Пансионат Кроула

Здание пансионата, хранившее молчание уже более 60 лет. Нет ничего такого, что в силах было бы нарушить загробную тишину, блаженно окружившую нас туманным колечком. С каждым годом колечко вновь расправляло ветви, отзывающиеся для нас новыми вспышками голода, эпидемий – разорения. Элитное заведение, немногочисленные, талантливые выпускники. Причина право, очень проста - многие умирали уже в 1-й год, не успев глотнуть и доли тех приятных вольностей, которыми нас удостаивали по прошествии более долгого срока. Такое, казалось бы, обреченное на смерть у нас было существование. Хотя, подождите, почему «казалось бы»? Жизнь любой девушки с самого начала была близка к концу. Возможно, так считалось из-за того, что эти 3-4 выпускника… Всегда были «особыми» учениками мужского класса. Версия о таком разделении или угнетении, не была «подтверждена официально». В данном пансионате, вообще мало что подтверждено, тем более официально – тоисть, лично, от имени таинственной директрисы. Обстановка неизвестности породила у воспитательниц любовь к шумным интрижкам и смелым публичным «секретам» (которых придумывали в частности ученицы 3 года обучения). Каждая удостаивалась быть обожествленной толпами малышек с восхищёнными глазами. Ну а я была не из новичков-идеалистов, а уже имела довольно привязавшееся звание «ветерана Кроула», хотя, все же главное мое качество – упрямость, вдобавок к лихой дерзости. Хвастаться любила, очень. Всего-то желание казаться лучше - неконтролируемое, в большинстве своем. Но день, повернувший жизнь пансионата навсегда, помнят все. И хвастовство, обида и толпа, породили хаос во время оглашения новости «несправедливости к девушкам». Тогда, директриса, Леди K-ni, влилась в толпу, пугая внимательных девушек. Белое платье, легкие волосы, белая маска кабуки При всей этой внешности белой, в буквальном смысле, вороны, эта молодая женщина невероятно бесшумно и не спеша может подойти и, погладив нежной рукой по шелковой блузе, склониться, прошептав, возможно, последнее в твоей жизни обещание: - Ты не останешься неуслышанной… Внутри меня все судорожно похолодело и разбилось насмерть. Теперь уже нет времени собирать жалкие остатки своей рваной душонки. Оставалось лишь бежать.