Words have its own s t r e n g t h

— Комулюс Ниверсус! Девушка озадаченно осмотрелась. Что-то должно было произойти. Обязано было. После того, как Гермиона Грейнджер нашла ту книгу, прошло не больше недели. Однако она успела опробовать практически все заклинания из неё. Девушка не была уверена, что хоть один человек в мире, кроме неё, знает об их существовании. Да и что вообще все эти заклинания законны. Но раз они изданы книгой, вероятно, они одобрены Министерством. Ну, по крайней мере, были одобрены в 1827 — именно эта дата стояла в начале книги. Это была третья попытка применить таинственное заклинание, однако Гермиона Грейнджер — та самая Гермиона Грейнджер, что помогла Гарри Поттеру победить Волан-де-Морта, что уничтожила один крестраж, что не раз выручала своих друзей в самых трудных ситуациях — не могла ничего поделать. Заклинание просто не работало, хотя даже попытки его применить требовали много сил. Либо с этим заклинанием что-то не так — мало ли что могла произойти с книгой за двести лет, либо волшебница просто не в силах выполнить его. Хотя от этой мысли становилось как-то совсем грустно. Плюнув на все и сложив вещи, девушка вернулась в свою родную башню Гриффиндора, надеясь попробовать ещё раз на следующий день. Ну мало ли — вдруг для этого заклинания нужны какие-то особые условия? *** Все было хорошо. Даже очень. После того, как стая смогла одолеть Докторов и спасти Мейсона, все стало идти как нельзя лучше. В Бейкон Хиллс не происходило ровным счётом ничего плохого — даже обычных преступлений практически не совершалось. Это радовало, но одновременно и напрягало — ситуацию не улучшал Скотт со своей навязчивой идеей о «регрессии к среднему значению». По его мнению, совсем скоро все должно было измениться в лучшую или в худшую сторону. Зная их везение и все ещё активное состояние «сверхъестественного маяка» — явно не первый вариант. Однако Лидия Мартин была счастлива. Она радовалась каждой минуте, проведённой в компании друзей, наслаждалась долгожданной гармонии внутри себя, безмятежно плыла по реке жизни, просто отдыхая от всего ужаса, что ей пришлось пережить. Разумом она понимала, что теория Скотта действительно работает и совсем скоро все изменится, однако сердцем она не хотела неприятностей. Но неприятности нашли её. Сначала она долго не могла заснуть, а затем, когда рыжеволосая красавица уже почти сделала это, её разбудил тихий голос. Женский голос, прошептавший «Комулюс Ниверсус». Лидия долго не могла понять что произошло. Мысли сбивала громадная статуя, будто светившаяся изнутри, большие окна и четыре кровати, стоящие в круг. Ну и конечно мерное похрапывание ещё трёх людей в комнате. Однако это все же была ночь, а ночью Лидии хотелось спать так же, как и другим людям, поэтому она провалилась в сон, заметив лишь серо-голубой поблёскивающий галстук, висящий на стуле. *** Ещё никогда он так быстро не бежал. Тахионное устройство, конечно, сильно ускоряло его, но даже с ним Барри Аллен бежал медленнее, чем сейчас. Он не знал, что толкнуло его побежать из Централ-Сити поздно ночью. Он не знал куда бежит. Его вёл лишь тихий женский голос, повторяющий одни и те же слова — «Комулюс Ниверсус». Не понимая значения этих слов, Барри Аллен продолжал бежать, пока не понял, что лежит в кровати. И он бы решил, что это был всего лишь сон, если бы не огромный барсук смотрящий на него и не три человека, спящих в одной комнате с ним. Но даже его воображение не могло засунуть его в самый солнечный факультет Хогвартса. Барри Аллен, конечно, любитель Гарри Поттера, но не до такой же степени, да? *** Кажется, в этой Кутузке он сходит с ума. После ночи в Лабиринте Томас мало соображал — ужасно хотелось спать, да и Чак безмерно раздражал его своей болтовней. Поэтому как только решение о его «наказании» было принято, парень сразу уснул. Прямо в Кутузке. Но что могло разбудить глейдера поздно ночью? Он и сам с трудом мог ответить на этот вопрос. Если раньше ему лишь снилась девушка, то теперь женский голос будто позвал его к себе. Причём, это были две разные девушки — уж в этом Томас был уверен. Осмотревшись по сторонам и никого не увидев, парень лёг спать. Засыпая, он успел заметить лишь тусклое зеленое освещение, осветившее все вокруг. Это место явно не являлось Глейдом. *** Встав утром, девушка почувствовала, что её как будто куда-то тянет. Причём сразу в три места. Встав, она еле удержалась на ногах — так сильно на неё действовала эта связь. Для Гермионы не составило труда соотнести три «нити», так настойчиво тянущих её куда-то, и те три раза, что она вчера произносила то самое непонятное заклинание. «Черт. Черт, черт, черт, черт. И во что ты опять вляпалась, Грейнджер?» Делать было нечего — связи не слабели, а завтракать идти надо было. Наспех одевшись, гриффиндорка поспешила в Большой Зал. Точнее, спешить она не хотела. Но чем ближе она подходила к Большому Залу, тем сильнее становились связи. Тем быстрее ей приходилось идти, чтобы не упасть. Иногда ей даже казалось, стоит ей остановиться — её просто потащит вперёд что-то непонятное. Но все было менее прозаично — «нить» просто недовольно сжималась, будто обижаясь на волшебницу. И девушка уже перестала обращать на неё внимание, когда перешагнула порог Большого Зала, но в этот момент нить как будто лопнула. И тогда Гермиона Грейнджер встретилась взглядом с зелёными глазами за столом Когтеврана, медовыми — за столом Пуффендуя и карими за столом Слизерина. Три человека. Три нити. Три раза произнесенное заклинание. Все оказалась до того просто, что девушка чуть не засмеялась. Чуть. Удерживали эти самые взгляды, недовольно смотрящие на неё из-за разных столов и требующие объяснений. Объяснений, которых девушка не могла дать. *** — Либо ты рассказываешь как мне вернуться обратно, либо… — парень стоял прямо перед Гермионой Грейнджер, а в его глазах будто скакали молнии. Самые настоящие оранжевые молнии. Поняв, что вот так свой гнев вымещать нельзя, он смягчился. — Прости. Меня зовут Барри Аллен, и я знаю, что это ты причастна к тому, что я здесь, а не у себя дома. Поэтому не могла бы ты сказать, как мне вернуться обратно? — С тобой тоже это произошло. Я знала. — из-за угла вышла рыжеволосая девушка, что сразу привлекла внимание Гермионы. — Лидия Мартин. И не дави на неё, разве не видишь — она сама не знает что произошло. Гермионе оставалось лишь молчать и хлопать глазами. Не зная этих людей, она боялась произнести хоть слово, так как знала — виновата она. Это она, своей неосторожностью и непродуманностью забрала у них из прежнюю жизнь. И только она знала: у заклинаний из этой книги нет обратных. — Вот вы где. А я вас ищу уже минут 20. Томас. Я так понимаю, вы все не отсюда, верно? Кроме тебя. — он указал пальцем на Гриффиндорку. — Ну, умница, ты нас вместе собрала, ты и рассказывай — как нам вернуться назад? — Я не знаю. — эти слова девушка прошептала, боясь смотреть на этих ребят, что лишились своих друзей, своей семьи, своей жизни. — я просто не знаю. *** Прошёл год. Последний год для Гермионы Грейнджер в Хогвартсе. Первый год для Барри Аллена, Лидии Мартин и Томаса, который так и не смог вспомнить подробностей своей прошлой жизни, в волшебном мире. За этот год они по-настоящему сдружились — вечера в Выручай-комнате с рассказами о забавных ситуациях из жизни, совместные походы в Хогсмид и ночные посиделки под луной не могли не сближать. Ребята с трудом простили Гермиону, но она постаралась найти каждому занятье по душе. Эти трое не умели колдовать, о чем им сразу пришлось сообщить Минерва МакГонагал и Альбусу Дамблдору (точнее, его портрету), однако их не спешили выгонять из Хогвартса — некуда. С каждым днём эти трое все больше и больше отдалялись от своих прежних жизней. Пока одной ночью не услышали тихий насмешливый шёпот: — Ниверсус Комулюс. Заклинание наоборот — тоже заклинание, верно? Люблю вас. С той роковой ночи не прошло и секунды. Все вернулось на круги своя. Барри Аллену предстояло побороть Зума, Лидии Мартин просто необходимо было вспомнить Стайлза, а Томасу — найти выход из Лабиринта. Но всю жизнь каждый из них помнил ту девушку, что так неожиданно и незаметно свела из одной осенней ночью.