Они думали, мы упадем.. Часть 1.

Глаза застилали слезы. Боже, как же мне плохо. За что все это? Почему именно со мной? «Лиса, ты не можешь уйти из Ингрид! Они убьют тебя!» «Лиса, ты не можешь уйти из Ингрид! Они убьют тебя!» — Эти слова то и дело крутились у меня в голове. Только сейчас я поняла всю серьезность ситуации, осознала в какое дерьмо вляпалась. Но обратного выхода нет и не будет. Да, конечно я могу вернуть флешки Колчину и как ни в чем не бывало продолжить работу на Ингрид. Но я этого не сделаю. Я не собираюсь убивать людей. На моей совести и так уже 20 человек. А может быть и больше, я же нашла только один отчет. Сколько еще таких документов было на том столе? Сколько еще бомжей погибло из-за меня. «Ты не виновата! Ты не знала!» Тоже самое мне сказал Вадим. Но незнание не избавляет от ответственности. В основном этот препарат разрабатывала я, а никто другой. — Лиса. — позвал меня такой знакомый голос, а рука легла на плечо. Я на несколько секунд замерла. Кого-кого, а тебя здесь я точно не ожидала увидеть. Я резко развернулась и посмотрела в зеленые глаза. «Не смотри в них, а то получится как в прошлый раз. Ты не сможешь себя контролировать!» Извини, но при разговоре я привыкла смотреть человеку в глаза, а не на другие части тела и тем более в пол. Урок Войтевича номер 2: «При разговоре с человеком всегда смотри ему в глаза. Неважно, что ты чувствуешь к этому человеку: любишь, уважаешь, ненавидишь, презираешь, даже если боишься, и при одном только его виде кровь в твоих жилах застывает. Многим людям это не нравится, они начинают теряться, смущаться, стесняться под натиском вашего взгляда, а вы в это время молча празднуете победу над врагом.» «Знаешь, ты иногда противоречишь самой себе, кроешь фон-Хаммера последними матерными словами, обзываешь нацисткой рожей, фашистской гнидой, старым мудаком, седым шизофреником.» Можешь не продолжать. « Обвиняешь его во всех смертных грехах, но до сих пор пользуешься его уроками.» Если бы ни его уроки, я бы уже давно сломалась. Он научил быть сильной и независимой, я ему за это очень благодарна. Но это не значит, что я считаю его лучшим человеком на свете. Он так же остается для меня последней тварью. — Неужели ты решила нарушить обет молчания?! — Я ухмыльнулась, увидев растерянность на её лицо. Что же тебе нужно от меня Мальцева?! — Лиса, не надо так. — пролепетала она. Что, простите? Не надо так. Неужели я обидела саму королеву? Но почему-то Полина не думала об этом, поливая меня грязью с головы до ног, срываясь на меня, обвиняя во всем, что возможно, вспоминая все обиды, она об этом совсем не подумала. — Что тебе нужно? — Прямо в лицо задаю интересующий меня вопрос. Не люблю ходить вокруг, да около. Тем более я уверена, что она не просто так по доброте душевной решила со мной поговорить. — Просто хочу поддержать тебя. — Я удивленно вскинула брови. Она и правда это сказала, я не ослышалась? « Бывает, что человек, который всё время с тобой, просто надоедает. Именно это случилось с Полиной. Она просто нашла причину, чтобы оттолкнуть тебя подальше. Да, вскоре она об этом пожалеет. И возможно захочет вернуть былую дружбу.» — я вспомнила слова Тамары после нашей ссоры с Мальцевой. Тогда она меня поддержала, очень помогла, только вот сейчас я не уверена, что делала она это искренне, а не по приказу Колчина. В тот день я не слышно добавила: «Только я этого уже не захочу», и сейчас я не отрекаюсь от своих слов. Я научилась, привыкла жить без нее, без наших разговоров о всякой ерунде: моде, парнях, кино, журналах, без просмотров наших любимых фильмов, запрещенных уставом школы, но таких классных прогулок по лесу, приколов над учителями, пьяных вечеринок. Она мне больше не нужна, только вот нужна ли я ей? Судя по тому, что сейчас она стоит напротив меня и чуть ли не плачет, нужна. Видимо только сейчас поняла, что такое настоящий друг, это не ее Драгова, Махетова, Скупина, которых можно потерпеть недельку-две, максимум месяц. На, да Мальцева побила все рекорды терпения человечества. Полгода, это вам не неделя. «Тебе ее совсем не жалко?» Нет, жалость — это ужасное чувство «Очередной урок Клавдии Владимировны?! Твоя бабушка тебя многому научила. Каждый ее урок стал для тебя непоколебимым жизненным принципом.» Да, это так. Но я в этом не виновата, меня так воспитали. И ничего уже не изменить, я такая, какая я есть. С твердой жизненной позицией и принципами. «Знаешь ли, тот урок был не особо хорош. Людям свойственны такие чувства, как жалость и сострадание. У тебя же их нет.» Не лечи меня — это раз. А во-вторых, я умею сострадать людям, поддерживать, мне не плевать на чужую беду. Не надо делать из меня бесчувственного монстра. — С чего бы это вдруг, полгода тебе было абсолютно плевать на меня, а тут вдруг поддержать решила? — Наглый, самоуверенный тон, даже немного высокомерный. Но по-другому я с ней разговаривать не собираюсь. — Я слышала ваш разговор с Вадимом. — Что?! Твою мышь! Какого хрена, она вообще подслушивала? «Да, там и подслушивать не надо было, не забывай, что вы стояли посреди школьного коридора и разговаривали довольно на повышенных тонах.» Заткнись, бесишь. — И как много ты подслушала? — Только самый конец. — Я незаметно выдохнула. Если бы она слышала всё, то так же как и я полезла бы в дела Ингрид. «Добро всегда побеждает зло!» — это ее жизненное кредо. Тогда нам бы пришлось стать союзниками, но я этого не хочу. Со своим мягким характером она ведь завалит мне всю операцию, которая называется: «Ингрид сядет за решетку», будет только мешать. А я и так вешу на волоске от смерти. — Но этого мне было достаточно, чтобы понять, что у вас все плохо. — Она что решила поработать моим личным психологом. С чего вдруг такое благородие? — Поля, не надо лезть в мою душу, ясно?! — Я посмотрела на нее, ожидая ответа, но его не последовало. — А между нами с Вадимом больше ничего нет. И как видишь, со мной все в порядке, я бодра и весела, и в твоей помощи не нуждаюсь. — Ты очень изменилась. — Я хмыкнула. — Ты тоже. — Ты постоянно играешь, меняешь маски, как только можешь. Ты постоянно врешь. С одними людьми ты добрая и милая, с другими же стерва. Ты актриса, тебе на актерский поступать. — Обязательно воспользуюсь твоим предложением. — грубо перебила я ее на полуслове. — Ты решила поработать моим личным психологом?! Так вот, как я уже сказала, в твоей помощи я не нуждаюсь. — Все мне надел этот бессмысленный разговор, я развернулась и пошла дальше по коридору, не обращая никакого внимания на недовольные возгласы Мальцевой. В данный момент меня волновало кое-что другое. Моя жизнь?! Да, но не так сильно, как-то, что все улики, которые я насобирала против Ингрид могут исчезнуть, пропасть, они найдут их и заберут. Свою жизнь я скорее всего не спасу, но я не хочу, чтобы моя смерть была напрасной. Был бы у меня человек, которому я мола бы доверять, но его нет, значит этот вариант сразу отпадает. Остается одно спрятать все эти флешки и пленку в такое место, чтобы эти твари не нашли, а в нужный момент всё это использовать. Только вот чердак не совсем безопасное место, о нем знает Вадим. «Неужели ты думаешь.» Да, он сказал, что сделает все, чтобы спасти меня. Получается нужно перепрятать все флешки. И желательно разбросать каждую в определенное место, если найдут хотя бы одну, то у меня останется еще четыре штуки, а, согласитесь, это лучше чем ничего. Так и лучше это сделать как можно раньше. Я достала из кармана телефон и посмотрела сколько время. Что же не будем тянуть с флешками, сейчас каждая секунда дорога. Придется всё-таки прогулять биологию. «Ой, влетит тебе от Войтевича!» Я решила дождаться звонка у себя в комнате, а потом уже подняться на чердак. Лежа на кровати, я лазила в своем телефоне. Куча фотографий, где мы с Вадимом вместе: летом в Москве, в нашем лесу, а это Уваров устроил мне романтический вечер, даже в лаборатории фотка есть. Здесь мы такие счастливые, рука не поднимается удалить, поэтому я перелистываю дальше. Сердце изнывает от боли, почему так тяжело? Почему? «Потому что ты любишь его.» Нет. «Не ври.» Вдруг мой телефон начинает звонить. Папочка. Прошлый наш разговор закончился не очень хорошо. Тогда мне жутко было обидно из-за того, что они не смогут приехать на выпускной, не будут рядом в такой значимой для меня день. Сейчас же это кажется такой ерундой. — Да, папочка! — Привет, родная. Ну, ты как? — Такой родной голос. Когда я слышу его то, снова чувствую себя маленькой девочкой с двумя косичками, тогда было все просто и легко. Папа. Хочется как в детстве спрятаться за его спину и никогда оттуда не выходить. — Всё отлично! — Снова вру. Правильно сказала Полина, я актриса. Но я не хочу, чтобы папа волновался, переживал за меня. — Лис, в прошлый раз, наш разговор закончился не очень хорошо. Прости, нас пожалуйста, я правда очень хотел приехать, дочь, но это невозможно. — В его голосе я отчетливо слышала сожаление. Давно я не общалась с нормальными людьми, с настоящими, которые не привыкли скрывать свои эмоции, что это кажется по меньшей мере странным, а по большей противным. «Лиса, когда ты начала брезговать чувствами людей?» … — Пап, всё хорошо! Я правда не обижаюсь. — Выпускной у вас 25. А домой ты когда приедешь? — Я глубоко вздохнула. Папочка, наверное я уже никогда не приеду. Ингрид не отпустят меня. И скорее всего я умру. — Пап, я буду 26. — 26 мая я скорее всего уже буду на другом свете. — Хорошо, пусть Вадим проводит тебя до дома и поможет донести вещи. — Пап, я и сама справлюсь. — Не понял. Вы поссорились что ли? — Вот что я могу сказать? Нет, врать я не буду. Слишком часто я это делаю, скоро у меня разовьется зависимость. Слова встали комом в горле. Но я должна что-то ответить, пауза слишком надолго затянулась. Собрав силы все силы в кулак, я ответила: — Нет, мы расстались. — эти слова больно отдавались внутри. Хотелось расплакаться, рассказать все папе. Я хочу, чтобы кто-нибудь меня пожалел «А как же твоё табу относительно: жалость — это ужасное чувство?!» Не придирайся к словам! , поддержал. Но если папа обо всем узнает, он будет в огромной опасности, а этого я допустить не могу. — Расстались? Почему? — В его голосе было беспокойство и опять эта тупая жалость. — Пап, давай не будем об этом. — Конечно, я могу придумать какую-нибудь легенду о нашем с Вадимом расставание, но я не хочу. и не могу. — Вадим что-то натворил? — Ну, можно и так сказать. — Пап, ну я же попросила. Ладно, мне пора, сейчас уже урок начнется. Пап, я тебя люблю, целую. Поцелуй от меня Крис и маму. Пока. — Я бросила трубку и кинула телефон. Слезы снова потекли по щекам. Как же мне надоела эта слякоть на моем лице. Я вытерла их рукавом кардигана. Не очень какое-то прощание получилось. Как бы я хотела увидеть хотя бы еще один раз, прежде чем уйти навсегда. Но это невозможно. Но самое главное, что они знают, что я их очень сильно люблю. Вот прозвенел долгожданный звонок, я встала с кровати и вышла из комнаты. Путь до учительского крыла, где находится комната Савельича, был пройден без происшествий. Оглядевшись по сторонам, я зашла в комнату к историку. Хорошо, что Иван Савельич никогда не закрывает дверь на замок. «Ну, конечно он же не знает о том, что посреди белого дня по пансиону ходит госпожа Загорская и прячет в комнатах учителей очень важные улики против фашистов, которые окопались в усадьбе после Великой Отечественной Войны и продолжают свою деятельность, которую они начинали в концлагерях» В комнате как всегда было идеально чисто и аккуратно. Интересно, а Савельич знает такое слово «бардак»? «А я бы на твоем месте присмотрелась. А что, идеальный мужчина, аккуратный, опрятный, не пьет, не курит, скромный, спокойный, тихий, учит детей истории. По-моему отличный вариант!» Шутишь всё, да?! «Нет, я вполне серьезно!» Ну, ты не учла один очень важный фактор — возраст. Он же мне в дедушки годится. Да, и не в моем он вкусе. Не люблю историю. Я на ней засыпаю, потому что он очень нудно рассказывает. «Идеальных людей не бывает. У каждого есть свои минусы.» Люди не батарейки, чтобы у них были плюсы и минусы. «По-моему из нас двоих шутить у меня получается лучше» Из нас двоих? Вообще-то мы одно целой. А если нет, то этот сидром называется раздвоением личности. «Не умничай!» Я открыла шкаф, и с одной из вешалок упал костюм. Это и есть его парадный костюм, про который он нам все уши протрещал. Типа он без него никуда. Да, такое ощущение, что они с Савельичем одного и того же возраста. Выглядит, да и пахнет он так, как-будто ему лет сто. Видимо историк очень сильно любит старые вещи. «Ага, такие же старые, как он сам!» Очень смешно. Я аккуратно повесила костюм на вешалку, открыла вход на чердак и поднялась наверх. Открыла тайник и достала оттуда всё, что там было. Так всё же я оставлю здесь хотя бы одну флешку, это довольно незаметное место. Может не найдут? Будем надеяться. Я сложила оставшиеся флешки и пленку в карманы, закрыла тайник и поспешила уйти с чердака. Это место связано со многими воспоминаниями, которые причиняют мне ужасную боль. ### — Офигеть, ребят раньше в нашей школе был детдом. На читайте. — я протянула им газету. И начала осматривать полки на стенах. Вдруг мне в руки попала какая-то банка. Я посмотрела на её содержимое. Какая-то желтая жидкость, а в ней. в ней были ГЛАЗА. Крик встал комом в горле. Меня начало трясти. — Ребят. — дрожащим голосом позвала я их — Смотрите. — я протянула им банку в руки. *** Мне было ужасно страшно, а он просто обнял меня. В его объятиях было так спокойно и тепло. Конечно же я поняла, что он врал, чтобы я не переживала. Черт, возьми приятно. Но я всё равно очень сильно боялась. На ум приходили странные мысли. — Он, что маньяк? Это он убил этих бедных сирот, а потом выколол им глаза. Иначе зачем он всё это здесь хранит. — Савельич — убийца?! Это что-то новенькое — сказал Антон. Как всегда шутит — Не смешно. — Вадим зло посмотрел на брата — Лис, ты чего? Может он вообще про это место не знает — Знает. Вот смотри — я взяла с полки фотографию и перевернула её там кривым почерком было написано «1.09.79 в гостях журналист Птицын» — А вот он и сам.-я ткнула пальцем в лицо молодого человека лет 25, очень сильно похожего на нашего учителя истории. — Ужас! Ну я конечно знала, что он сумасшедший. Но, чтобы настолько! — подала голос Полина — И что нам делать? -Ничего. Мы всё равно ничего не сможем доказать. Какие-то левые бумаги, фотографии. За решетку посадить Савельича мы не сможем. 30 лет уже прошло. — сказал Вадим. Я заметила на полке еще какую-то очень странную папку. Открыла её и начала читать. Что там было написано ввело меня в ужас. По щекам покатились слезы. Там были описаны опыты, которые проводились на людях. Им вытаскивали органы, вводили всякую гадость в кровь, проводили опыты. А в конце всегда было написано «умер». Следующая страница. Умер. Умер. Умер. Я всхлипнула. *** Поднявшись по лестнице, я застыла. Свечи, шампанское, клубника. Всё так романтично. Вдруг сзади мне на талию легли сильные руки и притянули к себе. Вадим. — Нравится? — прошептал он мне на ухо — Очень. — Тогда прошу. *** Утром я проснулась раньше Вадима и решила еще немного полежать. В его объятиях так тепло и хорошо, что я бы так всю жизнь провела. Закрываю глаза и вспоминаю эту ночь. Нежные поцелуи, прикосновения. Моя футболка летит на пол, следом за ней отправляется толстовка Вадима. Юбка. Его брюки. Застежка на моем лифчике расстегивается, и он отлетает куда-то в сторону. Последние вещи сняты, теперь нам ничего не мешает. И моё тело полностью в его власти. Он нежен и одновременно груб, что просто сводит меня с ума. Открываю глаза. Смотрю на Вадима, он такой милый, когда спит. Нахожу на полу свой телефон. Время 7:30. Через полчаса завтрак. Пора вставать.- Вадим.- касаюсь его губ. Секунда и оказываюсь прижатой к полу, а он нависает надо мной и хитро улыбается. — Доброе утро, малышка — Доброе. ### От ненужных воспоминаний я вздрогнула. Нет, пора заканчивать вечер воспоминаний. Я быстро сбежала по лестнице и оказалась в комнате, закрыла шкаф и подошла к двери. Немного приоткрыла и осмотрела коридор. Убедившись, что там никого нет, я вышла и аккуратно закрыла за собой дверь. Теперь надо подумать, куда бы всё это спрятать, я засунула руки в карманы и проверила флешки. Так я на кухне в кладовке видела тайник. Точно. Я со всех ног побежала на кухню. Самое главное, чтобы там ни Володи, ни Галины Васильевны не было. Иначе не избежать мне лишних вопросов. Но мои надежды не были оправданы, Володя стоял за плитой и готовил обед. А по кухне летал ароматный запах. Но Галины Васильевны там не оказалось, что не могло не радовать. Тихонечко, на цыпочках, чтобы Володя не услышал и не повернулся, я добралась до кладовки, зашла внутрь и закрыла дверь. Я осмотрела кладовку, если что скажу, что за шоколадкой пришла. «Ага, и ищешь ее в тайнике под плинтусом.» Да, кстати у меня не так мало времени, поэтому нужно поторопиться. Я села на корточки, аккуратно вытащила часть плинтуса и осмотрела её. Там был какой-то странный знак. А точно! Вспомнила, это же вольфсангель — волчий крюк, я такой в подземелье видела. Так стоп, но это не всё, я вроде бы где-то еще его видела. Надо подумать где. Я засунула руку в тайник и что-то там обнаружила. Холодное металлическое с цепочкой. Интересно, что это? Я вытащила и замерла. У меня в руках лежал красивый кулон. Огромный сапфир на серебряной цепочке. Я удивленно открыла рот. «Вот это да! В школе, в тайнике в полу нашла кулон, который стоит тысяч сто, если не больше» Я еще несколько минут разглядывала украшение. Судя по огромному слою пыли этот кулон лежит здесь лет пятьдесят, если не больше. Чтобы лучше рассмотреть я дунула на него, и пыль полетела мне прямо в лицо. Апчхи. «Будь здорова!» Спасибо!.. апчхи. Глаза заслезились от соринок, которые туда попали. Я начала усиленно моргать, и спустя несколько секунд мои глаза пришли в нормальное состояние. Я удивленно посмотрела на цепочку, на которой золотыми буквами было выгравировано 1867 А.В. Офигеть этому кулону больше ста лет, он стоит хрен знает сколько валяется в каком-то тайнике в школе-пансионе. Капец. И почему-то мне кажется, что в этом как-то замешана Ингрид. «С чего ты взяла? Может быть это один из Щербатовых спрятал его сюда еще до революции?!» Я так не думаю. «Почему?» Шестое чувство или интуиция, называй это, как хочешь. «Ладно, может ты заберешь его с собой?» Да, я заберу кулон с собой. Не собираюсь оставлять его сотрудникам Ингрид. Но в кармане такую красоту носить нельзя, я одела кулон себе на шею и застегнула застежку. «Вот так-то лучше.» Но все же с школьной формой это смотрится не очень. Да, и если кто-нибудь из Ингрид заметит, мне несдобровать, поэтому я подняла ворот рубашки и застегнула верхнюю пуговицу, чтобы кулона не было видно. Так если этот кулон лежал здесь с основания школы, или даже раньше, значит это безопасное место. Я вытащила из кармана одну флешку и засунула внутрь. Так осталась еще три и пленка. Но ее я прятать не собираюсь, хоть одна из улик должна всегда быть со мной. Я взяла в руки дощечку и еще раз посмотрела на нее. Нет, я точно его где-то видела. Но где? Точно, на какой-то из лестнице, вроде бы в библиотеке, а еще на стене за одним из стеллажей с книгами, если не ошибаюсь где-то за книгами Толстого. Значит там скорее всего тоже есть тайники. Поставив плинтус на место, я поднялась на ноги. Так для конспирации все же нужно взять шоколад, тем более я давно не ела ничего сладенького. Отыскав на полке плитку моего любимого молочного шоколада, я взяла ее и покинула кладовку. — Так-так, и что это мы там делали? — Володя стоял, облокотившись о стол и скрестив руки на груди, и выжидающе на меня смотрел. Ой, всё, я попала! «Ну, ведь Алиса Загорская найдет выход из любой ситуации?!» Это был вопрос или утверждение? «Утверждение. утверждение.» — Шоколадку искали. — Я помахала шоколадкой перед ним — Только не сдавай меня Галине Васильевне, пожалуйста. — Я сделала лицо как у шрека и похлопала глазами. Обычно это действует. — Ладно, я сегодня добрый. — Я улыбнулась. — Спасибо, ты самый лучший в мире повар. — с этими словами я выбежала из кухни. — А ты почему не на уроках то? — послышалось сзади, но я не ответила, потому что была уже далеко. В библиотеке сейчас не было урока, поэтому я без проблем зашла внутрь. Первым делом я решила открыть тайник в стене. Найдя стеллаж с произведениями Л.Н. Толстого, я принялась вытаскивать со второй полки все книги, которые там лежали. Да, если меня застанут за этим занятием, мне мало не покажется. Ладно, не будем думать о плохом. Скоро полка была абсолютно пустая, а на стене я увидела этот странный знак, а рядом с ним была кнопка. Надеюсь здание школы не развалится, если я на нее нажму. Когда я нажала на кнопку, небольшая часть стены отъехала в сторону. Как ни странно, но в этом тайнике было пусто, видать уже успели обчистить. Хотя это даже хорошо, ведь тогда никто сюда не полезет и не будет искать. Я достала из кармана еще две флешки и положила внутрь. Так осталась еще одна. Когда я снова нажала на кнопку, дверь закрылась, а принялась расставлять книги по местам. Получалось у меня не очень, по крайней мере не в алфавитном порядке, как они стояли до этого, потому что я торопилась. Скоро звонок, а мне нужно еще одну флешку спрятать. На лестнице я обнаружила целых два таких знака на разных ступеньках. Так и куда мне спрятать? Ладно, пусть будем там. Я поднялась вверх по лестнице до конца, где и был один из вольфсангелей. Так и как его открыть? Я села на ступеньку ниже и принялась пробовать приподнять верхнюю панель, но у меня ничего не получалось, поэтому я решила посмотреть на нижнюю часть. Я провела рукой по ней и обнаружила, что к моему удивлению она сдвинулась на несколько сантиметров. Тогда я решила отодвинуть ее в сторону полностью. И у меня получилось! Так просто? А если уборщица, когда будет мыть пол, так сделает? Непродуманно, господа, непродуманно. Здесь я обнаружила целый склад сокровищ: золото, серебро, серьги, кулоны, кольца, бриллианты, алмазы, изумруды. Похоже до этого тайника они еще не добрались, что очень хорошо. Но ладно ничего страшного. Я достала из кармана последнюю флешку и убрала в самый дальний угол тайника, чтобы если что ее могли не заметить. Поставив нижнюю часть ступеньки я выдохнула. «Загорская, да ты молодец!» Впервые слышу от тебя похвалу, обычно ты только критиковать умеешь. «Но я же не хочу, чтобы у тебя из-за меня появился комплекс неполноценности, поэтому надо иногда хвалить.» Ну-ну. А вот и звонок. К стати какой у нас сейчас урок. А точно физкультура! Пойду переодеваться. «Ты собралась на физкультуру? Ты ведь беременна.» И что? Я же не инвалид — это во-первых, а во-вторых срок у меня не большой, поэтому я спокойно могу ходить на урок. Тем более я прекрасно себя чувствую. В комнате я переоделась в спортивную форму школы Логос: короткие серые шортики, и бело-красная майка, завязала волосы в пучок и одела кеды. Пленку я решила взять с собой. Мало ли кто будет шмонать мою комнату. Я положила ее в карман шорт и пошла в спортзал. Там еще никого не было, похоже я пришла самая первая, может их Войтевич задержал. Я встала около стены и стала ждать начала урока. Вдруг в зал стремительно залетает Вадим. Вот черт, почему первым пришел именно он? Заметив меня, он подлетает ко мне, хватает за руку и прижимает к стене, не давая возможности даже пошевелиться. — Лисенок, где флешки? — БЛ****ТЬ, вот откуда они узнали? Я же вроде всё чисто сделала, меня никто не спалил. Откуда они могли узнать, что я скачала всю инфу с компа? И тут меня осенило. Твою мышь. Там же камера стоит, мне Колчин сам ее показывал, как я могла так лохануться? «А я тебе говорила, что ничем хорошим это не закончится!» Заткнись. Вот какой дурой надо быть, чтобы полезть воровать информацию в кабинет, где стоит камера, о которой ты прекрасно знаешь? Ну, поздравляю, Загорская, теперь Колчин и все другие сотрудники Ингрид знают о том, что ты решила работать против них. «А ты хотела делать это по-тихому, чтобы они ничего не знали и, как ни в чем не бывало, продолжали доверять?» Не знаю. — Вадим, отпусти, мне больно! — Его рука так сильно сжимала мое запястье, что мне действительно было больно. Наверное синяки останутся. Но всё же он наполовину выполнил мою просьбу и ослабил хватку, но до сих пор продолжал держать меня. — Лиса, где флешки? — Его голос был стальным. А глаза были черные. Он был зол, очень зол, да он был просто в бешенстве. Что не любите, Вадим Юрьевич, когда кто-то меняет ваши планы? — Какие флешки? — Я сделала удивленное лицо и невинно похлопала глазами. «Актрисы актрисовна, блин.» Но наврятли это сработает, я в этом уверена, а Вадим уверен, что флешки у меня, и на мою игру не купится. — Не строй из себя дуру! Я прекрасно знаю, что ты скопировала всю информацию с главного компьютера Ингрид. — Его взгляд пробежался по моей фигуре и остановился на шортиках, из кармана которых торчала пленка. Твою мышь. Резким движением руки он вытащил ее оттуда, на что я никак не успела среагировать. — Да, а про пленку Колчин ничего не сказал. Ты до сих пор будешь убеждать меня, что не про какие флешки не знаешь?! — Я хмыкнула и широко улыбнулась. Сначала мне конечно хотелось врезать ему, устроить скандал и забрать пленку обратно, но передумала. Особой значимости эта улика не имеет. Это преступление уже давно потеряло свой срок годности. — Какие вы молодцы рассекретили бедную девочку. Но с чего ты взял, что я скажу тебе, где они? — Да, в даже такой ситуации люблю издеваться над людьми. «Ой, Лиса, с огнем играешь, выйдет тебе это всё боком!» После моей колкой фразы Вадим еще сильнее вжал меня в стенку и прошептал: — Ну, ты ведь не хочешь, чтобы дедушка Вульф ставил на тебе опыты? — Ухмылка с моего лица слетела. Заметив это, Вадим довольно усмехнулся. Опыты. Наверное это единственное, чего я боюсь. Я не хочу, чтобы надо мной и моим малышом издевались. Лучше уж умереть, чем стать подопытным хомячком, над которым ставят эксперименты. Я не желаю такой судьбы ни себе, ни моей дочери. Не знаю почему, но мне кажется, что у нас будет девочка. Точнее у меня… — А ты готов отдать меня Вульфу? — От прежней уверенности не осталось и следа, голос дрожал так, как-будто я сейчас услышу собственный приговор, хотя может так оно и есть. На секунду в его глазах промелькнул ужас. Неужели боится? Но чего? Он же один из лучших подопечных Колчина, Вадим полностью предан делу. «За тебя, дура, он боится!» — В этом случае я не буду ему мешать, тогда ты будешь жить, а это для меня важнее всего. — Сердце просто разнесло на части. Он готов сдать меня и своего собственного ребенка этим фашистам. «Поправочка: он ничего не знает о твоей беременности, ты ведь до сих пор ничего ему не сказала.» Какая разница. Я опустила голову, не хочу смотреть в его глаза. «А как же урок Войтевича?» А ты права, я не просто так сдамся, а Вадим не будет победителем. Поднимаю глаза и смотрю в его: — Какая же ты, Уваров, мразь. Я ненавижу тебя! — крикнула я на весь зал. Все ребята удивленно на нас посмотрели. Да, за разговором с этим уродом, я даже не заметила, что мы тут уже давно не одни, впрочем мне всё равно, плевать на чужое мнение. — Так ты разберись: любишь или ненавидишь? — Ну, все это стало для меня последней каплей. Моя рука летит и дает ему громкую пощечину. Отталкиваю его от себя и иду к скамейке. — Давно хотела так сделать. — говорю, даже не оборачиваясь. Знаю же, что он меня слышит. Сажусь на лавочку, обхватывая руками колени и прижимаю к себе. Сейчас самое главное — не плакать. Слезы, скопившееся в глазах, так и хочет побежать по щекам. Возьми себя в руки, тряпка! Слышу шаги сзади себя. Уваров, ну что тебе еще от меня нужно? Останавливается в нескольких сантиметров. — Ты же знаешь, что я хочу как лучше! — Хриплый голос, теперь не такой наглый и самоуверенный, как минуту назад. — Вадим, видимо у нас с тобой разные понятия о «как лучше»! — отвечаю в ответ, в тайне мечтая, чтобы этот разговор закончился как можно быстрее. Для меня это равносильно пытке. — Я просто хочу, чтобы ты жила! — А я не хочу жить и работать на убийц. Они хотят захватить весь мир, а ты продолжаешь работать на них. Что же ты творишь, Вадим? — Пожалуйста, я тебя умоляю верни флешки, это очень опасно. Я не хочу на твои похороны. Твоя смерть для меня самое ужасное, что вообще может случится.- Сердце вздрогнуло, но тут же заныло по новой из-за осколков, которые впились в него. — Нет, Вадим. — Не заставляй меня обыскивать твою комнату -Могу облегчить тебе жизнь и помочь в поисках. В моей комнате ничего нет, я не такая дура, чтобы прятать такие важные улики в тумбочке. — «Зачем?» Просто не хочу, чтобы он, роясь в моей комнате и нечаянно нашел мой тест на беременность. — Я не сомневался. Значит чердак?! — Я промолчала. Я не могу сказать ему, что он угадал, так же как и не могу сказать, что он не прав. — Значит чердак. — Только теперь это было утверждение. — Ты все равно ничего не найдешь. — Он хмыкнул. Вот жопой чувствую, что сейчас ухмыляется. Думает, что легко найдет мой тайник, наивно полагает, что для него нет ничего невозможного. У него всегда была завышенная самооценка. «У тебя тоже. Вы очень похожи, поэтому вместе. Два наглых, самовлюбленных типа, вы идеальная пара.» Пфф. — Посмотрим. — с этими словами он развернулся и пошел на выход из зала. — Удачи. и терпения, оно тебе очень пригодится. — сказала я ему вслед, на что он ничего не ответил. Вадим Я был очень зол. Вот почему она такая упертая? Твердые жизненные принципы, их не сдвинешь ничем, даже если очень сильно захочешь. Как только прозвенел звонок, я поднялся на чердак, обыскал там каждый сантиметр, каждый угол, но кроме огромного слоя пыли и раритетных вещей Савельича ничего не нашел. Вот куда она могла их деть? В комнате? Нет, она прекрасно знает, что в первую очередь искать будут там, тем более Лиса сама сказала. Или блефует? Нет, я уверен, что там ничего нет. Но куда она могла их спрятать? Куда можно спрятать пять флешек, чтобы их никто и никогда не нашел? «Если Лиса захочет, то она это сделает. Ты ведь знаешь?» Знаю и это просто выводит из себя. Как она не понимает, что всё более чем серьезно, и если она не вернет все то, что скопировала, то они убьют её! «Самое ужасное, что она прекрасно это понимает. Лиса готова умереть, чтобы как-то попытаться закрыть Ингрид и засадить их за решетку, когда ты не делаешь абсолютно ничего.» Это самоубийство. Что может сделать подросток против целой компании? Она совершенно одна — ничего против Колчина. Он убьет её, не задумываясь. И именно этого я и боюсь. Боюсь потерять ее. Я достал бутылку коньяка из-за тумбочки. Да, у нас здесь есть собственный бар, в последнее время мы часто устраивали пьянки на чердаке. Открыл и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Алкоголь приятно обжигал горло. Вот что мне теперь делать? Надо с кем-то поговорить. Точно! Тамара, нужно ей все рассказать. Может быть она что-нибудь придумает. Я закрыл коньяк, положил бутылку в карман толстовки и направился в медкабинет.