Они думали, мы упадем.. Часть 1.

Я лежал на кровати и тупо смотрел в потолок. 23:30. Через полчаса мне нужно быть около камина. Антон уже давно храпит, уткнувшись носом в подушку. А я не знаю, во сколько сегодня лягу и лягу ли вообще. Неизвестно о чем уважаемый Владлен Петрович хочет со мной поболтать. 23:35. Блять как же я не хочу туда идти. Может не идти и придумать какую-нибудь отмазку? Нет, с такими серьезными чувачками, как Колчин, лучше не шутить. 23:40. Но что же тогда делать? 23:45. Идти и, поджав хвост и стиснув зубы, выполнять всё, что прикажет Колчин. Вот именно прикажет, а я терпеть не могу, когда меня заставляют делать что-то против моей воли. Выполнять чьи-то приказы не для меня, а вот командовать я очень люблю. Люблю, когда люди беспрекословно выполняют всё, что я им скажу. Но до того, чтобы кому-то приказывать в «INGRID» мне еще далеко. Сейчас я для Колчина всего лишь пешка на шахматном столе, он может двигать меня куда угодно и делать со мной всё, что захочет. «Ёп, Вадим ты уже думаешь о своей карьерной лестнице в компании „INGRID“?». Ну, а что другого выхода у меня нет. Или есть? 23:50. И тут мою голову посетила гениальная идея. Говорят, что многие великие люди видели свои будущие творенья во сне, а я как раз очень хочу спать. А вот то, что я задумал: Я должен как можно ближе подобраться к Колчину, занять одну из самых высоких должность в компании. Нужно сделать так, чтобы уважаемый Владлен Петрович стал доверять мне как себе, и это станет его самой роковой ошибкой. Ведь если я буду работать в «INGRID», мне будет легче нарыть компромат на этих тварей. 23:55. Пора выходить, не люблю я опаздывать. Терпеть не могу непунктуальных людей. Когда ты опаздываешь, прежде всего показываешь своё неуважение к человеку, который тебя ждет. Не то чтобы я уважаю Войтевича, но отношения с ним портить не хочу. Мы все сейчас в одной лодке, и чтобы пережить надвигающийся шторм, нужно перестать грызть друг другу глотки. Да, никто и не спорит, что это будет трудно. Да, и еще при первой возможности я выброшу Лису за борт. Я всё сделаю, чтобы она выбралась из этого дерьма и больше не зависела от них. Может быть даже придется сделать ей больно, но уж лучше она будет всю жизнь ненавидеть меня, но жить. Я встал с кровати и стал одеваться. Теплый спортивный костюм, а то они в подземелье за отопление видимо не платят. Кроссовки. Я посмотрел в зеркало. Красавец-мужчина, только взгляд какой-то, как у загнанного в угол мышонка. Именно им я себя чувствую как две недели. Тихо выхожу из комнаты и аккуратно закрываю за собой дверь, чтобы не разбудить брата. Лишние вопросы мне сейчас не нужны. Надеюсь все учителя устали после тяжелого трудового дня и давно видят в своей кровати десятый сон. В библиотеки пусто. 00:00. Опаздываете, Константин Викторович. Видимо не такой уж он и пунктуальный человек, как я думал. Я уселся на стол и стал ждать. 00:05. Бля, его инфаркт что ли по дороге стукнул, а что я бы не особо и расстроился, или он сидел на толчке и заснул с книгой в руках, возраст то уже не тот. 00:10. Ну, это уже наглость. Не думаю, что сэр Колчин любит когда к нему опаздывают. Ладно, если что всё свалю на Войтевича. Пусть он его выпорет. 00:15. Где-то в холле послышались шаги. Ну наконец-то. Ща я ему всё выскажу. Будет он мне еще опаздывать. Но вслед за этими шагами послышались еще одни. Причем принадлежали они стопроцентно женщине на высоких каблуках, и судя по звуку они направляются сюда. Бля, если это Гиена, мне пиздец. Я быстро спрыгнул со стола, бегом поднялся на второй этаж и спрятался за одним из стеллажей с книгами. Капец! Как я и думал в библиотеку вошли Виктор и Елена. Щас опять отношения начнут выяснять. Последнее время в нашей школе это в порядке вещей. Причем они даже учеников не стесняются, стоят посреди коридора и орут друг на друга. Не ну я всё понимаю, но бля выставлять свою личную жизнь всем на показ. — Виктор, всё мне это надоело! — Ну, всё началось! Истеричка. — Лена, я не понимаю, что я делаю не так? — Бедный мужик. Мне его реально жалко. Крылова крутит им как хочет. Так еще и орет постоянно, я на его месте уже давно бы застрелился. Боже, упаси, иметь кому-то такую бабу. — Что ты не понимаешь? Виктор, у тебя есть время на всех кроме меня. Даже на эту ужасную медсестру. — Тамара? Ух ты ж интересно.Я бы на месте Виктора, не задумываясь, выбрал Славину. Она тетка хорошая. Хотя. она работает на «INGRID», а тут уже не понятно, что хуже. — Ты вроде бы рядом, а вроде и нет. Я чувствую себя одиноко, понимаешь? — Бля, у меня такое ощущение, что у неё ПМС, причем пожизненное. — У тебя нет время ни на меня, ни на наши отношения — Детский сад. Вот вроде люди взрослые, а хуже подростков. Придумывают какие-то несуществующие проблемы и орут друг на друга. У нас с Лисой даже таких проблем нет. Я не помню, когда мы последний раз ссорились. — Лен, я директор школы. — А вот это всего лишь отговорки, если бы он хотел быть рядом, то был бы. Они не любят друг друга уже давно, всё что между ними осталось — это чувство привязанности, не больше. Они оба это понимают, но отказываются принять, всеми силами пытаясь спасти свои отношения. Для него она всего лишь любовница, с ней он лишь может расслабится после уроков, а любит он другую. А она заставляет поверить себя в то, что чувства не погасли, хотя на самом деле она уже давно не любит его. А любила ли вообще?..«Уваров, да тебе в психологи нужно.» — У меня нет свободного времени. — Если бы любил, бросил бы все свои дела. — Я стараюсь правда, но у меня ничего не получается. Тем более. — Виктор взглянул на часы — Тебе не кажется, что сейчас не самое подходящее время для таких разговоров. Завтра нам на уроки. Давай перенесем этот разговор. — Вот опять он уходит от ответа — Ну, да всё как всегда. — Крылова зло смотрит на Полякова, нервно усмехается и быстрым шагом покидает библиотеку. Я уверен, что сейчас она направилась к Павлу Петровичу, наставлять очередные рога Виктору. Спросите, откуда я знаю? А вот застал их один раз прямо на месте преступления, точнее в спортзале. Тогда я пообещал Лобанову, что никто об этом не узнает, но сейчас я не уверен, что поступил правильно. Если уж они сами не могут мирно разойтись, может им помочь. А что? Это идея. Я могу слить информацию Галине Васильевне, а она уже решит, как её использовать. Поляков обреченно вздохнул и направился к выходу из библиотеки. Там он столкнулся с Войтевичем. Ну, понятно. — Константин Викторович? Добрый вечер! — Вообще-то уже ночь, так для справки. — Добрый. Вот мне что-то не спится, решил что-нибудь на ночь почитать. — Ага, знаю я, что он там почитать решил. Камасутру! Он мужчина в самом рассвете сил — Вас тоже бессоница мучает? — Елена его мучает, а не бессоница — Что-то типа того. Доброй ночи! — С этими словами Поляков покинул библиотеку — Доброй. — пробурчал Войтевич — Убедившись, что Виктор окончательно свалил, я вышел из своего укрытия и стал медленно спускаться по лестнице. — Опаздываете, Константин Викторович — Я посмотрел на часы. 00:30. — На целых полчаса. — Стал невольным свидетелем разборки влюбленных. — Вот, а если бы вы пришли вовремя ни мне, ни вам не пришлось смотреть этот дешевый спектакль. — Войтевич повернул секретный механизм и залез в камин, я пошел следом. — Отчего же спектакль? — Он вопросительно на меня посмотрел. А что, мне интересно узнать его мнение по поводу этого. — Потому что они уже давно не любят друг друга, а лишь делают вид. Актеры правда из них никудышные. — Войтевич улыбнулся — Ты хорошо разбираешься в психологии. Примечаешь все жесты, фразы, интонацию, с которой они сказаны. Это мне в тебе и нравится. Ты с легкостью можешь манипулировать людьми. Это хорошо. Своей речью ты можешь вести за собой тысячи. Надо лишь немножко над этим поработать. — Мне послышалось, или Войтевич меня похвалил? Хотя от этого мне ни горячо, ни холодно. — Приходите с Лисой на мои дополнительные занятия. — Ага, сейчас разбежался… Уже бегу и падаю. Еще и Лису с собой взять, ну это уже наглость — Я подумаю — Это был не вопрос. — Он укоризненно посмотрел на меня — А почему именно с Лисой? — Потому что из вашей дурной компашки в психологии разбираетесь только вы. Да, и из всех учеников этой школы полностью обучить гипнозу можно только вас. — Хм. что-то мне это не очень нравится Вот опять это подземелье. Сыро. Ветер гуляет по коридорам. Я поежился от холода. Дальше мы шли молча. Я пытался переварить только что полученную информацию и морально подготовится ко встречи с Колчиным. Войтевич же ушел в какой-то свой мир и не замечал ничего вокруг. Я пытался запомнит, чтобы потом выбраться отсюда. Как показывает практика, для этого нужно наизусть знать все эти коридоры. Биолог остановился у одной из стены подземелья. Не понял, он что сейчас её силой мысли отодвигать будет? Старик начал рыться в своих карманах в поисках чего-то видимо очень важного. Наконец он выудил оттуда небольшую пластиковую карточку, как в терминалах, только на ней большими цветными было написано «INGRID». Войтевич, заметив мой заинтересованный взгляд, сказал: — Будешь хорошо работать, и у тебя такая будет — Я демонстративно фыркнул, он что серьёзно думает, что я буду этим гордиться. Войтевич ухмыльнулся и продолжил начатое дело. Нащупав что-то на стене, он вставил туда карточку. И только сейчас я заметил в стене небольшое отверстие. Неужели еще один вход в Нарнию? В этой школе их слишком много. Через несколько секунд стена отъехала и передо мной предстала маленькая светлая комната. Неужели это и есть великие апартаменты Колчина? Я зашел внутрь вслед за учителем. К сожалению мои догадки не подтвердились, и это оказался всего лишь лифт. Так стоп! Куда мы едим? Вниз или наверх. Точно вниз. Не наверх же, не в лес.Получается тут еще есть что-то типо нижнего уровня. Охренеть! Это не люди, а крысы окопались глубоко под землей и вершат судьбы человечества. Грызут мир изнутри. Тайно творят свои грязные делишки. Что удивительно, ведь никто из школы об этом не догадывается. Двери лифта разъехались. Яркий свет ударил в глаза. Да, по сравнению с верхним уровнем на этот они денег не жалеют. Я осматриваюсь. Если не знать, что всё это находится под землей, можно подумать, что это обычная больница. Белые стены, потолок, пол. Мы зашли в какое-то помещение с табличкой «Дезинфекция». Началась обработка от микробов и всякой гадости. Я смотрю, у них тут всё продумано. Дальше мы шли по длинному коридору. По бокам находилось множество дверей. «Лаборатория 21», «Операционная 36», «Холодильник 27», «Склад 3», «Морг 13» гласили их таблички. Бля да у них тут всё под боком: и лаборатория, и операционная, и морг. Так мы дошли до конца коридор. Там была одна единственная дверь и около у нее множество охранников с металлоискателями. Видимо это и есть кабинет Колчина. — Оружие? — спросил один из церберов. Я пожал плечами в знак того, что у меня ничего нет. Они даже не стали проверять, поверили на слово. Вот наивные, а если бы я соврал? Мда, уж не охрана, а одно слово. — Тебе туда. — Войтевич кивнул на дверь. — Не советую спорить с ним. — Я усмехнулся. Будет он мне еще тут советы раздавать. Постучавшись, я открыл дверь и зашел внутрь, не удосужившись даже спросить: «Можно?». Как говорится, наглость — второе счастье. За столом сидел Колчин, скрючившись над какими-то бумагами. Комната так сказать выглядела своеобразно. Всё белое: стены, потолок, пол. Единственное, что выделялось из этого белого пятна это мебель: большой дубовый стол, на вид очень дорогой, на нём стоял компьютер, кожаное кресло, бар с элитными напитками, тумбочка, а на ней стоял огромный магнитофон, из которого играла классическая музыка, опера что ли какая-то, но звучит она устрашающе, аж мурашки по спине пошли. Два больших кожаных дивана, видимо для гостей. — Здрасте, Владлен Петрович. — Старик убрал бумаги в стол и обратил на меня внимания. — Здравствуй, Вадим. — Он улыбнулся своей ужасной беззубой улыбкой. — Проходи, садись, разговор будет долгим — Я плюхнулся на диван и приготовился слушать бред этого сумасшедшего. -Представь белую простынь. Идеально чистую. На ней нет ни единого пятнышка. Красиво, да? — Бля, ребят мне одному уже хочется вызвать ему дурку? — Ты смотришь на неё и не можешь отвести глаз. Она само совершенство. Но тут на ней где-то в углу появилось небольшое пятнышко. Портит картинку, да? В другом углу появилось еще одно, в третьем еще одно, посередине. И постепенно эти пятна увеличиваются в размерах, занимая всё большую площадь, пока вся простынь не будет грязной. Ужасное зрелище, правда? — Кажись, ему не нужны мои ответы. Он имеет свое четко мнение, а сейчас пытается навязать его мне. — Больше эту простынь использовать нельзя. Она не отстирается даже самым лучшим порошком в самой мощной машинке. Представь, что-то же самое сейчас происходит с миром. Сегодня это один алкаш на окраине Берлина, а через год их десятки. Везде в России, США, Австрии, Венгрии, в Африке. Такие люди размножаются с немыслимой скоростью. А вот теперь ответь мне на вопрос, ты хочешь, чтобы твои дети жили в мире одних отродьев. — Не дав мне вставить и слова в свою пламенную жизнь, Колчин продолжил — Я думаю, что нет. — Что? Да, какого хуя он решает за меня, что я хочу. — С каждым годом человек деградирует. Скоро они снова будут жить в пещере. Алкоголики, наркоманы, бомжи — это слабые люди. «Solum debilis mori debent» «Только слабый должен умереть» — эти слова просто убили меня. Я широко распахнул глаза и уставился на старика. Он что совсем больной? С чего это вдруг он решает кому жить, а кому умереть. Он что Бог? Хоть я и атеист, но по-другому сказать не могу. Да, кем он себя возомнил? Вершитель судеб, бля. И на это ничтожество нам придется работать. Сейчас мне как никогда захотелось свернуть ему шею. Но рядом с ним мой разум должен оставаться холодным, я не должен поддаваться эмоциям. С трудом взяв себя в руки, я принялся дальше слушать этого старого маразматика — Это наш девиз. Этот проект мы разработали еще в 1938 году в Берлине — Бля, это сколько же ему тогда лет? Стоп, Берлин? Так это получается… — Тогда я был известным человеком в Аненербе. Ты только представь восемь молодых талантливых ученых. Восемь гениальных умов человечества. Мы разработали проект по уничтожению всего мира за несколько дней. Звучит безумно, да? Но однако у нас получилось. Мы создали страшное биологическое оружие, осталось создать только вакцину, и весь мир у наших ног. Пошли я кое-что покажу. — Колчин поднял свой зад с кресла и куда-то направился, я покорно последовал за ним. Мы вышли из кабинет и пошли по коридору. Остановившись у двери с табличкой «Холодильник 27», Колчин вставил карточку в отверстие. Дверь открылась и мы вошли внутрь. Множество холодильников, заполненных ампулами разного цвета: желтого, красного, синего, зеленого, стояли по всей комнате. Колчин подошел к морозилке с желтой водичкой. — Как-то раз будучи еще молодым. — Что-то мне подсказывает, что «молодым» он был во времена Александра Невского, а может быть еще раньше — Я узнал о вирусе в Китае, который убил целый город. Легенда гласила, что на город упал метеорит. Люди забрали себе этот камень, а через некоторое время начали болеть. Видимо космическое тело принесло с собой страшный вирус. Горожане задыхались, слепли, теряли сознание, и все как один кашляли кровью, а после умирали. А чтобы вылечится люди приносили этот камень в жертву Богам. Но это всего лишь легенда. Но меня тогда очень заинтересовали симптомы этой болезни, ведь они идеально подходили для биологического оружия. И мы решили, что синтезируем этот вирус и приготовим антидот и вакцину. Первые эксперименты на людях прошли в 1942 году во время Второй Мировой Войны в концлагере «Дахау» на заключенных. Потом после войны нам пришлось скрываться, и так к стати поступило предложение из России от НКВД. Тогда в сорок пятом Риттер Вульф, то бишь я, стал Владленом Колчиным, Мартин фон-Клаус Сергеем Крыловым. — Ни хрена себе это же папаша Гиены. Интересно, а она знает о подвигах своего отца? — Теодора Раубер Клавдией Сафроновой, Адольф и Элис Меркель Алексеем и Евдокией Славиной, Карл Флейшер Николаем Филатовым. Мой друг и соратник Людвиг фон-Хаммер посчитал трусостью бежать в Россию и к сожалению предпочел умереть, но его сын Хельмут фон-Хаммер — Константин Войтевич всю жизнь посвятил нашему проекту. — Значит Хельмут фон-Хаммер, интересно. — И вот спустя почти 70 лет мы оказались почти на финишной прямой. Вирус синтезирован, к сожалению только вводящийся в кровь, но мы готовим новый штамп, который передается воздушно-капельным путем. Антидот — «Жизнь на 24 часа» почти готов. Вакцина находится на стадии разработки. Но это еще не всё, я хочу показать еще кое-что, точнее кое-кого. — В этот момент его голос дрогнул, или мне показалось? Неужели такая сволочь как он тоже умеет что-то чувствовать?.. Мы шли по многочисленным коридорам. Блин, мне вот интересно, как всё это построили под землей? Это же надо было. Наконец мы подошли к какой-то комнате, у которой было тоже дофига охранников. Похоже что-то важное. Мы зашли внутрь. Комната больших размеров, а посередине стоит что-то отдаленно напоминающее саркофаг. Подойдя ближе, я понял, что это камера для криогенной заморозки, нам про неё Войтевич рассказывал. В ней лежала девочка лет восьми. Длинные темные волосы заплетены в аккуратную прическу, а одета она была как-будто родилась лет 50 назад, может и больше. — Инга, девочка моя. — Инга — сокращенное от Ингрид. Неужели Вульф назвал компанию в честь этой девчонки или наоборот? Скорее всего он как-то виноват в том, что сейчас с ней. — Не всё было гладко, как я тебе рассказывал. Тогда в 1945, когда моя женя Лизхен узнала о том, что мы собираемся ехать в Россию, прибежала в лабораторию и устроила разборки. Ей совсем не нравился мой выбор. Тогда во время скандала Лизхен нечаянно махнула рукой и разбила несколько пробирок с вирусом. Осколки впились в кожу, вирус попал в кровь. Лизхен была беременна. До родов я пытался сдерживать болезнь, но во время родов она умерла. Ингрид родилась в России уже инфицированной. — Охренеть, вот этой девочке где-то 60 лет. Вы серьезно? — Последний раз я разговаривал с ней в марте 1953 года и тогда я пообещал, что вылечу её. После этого я создал тысячи эмбрионов генами Ингрид, пытаясь создать клон своей доченьки. И у меня это получилось. Первый выживший клон моя приемная дочь — Наташа, второй — моя внучка Надя. Когда-нибудь я перелью всю кровь одной из них Инге, и тогда моя девочка снова сможет жить. — Но ведь при полном переливании реципиент погибнет. — он что готов убить собственную внучку в обмен на жизнь давно умершей дочери? И еще не факт, что у него всё получится. — С этой целью она и создавалась. Это её предназначение. — Жестоко. А сможет ли Инга нормально жить, зная, что из-за неё погибла точно такая же девочка и множество таких же как она детей. Клон. Она ведь тоже ребенок, который хочет жить. Почему же она ценой своей жизни должна спасать другого человека? Интересно, а зачем Колчин рассказывает мне всё это. Неужели так доверяет, что открывает самые сокровенные тайны? Или таким образом хочет переманить меня на свою сторону? Странно. — Пошли я хочу показать тебе еще кое-что. — Мы вышли из этой страшной комнаты с гробом Инги. И как ни странно направились в сторону лифта. — Наверное, ты хочешь знать, почему я тебе сейчас всё это рассказываю? — Он что экстрасенс. Я кивнул в ответ. — Вадим, я хочу, чтобы ты мне доверял. — Что? А больше ты ничего не хочешь? — Ты ведь мне как сын. — С трудом верится. А если и сын, то такой же как и Наталья для достижения определенной цели. — Вы с братом были созданы в нашей лаборатории. Мы подсадили эмбрионы вашей матери. — Да, круто через 18 лет узнать, что ваши с братом родители вам не родные. А вы на самом деле человеки из пробирки -Вы родились в «INGRID», это ваш дом. С детства мы старались развить в вас такие качества, как сила, ловкость, способность принимать нетривиальные решения, делали особый акцент на биологии. Мы готовили вас к работе в нашей компании, и вот сейчас ваше время настало. — Мы вышли из лифта и оказались на верхнем уровне. Да, внизу как-то поприятней было. Несколько поворотов, и мы стоим около какой-то двери. Колчин достает ключ и открывает дверь. Мой взгляд попал на ручку. На ней был этот знак. Это и есть та дверь, которую тогда хотела открыть Алиса, когда ей прострелили ногу. Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Так спокойствие. только спокойствие. — Надеюсь, вы оправдаете мои надежды. Ну, а мы пришли. — Колчин распахнул дверь. Внутри было множество полок, уставленных разными драгоценностями. Золото, серебро, алмазы, дорогущие картины, скульптуры. Бля, сколько же это стоит? — Всё это принадлежит «INGRID». — Что-то мне подсказывает, что незаконно. — Я хочу, чтобы ты знал. Проект «Gemini» даст тебе всё: деньги, себя, богатство, жизнь, о которой ты даже и не мечтаешь. — Не всё меряется деньгами, гер Вульф.но к сожалению вы этого не знаете — «INGRID» — это власть, запомни это. Теперь иди, тебе нужно время, чтобы переварить полученную только что полученную информацию. У тебя есть день, чтобы всё обдумать. Завтра Константин Викторович проведёт экскурсию тебе и твоим дружкам по лаборатории. Теперь вы станете официальными сотрудниками компании Ингрид — От последней фразы сердце неприятно кольнуло. Но я промолчал, кивнул на прощанье и вышел из комнаты. Я шел по коридорам подземелья в каком-то шоке. В голове всё смешалось и получилась какая-то каша. «INGRID», подземелье, Инга, опыты, нацисты, вирус, Германия, власть, Четвертый рейх, биологическое оружие, захват мира, сумасшедшие ученые. Бля, может я сплю? Так разбудите меня! Куда я попал? Ехал учиться в элитную школу-пансион, а оказался в самом нацистском логове. Еще это Инга. Бля, ну как так можно? Ведь в её смерти можно винить только Вульфа. Обычно после такого люди как-то меняются, пытаются исправить ошибки, замолить грехи. Но видимо это не про Колчина, он же после смерти Инги стал наоборот только с новой силой резать этих бедных сироток. Ведь с 1953 уже прошло 60 лет. Пора бы смириться и жить дальше. Зачем ломать жизни других людей? Да, конечно легко рассуждать об этом со стороны, ведь трудно представить, что чувствует отец, потерявший дочь. Но всё же. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. В голове крутились сотни мыслей. Слишком много информации свалилось сегодня на мою голову. Я взглянул на время. 03:27, а сна ни в одном глазу. Я посмотрел на Антона, вот как же я ему завидую, он уже десятый сон видит, а я не могу. И что-то мне подсказывает, что сегодня я уже не усну. Пойти что ли погулять по школе? Я тихонько поднялся с кровати и вышел из комнаты. Я шел по коридорам. Так пусто и тихо, и это тишина немного пугает. Оказывается в этой школе её можно услышать только тогда, когда все спят. Днем её обязательно нарушит неугомонная орава второклассников. Я проходил крыло учителей. Охренеть, я не думал, что Поляков так громко храпит. А из комнаты физрука на весь коридор разносились стоны Крыловой. Я же говорил, что она к нему пойдет.:) Так куда бы мне пойти? О, точно на кухню! А то у меня на нервной почве аппетит появился. Зайдя на кухню, я включил там свет и полез в кладовку. Там я нашел бутылку коньяка и рюмки. Конечно я собирался только поесть, но выпить тоже не помешает. Может алкоголь мне поможет. А еще мне нужно с кем-то поговорить. В любой другой ситуации я бы тут же побежал к Лисе. Но сейчас нет, я не могу. Антон, да та же самая фигня. Полина. Получается, что у меня нет людей, которым я могу доверять. Интересно, чьи это запасы я собираюсь опустошать? Я уселся за стол и поставил перед собой бутылку. Ну, что выпьем? Выпьем… Я налил себе жидкость и выпил залпом. Алкоголь приятно обжигает горло, а по телу разливается спокойствие и умиротворение. Я налил себе еще, потом еще. — Вадим? — послышалось сзади, от страху я чуть коньяком не подавился. Я повернулся, чтобы увидеть человека, посмевшего помешать моему спокойствию. Передо мной стояла Тамара Алексеевна собственной персоной. — И вам Доброй ночи, Тамара Алексеевна — Что отмечаешь? — Я хмыкнул. — Прощаюсь со свободной жизнью — Язык уже заплетается. Ну, да почти полбутылки выпил. Надеюсь Тамара не сдаст меня. Иначе меня выпрут из школы, что значит, что я не смогу работать на INGRID. Тамару за это по головке не погладят. Мы же с ней теперь коллеги. — Женишься что ли? — Хм. лучше бы женился, честное слово — Я надеюсь на Лисе? — А вот и не угадала — Нет, в этот раз мою невесту зовут Ингрид — Что? — Славина ошарашенно на меня посмотрела на меня. Да, что там говорить у неё чуть глаза из орбит не вылезли — Сразу отвечаю на ваш вопрос, Тамара Алексеевна, нет, вы не ослышались. — Она села на стул рядом со мной — Что случилось? Можешь нормально объяснить. — Да, конечно. Моя гипотеза, что все женщины любопытные и любят посплетничать, подтверждается — А всё просто, с завтрашнего дня я являюсь сотрудником этой чертовой компании — Ну, я так понимаю, если бы это было добровольно, ты бы не сидел и бухал тут. — Как вы проницательны. — Похоже я уже порядком пьян и не соображаю, что несу. Хотя мне надо кому-нибудь высказаться, может тогла легче станет, а Тамара Алексеевна не такой уж и плохой вариант — Что случилось? — Ой, чувствую я завтра об этом буду жалеть. Была ни была. — В общем, я полная скотина, тварь, сволочь, эгоист. — Этот список можно продолжать бесконечно — Я поперся один в эти дурацкие катакомбы. Лисе и так в прошлый раз досталось. Ну, я ж самый умный, решил, что сам во всем разберусь, а потом ей расскажу. Нет, хрена с два. Не, сначала ваще всё идеально шло. Я нашел какую-то операционную с документами, отчетами об опытах. Клевая школа, да?! В общем я во всём разобрался, выхожу из этой комнаты, и мне как кто-то по башке дал. Очнулся я уже привязанный к стулу, а передо мной два дедка: Войтевич и эта гнида Колчин, наверное испугались меня, вот и связали. Потом начали меня шинтажировать. Сначала жизнью, но мне похуй, я лучше умру, чем буду работать на них. А потом они перешли на самое больное, достали фотографию Лисы, она там такая красивая, и сказали, что если я не соглашусь, введут ей в кровь какую-то херню. Ужасная боль, судороги. — Последнее слово я просто не мог сказать. В горле встал ком — Смерть. — Помогла мне врачиха, я кивнул и продолжил свой интереснейший рассказ — У меня просто не было другого выхода. Я не могу её потерять. Лиса самое дорогое в моей жизни. Да, люблю я её, черт возьми. А потом началось самое интересное, оказывается, что Лиса, Антон и Полина должны работать со мной. Я тогда можно сказать решил их судьбу. Я не хочу, чтобы они работали на этих уродов, но и сделать ничего не могу. Колчин сказал, что если я расскажу им, что на самом деле здесь происходит: опыты, убийства, вирус, нас всех вынесут из этой лаборатории вперед ногами. И завтра они будут играть спектакль перед нами. И знаете, какая роль досталась Вульфу? Добрый волшебник, супермен блять, который в тайне ото всех делает лекарство от всех болезней. Но это всего лишь иллюзия, и вскоре она развеется. Лиса. Я боюсь за неё, зная её характер, когда она узнает о всём, то просто так ничего не оставит. Я не хочу гулять на её похоронах. Да, и Антон не оставит всё это. А когда они поймут, что я всё знал и молчал, а я уверен, что рано или поздно они догадаются, не думаю, что когда-нибудь заслужу прощение. — Твари! — Значит она не просто так на них работает. Странно, что при таком количестве алкоголя в крови я еще могу логически мыслить. — Но, Тамара Алексеевна, вы же на них работаете. И называете их «тварями». — Медсестра опустила глаза в пол. Похоже я прав. Ну, сейчас мы вытянем из неё правду. Начнем., а сразу в лоб — Вы ведь не просто так на них работаете.? — Это скорее было утверждение, а не вопрос. — Да, Я недавно узнала о том, что моих родителей, точнее людей, которые меня воспитали на самом деле зовут ни Алексей и Евдокия Славины, а Элис и Адольф Меркель. Теперь ты понимаешь, как я оказалась в INGRID, мамочка постаралась. Когда я узнала об опытах, которые проводились там, закатилименно тогда Колчин заразил меня смертельным вирусом, антидот от которого я получаю каждый день за хорошую работу. Я полностью зависима, у меня нет выхода. — Я понимающе кивнул. У меня тоже нет выхода. Или есть, может мы оба просто не знаем, где выйти? — Наверное я бы не держалась за жизнь, если бы у меня не было человека, ради которого я должна жить. Данил. Мой сын. С рождения он болен генетической болезнью. Болезнь Гюнтера. Дане категорически нельзя выходить на свет. Один солнечный луч, и на теле моего мальчика появляются множество болячек, язв, происходит заражение крови. Мать заставляла меня работать с огромными дозами облучения, именно поэтому Даня родился с Гюнтером. Препараты Ингрид немного сдерживают болезнь, но чтобы Данил полностью вылечился нужна пересадка костного мозга, но ни один донор ему не подходит. — Я грустно улыбнулся. Она работает на них ради родного человечка. Ведь собираюсь сделать то же самое. Сложно представить, как тяжело матери видеть мучения своего ребенка, особенно, если ты ничем не можешь ему помочь. — Вадим, в Ингрид не знают о Дане. Не говори пожалуйста никому, иначе они будут шинтажировать меня или, что еще хуже, заберут у меня сына на опыты. — Тамара Алексеевна, я никому не скажу, обещаю. — После разговора с ней действительно стало легче. Я нашел поддержку, которая мне так нужна была сейчас. Кроме того, я понял, что должен бороться, нельзя оставлять всё как есть, и быть зависимыми от этих уродов всю жизнь. Я не один такой. — Вадим, поздно уже, иди ложись спать.А это — Она взяла в руки коньяк — Я заберу с собой. — Что, Тамара Алексеевна, набухаться решили — Тебе завтра на уроки, тем более алкоголем делу не поможешь. — Я встал и, чуть пошатываясь, пошел из кухни. — Спокойной ночи, и спасибо вам, Тамара Алексеевна. — кинул я на прощанье — Спокойной ночи, Вадим.