С первого взгляда и до конца

      Виктор поправил чёлку и тяжко вздохнул. Сейчас на лёд выйдет японец, недавно появившийся во взрослой группе. Мужчина слышал, что он был надеждой японского фигурного катания, вот только… слишком пугливый, — Никифоров успел столкнуться с ним в коридоре. Бедный паренёк так испугался, что отскочил к противоположной стенке и, быстро бросив извинения, куда-то умчался. Вчера он откатал короткую программу, но Виктор её не видел — был занят растяжкой в коридоре, но слышал, что народу он понравился, пусть и не набрал много баллов. Теперь же этот восемнадцатилетний паренёк стоит рядом, дрожа от волнения и нетерпения.       — Минами-кун, — Никифоров услышал мягкий женский голос, едва разбирая слова — он немного знал японский. — Не волнуйся так. Ты сможешь. Я верю в тебя!       — Юри-сан! — громко воскликнул японец.       Никифоров обернулся — хотел попросить быть потише — как вдруг замер, не в силах пошевелиться. Рядом с японцем стояла красивая девушка с заплетёнными в высокий хвостик волосами. Она мягко улыбалась, держа руки на плечах Минами. Девушка выглядела такой милой, такой хрупкой и такой невесомой!       Юри перевела взгляд на Виктора. Замерла. А после, кивнув в знак приветствия, быстро отвела взгляд, вновь смотря на Минами. Кажется, Никифоров заметил чуть покрасневшие щёки.       — Покажи им, на что способны японцы!       Кэндзиро радостно кивнул, явно воодушевлённый словами… Учительницы? Наставницы? Сестры? Виктор не знал, кем они являются друг другу. Проводив взглядом фигуриста, мужчина обернулся на Якова. Тот что-то говорил Георгию, выступающему следующим. Значит, пока тренер не видит, можно пообщаться с этой японкой, которая подошла к бортику и облокотилась на него.       Послышались первые аккорды. Минами сделал дорожку шагов, щёлкая в такт музыке и тут же заражая зрителей своим оптимизмом. Парень двигался немного резко, рвано, но в то же время плавно и красиво, под стать музыке и шаловливому выражению лица.       — Он очень энергичный, — заметил Виктор, подходя к японке.       Та вздрогнула, повернулась к стоящему в нескольких сантиметрах от неё русскому, и тут же отшатнулась. Похлопала глазами и незаметно ущипнула себя. Ничего не изменилось: сам Виктор Никифоров, русский фигурист и Четырёхкратный Чемпион Мира стоял рядом, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой.       — Д-да, — быстро переходя на английский, кивнула девушка. — Минами-кун очень бодрый. Он всегда заражает зрителей своим оптимизмом.       — Позволите узнать Ваше имя? — Никифоров, который вообще не смотрел на выступление этого Минами, а лишь ориентировался на восторженные крики толпы, слегка склонил голову на правое плечо.       — Ю-юри Кацуки. — Девушка запнулась. Казалось, ещё секунда — и сердце выскочит из груди.       — Какое красивое имя. — Но, если честно, на ум приходили только какие-то анимешки с таким жанром в предупреждениях. Кажется, там ещё девушки встречались с другими девушками — Виктор точно не знал.       — Спасибо. — Кивнула Кацуки, вновь оборачиваясь на Кэдзиро, мысленно моля его поскорее закончить программу.       — Этому парню повезло, что у него такой прекрасный тренер, как ты, — продолжал Никифоров, незаметно перейдя на «ты».       — Что Вы! Я не тренер! Я просто пришла поболеть за него. — Юри замахала руками.       — Но тебя пустили сюда. Значит, ты не просто болельщица.       — Да. Я тоже фигуристка. Но буду выступать сегодня вечером. — Она смущённо кивнула.       — Что ж, тогда я приду поболеть за тебя. — И подмигнул. — А теперь мне пора: Яков начинает злиться, — Виктору, как бы ему не хотелось бы, пришлось откланяться.       Юри рассеянно кивнула, ставя локти на бортик и закрывая лицо ладонями. Это что сейчас было? Сам Виктор Никифоров подошёл, поговорил с ней и пообещал, что будет болеть за неё! Юри почувствовала такое безграничное счастье, которое ни с чем не сравнимо!       С самого детства она была фанаткой русского фигуриста, любила его катание, могла повторить любую его программу и даже научилась делать четверные обороты в прыжке. Кацуки была первой девушкой, которая смогла сделать это. Конечно, от такого трюка она потянула ногу, но через неделю всё вернулось на свои места. И теперь четвертной Тулуп и четвертной Лутц — особые приёмы Юри во время выступления.       И прямо сейчас девушка почувствовала дикое желание выйти на лёд и показать себя и своё катание во всей красе, чтобы Виктор восхищённо смотрел на неё, чтобы отметил, как равную, чтобы похвалил. Захотелось вновь увидеть его улыбку. Не ту, что запечатлена на многочисленных фотографиях, а ту, которую Кацуки только что видела. Незаметно скосив взгляд в сторону Никифорова, она увидела его прямую спину.       Минами радостно поехал в уголок «слёз и поцелуев», а на лёд вышел Георгий Попович. Никифоров остался рядом с Яковом — следующим и последним выступать будет он.       Весь прокат Георгия Кацуки поздравляла Минами с количеством набранных баллов. Пока он занимал почётное третье место. Правда, Юри понимала, что после выхода на лёд Виктора, Кэдзиро станет четвёртым. Что тоже весьма неплохо: как-никак, это финал, а Япония раньше никогда в мужском катании не занимала никакого места. В женском же Юри ежегодно выигрывала серебряные или бронзовые медали — на золотую её не хватало. Но почему-то именно сейчас девушка была уверена, что она сможет! Она возьмёт золото и утрёт нос Бабичевой и прочим фигуристкам!       Когда на лёд вышел Виктор, весь зал замер. Послышались первые аккорды. Никифоров поднял руку вверх и приложил её ко лбу. И тут же сделал поворот вокруг своей оси. Музыка была грустной, а у Виктора было такое печальное лицо, что на секунду сердце Юри закололо. Конечно, она понимала, что это всё актёрское мастерство Никифорова, но… Но с первых секунд танец поразил её: фигурист сожалел о чём-то. Возможно, о давней встрече, или потерянном друге, а быть может, о прошлом. Кацуки было неизвестно, что это за сожаления, но вся та печаль, исходящая из танца, читаемая в каждом прыжке, в каждом взмахе руки, заставляла зал замирать. Он будто просил кого-то быть рядом, не покидать. И Юри захотелось выскочить на лёд, обнять фигуриста и сказать, что он не одинок.       Внезапно их взгляды встретились, и Кацуки будто молнией прошибло: взгляд Виктора был таким умоляющим и невероятно печальным, что у девушки подогнулись ноги. Она осела на скамейку. Минами, стоящий рядом, не отрываясь, смотрел на Никифорова: он был так же поражён, как и его семпай.       Выступление закончилось резко. Виктор, скрестив руки, поднял их. Он тяжело дышал. И Юри тут же отмерла, понимая, что всё время выступления Никифорова она практически не дышала, пальцами крепко сжимая края олимпийки.       — Это было… Потрясающе, — прошептал Минами.       Юри могла только кивнуть.       И тут Виктор посмотрел прямо в её глаза, улыбаясь. Сердце девушки замерло. Никифорову что, нечем заняться, и он ради развлечения заигрывает с ней? Либо… А что «либо» Юри не знала.       А ещё, кажется, у неё появилось вдохновение для своего номера.       

***

      Никто не ожидал увидеть Виктора Никифорова в зоне для фигуристов на женском Гран-При. Возможно, кто-нибудь бы решил, что он пришёл поддержать Милу Бабичеву, однако то, что они перебросились лишь парой фраз, и фигурист тут же отошёл от неё, говорило об обратном.       Наконец Никифоров нашёл ту, что искал. Она стояла у бортика, наблюдая за произвольной программы своей соперницы из Кореи.       — А она неплохо катается, — заметил Виктор, вставая у бортика рядом с Юри.       — В-Виктор-сан? — Девушка подпрыгнула от неожиданности.       — Приветик, Юри. — Он подмигнул ей, отчего она смутилась — в Японии по имени обращаются только близкие люди.       — Что Вы здесь делаете?       — Пришёл поддержать тебя. — Он улыбнулся, тут же начиная что-то весело щебетать: Кацуки слышала, но не слушала. Скорее, она до сих пор не могла поверить, что САМ Виктор Никифоров стоит рядом и так непринуждённо разговаривает с ней.       Кажется, он рассказывал про сегодняшний день, однако девушке было не до этого: она увидела, как от гнева перекосилось лицо выступающей кореянки, когда оная взглянула на трибуны и увидела русского фигуриста рядом с Юри. Ни для кого не было секретом, что Ю Сэнг Ха любила Виктора. И видеть, как он разговаривает с какой-то японкой, видимо, было невыносимо. Юри захотелось провалиться сквозь землю — лишь бы на неё так не смотрели.       Музыка прервалась, и выступающая замерла. Раздались аплодисменты. Кацуки сняла чехлы с лезвий коньков.       — Юри, постарайся. Покажи им свои чувства! — подбодрил её подошедший Селестино.       Кацуки кивнула. Своей темой для произвольной программы она выбрала воспоминания о детстве. Эта тематика была ей ближе всех.       Кацуки почти вышла на лёд, как вдруг её перехватили и крепко-крепко обняли.       — Удачи, Юри-тян, — весело произнёс Виктор, а после поцеловал её в кончик носа.       Девушка замерла от шока. Что. Он. Только что. Сделал?..       — Виктор? — не своим голосом переспросила девушка, удивлённо отстранившись от фигуриста и чуть ли не падая — чуть не запнулась лезвиями коньков друг об друга.       — Это было на удачу. — Виктор сделал крайне весёлое выражение лица.       Кацуки вновь захотелось провалиться сквозь землю. Но теперь ещё и от смущения. Они же знакомы всего полдня! Что он себе позволяет? Или это в России так принято? Или что?..       К реальности её вернул голос диктора. Сама не своя она вышла на лёд.       Но стоило первым аккордами музыки заиграть, как из её головы вылетели все глупые мысли, оставляя схему действий, воспоминания и эмоции. Своей композицией девушка выбрала песню «Почему ты красная, Летняя Звезда?» Эта песня, конечно, не была из её прошлого, и её никогда не напевала Хироко Кацуки. Однако эту песню пела она сама детям Юко, когда они были совсем маленькими. Эту же песню пела и сама Юко.       Кацуки поднимает вверх правую руку и делает небольшой круг спиной вперёд. В голове всплывает образ тройняшек Нишигори. Девушка расставляет руки в стороны и соединяет их, словно в молитве, а после поднимает вверх, сцепляя пальцы в замок. Начался куплет. Мягкий женский голос наполнил стадион, будоража воспоминания Юри. Дорожка шагов и прыжок — тройной Лутц, следом за ним небольшой прокат на правой на ноге и четвертной Тулуп.       Виктор стоял, завороженный движениями японки. Сейчас она казалась такой мягкой и такой домашней! Кацуки сложила руки так, словно качает ребёнка. И на секунду Никифоров подумал, что она будет хорошей матерью.       А Юри всё танцевала, буквально показывая всем свою душу. Вот она, будучи маленькой, ест кашу, вот она смотрит выступление Виктора по старому телевизору, вот она впервые встаёт на коньки, вот знакомится с Юко и Такеши, вот растёт, вот ходит в школу…       Каждый взмах руки, каждый шаг и каждый прыжок наполнены дорогими воспоминаниями о детстве. Прикрыв глаза, русский фигурист может легко представить маленькую японку, одетую в форму младшей школы. Казалось, что её чувства передаются через все преграды.       Со вторым куплетом она уже вспоминает детей Юко — Лутц, Аксель и Луп. Вот она держит новорождённую Аксель, вот меняет подгузник Лутц, вот качает Луп… Всё это дорого Юри. Дорого до боли в сердце. И Виктор это чувствовал.       Музыка закончилась, и Юри замерла в центре катка, подняв обе руки вверх, соединив кончики пальцев. На секунду в зале повисла давящая тишина. А потом он взорвался аплодисментами и радостными криками. На лёд полетели цветы и игрушки.       Кацуки облегченно выдохнула, тяжело дыша, и сделала небольшой круг, поднимая мягкую игрушку в виде старого доброго Тоторо. А после обернулась к тренеру, замирая. Виктор смотрел на неё потрясённо, восторженно, с какой-то нежностью и радостью в глазах. Юри не знала, как это объяснить, не знала, почему в её груди стало так жарко, а сердце быстрее застучало, но понимала одно: она попала. Серьёзно так попала, потому что впервые испытала это яркое чувство, потому что тренер как-то загадочно ухмылялся, потому что Ю Сэнг Ха прожигала её взглядом, потому что Виктор ярко улыбался, поднимая вверх большие пальцы. А после, вместе с Селестино, пошёл в уголок «слёз и поцелуев».       Селестино протянул ей чехлы, которые Кацуки тут же надела на лезвия — потом протрёт их. Но стоило девушке встать на пол, как Виктор её тут же подхватил и закружил вокруг своей оси, что-то радостно говоря при этом.       Девушка покраснела до кончиков ушей и крепко сжала рукава одежды фигуриста — боялась, что он её не удержит, и попросила опустить её. Никифоров повиновался, тут же начиная восторгаться.       «Да что это с ним такое? — в панике подумала девушка, пока её подхватывают под руки и ведут на скамейку. — Почему он так себя ведёт? И что тут происходит?»       Журналисты тут же начали фотографировать их. Как ни странно, Виктор сидел по левую руку от Юри, не отпуская её и улыбаясь в камеру. Селестино же хвалил девушку.       — Объявили счёт Кацуки Юри. Сто шестьдесят две целых и тринадцать сотых! Это новый Мировой Рекорд! Общий счёт составляет двести сорок три целых сорок семь сотых. И это так же является новым Мировым Рекордом в женском фигурном катании! Сейчас она на первом месте. На втором месте Дженни Форман из США, а на третьем Ю Сэнг Ха из Кореи!       Юри замерла. Она только что побила аж два Мировых Рекорда. Так до неё делал только Виктор Никифоров.       Селестино и Виктор обняли девушку с обеих сторон, радостно поздравляя её. Но та никак не реагировала. Внезапно на глаза накатились слёзы, и японка заплакала от радости. Подумать только! Она только что вошла в историю фигурного катания! Тут же ей дали носовой платок.       — Кстати, Юри-тян, я тут подумал кое о чём, и мы с Селестино поговорили. Так что сразу же после Гран-При я становлюсь твоим новым тренером, — широко улыбаясь, заявил Виктор, всё так же протягивая платок.       — Что? — от шока девушка перешла на японский.       …А на кончике носа ещё ощущались губы Никифорова.