Без названия

В военном госпитале вечерами стояла непривычная тишина. Только в одной палате, самой дальней, иногда в полголоса шумел телевизор. Агент Фил Коулсон временами приходил туда после заданий, или когда выдавалась свободный вечер. В молодости. В этой палате лежал Герой всей его жизни. Капитан Америка. Рядом с постаментом, ложем, на котором находился Стив Роджерс, мерно шумели аппараты жизнеобеспечения. В углу стоял телевизор. Самому капитану он был совершенно не нужен, его выпросил поставить в палату агент Коулсон. Сначала персонал госпиталя с подозрением отнесся к появлению там Фила Коулсона. Сам Фил, узнав о том, какое сокровище скрывается в недрах неприметного военного госпиталя, стал заходить регулярно. Сначала робко стоял у больничной койки наблюдая, как поднимается и опускается легкое больничное одеяло на широкой груди Кэпа. Как раздуваются ноздри. И слегка подрагиваю губы. И всегда приносил с собой карточки с его изображением, стоял, смотрел на Кэпа и сжимал их в руках, замусоливая и сминая. Затем он выпросил у персонала старое кресло, чтобы сидеть рядом и, в конце концов, санитары сжалились над агентом и притащили в палату старый черно-белый телевизор, который больше шипел, чем показывал. Кэп не просыпался. Иногда Коулсон наблюдал за тем, как представители медперсонала ухаживают за Роджерсом. Обтирают губкой, меняют мочеприемники, ставят зонды и капельницы. Но Кэп продолжал спать. Глубоко и спокойно. Фил мечтал. Как однажды Кэп очнется и первым, кого он увидит после десятилетий сна, будет его самый верный и преданный поклонник. Он посмотрит на агента Коулсона своими чистыми невинными глазами (Фил потратил не один год выискивая каждую мелочь в досье Роджерса, неизвестные факты и воспоминания всех, кто когда либо имел с ним дело) и со смесью смущения и недоверия спросит …. Что именно спросит, Коулсон так и не придумал. Его фантазии обрывались сладким оргазмом на том самом взгляде, который он представлял себе в мельчайших подробностях. Фил страстно мечтал испытать на себе взгляд Стива Роджерса. И все чаще и чаще оставался в палате на ночь. Он привык спать сидя в старом неудобном кресле, слушая посапывание Капитана и мерный шум работающего в коридоре вентилятора. Камер в палате не было, да и кто бы стал их устанавливать. Все знали, что покой Капитана Америки охраняет его почитатель. Однажды Фил не выдержал. Он прикоснулся к Стиву Роджерсу. Не смотря на всю свою внешнюю мощь, на ощупь непобедимый Капитан Америка оказался вполне обычным человеком. Фил закрыл глаза, снова и снова прокручивая, как Роджерс будет смотреть на него своими невинными умоляющими глазами. Одна рука Фила привычно расстегнула ширинку, а пальцами второй руки Фил провел по губам Кэпа. Надавил сильнее, раздвигая их. Но полностью попасть в рот не получилось. Фил вытащил из своих трусов руку и разомкнул Роджерсу челюсти. От осознания того, что он только что вторгся в рот своего кумира той же самой рукой, что только что размазывала смазку по своему члену, у Коулсона в животе похолодело от невероятных ощущений. Это было так сладко, запретно и неправильно одновременно. Фил присел на край хрустящей койки не вынимая пальцев изо рта Роджерса. Соблазн сделать то, о чем он мечтал несколько лет, боролся с совестью и чувством «Так же нельзя!!! Это же сам Капитан Америка!». Член Фила уже саднило от прохладного воздуха, он настойчиво требовал к себе внимания. Щемящий холод в районе пупка усилился. – Только. Один. Раз. – мысленно пообещал себе агент Фил Коулсон, даже не боясь, что его за этим занятием кто-нибудь застанет. Тихий поздний вечер, один из сотен точно таких же тихих и спокойных, когда он приходил в эту несчастную дальнюю палату, и так же тихо сидел рядом с кроватью Роджерса вперившись бездумным взглядом в этот черно-белый телевизор представляя, что они с Кэпом смотрят его вместе. Медсестры давно привыкли к этому странному тихоне-агенту и даже перестали заглядывать по ночам, чтобы узнать как дела и не нужно ли ему чего-нибудь. Фил торопливо скинул ботинки и форменные брюки. Пошевелил пальцами еще больше раздвигая челюсти Кэпа, однако во рту у того было сухо. Фил осторожно, стараясь не хрустеть клеенкой под простыней слишком громко, забрался на ложе своего Капитана с ногами, перекинул одну через Роджерса, встал на колени, нависая над ним. И замер боясь лишний раз вдохнуть. В голове шумело так, что Фил не слышал даже работающего в паре метров от него телевизора. Свободной рукой погонял шкурку раздумывая, что делать теперь. Подался вперед и провел головкой члена по нижней губе Роджерса, оттягивая ее к низу. Корочка на губах легко царапнула чувствительную головку. Фил застонал. Нестерпимо хотелось загнать член глубоко в рот спящему красавцу, но у того во рту была настоящая засуха, только на языке был едва ощутимый жирный налет глицерина. Этого явно было бы недостаточно. Коулсон еще раз пошевелил пальцами во рту кэпа, обшаривая его на предмет начала слюноотделения, но глицерин на языке блокировал работу отвечающих за это рецепторов. Тогда Фил вынул пальцы, наклонился над лицом Роджерса и смачно спустил слюну, которую копил в течение минуты. Блестящая вязкая жидкость попала точно в рот крепко спящего человека. Коулсон помог ей рукой, смазывая губы Кэпа и натирая своей слюной язык и нёбо приоткрытого рта. Пальцы добрались до небного язычка и, погладив его, скользнули дальше. Коулсон не боялся, что у Кэпа случится приступ рвоты, он своими глазами видел, как медсестры вводят тому желудочный зонд для кормления. Решив, что достаточно увлажнил себе путь, Фил с нетерпением подался вперед, рукой помогая члену попасть в нежную горячую глубину рта. Ему немного мешали полы рубашки, которую он не рискнул снимать, чтобы в случае чего не оказаться полностью голым. Услышав за стеной шаги, он бы еще успел скатиться на пол и притвориться, что просто опрокинул кофе на свои брюки. Коулсон пропихнул член почти до конца и затих, прислушиваясь к ощущениям. Его буквально передергивало не столько от сексуального удовольствия, сколько от осознания того, что Капитан Америка лежит под ним, откинув голову и безропотно принимает в горло твердый, как камень, член. Фил с удовольствием зарылся руками в жесткие отросшие волосы Стива Роджерса, проводя по ним руками, гладил кожу между прядками и тихо изнывал от удовольствия. Долбиться ему в горло Фил не мог, это вполне могло бы спровоцировать приступ рвоты даже у бессознательного человека. От напряжения начало сводить мышцы бедер. Коулсон медленно вытащил член изо рта Кэпа и осторожно устроился у него на груди, стараясь не давить всем весом. Кэп выглядел просто отлично. Волосы взъерошены, скулы покраснели, губы припухли и блестели от чужой слюны. Фил наклонился и осторожно поцеловал их, раздвигая языком и вливая Роджерсу в рот еще своей слюны, надрачивая свой член. Затем снова приподнялся и загнал головку в приоткрытый рот. Безумно хотелось кончить кэпу в рот, но еще больше хотелось сделать это под его взглядом. Коулсон, держа член в кулаке, быстро дрочил, проводя головкой по губам и немного вставляя ее между ними, пока не высохла слюна. Он знал, что Кэп не проснется, и все его старания не окупятся взглядом пронзительных голубых глаз. Фил зажмурился, представляя их себе и кончил, размазывая сперму по лицу Роджерса, по губам и подрагивающим во сне векам Капитана Америки. Немного отойдя от пережитого удовольствия, Фил неуклюже свалился с кровати и осел на пол. Он только что выебал в рот своего кумира, человека, который столько лет вдохновлял его, был его героем, непобедимым, несгибаемым Капитаном Америкой …. По комнате уже расползался запах спермы и агент Коулсон вынужден был подняться. Тихо чертыхаясь он попытался нашарить в карманах платок. Не найдя его, он неловко вытер с лица Капитана сперму полами своей голубой рубашки. Вид и запах у нее были еще те. Наскоро приведя Капитана в порядок и пригладив ему волосы, агент Фил Коулсон поспешно сбежал из палаты, ссылаясь на срочный вызов на службу встречным ему медсестрам и врачам. Хотя те даже не интересовались, куда это так торопится растрепанный и покрасневший любитель супер-героев и карточек. Всю неделю Фил клялся себе, что подобного больше не повторится, что это было помешательство, позор, порочащий его репутацию и его чистую душу, стирая по ночам руки до кровавых мозолей в попытке удовлетворить себя. Не получалось. Он больше не мог представить себе невинных голубых глаз Капитана Америки, только подрагивающие веки с каплями его, Фила, спермы. И ниточку слюны, тянущуюся от его губ в приоткрытый рот Стива Роджерса. К концу недели ноги сами принесли агента Коулсона в ту злосчастную палату. Он терпел до последнего, не решаясь повторить то, что делал в прошлый раз, но в конце концов сдался на милость своей похоти. На этот раз действовал быстрее и увереннее, кончив так глубоко во рту Роджерса, как позволила нечистая уже совесть. А затем принялся с упоением вылизывать свою же сперму, орудуя языком во рту Кэпа. Стив Роджерс в сознании агента Коулсона понемногу превращался из Супер-героя в супер спермоприемник, безотказный и податливый. Хотя героем от этого быть не перестал. Находясь далеко от сонного красавца, Фил думал о нем, как о своем непорочном кумире, великом благородном человеке, но стоило переступить порог палаты – и Фил видел перед собой только невыносимо прекрасный объект для удовлетворения своих низменный желаний. Это было настолько грешно и упоительно, что Фил каждый раз все убедительнее клялся себе, что подобное не должно повторяться. Но повторялось из недели в неделю, затягивая Фила все глубже и глубже. А Роджерс продолжал спокойно спать, даже не выказывая признаков готовности к пробуждению. Трижды Фил падал так низко, что как казалось ему самому, упасть было уже просто некуда. Под Рождество, когда почти весь персонал и пациенты либо праздновали дома, либо отмечали в кабинетах, агент Коулсон решился на то, о чем боялся признаваться даже самому себе. Длинные мощные ноги Кэпа, покрытые золотистыми волосками, без усилий раздвинулись легким движением рук Фила, и он, дрожа от удовольствия и предвкушения, вылизал умопомрачительную задницу Роджерса, его тяжелые крупные яйца, которые целиком даже не поместились у Фила во рту, и даже попробовал подрочить Кэпу. Трахать бессознательного супер-героя оказалось легче, чем решиться на это. Фил несколько минут буравил языком анус, смазывая и расслабляя его, затем трахал его языком, смачивая изнутри. От развратности происходящего у него голова шла кругом, он представлял себя первым человеком, который ступил на поверхность Луны, первооткрывателем глубин океана и покорителем высочайших горных вершин планеты. Придерживая ноги Кэпа, Коулсон натянул презерватив и смазал его приготовленным лубрикантом. Хоть Кэп и был расслаблен, а Фил вылизал его так, что два пальца скользили как по маслу, лишняя смазка не помешала. Фил толкался вперед, сантиметр за сантиметром погружаясь в идеальную задницу идеального супер-героя. Сначала медленно, задыхаясь от жгучего удовольствия; затем от страха что такого Кэп точно не выдержит, откроет глаза... а с этой мыслью и от оргазма. Фил еле успел сдернуть резинку, чтобы успеть кончить внутрь Кэпа, в жаркую, скользкую задницу, которая еще никогда ни перед кем так не раскрывалась. А после вылизал его начисто, снова ввинчиваясь языком между невыносимо идеальных половинок. Выебав Роджерса в третий раз, Коулсон решил, что так больше продолжаться не может. Трахать коматозного Кэпа было все равно, что не успевший остыть труп. Коулсон мучился бессонницей пару недель, и в итоге написал заявление на перевод в другое подразделение. На память о своем кумире у него остались только карточки и та самая рубашка со следами спермы, которой он вытер следы своего грехопадения с лица Роджерса в самый первый вечер. И однажды, несколько лет спустя, Фил Коулсон испытал на себе тот самый чистый и открытый взгляд Капитана Америки. Земле грозила очередная опасность в очередной раз из космоса, а агент Фил Коулсон изнывал от противоречивых желаний. Попросить у Стива Роджерса автограф на тех самых карточках, что он много лет таскал с собой, или провалиться сквозь землю. Кэп искренне недоумевал, почему Агент Коулсон, по слухам, превозносящий его как божество, так старательно его избегает? Стив старался быть приветливым, улыбался своей самой обаятельной и обезоруживающей улыбкой, ловил взгляд агента Коулсона, но тот словно чувствуя его даже затылком, старательно избегал встречаться с Кэпом лицом к лицу. Потому что боялся, до тошноты боялся, что Кэп каким-то образом вспомнит все то, что вытворял с ним агент Коулсон много лет назад. Фил прекрасно помнил то время, когда эти лучистые голубые глаза были закрыты, а на подрагивающих от неспокойных сновидений веках красовались потеки спермы. Когда такие живые сейчас губы были неподвижными, и агент Коулсон водил по ним членом, кончая между ними. И как эта упоительная задница, так аппетитно обтянутая до предела пошлой тканью костюма, находилась в его полном распоряжении. Фил сквозь обшивку летающей базы готов был провалиться, лишь бы не смотреть в эти вожделенные голубые глаза, до сих пор пробуждающие в нем самые сокровенные желания и самые постыдные воспоминания в его жизни. Кэп мучился от непонимания, Фил от диких воспоминаний. Он так и не решался подойти к своему герою и заглянуть в глаза. Сказать, наконец, насколько он ему дорог и признаться во всем. Только успел рассказать про старые карточки, используя их как прикрытие своего позора. И до последней минуты своей жизни жалел о том, что оказался слабее своих желаний и недостойным главной своей мечты – открытого взгляда таких доверчивых голубых глаз Капитана Америки.