Три русских волка и японская крольчиха

      Всю ночь Юри не могла заснуть, ворочаясь в кровати. Лишь пару раз она проваливалась в дрёму, и то быстро просыпаясь и не находя себе места. Все мысли были забиты Маккачином.       Никаких вестей от Мари не было, а Виктор только-только улетел и ещё не успел вернуться. Юри, не думая долго, заказала себе билет в Японию, планируя вылететь сразу после окончания соревнований. Все вещи она собрала заранее, на утро отдав их на хранение в отель и сдав номер.       Это не заняло много времени, но для Юри, не знающей, как там Виктор и Маккачин, минуты тянулись как часы.       В холле её встретил Яков, который лишь на сегодня был её тренером по просьбе Виктора. Мужчина, как всегда, выглядел недовольным, но Кацуки чувствовала исходящее от него тепло. Он, как и все, переживал за Никифорова — кто знает, как на нём может сказаться потеря любимого пса.       Кацуки замотала головой: нет, с Маккачином всё будет хорошо!       Они вместе дождались Милу, Георгия и Юру, которые с утра выглядели потрёпанными. Первая тут же бросилась к Юри, обнимая её изо всех сил. Гоша выглядел подавленным, и японка чувствовала свою вину в его состоянии. Юрий же выглядел вполне счастливым, даже несмотря на десять часов утра — обычно он предпочитал валяться до двенадцати.       — Юри, ты уже занималась с нами, так что ничего принципиально нового не будет, — произнёс Яков.       — Да, хорошо, — улыбнулась ему Юри.       Начало соревнований стояло на три часа дня, и за это время фигуристы должны были успеть позавтракать под строгим надзором Якова и Лилии (чтобы, не дай бог, кто-нибудь на радостях не съел что-то жирное или сильно калорийное), размяться, встать на лёд и повторить программу, а затем дождаться начала соревнований.       Утро прошло вполне привычно, за столом все обменивались шутками и болтали, стараясь разгрузить гнетущую атмосферу. У Юри на несколько минут даже на сердце отлегло благодаря стараниям Милы и, что удивительно, Юрия.       Затем Яков вызвал такси, подгоняя фигуристов в машину и на русском ругая холод на улице.       Во время разминки у Юри пиликнул телефон, и она тут же бросилась к нему под строгий, но понимающий взгляд Якова. Сообщение было от Виктора.       — Виктор пишет, что прибыл в Японию. С Маккачином тоже всё хорошо, он отходит от наркоза, его жизни ничего не угрожает, — с улыбкой оповестила Юри, отправляя Никифорову сердечко и выключая звук на телефоне, чтобы больше не беспокоил.       После этого разминка пошла бодрее. Первыми свои номера откатали мужчины, вслед за ними — женщины. Без шикарных и блестящих костюмов, с ошибками и криками тренеров произвольные программы казались сырыми и недоработанными, но Юри знала, как всё изменится, стоит только переодеться и выйти под свет прожекторов, встать прямо по центру катка и услышать аплодисменты толпы.       До начала соревнований оставалось полтора часа, зрители начали стекаться, и пока комбайн выравнивал лёд, фигуристы отправились в раздевалки краситься и переодеваться.       Без Виктора было совсем непривычно, но рядом была Мила, поддерживающая Юри крепкими объятиями и добрыми словами. Даже несмотря на то, что они были соперницами, сейчас их дружба была намного важнее, что не могло не греть сердце Кацуки. Она всегда знала, что на Бабичеву можно положиться в трудную минуту, но никогда не ожидала, что настолько.       Юри была ей благодарна.       И вот, начались соревнования. Первыми по правилам выступали мужчины. Сара покинула раздевалку, отправившись поддерживать брата и близкого друга, Сяолян пыталась разговорить Сынгиль, которая сперва просто игнорировала её, а потом и вовсе ушла разминаться в одиночестве.       Юри поспешила встать и последовала за подругой.       — Сынгиль, — позвала её девушка. Кореянка остановилась, оборачиваясь.       — А, Юри, это ты, — кивнула она. Кацуки закусила губу.       Желание пойти за фигуристкой было лишь сиюминутным порывом, которому Юри подчинилась, но девушка совершенно не знала, что делать сейчас, оказавшись лицом к лицу с Сынгиль. Что ей сказать? Как приободрить?       — Твоя произвольная программа великолепна, — произнесла она наконец. — Я знаю, что на тебя давит внимание толпы, но помни, что ты достойна этого внимания. Покажи лучшее, на что ты способна.       Сынгиль внезапно чуть улыбнулась.       — Знаешь, то же самое мне говорил Пхичит-щи в Японии, — произнесла она.       — Ты ему очень нравишься, — внезапно выпалила Юри.       — Да, я знаю. Он хороший.       И они замолчали, не зная, что говорить. Неловкую тишину нарушила тренер Сынгиль, уводя её в противоположную сторону.       — Спасибо, — напоследок обернулась кореянка, и в её выражении лица Юри прочитала искреннюю благодарность.       Кацуки кивнула в ответ, и на сердце у неё стало легче. Сынгиль отличалась от неё год назад. То, что увидела вчера Юри, было лишь разовым страхом перед огромным катком и сотней зрителей. Сегодня кореянка была готова к предстоящему вниманию. Всего за ночь она справилась с волнением, и Кацуки ей даже несколько позавидовала: в своё время японке на это потребовалось много времени.       Вскоре к ней подбежала Мила и за руку потащила к Якову, Лилии и Юрию.       — Скоро выступает наш Юрочка! — Хлопнула в ладоши девушка.       Плисецкий, стоя перед катком и дожидаясь окончания предыдущего номера, выглядел как никогда собранным. На нём был чёрный костюм с красно-розовыми вставками, на фоне которого его светлые волосы казались такими яркими и выделяющимися. В причёске был волосок к волоску, и Юри не смогла сдержать смешка: она знала, что Юрия причёсывала Лилия, которая до ужаса любила натягивать волосы так, что оставалось вопросом, как они все ещё не выпали.       Юри подошла к Юрию и положила руку ему на плечо, заставив юношу вздрогнуть — он настолько погрузился в свои мысли, что не замечал никого и ничего вокруг.       — Не напрягайся так, — произнесла японка. — Какое тебе дело до Леруа или кого бы то ни было ещё? Сегодня сияешь и побеждаешь ты и только ты.       Растерянное выражение лица Плисецкого сменилось на самодовольное:       — Чёрта с два я проиграю! — воскликнул он, и его глаза запылали огнём.       Юри улыбнулась в ответ, обнимая фигуриста и желая ему удачи.       Мишель Криспино ушёл со льда, и Юри убрала руки, отступая назад. Далее последние слова перед началом выступления Юрия должны были принадлежать Якову, который подошёл к воспитаннику и крепко стиснул его плечо. Кацуки не знала, о чём говорил Фельцман, потому как общался он на русском, но по решительному кивку Юрия поняла, что Яков давал последние наставления.       Пока шёл подсчёт баллов Мишеля, Мила отвела Юри на зрительные трибуны, где уже находился Георгий. Кацуки неловко поприветствовала его, отводя взгляд и закусывая губу: всего на секунду, но на лице Поповича отразилась самая настоящая боль, которую несколько дней назад принесла ему именно Юри.       «Всё хорошо, Виктор сказал, что с Гошей-саном всё будет хорошо», — мысленно успокаивала себя фигуристка.       Нечто похожее она испытывала когда рассталась с Пхичитом, вот только если с Чуланонтом девушка была близка и после они остались лучшими друзьями, то с Георгием их разделяла целая стена. Они были слишком разные, у них практически не было точек соприкосновения. После этого Гран-При они так и останутся просто знакомыми, которые будут испытывать толику неловкости за прошлые недо-отношения. И это было самым неприятным для Юри.       Желая отогнать неприятные мысли, девушка перевела взгляд на лёд, где уже стоял Юрий. Зазвучала музыка, быстрая и интенсивная, и Плисецкий заскользил на льду. Со стороны его фигурка казалась такой тонкой и изящной, что в какой-то момент Кацуки показалось, что парень может рухнуть от любого прикосновения, как лист.       Первый прыжок был выполнен идеально, а вот тройной Юрий прыгнул высоковато. Однако небольшая ошибка не лишила его ни капли достоинства. Дорожка шагов, выглядящая до ужаса сложной, была проведена всё так же блестяще, и Юри не могла поверить своим глазам. Она понимала, что Плисецкий скоро начнёт выдыхаться, но парень ни коим образом не давал об этом знать.       Первый тройной прыжок тоже был идеален, как и второй, но на дорожке шагов Юрий чуть пошатнулся.       Юри сжала руки в кулаки. Было очевидно, что Юрий собирался сделать шесть прыжков во второй части, два из которых ему уже удались. Однако это было большой нагрузкой на тело и колени. И Плисецкий с его неокрепшим телом мог получить серьезную травму.       Кацуки замотала головой, внимательно смотря на идеальный четверной и невероятно ровную осанку. Но чем больше катался Юрий, тем больше гнева он выдавал, и Кацуки испугалась, что в какой-то момент чувства скажутся на выступлении фигуриста.       Девушка прижала руки к груди, понимая, что Юрий был ей как глупый младший брат, за которого приходилось постоянно переживать. Он был несколько самодоволен, немного наивен и думал, что сможет свернуть горы. Юри чувствовала, что её долг — стать для Плисецкого подушкой безопасности, что должна в любой момент быть готовой поймать его, если он упадёт.       Но чем больше Кацуки переживала за него, тем сильнее была её радость при его победах. А потому, когда Юрий закончил свою произвольную на идеальной ноте, Кацуки не сдержалась и расплакалась. Мила тут же прижала девушку к себе, успокаивающе гладя по голове и чуть посмеиваясь.       — Хэй, Котлеточка моя, не хочешь сходить поздравить? — улыбнулась она, вспомнив то самое глупое прозвище, однако Юри покачала головой.       — Я поздравлю его, когда он заберёт первое место.       Однако этому не было суждено случиться: первое место с небольшим отрывом забрал Жан-Жак Леруа, заставив Юрия скрипеть зубами от злости.       — Чтобы ты не смела проигрывать, понятно? — прорычал Юрий, тыча пальцем в живот Кацуки. Девушка лишь посмеялась. В короткой программе она уже уступила Миле несколько баллов, и как всё обернётся сейчас — неизвестно.       Яков и Лилия увели их разминаться, пока во время небольшого перерыва зрители делились эмоциями друг с другом, а фигуристы давали интервью журналистам. Комбайны исправно ездили по льду, выравнивая его для новых соревнований.       Без Виктора было как-то непривычно, надоедливые репортёры то и дело порывались пробраться к Кацуки и взять у неё интервью, дабы спросить о её самочувствии и узнать, где же её тренер. На секунду зайдя в Твиттер, девушка уже успела прочесть пару постов о том, что Никифоров бросил её прямо во время соревнований.       У Юри не было ни сил, ни желания как-либо объяснять сложившуюся ситуацию, не тогда, когда совсем скоро ей предстоит выйти на лёд.       Да, она знала, что с Маккачином всё в порядке, что Виктор уже рядом с ним и обнимает пса так крепко, как только может, но сама ситуация постоянно возвращала её к Вик-чану. В голове нет-нет, да проскальзывала мысль о том, что год назад она не успела к своему питомцу в его последние часы жизни.       Юри уже пережила тот кризис, но порой на неё накатывала терзающая внутренности тоска.