыли, разбитых окон или чего-то еще, свидетельствующего о том, что место это давно забыто и покинуто. Потому что было что-то, что поддерживало в нем жизнь. И жизнь эта ощущалась в каждом сантиметре. Любовно рассаженные по горшкам цветы, цветущие и окутывающие ароматом всё помещение. Выстиранные белые халаты — по-видимому, учёных, лежащие стопочкой на полке. Расколотое зеркало размером в полный рост Луи было чистым, без намека на пыль. Вещи, которыми пользуются. Вещи, к которым прикасаются. Они существуют, они не сгнивают в этом месте. Луи отшатывается от большого обеденного стола расположенного прямо возле огромного горшка с кустом цветов, которых Луи ни разу в жизни не видел. К столу приставлены стулья, а на поверхности стоит еще один горшок с цветком. Луи видит, что вся оранжерея устроена как жилище. Черт возьми, кто-то действительно живет в этом месте. Он хватается за пистолет быстрее, чем успевает подумать. Вот только стрелять ему не в кого. Он решает, что кто бы здесь ни был, он должен будет его убить. Этот человек может выдать его копам. Но с другой стороны, если кто-то живет здесь, значит, скорее всего, он редкостный затворник и не представляет о том, что Луи преступник. И второе, что приходит ему в голову, так это то, что если этот человек живет здесь так долго, то он точно должен знать, как найти цветок. Луи улыбается этой мысли, даже не замечая, что где-то позади него неуловимая тень выпустила яд в его тело, заставляя оцепенеть и потерять связь с реальностью.