Три русских волка и японская крольчиха

      А последний раз Юри была в Фукуоке несколько месяцев назад вместе с Виктором. И кто бы мог подумать, что она посетит этот город опять вместе с ним же. Воспоминания о прошлом визите приятно согревали сердце. И, видимо, не только её, поскольку глаза Виктора заблестели сразу, как они вышли из отеля.       — Давай опять пойдём к тому храму! Вместе с Маккачином! И ты помолишься как в прошлый раз!       Юри посмеялась, а затем покачала головой:       — В прошлый раз мы были в храме Дадзайфу Теммангу. К сожалению, Тензин-сама, тамошнее божество, не бог спорта, а бог науки и каллиграфии, а потому мне не поможет.       На лице Виктора отразилось разочарование, и Кацуки не могла не умилиться. Никифоров, несмотря на свой возраст, порой вёл себя как самый настоящий ребёнок, из-за чего периодически хотелось потакать ему, успокаиваться и покупать сладости. Юри с улыбкой подумала о том, что Виктор был удивительным человеком, самым удивительным из всех, кого она вообще встречала. Иногда он казался таким несерьёзным, что сложно было поверить в то, что он — звезда фигурного катания, олимпийский чемпион. А иногда он вёл себя так, что и в голову не придёт, что всего пять минут назад он мог бегать наперегонки с Маккачином, а потом вместе с ним же валяться в песке на пляже.       Юри закусила губу: как же сильно она любила этого мужчину!       — Мы можем сходить в храм Бэнтэн, она является богиней удачи и мудрости, — произнесла девушка, наблюдая за тем, как счастье озарило лицо Никифорова.       — Тогда чего мы медлим? Пойдём скорее!       Юри кивнула, доставая телефон и ища кратчайший маршрут к ближайшему храму. Тот был всего в двадцати минутах пешком и двенадцати на автобусе. Рассудив, что с Маккачином, который радостно вилял хвостом под ногами, ехать в общественном транспорте будет не очень удобно, они отправились пешком.       Пока они шли, Кацуки рассказывала истории из школы, вновь и вновь вспоминая бывших одноклассников и учителей. В общем чате в лайне изредка появлялись новые сообщения: кто-то периодически спрашивал, как у кого дела, деятельная Микото, лучшая подруга Юри во времена старшей школы, вновь и вновь безуспешно пыталась собрать всех вместе, кто-то перед очередными соревнованиями желал Кацуки удачи, кто-то присылал ссылки на интересные статьи, а кто-то просто информировал о том, как в последнее время складывались дела у их учителей.       Жизнь кипела.       Музыкальные переходы Фукуоки сменялись один другим, в ногах радостно лаял Маккачин, пока Юри рассказывала о том, как они с Микото однажды решили прогулять уроки, отправившись на концерт любимой группы. А потом на том же концерте увидели всегда серьёзного учителя математики, который был одет в хаори с названием группы и громче всех поддерживал артистов.       Виктор разразился громким смехом, из-за чего вздохнул слишком много холодного воздуха, и его горло заболело. Он откашливался, пока Кацуки успокаивающе гладила его по плечу.       — Я куплю тебе горячий кофе, чтобы горло согрелось, а ты пока подожди меня с Маккачином, — произнесла она.       Виктор тут же загорелся идеей, готовый сказать, какой кофе ему купить, но Юри подняла руку, обрывая его. За столько времени вместе она уже успела выучить все его вкусовые предпочтения. Виктор был из тех, кто любил очень сладкий кофе, порой экспериментировал с сочетанием продуктов, мог поглощать крабовые чипсы и ванильное мороженое одновременно, воротил нос от острой пищи, опасаясь изжоги, и мог пить ледяные напитки в самый разгар зимы.       Взяв для Виктора латте, а себе капучино, Кацуки покинула кофейню, находя спутника там же, где и оставила. Он с улыбкой на лице расписывался в блокноте какого-то маленького мальчика, пока его мама на кривом английском благодарила за автограф.       В мальчике, чьи глаза так ярко светились от встречи с кумиром, а за спиной была спортивная сумка для коньков, Юри узнала себя. Когда-то давно она так же смотрела на Виктора, появляющегося на экране телевизора, и точно так же мечтала однажды встретить его и поблагодарить за то, что он подарил ей смысл жизни, цель.       В свои десять Юри Виктора так и не встретила, ей для этого пришлось дождаться двадцати трёх, но этот мальчик… Возможно, только что он получил ещё одну причину, чтобы не забрасывать спорт в ближайшее время, как бы тяжело ему ни было бы. И Юри была искренне рада за него. Она хотела верить, что мальчика ждёт такое же большое будущее, как ждало Виктора в своё время.       Кацуки дождалась, когда семья уйдёт, и подошла к Виктору с Маккачином, отдавая первому стаканчик с кофе, а второго гладя по голове.       — Хороший мальчик, не так ли? — спросила Юри.       — Он станет великим фигуристом, — согласился Никифоров. Будет ли это так или нет, они не знали, но надеялись, что в ближайшем будущем этот мальчик пополнит ряды восходящих звёзд японского фигурного катания.       Втроём они продолжили путь, пока не дошли до храма. Тот оказался небольшим, но уютным. Его территория была хорошо прибрана. Один из монахов продавал эма. Юри купила сразу два, протягивая одну дощечку Виктору и объясняя, что ему надо сделать. А именно, написать на эме свою просьбу или благодарность местному богу.       Юри, взяв маркер, довольно быстро написала своё. Она знала, чего хотела: победить на Гран-При, извиниться за прошлый провальный год и доказать, что она — талантливая фигуристка, а Виктор — потрясающий тренер. Девушка попросила удачи на предстоящих соревнованиях для неё и Юрия и, чуть краснея, помолилась за то, чтобы у них с Никифоровым всё было хорошо и дальше.       Рассказывать о своих желаниях было не принято, чтобы те точно сбылись, а потому Кацуки отмалчивалась на всё нытьё Виктора, который быстро растрепал, что именно просил у божества: победы Юри в финале Гран-При. Конечно, Юри не верила в подобные бредни, но ради поддержания традиции атмосферы сионистского храма держала рот на замке.       — Даже если ты сказал, я всё равно не скажу, — строго сказала она, и Виктору только оставалось смириться. В знак обиды он отправился покупать сувениры для всех друзей и знакомых, которых ему предстояло встретить во время финального этапа в Барселоне.       Юри осталась сидеть на лавочке на выходе с территории храма с Маккачином, поглаживая пса за ухом и вдыхая морозный воздух. Свой кофе она уже давно допила, выкинув стаканчик ещё на подходе к храму. Пёс, получив достаточно ласки от девушки, улёгся у неё в ногах, и Кацуки с грустью подумала о том, что теперь помимо лап, им с Виктором предстоит отмывать и шерсть на животе. Будь они в Фукуоке летом, всё было бы куда проще, но сейчас было начало декабря, снег только-только выпал, едва успев подтаять и набраться грязи от машин, подошв ботинок и земли.       — Ну что ж ты так, дружок, — пробормотала Кацуки, получив в ответ невинный взгляд чёрных глаз-бусинок. Порой Маккачин своим поведением напоминал ей Виктора. Вот уж точно питомец пошёл в хозяина.       Телефон Юри внезапно запиликал, и девушка поспешила достать его. Сняв блокировку с экрана, девушка мгновенно увидела отметку себя на посте в Инстаграме от Виктора — и когда только успел? — и пару новых сообщений от Канако-сан. Девушка удивилась: что бывшему тренеру так внезапно понадобилось от неё?       «Привет, Юри! Видела пост Виктора в инстаграме. Почему не сказала, что приехала в Фукуоку?»       А затем сразу после:       «Ладно, на самом деле это всё Минами-кун».       «Он поставил себе уведомления на ваши с Виктором аккаунты, и как только увидел, что вы здесь, тут же пристал ко мне, чтобы я тебе написала».       «Такой милый и забавный, не правда ли?»       «Напоминает мне кое-кого…»       Юри вспыхнула: помнится, раньше она тоже с жаром реагировала на все обновления в официальных аккаунтах Виктора в социальных сетях. Ну, а что она могла поделать? Никифоров всегда был её кумиром, она мечтала стать такой же выдающейся фигуристкой, как и он!       Телефон пиликнул новым уведомлением:       «Так вот, к чему я это. Может, пока вы здесь, загляните? Вы вообще надолго?»       Юри ответила:       «Честно, не знаю, но я бы хотела ещё заглянуть к родителям на горячие источники. Так что, скорее всего, завтра уедем в Хасецу, а потом, через пару дней, в Барселону».       Три точки, гласившие о том, что Канако-сан пишет новое сообщение, то появлялись, то исчезали, пока практически через минуту Юри не получила новое уведомление:       «Ладно, раз сегодня, то ничего не поделаешь. Мы с Минами-куном скоро закончим тренировку, так что подходите к Ледовому дворцу. Не против посидеть где-нибудь с нами?»       Юри мгновенно напечатала ответ:       «Конечно!»       «Ждите нас с Виктором минут через двадцать-двадцать пять».       И вышла из чата, вместо этого заходя в Инстаграм. На фотографии, которую выложил Виктор, был запечатлён стаканчик с кофе, который ему купила Юри, а также отметка места и аккаунта самой девушки. В комментариях фигуристу желали приятного аппетита и спрашивали, какой же кофе он пил. Юри улыбнулась и поспешила ответить на один из них.       Так её и застал Виктор: сидящей в телефоне. Он принялся раскачивать небольшой амулет, на котором был вышит иероглиф «удача», прямо перед её глазами, отвлекая от чтения комментариев и заставляя посмотреть на себя. Кацуки приняла небольшой презент, оглянулась, нет ли кого рядом и за шарф потянула Виктора к себе, тем самым заставляя его наклониться, и коротко чмокнула мужчину в щёку.       — А в другую? — тут же спросил он, и Юри со смехом поцеловала его и в другую щёку, после чего поднялась на ноги и потянулась всем телом.       — Раз уж у нас нет никаких особых планов и мы идём куда глаза глядят, так может зайдём к Канако-сан и Минами-куну? Посидим все вместе где-нибудь?       — Я думал, это будет только наше свидание, — немного разочарованно ответил Виктор. — Но я не против. Давненько не видел их, да и Минами, поди, слишком сильно хочет увидеть тебя вновь.       В прошлом Виктор ревновал девушку к Кенджиро, который смотрел на Юри так, словно она была его музой, вдохновением и чуть ли не единственной причиной, почему он вообще до сих пор занимался фигурным катанием. Тогда Никифоров чувствовал свою неуверенность, когда дело касалось Кацуки, он боялся, что девушке больше понравится соотечественник, нежели он, Виктор.       Однако теперь, когда они с Юри состояли в официальных отношениях, мужчина перестал бояться. Да, ему до сих пор не нравились печальные взгляды, которые бросал на девушку Георгий, да и восхищённые вздохи от мужчин-фанатов, когда Кацуки выходила на лёд, не были ему по душе, но всё это уже казалось какой-то мелочью, незаслуживающей его внимания. Кацуки не было дела до всех этих мужчин, она любила только Виктора, так зачем самому Виктору, зная это, волноваться по поводу других? А потому он с лёгкостью согласился встретиться с Минами, к которому начал испытывать что-то сродни умиления: как люди умиляются милым животным, делающим глупые вещи.       — Веди, Сусанин! — хлопнул в ладоши Виктор, заставив Юри непонятливо посмотреть на него.       — Су… санин? — переспросила девушка.       — Я расскажу тебе эту историю по дороге, — пообещал фигурист, предлагая девушке локоть, за который та взялась. Поводок от ошейника Маккачина так и оставался в её руках, так что теперь с одной стороны у девушки был пёс, радостно виляющий хвостом, а с другой — не менее радостный Виктор, повествующий о народном герое, завёдшим поляков в болота и тем самым спасшим русского царя.       Рассказ о самом подвиге был довольно коротким, и Виктор тут же принялся вспоминать абсолютно всё, что он помнил по этой теме, рассказывая и о знаменитой опере Глинки, и о фильмах-экранизациях.       Юри слушала с интересом, впитывая в себя моменты из чужой культуры. До этого в основном лишь Виктор проникался особенностями Японии, так что теперь Кацуки хотела сделать ответный жест и узнать что-нибудь новое о том, что было близко не только Виктору, но и Юрию.       Время за разговором пролетело слишком быстро, и вот Юри и Виктор уже стояли напротив Ледового дворца. Кацуки написала Канако-сан, что они ждут снаружи, и не прошло и трёх минут, как из здания буквально вылетел Минами-кун, резко тормозя перед Юри и низко кланяясь ей в знак приветствия.       — Рад снова вас видеть, Юри-сан! — выпалил он, и его глаза сверкали от счастья.       — И я тебя, Минами-кун. Мне кажется, или ты чутка подрос? — с улыбкой спросила она.       — На целых полтора сантиметра! — гордо выпалил парень, надувшись от гордости. Кацуки припомнила, что Кенджиро как раз был в том самом возрасте, когда мальчики стремительно набирают в росте.       — Как твои тренировки? — спросил Виктор. Минами вздрогнул, как будто испугался, и перевёл на Никифорова взгляд, а тот стоял как ни в чём не бывало. Юри с удивлением посмотрела на мужчину, пытаясь понять, что было причиной столь странной реакции, но Виктор лишь руками развёл.       — О-очень хорошо, — запнувшись, ответил Минами. А затем, будто успокоившись, продолжил: — Я готовлюсь к Чемпионату четырёх континентов, собираюсь в этом году забрать золото.       — Не сильно расстроен, что так и не прошёл в Гран-При?       Минами покачал головой.       — Я не такой талантливый, как Юрий Плисецкий, мне надо много тренироваться ещё и ещё. Но… Юри-сан, спасибо вам за те слова, что вы сказали мне на Кубке Китая! Вы подарили мне уверенность и новые силы! — И он вновь низко поклонился.       — Да уж, если бы не ты, я бы не знала, как откачать этого парня, — сказала подошедшая Канако-сан. — Поздравляю с выходом в финал. Мы все очень переживали за тебя.       — Спасибо, — с нежностью в голосе ответила Юри.       — И чтобы победила в Барселоне, понятно? — тут же пригрозила ей Одагаки, шутливо показав кулак. Юри тут же закивала, обещая, что обязательно заберёт золото. Разве могла Кацуки уйти с серебром или бронзой теперь, когда у неё появилось так много причин для победы, когда много людей верили в неё и ожидали от неё первого места? Конечно, нет.       Юри знала: она обязана победить.