- Я подаю на развод!

Никогда нельзя торопиться в отношениях. Никогда. Какими бы крепкими они ни казались на первый взгляд, какими бы страстными и пылкими ни были – никогда. Ведь в противном случае, когда дымка прекрасной супружеской жизни осядет и придётся столкнуться с суровой реальностью лицом к лицу, единственное, что останется – это терпеть. Терпеть, не в силах сдаться слишком рано. Терпеть до самого конца, с яростью закутываясь в одеяло, укладываясь ночью на диване, а не в общей постели и с надеждой в усталом сердце распахивать глаза поутру. И только когда усталость и отчаяние возьмут вверх, измотав настолько, что уже и никакой любви не захочется, когда скандалы и взаимные притязания станут повседневным языком – вот тогда, бросая в сердцах, комнату содрогнёт страшное… - С меня хватит, Ророноа! Я подаю на развод! – все рассуждения и мысли, всё старание сохранить самообладание и скудные потуги сдержать рвущийся наружу гнев – всё в один миг вывалилось наружу, оставляя после себя глухую пустоту. Винсмоку не полегчало от этих слов. Перекошенное лицо, растрёпанные волосы и помятая рубашка – одна пуговица оторвалась в драке. Сейчас же, стоя посреди комнаты, в которой, как могло показаться, несколько секунд назад царила самая настоящая буря, двое парней, тяжело дыша, стояли напротив друг друга, пытаясь понять то, что только что прозвучало. Зоро, выпрямившись и немного поразмыслив, наконец выдал: "Развод? Хорошо, Бровастый, как пожелаешь!" – кулак стукнул по столу, подбрасывая в воздух маленькую фарфоровую вазочку и будильник – единственное, что осталось на нём после непродолжительных разборок. - Я ведь не шучу, Зоро, – уже менее злобным тоном произнёс парень. Ророноа, также постепенно отходя, отвечал: - Я знаю. Поверь, не ты один устал от постоянных ссор и глупых обид, – Зоро отвернулся. Не хотел больше глядеть в лицо Винсмока: на нём отражалась вся боль от принятия столь важного решения. Жалость к себе, потраченному времени и вместе с тем что-то ещё, неуловимое и непонятное – Ророноа никак не мог разобраться в этом, да и не особо хотел. Сейчас парень нуждался только в одном: хотя бы в нескольких молчаливых минутах, чтобы прийти в себя и расставить по полочкам то, что запуталось в опухшей от бесчисленных криков голове. Санджи ушёл в другую комнату, хлопнув дверью. Слишком эмоционален. Даже когда все эмоции, казалось, расплескались, он всё равно умудрялся топнуть ножкой и встать в позу. Когда обида уже отступила, а горло не сжимали слёзы – он просто не мог без этого. Зато в одиночестве – здесь парень позволял себе гораздо больше, хотя прекрасно знал, что публика – за кулисами, а здесь, в гримёрной, кроме него самого это представление никто не увидит. А может Винсмоку это и нужно было – достучаться до самого себя. Но барабанить в открытую дверь бесполезно: Санджи давно всё знал, всё решил. Он лишь тянул время. Дверь приоткрылась: Санджи выглянул, не решаясь показаться полностью. Перед глазами – молчаливая стена. Нет, это спина Ророноа – он сидел за столом и отбивал какой-то ритм пальцами, о чём-то рассуждал. Или же наоборот – в его голове не было ни одной мысли. Винсмок не знал. Никогда не знал. Мыслительный процесс Зоро был и оставался для него загадкой. Но в эту минуту парня волновало совершенно другое. Холод. Если у Винсмока было чересчур много эмоций, то у Ророноа, в свою очередь, их явно недоставало. Словно все возможные чувства достались им на двоих, причём раздел случился явно не пополам. Казалось бы: они идеально дополняют друг друга. Должны бы, и, в какой-то мере, Винсмок мог с этим согласиться. Но, увы, всё не так безоблачно и радужно, как могло показаться на первый взгляд. Санджи часто не хватало Ророноа, его отдачи. Отдавая всего себя их отношениям, он получал лишь малую долю взамен. И это злило. Заставляло каждый раз проклинать безмолвного маримо вслух и сетовать на судьбу, что она свела парня именно с ним, а не с кем-нибудь другим. Но вместе с тем Санджи любил. Неистово и чисто. Именно поэтому ему было так больно переносить каждую их ссору, а в особенности – это каменное лицо, которое, казалось, ничем не растрогаешь. Вот и сейчас: Винсмок твёрдо для себя решил, что если Зоро обернётся, оторвёт свой зад от стула и попытается что-то сделать, чтобы спасти их трещащие по швам отношения, он тут же передумает и простит его. Может не полностью, но уж точно повременит с разводом. А если нет – что ж, Ророноа сам на это напросился. И вот Санджи стоял: стоял в проёме и сверлил недовольным взглядом сутулую спину. Никакой реакции, ни единого телодвижения. Складывалось впечатление, что все мускулы в одночасье застыли, превратившись в красивую, но абсолютно пустую скульптуру. - Ну и сиди тут один, идиот! – и вновь крики, экспрессия, проявление живого возмущения. Санджи, словно вихрь, метнулся в прихожую, накидывая пальто на подрагивающие плечи и скрываясь за входной дверью. Только после того, как она хлопнула, в застывшей комнате появилось движение – Ророноа лишь сильнее нахмурился, подняв тяжёлый взгляд со стола на стену. В этом взгляде и был весь Зоро – здесь сконцентрировались все чувства и ощущения, на которые он ещё был способен. Поднявшись со стула, парень подошёл к шкафчику. На свет показались документы – заявление о расторжении брака. Оно не было подготовлено заранее – этот документ пара подавала в пятый раз за три года супружеской жизни. Держа эти проклятые бумажки в руках, Ророноа весь трясся от переполняющей его злости – настолько сильно он их ненавидел. Готов был разорвать на месте, да не мог: в этом случае документы пришлось бы собирать заново, что лишь сильнее бы разозлило Бровастого. А Зоро и так сильно задел его в последний раз. Ророноа не мог утверждать, что их совместная жизнь была полна семейной идиллии. Поначалу: похоть и страсть, смешиваясь в опьяняющем коктейле, связывали их тела. Затем, постепенно, и разум нашёл точки соприкосновения. После бурной ночи они всё чаще и чаще оставались ночевать друг у друга, затем стали встречаться и в будние дни, обзавелись общим кругом друзей… В общем, вели себя как самая настоящая парочка, хоть и всегда отрицали это. А потом Зоро сделал предложение: неожиданно. Даже для самого себя. Ророноа как сейчас помнил: он заметил кольцо в витрине одного скромного ювелирного магазина. Присмотрелся, представил, как бы оно смотрелось на тонких пальцах Санджи – понравилось. И не заметил, как вошёл внутрь и стал расспрашивать о нём: размер, цена… Вышел из магазина парень уже не с пустыми руками. Правда, купить кольцо и сделать предложение – две разные вещи. На второе нужна храбрость или безумие. Зоро так до сих пор и не знал, что именно подтолкнуло его сделать этот ответственный шаг. Но факт таков: кольцо оказалось на своём законом месте. Подобные воспоминания часто посещали голову Ророноа. Особенно в дни ссор и взаимных обид. Зря? Поторопился? Возможно, подождать действительно стоило. Но более долгий промежуток времени всё равно не смог бы отменить содеянного. И в этом Зоро был уверен. Всегда. Также Ророноа старался убедить себя и в том, что в этот раз они вновь отложат это заявление в долгий ящик и попробуют справиться с нависшим кризисом вместе, а не поодиночке. Санджи отправился плакаться Нами. Девушка – общий друг Ророноа и Винсмока, который всегда пытался примерить грозящих друг другу разводом парней. Она выслушивала все претензии и обоснования своего поступка Санджи (так как только он мог завалиться к ней домой в любое время дня и ночи), а потом передавала их Зоро, растолковывая всё, как есть. Вот и в этот раз, стоило только звонку нервно затрезвонить, как Нами уже поняла – опять что-то стряслось с её любимыми, но проблемными мальчишками. Зоро и Санджи она любила словно мать или старшая сестра, которая просто не могла воспринимать их всерьёз. И все проблемы – лишь очередные детские неурядицы, которые решались в считанные минуты и при общем желании всё исправить. Но тут-то как раз и возникала проблема: никто из парней не хотел первым идти на примирение, хоть оба и прекрасно понимали, что это необходимо, если они действительно хотели сохранить свои отношения. - Опять? – начала прямо с порога Нами, пропуская в уютную прихожую пришедшего с мороза Винсмока. Санджи тряхнул головой. - В этот раз всё серьёзно: я действительно собираюсь подписать эти бумаги. - О, сколько ещё раз я должна услышать эти слова? – девушка была готова рвать на себе волосы – каждый раз, когда Санджи приходил к ней, он был полон решимости. И каждый раз ничего не происходило. Но вместе с тем она знала: не происходило лишь потому, что она могла подобрать правильные слова. А вот они, в свою очередь, каждый раз были разными. Теперь Нами вновь нужно что-то придумать, и скорее, если она хотела уладить проблему быстро и безболезненно. Винсмок всё пытался скрыть слёзы, которые предательски катились по обветренным щекам. Пройдя на кухню и плюхнувшись на табурет, он зарылся лицом в ладони, не переставая бубнить. Нами же всё это время крутилась в комнатке, не уступающей своими габаритами прихожей, уже заваривая ромашковый чай и начиная свою процедуру. - Я больше не могу это выносить! Паршивый маримо – бесчувственный кусок камня, да и только! Ненавижу, ненавижу, ненавижу… - Ты всё ещё любишь его? – первый укол. Санджи на секунду притих, казалось бы, задумавшись. Потом неуверенный голос произнёс, постепенно обретая силу: - Да, наверно, всё ещё… Именно поэтому я больше не могу следить за тем, как рушатся наши отношения, – перед ним появилась кружка с горячим напитком. Нами села рядом, принявшись проводить ладонью по светлым волосам: девушка видела, что в таком состоянии парень нуждался скорее в её теплоте и заботе, нежели в бездушном напоре. Больше не прозвучало ни слова. Девушка предоставила Винсмоку время успокоиться самостоятельно и прийти в себя. После того, как слёзы высохли, а чашка опустела, парень подошёл к стационарному телефону и позвонил в суд, договорившись о дате и времени развода. Затем пальцы застыли над кнопками – предстояло позвонить Зоро и сообщить всё ему, а вместе с тем попросив прихватить с собой все необходимые документы. Собравшись с силами, Санджи сделал это, быстро проговорив в трубку всю необходимую информацию и положив её, не позволив Ророноа сказать и слова в ответ. Тело в который раз объяла дрожь: Санджи вернулся на кухню и, присев на подоконник, достал сигареты. Нами кивнула. Винсмок взял в руки зажигалку, поджёг сигарету, затянулся…. Неожиданно он заговорил: - Почему-то я вспомнил, как этот зелёный мох сделал мне предложение. Может из-за того, что это тоже произошло на кухне – не знаю… Помню лишь, что после очередной ночи вместе вышел попить кофе и покурить. Выходить на лестничную клетку – холодно. В кровати – Ророноа никогда особенно не любил сигаретный дым. Поэтому я встал у приоткрытого окна, дымил и ждал, пока вскипит чайник. И не заметил, как он тоже вышел на кухню. Обнял меня со спины, устроив подбородок на плече и, глядя в смутное отражение в окне, произнёс: "Я каждый раз сожалею, что не могу продлить этот момент. Оставить тебя здесь не на несколько часов, дней, а навсегда". Это меня рассмешило. Тогда в шутку ляпнул, что ему, в таком случае, пришлось бы женить меня на нём. Откуда же мне было знать, что он достанет кольцо? И ведь держал же его где-то всё это время… - И ты ответил "да", – заметила Нами, глядя на сверкающую золотую полоску на безымянном пальце. Винсмок тоже взглянул на неё, грустно улыбнувшись. Поднявшись со стула, девушка подошла к Санджи и притянула его к себе. Обняв парня, она произнесла: "Санджи, пожалуйста, пообещай мне, что ты всё ещё раз хорошенько обдумаешь, прежде чем начнёшь что-то делать". – Винсмок кивнул. Нами не сильно понравилось это молчаливое согласие, но и просить от него большего она не могла. Один интересный факт: они действительно любили друг друга. И ещё один: вопреки всему, совершенно не могли жить вместе. Что печально: развод – это не решение их проблемы. Совершенно. Сколько бы Нами это ни говорила, парень её не слушал. Сейчас, когда она повторила это, Винсмок также ничего не ответил. Он лишь молча отправился спать (у девушки всегда можно было расположиться на диване). Завтра у Санджи важный день. И ему бы хотелось иметь хоть каплю сил, чтобы в этот раз довести дело до конца. Перед кабинетом, в котором должны были принять очередную пару, осознавшую, что совместная жизнь – это не то, что им нужно, сидел Санджи. Он пришёл за час до назначенного времени – просто не смог повести дома ни минуты больше, сорвавшись с места ни свет ни заря. Сердце колотилось где-то в горле, а ладони вспотели. Хотелось курить. Дико и безудержно. Но в помещении нельзя, а в десятый раз бегать на улицу – охранник ещё заподозрит что-то неладное. "Нет, я просто обязан успокоиться!" – растирая виски указательным и средним пальцами, пытался настроить себя на нужный лад Винсмок. Всё без толку. В итоге он всё же поднялся с места. Забежав в туалет, он тут же повернул кран – холодная вода, и прямо в лицо. Санджи необходимо было остыть. Встав напротив зеркала, он глядел на себя: не выспавшегося, взволнованного. "Прямо как в день свадьбы". И снова ухмылка. И снова не лишённая грусти. Тут одна из кабинок распахнулась, и к умывальнику подошёл Зоро – видимо, и у него не хватило терпения просидеть дома положенные до выхода часы. Заметив Винсмока, парень попытался с ним заговорить, но Санджи не захотел слушать. Ринулся к двери – Зоро быстро среагировал, схватив его за руку. "Пусти меня!" – Бесполезно. Ророноа лишь одёрнул его назад, к кабинкам, отрезая пути к отступлению. Санджи прижался спиной к одной из дверей, отвернув голову – поведение парня злило его, но почему-то Винсмок не мог дать отпора, как с лёгкостью делал это раньше. Тут Ророноа заговорил, всё же заставляя Санджи включиться в словесную перепалку: - Послушай меня Бровастый, ты же прекрасно понимаешь, что я ни за что в жизни ничего не подпишу. - Ха, с чего бы это? – Санджи не мог не ответить. – Вчера ты вполне был готов. - Передумал, – и был весь ответ. В душе Винсмок не находил места от счастья – ему и самому не очень хотелось расставаться подобным образом. Но на лице – обиженная гримаса. Он не мог не проучить парня. Видя всю эту бесполезную игру, Зоро пришлось перейти от слов к действиям. - Эй, я же вижу: и ты на самом деле не хочешь всего этого. – Ророноа подошёл ближе. Санджи почувствовал, как ослабели его ноги: ещё чуть-чуть, и тела они не удержат. Тогда и парень попытался перейти в наступление. Очередной приступ возмущения. Но Зоро не собирался его слушать: схватив Санджи за подбородок, Ророноа заткнул его рот поцелуем. Не отстранился, но и не стал напирать дальше, дожидаясь, пока Санджи ответит. А он и не мог не ответить. Сдался быстро, но лишь потому, что хотел поскорее покончить с этим фарсом. Винсмок устал. Сильно устал от подобных ситуаций в их отношениях. Поэтому столь лёгкое поражение его нисколько не расстроило, а наоборот – дало долгожданное облегчение. - Вот и доказательство, – прошептал Зоро, отрываясь от желанных губ. Винсмок, облизнувшись, притянул его обратно. - Ублюдок, – только и успел произнести он, после чего уже полностью погрузился в тот поток чувств, который так редко исходил от Ророноа. Больше Санджи ничего не волновало: ни то, что они находились в туалете суда, ни то, что ещё какие-то неполные сутки назад готовы были растерзать друг друга в клочья. Всё это померкло перед долгожданным примирением, которое наступало всякий раз, стоило парням осознать ценность тех тихих и тёплых дней, которые всё же вкрапливались в вереницу бурных выяснений отношений. В это время по коридору разгуливал негодующий юрист: пятая заявка этой пары и уже пятая неявка.

Конец.