Они думали, мы упадем.. Часть 1.

Вадим Я сидел на уроке биологии. Уже третий по счету урок, а Алисы до сих пор нигде нет. И я уже начинаю волноваться, зная её способность влипать во всякие истории. — Вадим, а где Алиса? — спросил Войтевич. Вот черт! Константин Викторович, вы не поверите, но меня этот вопрос тоже очень сильно интересует. Какого фига он спрашивает? И что я должен ответить?! Я что ему телепат или экстрасенс? — Не знаю. — Войтевич удивленно на меня посмотрел. Нет, ну если я правда не знаю. — Что, Уваров, бросила тебя Лиска? — Послышался нахальный голос Ковалева. Вот урод! Мне так и хотелось подойти и начистить ему чердак. Как он смеет вообще что-то о ней говорить! — А я всегда говорил, что ты её не достоин, а вот я другое дело. Она же меня любит! — Ну, все он меня достал! Несколько секунд смотрю ему в глаза. Он начинает так сильно раскачиваться на стуле, что спинка отламывается, а Ковалев летит на пол. Весь класс начинает смеяться, а я лишь самодовольно ухмыльнулся. — Андрей, это вам урок, чтобы не обсуждали личную жизнь дамы за спиной этой самой дамы. А ты, Вадим, будешь чинить сломанный стул — Войтевич стервозно улыбнулся. Вот сволочь! — Константин Викторович, а при чем тут я? Это не у меня, а у Ковалева огромный зад, который обычный стул выдержать не может, вот пусть он и ремонтирует! — Не, ну правда я тут каким боком?! — Ты знаешь каким, и кстати об этом мы с тобой позже поговорим. — Серьезность сменила на его лице ухмылку. Ну, конечно же он заметил, что Андрей грохнулся с этого стула не сам, а с моей непосредственной помощью. «Вы еще слишком неопытны, чтобы использовать свои способности у всех на глазах» — это старикашка говорит нам с Лисой раз за разом, когда мы издеваемся над людьми. И скажу честно, это такой кайф, когда люди полностью подчиняются тебе, выполняют все твои прихоти. Наверное это не правильно, но впрочем в этой жизни мы сделали и так очень много плохих вещей, так что терять нам нечего. Мы уже давно не ангелы, поэтому приходится поддерживать статус демонов. Может это у нас в крови? Но сейчас это заботило меня меньше всего. На той перемене я искал Лису по всей школе, где только мог: в библиотеке, в столовой, в классах, и даже в спортзале, но ее нигде не было. Да, вот только про подземелье совсем забыл, но у нее сегодня работы там нет, так что делать ей там нечего. Из головы не выходил один единственный взгляд, которым Алиса одарила меня тогда в классе литературы. В ее глазах была боль, вселенская грусть. Когда я это увидел, мне захотелось просто убить того, кто это сделал с моей девочкой, только совсем позабыл, что виноват во всём этом я сам. Но в этом взгляде было еще кое-что: презрение и ненависть ко мне, Лиса пыталась скрыть это, но у нее ничего не получилось. А я ведь даже не знаю причину этой ненависти. Нет, это точно не из-за вчерашней неудавшейся прогулки. Из-за такой ерунды она бы точно не стала меня избегать. Но в чем тогда причина? «А ты не догадываешься? Ты постоянно в подземелье или в городе по поручению Колчина, а она одна. Ты рядом с ней, но в то же время и нет, она чувствует себя одиноко, а ты этого не замечаешь!» Да, я полный урод, скотина и последняя сволочь, но я люблю её так, как никого никогда не любил. Лиса лучшее, что есть в моей жизни, и я не могу её потерять. Надо срочно с ней поговорить, только вот вопрос в том, захочет ли она это делать. Ну, я все равно попробую, не буду тянуть и схожу прямо сейчас. Как раз звонок сейчас будет. — Так сейчас уже будет звонок, поэтому на сегодня всё. Можете быть свободны! — сказал Войтевич. — А ты, Вадим, задержись пожалуйста. — Вот старый мудак! Что ему от меня надо? — Вы что-то хотели, Константин Викторович? — Я облокотился на учительский стол и вопросительно посмотрел на Войтевича. — Да, хотел. Где Алиса? — Нет вот меня бесит, когда до человека с первого раза не доходит! Сказал же, что не знаю, значит не знаю! — Я уже сказал, что понятия не имею, где сейчас находится госпожа Загорская. — Я специально выделил два последних слова, чтобы он наконец отвалил от меня. — Поссорились? — Какое тебе дело, старый хрыч! Вот сам говорил нам, что слишком любопытные люди долго не живут, а сам сует свой нос не в свое дело. — Типа того. — Ну, и кто виновник? — Получается, что я. — ответил я скорее сам себе, нежели учителю. «Сам накосячил, сам и разгребать буду» — с этими мыслями я покинул кабинет биологии, даже не попрощавшись с этим фашистом-нацистом. Перед тем, как идти вниз и там искать Лису, я решил заглянуть в ее комнату и на чердак. Вдруг она там. Я зашел в комнату девочек и обнаружил там малышку. Она спала, крепко сжимая в руках плюшевого медведя, которого я подарил ей на День Рождения. Она была такая милая, что я расплылся в улыбке. Я провел рукой по её вьющимся волосам. Бедная, она уже не высыпается. Нет, будить её сейчас я не буду. Пусть отдыхает, а разговор подождет. Это конечно важно, но ничего страшного. «Ты ведь специально тянешь время?!» Нет. «Да. Ты не хочешь этого разговора, если бы хотел, уже давно бы поговорил. Ты боишься, боишься, что она узнала твою самую сокровенную тайну. Она не простит, не поймет, ведь ты прекрасно это понимаешь. Ты боишься потерять её. Ведь ты не сможешь жить без её голоса, карих омутов, в которых ты видишь своё отражение, без её звонкого смеха, обворожительной улыбки, объятий и нежных поцелуев, без Лисы.» Да, да именно этого я и боюсь. Но рано или поздно она об этом узнает, а может быть уже знает. Вопрос времени. — Вадим, а что с Лисой? — Я столкнулся со Славиной. Вот мне кажется, она единственный адекватный человек из всех сотрудников Ингрид. С ней и поговорить можно и совета попросить. Я можно сказать ей даже немного доверяю. Сколько моих секретов она хранит, и никто о них не знает, в том числе и Колчин. «Ну, да если бы он знал, то наврятли бы ты тут сейчас стоял и разговаривал с Тамарой, хотя если только в качестве призрака» Кстати, а что там с Лисой? Я не понял. — А что с ней? — Может она знает причину, по которой Лиса меня знать не хочет. — Не знаю, мы недавно с ней столкнулись, она нагрубила и смотрела на меня как на врага народа. — Стоп. А где вы столкнулись? И как давно? — Где-то час назад в подземелье. — То есть перед тем, чтобы лечь спать Алиса посетила наш местный музей нацизма. — А что она в подземелье делала? — Блин, что-то мне это совсем не нравится. — Понятия не имею, говорю же она какая-то странная была. Она еще никогда со мной так не разговаривала. — Тамара грустно улыбнулась. Видимо поведение Лисы ей совсем не понравилось. Зацепила Лиска её. — А она тебе в последнее время ничего важного не говорила? Новость там никакую не сообщала? — А что должна была? — Нет. не должна — Секретики значит — Тамар, ты ведь что-то знаешь, скажи мне. Я переживаю за нее, понимаешь?! Я не понимаю, что я сделал не так, где накосячил. — Вы поссорились? — Я кивнул. — Ты не знаешь, она не могла как-нибудь узнать о том, чем на самом деле занимается Ингрид? — Неожиданно даже для самого себя задал я Тамаре этот вопрос, который мучает меня с самого утра. — Ты думаешь?.. — Лицо Тамары исказилось от ужаса. Она так же как и я понимает, что будет, если Лиса и правда узнала что-то лишнее. — Надеюсь, ты не прав. Но в любом случае вам нужно поговорить. — Как я понял, она меня видеть не хочет. — сказал я и опустил голову. — Ну, ты ведь не собираешься сдаваться? — В её голосе звучала надежда. Неужели и правда думает, что я оставлю, все так как есть. — Нет. — Я хитро улыбнулся и прищурился — Так легко она от меня не отделается. — сказал я и направился в спортзал, так как у нас сейчас урок физкультура. — Удачи! — услышал я вслед. Да, удача нам всем сейчас не помешает. Алиса Проснулась я поздно вечером от того, что ком подкатывал к горлу. Чертов токсикоз! Я пулей вылетела из комнаты и побежала в туалет. Вот Володя запихнул в меня сегодня утром эту дурацкую запеканку. Я прополоскала рот и поняла, что очень сильно хочу кушать. Да, на ночь глядя жрать. Живот предательски заурчал. Хотя какая в принципе разница, живот все равно скоро начнет расти, и от моей идеальной фигурки ничего не останется. Тем более я хочу, чтобы мой малыш был здоровым и счастливым. Счастливым он будет, я сделаю для этого всё, что угодно, горы сверну. А вот о его здоровье мне нужно позаботится сейчас. На кухне никого не было, что не могло не радовать, видеть никого не хочу. Я открыла холодильник в поиске чего-нибудь вкусненького. Фу, рыба, нет, терпеть не могу. Так суп, тоже не то. О, а вот и йогурт! То что надо! — Тебя не было ни на обеде, ни на ужине. Ты же знаешь, что в твоем положении тебе нужно хорошо питаться! — Твою мышь! Всё-таки незамеченной поужинать не получилось. Опять эта Славина! Вот что ей от меня надо?! — Тамара Алексеевна, с чего вдруг такая забота?! — Ведь она снова врет, играет. Вся такая милая, добрая. Улыбается, волнуется, заботится, а на самом деле. — Может ты расскажешь, что случилось? — Я повернулась и посмотрела ей в глаза. Так и хотелось выплеснуть этот дурацкий йогурт на ее фашистскую физиономию. — Тамара Алексеевна, вы сюда покушать пришли?! Так?! Так вот ешьте и не отвлекайтесь! Когда я ем, я глух и нем. — С этими словами я выбежала из кухни прямо с йогуртом в руках. Какие все кругом заботливые! Аж противно! «А ты слишком нервная! На всех срываешься, обвиняешь, толком не разобравшись! Загорская, что с тобой происходит?!» Я беременна! Мне можно! «Тебе можно соленые огурцы молоком запивать, а не на людях срываться!» Заткнись, бесишь. «Что и требовалось доказать!» Я шла по коридору, как прямо по курсу появились Уваровы, которые видимо топали из душа. Вот черт, мне сегодня прямо везет на сотрудников Ингрид. Наши с Вадимом взгляды встретились, и я вспомнила пустые карие глаза того мальчика, которого убил Вульф — сволочь, и вздрогнула. «Не надо было тебе смотреть это!» Они убийцы. По его взгляду вижу, что хочет поговорить. Но к сожалению я этого не хочу. Я не готова. Сворачиваю в другой коридор и ускоряю шаг. Не хочу его видеть. Не хочу. Слышу шаги позади меня. Твою мать! Разве не понятно, что я не хочу тебя видеть! Перехожу на бег. А вот и моя комната, захожу, громко хлопнув дверью. Девочек в комнате не оказалось, наверное в душ пошли. Всё против меня. Встаю около окна и смотрю на лес. Сейчас в ночной мгле он ужасен. Дверь со скрипом открывается, но я даже не оборачиваюсь. Ведь прекрасно знаю, кто пожаловал ко мне в комнату в столь поздний час. Мурашки пробегают по всему телу. Я боюсь. Чувствую, что Вадим приближается ко мне, хотя даже не слышу его шагов. Его рука ложится на мое плечо. Внутри лопается от напряжения стержень, который помог не сломаться мне еще вчера. Больно. Невыносимо. Слеза катится по щеке. Скидываю его руку с себя и уворачиваюсь, когда он хочет меня обнять. — Зачем пришел? — Мой голос дрожит как осиновый лист. Я не могу себя контролировать. Только не рядом с ним. — Поговорить хотел. — Его хриплый голос раздается прямо над моим ухом, а горячее дыхание опаляет кожу. Я делаю шаг от него. «Боишься поддаться его ласкам!» Заткнись! — Не надо. — Что не надо? — Его голос абсолютно спокойный, но я прекрасно знаю, что это не так. И он прилагает огромные силы, чтобы держать себя в руках. Что не надо. Как ни странно, но я сама не знаю, чего не надо. Не надо говорить? Не надо было приходить? Или не надо делать мне еще больнее делать? Не знаю. Я запуталась. Не знаю чего я хочу. Чтобы он ушел или же остался? Говорил или молчал? Не видеть его, и в то же время, чтобы был рядом. Люблю или ненавижу? Не знаю. Но я точно знаю, что не хочу говорить о проклятых фашистов, не хочу слышать его оправдания. Не хочу. — Уже поздно. Поговорим завтра. — Если я буду к этому готова. Говорю я, зная, что если сейчас мы начнем разговор, то ничем хорошим он не закончится «Хорошим он не закончится в любом случае.», всем своим видом показывая, что разговор окончен, но видимо Вадим так не считает. — Лисс. — И тут я взрываюсь, перебиваю его, не давая договорить: — Уваров, я тебя очень прошу, избавь меня от своего общества! — Голос больше не дрожит, он спокойный и холодный, как айсберг. Уверенный и совсем бесчувственный. Но это только на первый взгляд. А он, как известно, очень часто бывает обманчивым. Слезы застилают лицо. Я больше так не могу! — Хорошо! Поговорим завтра?! — Голос такой же как и у меня. Ноль эмоций за маской безразличия. Он может играть с кем угодно, но не со мной. Не смотря на него, я могу сказать, что в данный момент на его лице кривая ухмылка, а фраза «Хорошо! Поговорим завтра?!» значит примерно «Мы всё равно поговорим. Просто так я от тебя не отстану». Громко хлопнула дверь. Всё его здесь больше нет. Только легче не становится, а даже наоборот. Хочется просто исчезнуть, начать новую жизнь. «Потерпи, тебе осталось доучиться несколько дней! И всё будет хорошо!» Ты сама то хоть в это веришь? Молчание. Вот я тоже нет. Падаю на кровать и с головой укрываюсь одеялом, чтобы никто не видел меня в таком состоянии. «Ты сильная, ты справишься!» Я сильная, я справлюсь. Вадим — Хорошо! Поговорим завтра?! — Знала бы она, сколько мне стоили эти слова. Холодный тон такой же, как и у нее, хотим скрыть друг от друга свои истинные чувства. Только всё это напрасно. Лиса может дурить кого хочет, но только не меня, так же как и я. Она видит меня насквозь, так же как и я. Просто вместе. Мы уже давно не можем существовать по-отдельности. Выхожу из комнаты и громко хлопаю дверью. В любом другом случае я бы остался, обнял и успокоил, ведь прекрасно знаю, что плакала, вот кого она хотела обмануть, но не сейчас, когда она сама попросила уйти, а ее слово всегда было для меня закон. Она сильная, она справится. Захожу в комнату и ложусь на кровать. — Поговорили? Что-то как-то быстро вы. — спрашивает Тоха. Только вот я молчу, потому что единственный человек, с кем я хотел поболтать, послал меня куда подальше. «Не ври! Ты ведь был рад, когда Лиса предложила перенести разговор на завтра.» Был. Только никакого смысла в этом нет. Перед смертью не надышишься. А ожидание последних секунд сводит с ума. Не услышав ответ на вопрос, Уваров оторвался от книжки и удивленно на меня посмотрел. — Выгнала? — Выгнала. — Что будешь делать? — Всё, что угодно. Лишь бы простила. Я не сдамся без боя. Люблю я её дуру. — Люблю я тебя, дура.