Современная мифология

Виктор ещё долго не мог отойти от выступления фигуристки. Сердце пылало лесным пожаром, тело резонировало с воспоминаниями мелодии, в пальцах ощущалось лёгкое покалывание. Откуда у неё, невзрачной на вид японки, такие сильные, готовые сжечь зрителей заживо эмоции? Выдумала? Взяла из собственного опыта? Кто надоумил её на такую программу? Как у неё выходят четверные? Сотни невысказанных вопросов были готовы разорвать ему мозг. Градус интереса грозил улететь куда-то в космос и там так и остаться. — Неужели наш король кем-то заинтересовался? — произнесла Мила, довольно улыбаясь. — Во-первых, кто это? — Её зовут Кацуки Юри. И если хочешь подкатить к ней, то только желаю удачи. — С чего бы? — вопросительно изогнул бровь Никифоров. — Сразу после выступлений она куда-то уходит, и потом её фиг найдёшь. На вопросы не отвечает, комментариев не даёт. Фанаты пытались её отыскать, но без толку. Поэтому, если ты собрался подойди и просто познакомиться, то удачи. — Только познакомиться? — удивлённо произнёс Виктор. — Потому что я знаю, что происходит с девушками, с которыми ты встречался, — хмыкнула фигуристка. — А я только нашла ту, с кем можно побороться, кроме Сары. Поэтому попридержи коней хотя бы до окончания Гран-При, будь так любезен. Несмотря на улыбку, Бабичева выглядела совершенно серьёзно. Никифоров знал этот взгляд — так соотечественница смотрела на золото Гран-При, жадно, въедчиво, готовая впиться зубами в свою добычу. Настоящая королевская кобра. — Раз ты просишь, то я просто познакомлюсь с ней и выражу восхищение её талантом. Хоть это сделать можно? — Я тебе верю, как себе самой, — произнесла Мила, сделав губки бантиком. — Поэтому я пойду с тобой, на всякий. Виктор возражать не стал, наткнувшись на суровый взгляд Якова, уставшего от их с Бабичевой шипения. Как их тренер терпит, было непонятно. Но где-то в душе Никифоров был ему благодарен. Очень так глубоко. Идя по длинным коридорам ледового комплекса, уже где-то на середине пути, прозвучал тот самый важный вопрос: — А где искать? — Ты вообще когда-нибудь что-то думаешь заранее? — насмешливо спросила девушка. — Я всегда импровизирую на ходу, — самодовольно произнёс Никифоров. — Вот, например, заходим мы за угол и сталкиваемся с нашей целью. — Ага, щас, разбежались и встретились. Нельзя же взять и встретить неуловимую фигурист… Договорить никому не удалось — Виктор на полном ходу влетел в невысокую брюнетку, на плечах которой покоилась олимпийка с маленьким красным кругом. — Окей, беру свои слова назад — ты долбанная Ванга мужского пола. От столкновения очки слетели и теперь лежали у ног Никифорова. Девушка, не видя, похоже, ничего дальше вытянутой руки, беспомощно пыталась их найти. — Извините, вы обронили, — произнёс Виктор, подбирая очки и передавая их в руки фигуристки. Она берёт их, надевает и застывает статуей. В её взгляде нет и грамма восхищения, как обычно бывает у фанатов. Шок сменяется удивлением, плавно перетекающим в … страх. По щекам японки начинают течь слёзы, в итоге смешиваясь с тональником. Она дрожит, прикрывает рот ладошкой и, пропищав что-то похожее на «простите», убегает. — Мировой чемпион Виктор Никифоров довёл фигуристку Кацуки Юри до слёз. Что это было? Скандалы, интриги, расследования. Показать всё, что скрыто, — немного гнусавым голосом пропела Бабичева, но, не дождавшись реакции Никифорова, спросила уже нормально. — Нет, серьёзно, что ты такого сделал? — Н-ничего, — выдавил из себя русский. С таким поведением Виктор сталкивался впервые и не знал то, как его объяснить. — То есть она испугалась самого твоего вида? Стареете, сударь Никифоров.

***

Юри бежала, не разбирая дороги. Сердце отбивало ритм, который нормальный человек не в силах был выдержать. Но кто сказал, что она нормальная? Она самая натуральная сумасшедшая. Как её ещё в психушке не закрыли? Всё вокруг смешалось в одну серую массу, люди стали походить на тёмные вытянутые силуэты, встречающиеся в кошмарах и фильмах ужасов. Что, в принципе, роли не играло. Она не помнила, куда прибежала. Тело и разум, объединив силы, искали место, где нет тёмных силуэтом, смотрящих на неё своими чёрными дырами из-под глаз. Остановившись, девушка что есть мочи вцепилась в свои волосы и спрятала голову в колени. «Извините, вы обронили» За что ей это? Она столько пережила, ломала себя, переступала через себя, чтобы хоть как-то притупить съедающую её боль и вину за совершённый грех. Словами не передать, что и сколько пришлось пропустить через себя и выкинуть весь шлам. Она смогла. Ага, конечно. Перед внутренним взором всё ещё стояли лазурного цвета глаза. Прекрасные, как у бога очи. И в то же время — эти глаза не принадлежали мировому чемпиону. Они (не) улыбались. Какая ирония. Похоже, эта ситуация никак не хотела отпускать, хотела снова взять за горло и погладить ею асфальт. Пройти снова по всем вратам ада? Довести себя до состояния суицида? Могём, умеем, практикуем. Как шутили когда-то её знакомые русские эмигранты. Вот только ей было не до смеху. Слёзы застилали глаза, размывая обзор ещё больше. Тело трясло. Еще немного, и это плохо кончится. От кармана олимпийки стала расходится приятная вибрация. На автомате взяв девайс, японка нажала кнопку вызова. — Алло. Похоже, я внизу.

***

Где-то внутри произошло землетрясение, а воображаемый матрос подбежал к воображаемому капитану с криком: «Капитан, корабль идёт ко дну!». На что капитан Чуланонт, поправив фуражку с суровым лицом произносит: «Не в мою смену, карапузики.» Организм действовал на рефлексе, одном и самом важном — найди маленькую запутавшуюся в себе девушку и вытащить из болота самобичевания. В трубке звучит уже привычное «Алло. Похоже, я внизу». Бросив Чао Чао, что скоро придёт, таец бежит так быстро, как может. В голове звучит только одно «Успеть-успеть-успеть.» Оказавшись на пустующей парковке, Пхичит безошибочно находит временное пристанище подруги. У юноши сердце чуть не останавливается, стоит увидеть ему сидящую в позе эмбриона фигуристку. Волосы растрёпаны, спина содрогается в надрывных рыданиях. Ему показалось, что его откинуло на пару лет назад. Почему это опять происходит? Всё же было хорошо. Выступления на отлично, высокие баллы. Что же пошло не так? Присев на корточки, юноша аккуратно развёл руки подруги в сторону и приподнял её лицо. На него смотрели две потухшие звезды. По лицу стекали чернильные линии туши, делая картину вдвойне печальнее. — Чего ты опять раскисла? — постарался взять себя в руки парень, с улыбкой на губах проводя пальцами по солёным дорожкам. — Всё замечательно, ты почти у финишной прямой. С такими выступлениями ты уже на вершине. Поэтому давай я буду считать, что это слёзы радости? По губам японки растянулась грустная улыбка. — Поэтому соберись. Я так хочу увидеть твою показательную программу. — Пхичит, я… — Давай поговорим об этом сегодня вечером? — остановил её таец, коснувшись пальцем её искусанных губ. — Посидим, посмотрим что-нибудь, выпьем. И ты всё мне расскажешь? Ладони Чуланонта легли ей на уши, перекрывая возможность посторонним звукам достигнуть её. — Взойди на первое место, Юри. Докажи, что ты изменилась. — Только если ради тебя, — произносит Кацуки. Пхичит рад — в её глаза всё ещё теплятся угольки огня жизни. А значит, не всё так плохо. Не страшно. На месте разберёмся.