И.С.Т.

— Полундра, блядь, Ромк… — Сима проигнорировал возмущенный взгляд медбрата и поудобнее уселся в кресле рядом с постелью бессовестно дрыхнущего Силиверстова. — Прикинь, Анж сказал, что такого пиздеца филиал еще не знал. А он типа в курсе дела, знаток значит. Ну и это, на фоне, так сказать, эпичной трагедии типа «Антиноя» ректор пропал, Арестов в ахуе, явилась какая-то жлобская комиссия и во все дыхательные и пихательные сношает всех. По очереди. Типа мы тоже в очереди, но поскольку я в перезагрузку не ушел, то меня оставили напоследок. А ты еще не оклемался, значит, тебя тоже на потом оставят… — Сима отпил из кружки чай, зажевал его печенинкой и тоскливо вздохнул. — Давай, просыпайся, Спящая красавица. Мне тут нудно. На каникулы никого не отпускают, так что сидеть нам тут до новых веников. Прикинь, да, обещали-заливали, а тут такая херь, бля, кто ж знал, что тут армагеддец случится. Кстати, забегал Тимур. Заставил его сожрать лимон, сильно довольным выглядел. Правда, сказал, что на планарах пиздец и соваться туда не стоит, если ты не самоубивец. В общем, давай, Ромашка, я тут малость задолбался. Просыпайся. — Да ну на хер, — пробормотал в явной подлудреме тот, и накрылся одеялом с головой. — Мне и тут хорошо, — последние буквы уже звучали невнятно. Похоже, просыпаться окончательно он действительно не собирался и реагировал только на голос. — Ну ты припух, Ромысь, — оглядевшись, Сима удостоверился что рядом никого нет, и запустил руку под одеяло с намерением пощекотать подлеца. Правда, о том, куда именно попала рука, оставалось только догадываться. — Вылазь, зараза. Зараза вылазить не собирался. — А смысл? — донеслось философское из-под одеяла. — Там полундра, а здесь тихо и спокойно. И щекотки я не боюсь, но руку отдавлю запросто. — Ну тогда я хоть тут в спокойствии полежу, — фыркнул Сима. — Дави, бля. Я готов! — А что, комиссию в нашем блоке поселили? — Рома откинул одеяло и сел, глядя сердито и сонно. — Серафим, сволочь ты ушастая, помереть спокойно не дашь. Что значит «ректор сбежал»? — То и значит, — самодовольно осклабился Сима, доставая из-под кресла термос. — Чай будешь? Свалил Викинг. Ночью. После того, как всех сюда перетянули и народ помаленьку в сознанку приходить начал. — Давай, — вздохнул Рома, с силой потирая лицо. — Не знаю, что у вас тут было, но, похоже, я все веселье продрых. Последнее, что я помню — это как оказался на планаре. Потом вспышки какие-то, муть еще темная, что ли, была, хаос. А потом я заснул. Кажется. И теперь знать — не знаю, почему свалил ректор, почему Арестов в ахуе и кому мы, собственно, сдались. — Я тоже не особо много слышал, в основном держал тебя, когда ты отключился, — Сима передернул плечами и, плеснув в кружку термоса чай, подал ее Ромке. — Но если наконец доберемся до нашего блока — поговорим с Тимом. Он, кажется, в курсе всего. Рома фыркнул: — И вот как с тобой в разведку идти? Все самое главное не знаешь. Из-за чего хоть кипешь? — Ром, — Сима вдруг посерьезнел. — В отключке было до хрена народа. «При мозгах» оставались я, Аян, Фрей, Чед, наша старшая четверка, кто-то еще из третьекурсников. Не помню кто. Остальные были в отключке. Фрея Арестов потянул за собой шустрить на планары. Он отсыпался в соседней палате. Кажется, уже проснулся. Я не зря сказал, что у нас тут пиздец. Он у нас масштабный, бля. — Вы всегда так преувеличиваете, молодой человек? — Как открылась дверь — никто из них не услышал. И сколько простоял у порога вошедший в палату человек — можно было только гадать. Но то, что он не из филиала — можно было даже не сомневаться. Они такого бы запомнили. С длинными растрепанными седыми волосами, в которых еще виднелись черные редкие прядки, собранными и подвязанными на концах крохотными колокольчиками, звеневшими от каждого движения головы. Покрытое не частыми, но заметными морщинами лицо с пронзительными, на удивление молодыми глазами; длинное худое тело в невзрачном сером балахоне. Не заметить такое было невозможно. Как и понять возраст. Рома шумно сглотнул, словно пойманный взглядом его темных карих глаз, а мужчина вдруг оказался рядом с кроватью. — Роман Силиверстов, — он не спрашивал, он констатировал факт. — Я представлял вас другим, — он протянул руку, бесцеремонно взял его за подбородок, погладил скулу подушечкой пальцев. — Вы бы не могли не распускать руки в отношении моего оракула? — хмуро полюбопытствовал Сима, пристально разглядывая посетителя. Пофигу кто это. Этот тип вызывал дрожь отвращения. Дамблдор, бля. — Твоего оракула? — сморгнул Рома, ошарашенный всем происходящим. Мужчина рассмеялся: — Самого главного вам не сказали, Роман? — он склонил голову к плечу, окидывая его откровенным взглядом. — Агейр не занимался с вами? Рома покачал головой, и мужчина поджал губы, нахмурившись: — Плохо. Талант должен пройти огранку. — Что вам нужно? — Рома пропустил его слова мимо ушей, как все не слишком важное. — Посмотреть на того, с кого все началось? — мужчина усмехнулся и отступил. — Но наш разговор еще впереди. Я буду ждать встречи с вами. Прошу не опаздывать, — он кивнул, одарил Симу насмешливым взглядом и вышел из палаты, оставив после себя тающий звон колокольчиков. — Маразм крепчал, — резюмировал все происходящее Сима, проводив странного типа тяжелым взглядом. — Я чем дальше, тем капитальнее чувствую себя попаданцем в «Хогвардс». И да, я тебя чувствую, наконец. Вот тут чувствую. — Он приложил ладонь к солнечному сплетению и вздохнул. Рома наградил его хмурым взглядом: — Кажется, я пропустил гораздо больше, чем думал. Когда это случилось, и когда ты собирался мне об этом рассказать? — Да черт его знает. Я в этом дурдоме всего и не заметил. А этот хрен мне не нравится. И не его собачье дело, почему Викинг тобой не занимался так долго. И бля, почему, интересно, с тебя все началось? — Значит, не собирался. Надеялся, что до меня само дойдет? — Рома отставил уже остывший чай и закутался в одеяло. — Этот тип явно из комиссии. Пришел поздороваться в неформальной обстановке. Меня вообще отсюда выпустят? Я б пожрать сходил. Сима покраснел. — Ну… в общем, мы как-то долго этого ждали, так что я подумал, что ты тоже должен хоть что-то почувствовать. Типа, не любовь с первого взгляда, но если это чувствую я, то и ты… в общем, прости, ступил. И тебя, кстати, не держит никто, давно уже мог свинтить. — Если ты забыл, то я в себя пришел по факту минут двадцать назад, — буркнул Рома. — И все пропустил, — откинул одеяло, выбрался из кровати, пытаясь пригладить взъерошенные волосы, и принялся озираться в поисках одежды. Увидел свой маскарадный костюм, хмыкнул, но к брюкам потянулся. — Жаль только, что сейчас ничего не проверишь. Хотя все равно странно. Это не потому, что ректор свалил, а ты типа бесхозным остался? — А я и так ничейный мальчик. Свой собственный, — показал ему язык Сима, закрывая термос. — Но ты все равно мой оракул. Пииифияяяя, гы-гы. Рома покосился на него, натянул китель и развернулся, зевая. — И что это ты такой счастливый? — Так тебя ж разбудил. Я не прекрасный прЫнц, и будил не поцелуями, но все фигня, главное, что ты восстал! И вообще, жратвы в блок Чед захватит, а Тим, думаю, уже ждет. Ну и Сказочник со своими эльфами прийти должен. Тебе совсем не интересно их послушать? Без нас же начнут! — тормошил его Сима. — Не начнут, — заявил Рома. — Анжей точно не начнет, а остальные спорить с ним не будут. Да и переодеться надо, а то отшучиваться достанет. Все, Серафим, перебежками. — Ну, давай перебежками, — Сима набросил ему на плечи свою куртку, а сам замотался в шарф и только тогда, обняв термос, выскользнул в коридор. Выбирались оперативно. В паре палат все еще бессовестно спали маскарадные страдальцы. Хотя по большей части студентов отправили по блокам. Опасности для здоровья и жизни больше нет, а усталость лечится плотным обедом и сном. На улице все еще мело. И мело основательно. Во внутреннем дворике сугробы были выше колена, и несколько подсобных рабочих безуспешно расчищали хотя бы необходимый для передвижения минимум пространства. К счастью, обошлось без пробуксовки и спустя пять минут они ввалились в блок общежития, отряхиваясь от снега и смахивая колючие снежинки с лиц. — Ну не блядство ли? — Бехерович раздраженно потряс головой, отчего с кучеряшек на пол просыпался натуральный снегопад. — Скорее, материалист поработал, — Рома стряхнул с себя куртку, отдал ее Симе, забрав взамен термос. — Тихо. Дрыхнут все, что ли? Ну, смотри, Сима, если меня там Тимурчик за накрытым столом ждать не будет, придется тебе топать в столовку. «Стол» был накрыт в лучших традициях древнегреческих «симпозиумов». Прям на полу, на расстеленных салфетках. Правда водочки, черного хлебушка и селедочки с лучком там не было. Сам Ширинский сидел на подушке, подобрав ноги по-турецки, и задумчиво жевал соленый огурец. Рядом в такой же задумчивости застыл поляк. Его огурчик был деликатно наколот на вилочку. И вообще вид Анжей имел сказочный. Теплый пушистый свитер сверху и плед-шотландка снизу. И покрасневший нос. — Утра доброго, — Сима плюхнулся на диван. — Доброго, — отозвался Санада, разливающий по толстостенным кружкам ароматный облепиховый чай. — Прям идиллия, — кивнул Рома, взъерошил волосы дремлющего Аяна и исчез в комнате, крикнув с порога: — Я переодеваться! Оператора моего не обижать! — Да кто ж рискнет, — меланхолично обронил Тимур. — Я тебя огорчу, я нифига не твой оператор. — Он уже в курсе, — фыркнул Бехерович, безошибочно выцепив из горки выпечки пирожок с вишнями. — Откуда? — вскинул бровь татарин, изумленно глядя на него. — Я еще никому не говорил… — Что, ты уже дожал Арестова? — оживился Анжей. — Просто его оператор я, — негромко заметил Сима. — Боюсь тебя огорчить, Сима, но об этом мы тоже уже в курсе, — подал голос Матей, дремавший на плече у японца. — В этом сумасшедшем доме ничего невозможно утаить. Прям как ежа в мешке, — скорчил мордашку Симеон. — Все вопросы к Анжу, — тут же отозвался Матей. — Да ладно вам, какая разница, как? Главное, что это таки случилось. Вы порознь — было что-то в этом неправильное. Ну так что, тебя поздравить? — Айвен вскинул бровь, глядя на Симу с легкой улыбкой. — Только если разрешишь к тебе за советами бегать. Потому что я ничего не понимаю, как это работает и что с этим делать, — пирожок закончился до обидного быстро. Пришлось приниматься за следующий. — Ты с ректором совсем не работал? — Айвен кинул на него любопытный взгляд. — Никакой настройки? — Абсолютно. Насколько я понял, он… искал своего первого оператора. Потому не хотел запечатления, — засопел Сима. — Сопишь так, словно ты этим фактом очень недоволен, — заметил Матей. — Нифига. Просто он мог бы хоть немножко порассказывать. Кааароч, Ромка мой Дельфийский оракул и я этому до чертиков рад. Но мы нихрена не настроены друг на друга и я не умею с ним работать. Точка. Обсуждение закончили. Что за фигня происходит? А то к нам какой-то старый хрыч заходил. В руки вазу с лимонными дольками — и вылитый Дамблдор. И к Ромысю приставал, типа хочу глянуть на того, с кого все началось. — Хочешь, открою страшную тайну? — хмыкнул Матей. — Самый лучший способ настройки — обычный секс. — Казанова, ну закрыли тему, а!!! — Сима съехал на диване пониже и спрятался за подушку. Анжей засмеялся. — Он прав, между прочим. — Угу, наверное. Но давайте лучше о Дамблдоре? — Каком еще Дамблдоре? — вышедший уже в домашнем Рома опешил. Похлопал ресницами, а потом до него дошло. — А-а-а, тот тип с колокольчиками в волосах? Он на Дамблдора совсем непохож. — С колокольчиками? — Айвен напрягся, а Матей тут же сел, освободив колени Санады. — Седой? — Угу, — Рома покрутился в поисках свободного местечка и опустился на подушку. — Знакомая личность? — Эрих Ллойд, — произнес Айвен чуть подрагивающим голосом. — Это же легенда. Оракул и оператор в одном флаконе. Сильнейший. Очень странный, но это не удивительно. Его книги о вероятностях и работе с нитями дают только выпускникам и только если те решают продолжить обучение. — Говорят, раньше он был что-то типа покровителя нашего филиала, но что-то не поделил с Арестовым, и теперь у них вооруженный нейтралитет, — добавил Матей. — Вот мы встряли. — Я не буду подкатывать к Мареку, чтобы узнать, чем нам все это грозит, — помрачнел Тимур. — Он и так под ударом. Сказал, что есть вероятность, что его арестуют. Кстати, если он под ударом, то почему никто не прижал Лемешева? Он с ректором уезжал, но вернулся. — Не стоит лезть в дела старших, пусть сами разбираются, — Матей тоже нахмурился. — Арестов не мальчик, в обиду себя вряд ли даст. — Да я-то согласен, — криво усмехнулся Тимур. — Только не хочется терять то, о чем так долго мечтал. Ладно… если серьезно, то я не до конца понимаю то, что здесь происходит. — Да никто не понимает, — подал голос Сима. — И вот мы пришли к самому интересному, — Рома демонстративно потер руки. — Кто-нибудь расскажет мне, что случилось, пока я в отключке валялся, и когда успел обзавестись оператором. Сима у нас отморозился, сказал, что сам ничего не понимает. — Нагло врет, — тут же заявил Айвен. — Он лапку свою приложил тоже. И вытаскивал тебя с планаров с помощью ректора тоже он. — Ну обзавелся и обзавелся. И шо ж теперь? — возроптал Бехерович со своего места, утаскивая очередной пирожок. — Рад оказаться комплектным, так сказать. Мне вот интересно на кой-хрен этот ваш легендарный приперся. У них там что, комиссии попроще не нашлось? Или все сплошные легенды школоту смотрят? Рома закатил глаза и запихал ему пирожок в рот, для верности еще и ладонью рот прикрыл: — Ешь, солнышко, ешь, милый. Не мешай взрослым дядям общаться. Ну что, парни, кто-нибудь что-нибудь все-таки расскажет? Чтобы я вопросов лишних не задавал ненужным людям. Ну и общую стратегию выработать надо, Эрих этот ваш обещал мне встречу. — Фоф фак и фыфаскифай с фланара…фуфенок… — оскорбился Бехерович. — Ну что рассказывать… это твой милый корректор больше расскажет о том, что на планаре творилось, — усмехнулся Анжей. — Мы выдержали шторм, потому что оказались достаточно сильными. Растаскивали тех, кто вырубился, по углам. Честно, тебе повезло, что ты этого не видел. Это был просто сумасшедший дом. Единственное, что я знаю, так то, что того, кто все это устроил, прекрасно знает Линдстрем, Лемешев и наш прекрасный грек Амфимиади. Думаю, что и Арестов с ним знаком. — Все отлично, моя прелесть, спасибо, но, может быть, ты теперь расскажешь, что за шторм и кого вы растаскивали? — ехидно почти пропел Рома. — Штормом иногда называют энергетические возмущения на планаре, когда рвутся вероятности и происходит какой-нибудь прорыв типа Заводи или соединение нескольких уровней, — пояснил Анж. — Это катастрофа, потому что такой шторм может отразиться на реальности. Землетрясениями, ураганами. В особо запущенных случаях — войнами. В общем, кто-то вызвал шторм. На то, чтобы это сделал человек надо столько усилий, что просто аут. Единственный вариант — делиться силами на планаре, или тянуть из кого-то силу. Очень похоже, что развивался второй вариант. Ваня, помнишь, я рассуждал на тему передачи энергии? На Бали? Похоже, кто-то это реализовал. А в отключку все ушли по причине отсутствия сил. — Это возможно, — медленно кивнул Санада. — Это вполне объясняет, почему все в последнее время так много спали. — Это не похоже на шторм, — подал голос Матей. — Вернее, он был только последствием. Вряд ли по причине шторма сюда приехала бы комиссия, ректор сбежал, а Арестов был бы под угрозой ареста. Разве только устроивший это не среди нас, и наш доблестный безопасник его прохлопал. — Его зовут Натан, — на миг прикрыв глаза, сказал Санада. — Если я все правильно помню. И опять-таки, если память мне не изменяет, на трех курсах у нас нет ни одного Натана. — Натан? — Айвен нахмурился, вспоминая. — Точно, про него говорили кураторы прежде, чем свалить на планары вслед за ректором. Но у нас действительно нет ни одного Натана. Но что тогда здесь делает комиссия? — Полагаю, это вопрос к Ллойду, — Анж чопорно наколол на вилочку еще один огурец и с хрустом вгрызся в соленую бочинку. — Хотя можно выстроить определенную логическую цепочку. — Например? — Сима прожевал пирожок и теперь с интересом прислушивался к разговору. — Например… — протянул поляк. — Например, Лемешев говорил, что он из разорванной группы. С учетом того, как он вел себя с греком и Линдстремом, можно говорить о том, что они в группе были и достаточно длительный срок. Лемешев — материалист. Амфимиади — хроник. Как мы все знаем, наш любимый Викинг — оракул. Четвертого мы не знаем, но… норг удрал. Единственный, к кому он мог уйти — оператор. Его оператор. Предположу, что чувака зовут Натан, и он решился на отчаянный шаг. — Предположения, — Матей бесцеремонно стащил с его вилки огурец и схрумкал его сам. — Не совсем, — нахмурился Айвен, проследивший путь огурца до самого конца. — Линдстрем оракул, а мы все знаем, как он относился к своей работе. И к Симе. Как упорно не желал связи. Он не мог просто взять все и уйти, зная, что подставит этим остальных. Причина должна быть веской, очень веской. И для оракула такой может быть только его оператор. Я сам оператор, мне трудно понять, что важно для оракула, но могу сказать за себя: я без Анжа лишь половина человека. Я никто без своего оракула, тем более на планаре. — Зато я знаю, — опустил взгляд Анжей, а потом потянулся и с силой сжал ладонь Айвена. — И если бы я был на месте ректора, я бы тоже бросил все. Потому что оракул без оператора — калека. Он может видеть, может чувствовать разницу, может просчитать все что угодно, но ничего не способен изменить. Это страшно. Оператор — мои руки. Остаться без оператора… — его тело сотрясла крупная дрожь. — Такого и врагу не пожелаешь. Таким, как Ллойд, этого попросту не понять. — Зато у него нет слабых мест, — заметил Рома, поколебался немного, а потом все-таки потянулся и легко сжал пальцы Симы. — Хотя мне тоже пока не понять, но у меня хорошее воображение, и я могу представить. — В начале года я начал видеть вероятности, от которых мне стало дурно. И еще туман. Туман для оракула фактически означает его скорую гибель. Я испугался и начал искать возможности изменить это. В том числе и по Темному планару. Но потом, когда мы пришли, увидели вас, то поняли, что вы не угроза. Вернее что угроза НЕ вы, — Анж говорил очень тихо, но достаточно четко и спокойно, чтобы его слова не казались шуткой. — Но на нас никто не пытался напасть, — возразил Матей. — Если бы грек не отправил нас на планары, все это прошло бы мимо нас. Мы не маялись бессонницей, и долгим сном не страдали тоже. Если ты видел угрозу для нас, то этот… шторм — не она. — А что, если ваш провал в Заводь — это своего рода прощупывание? — Сима как-то интуитивно сжал Ромкины пальцы и очень естественным полуосознанным жестом поднес их к губам. Рома сморгнул, но промолчал, закусив губу, чтобы спрятать улыбку. — Анжа никто не тянул, а Заводь — слишком непредсказуемое явление, чтобы ею кто-то мог воспользоваться. С другой стороны, тот парень в очках откуда-то же там взялся? — резонно заметил Айвен. — Как там Ллойд говорил? Что с тебя все началось? — Матей отзеркалил жест Симы. — Тебя вытягивали, следом пошли мы. Кто знает, может, этот парень тоже выбрался. Вдруг он оказался там неслучайно. — Думаешь, это было что-то вроде тюрьмы? — Не знаю, — Анжей пожал плечами и отвернулся. — Я ничего не знаю наверняка. — Съешь огурчик. Полегчает, — предложил Сима. — Если б мужики рожать могли, решил бы, что ты на каком-то там месяце. Так огурцы харчить — постараться надо. — Неудачная попытка разрядить обстановку, — хмыкнул Тимур. — Но слив засчитан. — Но у тебя отлично получается с предположениями, — Рома, не глядя, привлек Симу к себе, и снова накрыл рот ладонью. — Почему Арестова могут арестовать, если предположить, что виновник — все-таки Натан, но его здесь не было, а значит он вне ответственности? — Два варианта, — отозватся Анж. — Либо Арестов позволил ему уйти, либо знал, где Натан находится. — Либо и то и другое, — добавил Тимур, уводя с тарелки последний пирожок. — Вопрос: зачем он это сделал, если знал, чем ему это может грозить? — Матей потянулся, сполз пониже и снова устроился головой на коленях Санады. Тот с нежностью погладил его по волосам и подмигнул Аяну. — Скорее всего, он просто не просчитал, что Линдстрем психанет и уйдет в подполье за своим оператором, — предположил Сима. — Ну, я так думаю. — Возможно, — Рома задумчиво погладил нижнюю губу. — Но как-то я слабо представляю себе чего-то не предусмотревшего Арестова. Ладно… С меня взятки гладки — я большею частью все проспал, а вас комиссия уже заслушивала? — Чед как раз там. Вообще-то начинали с обморочных. Мы на закуску остались. Хотя удивительно, что Фрей еще там не был. Думаю, что его как корректора должны были в первую очередь загрести, — ответил Тимур. — Мне сказали зайти через два часа в кабинет ректора. Похоже, они обосновались там, — подал голос Санада. — Фрей еще спит в больничном блоке, — подал голос до сих пор упорно молчавший Аян. — И как корректора он Арестова точно не сдаст. Тот в последнее время очень плотно с ним занимался, факультативно. Кажется, они даже нашли общий язык. — Ложь они почувствуют сразу. А утаивание? Кто еще приехал вместе с этим странным Эрихом? — Рома дотянулся до нахохлившегося Аяна и пригладил прядки, заработав слабую теплую улыбку. — Вот это я понимаю, работа с талантом, — вздохнул Сима. — Да, есть такое, — кивнул Анжей. — Потому нас и удивило что Линдстрем не работал ни с тобой, ни с Ромой. — Ладно, это все лирика. Я, правда, не знаю кто еще приехал. Комиссия будто в засаде сидит, а через планар сейчас никуда не сунешься. Он заблокирован наглухо. — Да даже если бы открыт был, я бы туда и сам не сунулся, не хочу убиться во цвете лет, — хмыкнул Рома. — Ладно, парни, хорошо с вами, но раз каникулы таки отменили, я бы пошел вздремнуть еще немного. Сил там набраться, морально приготовиться… — Ты же, когда проснулся, был самым голодным Ромой на свете, — возмутился Сима, доставая с импровизированного стола свернутый конвертом блинчик с начинкой. — Съешь и вали спать. Так и быть. Я тебя даже одеялом укрою. — Лучше сам одеялом поработай, для связи гораздо полезней, — фыркнул Матей. — А кто это у нас тут свахой работает? Красивый такой? Чувственный. Бог в постели. М?.. — Анж подмигнул пунцовеющему Симе и, потянувшись, невесомо губами коснулся губ Матея. — Да ну вас, не слушай злых дядей, солнышко, лопай давай, и на бочок! — Бехерович сильнее обнял Ромку, вручая ему блинчик. — Крепче держи, — тут же среагировал Айвен. — А то уведут злые дяди, плохому научат. Чему еще не успели. Рома демонстративно закатил глаза и впился зубами в несчастный блинчик. — Обещаете все только… — Ты что, еще не всему плохому научил малыша? — округлил глаза Санада. С учетом разреза глаз у него это получилось весьма забавно. — А ты вообще чему-то плохому его учил? — прищурился Тимур. — Ну, учил. Но всего разочек. Материал пройденный не закрепляли, — жеманно улыбнулся Анжей. — Ну никакой конспирации, — вздохнул Рома почти горестно, дожевывая свой блинчик. — Все, Серафим, квест выполнен, где моя награда? К концу обсуждения Сима был багровый. И все-таки нашел в себе силы подняться с дивана, шутовски раскланяться со всеми и подать Ромке руку. — Молодца, так держать, — ободряюще кивнул Тимур, на что Бехерович слабо улыбнулся. Ага, держать удар. Особо когда выяснили, с кем же спал Ромка. С Анжем! С поляком, твою мать! — Просил же оператора моего не обижать, — вздохнул Рома, сжал пальцы Симы и рывком поднялся с места. — Всем удачи, держите в курсе, если что. Пошли, Серафим, укроешь меня одеялком, чтобы злые дяди не утащили. Матей в ответ только хмыкнул, Айвен отсалютовал, а Аян с силой закусил губу, косясь на Анжея. Коля пел, Борис молчал, Николай ногой качал… В комнате было почти тихо. Голоса из гостиной слышались как сквозь толстое уютное одеяло. Но сил «держать лицо» уже не было. — Ты спал с Анжем? — только и выдохнул Сима, сдергивая с кровати Ромки покрывало-плед. — Че, серьезно? — Тебя напрягает сам факт или кто именно? — Рома подошел к окну, осторожно выглянул, поморщившись. — Опять метет. — Хер его знает, — Сима замер, так и не выпустив из рук уголок мягкой шерстяной ткани. — Мы вроде как не встречались, вроде как не были гм… парой… по идее, меня вообще нифига не должно напрягать. — Ты же знаешь, что наличие связки не означает необходимость быть именно парой? — Рома повернулся к нему, глядя с усталым интересом. — Это ни к чему тебя не обязывает, Сима. А Анж… Я просто знал, что он все сделает так, как надо. — Знаю, — кивнул Сима, а потом окинул комнату взглядом. — Надо будет сделать перестановку. Кровати сдвинуть. А то как-то неправильно все. Не так как надо. Рома вскинул бровь и подошел к нему, заглядывая в глаза. — Неправильно? — нерешительно поднял руку, поколебался, но все-таки накрыл ладонью солнечное сплетение. — А как правильно? Сим, ты же от любого… намека, как от огня шарахался. — Я не знаю, Рома. Я понятия не имею как правильно. Он потянулся вперед, обнял Ромку одной рукой за талию и уткнулся лицом в его плечо. Не то чтоб спокойней. Не то чтоб нестрашно. Но определенно лучше. Рома хмыкнул и обнял его в ответ, уткнувшись лицом в кудрявую макушку. — Значит, будем экспериментировать. Мне нравится твоя идея с кроватями. — Ложись, солнце. Правда. Отдыхай. Я… если хочешь, буду рядом. Типа сон беречь, — выдохнул Сима. — Я боялся за тебя. Черт, я так испугался, правда. — Думаешь, сопрет кто мой сон? — Рома потерся носом о висок, невесомо скользнул губами по тонкой коже. — Тогда хочу. Чтобы рядом. — А вдруг? — Симеон неловко тронул губами его скулу и осторожно отстранился. Сделал шаг назад и принялся выпутываться из толстовки, отбросил ее на свою кровать, оставшись в футболке. — Прецедент уже есть. — Он замер, коснувшись пряжки своего ремня, и бросил неуверенный взгляд на Ромку. Тот криво усмехнулся: — Я твою девственность не трону, обещаю, — отвернулся, стягивая собственную футболку. — И зачем только переодевался? — Я не о том, — Сима рванул пояс и решительно стянул с себя джинсы. — Девственность дело такое. Просто не уверен, что я тебе такой интересен буду. Забей… — он перетянул свою подушку на ромкину кровать, откинул одеяло и, задернув шторы на окнах, нырнул в постель.  — Такой — это какой? — Рома разделся неторопливо и нырнул следом, с разбегу столкнувшись коленями. — У-у-у, Кощей. — Такой, — помедлив, сказал Сима, двигаясь к стене и давая ему больше пространства. — У меня куча тараканов с собственными предубеждениями. Я паникер. И вообще, опыта никакого. И Кощей, опять же. Трепло. — Вот последнее — прямо в точку, — Рома проследил за его манипуляциями, криво усмехнулся и вдруг перевернулся на другой бок спиной. — Если ты придвинешься, то я не дам тебе в морду, обещаю. — Ну спасибо, — хмыкнул Сима. — Я тут тебе место освобождаю, чтоб ты поспал… — поколебавшись, он все-таки придвинулся ближе и даже обнял его, грудью прижавшись к спине. — Но как хочешь. Могу и мешать. Рома накрыл ладонями его руки, расслабляясь. — На самом деле я вряд ли сейчас усну. На комиссию могут вызвать в любой момент. Ты не очень удивишься, если я скажу, что просто хочу побыть… с тобой? Я еще не верю. Я все проспал, мне нужно тоже это почувствовать. Что ты все-таки мой. — Звучит очень двусмысленно, — фыркнул куда-то в его шею Сима. Рома поежился: — Я могу тебе хоть прямым текстом заявить, ты все равно трусишка. — Ты меня… хочешь? — напряжение в голосе. И в теле тоже. Но не тяжелое. Скорее, выжидательное. Точно сам вопрошающий в это не верил. Рома задумался: — Не знаю, — предельно честно выдохнул он. — Слишком все странно. Все еще. Иногда — хочу. Очень. Иногда — вот так лежать мне кажется гораздо лучше. Я ведь и к Анжу пошел только за тем, чтобы понять для себя как это — когда два парня вместе. — И как? Понял? Понравилось? — Сима приподнялся на локте, заглядывая ему в лицо. Рома развернулся, открыто встречая его взгляд. — Может, это мне так повезло, но я не соврал ничуть. Это… совсем не так, как с девушкой. И да, мне понравилось. Со всех сторон. — Хм… — Сима закусил губу. — Может, мне тоже к Анжу напроситься? Или, по аналогии, к Ваньке? Типа Оракул с оракулом, оператор с оператором? Рома усмехнулся, сузив глаза: — Ну, рискни здоровьем. Айвен, в отличие от Анжа, может и в глаз засветить. Это не считая вероятности того, что сам Анж тебе глаза выцарапает за посягательство на его любимого парня. У них там все сложно. У тебя единственный шанс был с ректором, но коли тот сбежал… — Бля, пошутить нельзя?.. Сам знаешь, с ректором я рисковал бы запечатлением. И у него были совершенно другие планы. И у меня тоже. Я как-то чуть-чуть не по ректорам. Вот. — Чуть-чуть? — Рома перевернулся на спину, закидывая руку за голову. — А смотрелись вы действительно отлично. Хотя мне не понравилось. Наверное, тогда я в первый раз приревновал. — Смотрелись отлично, но тебе не понравилось? — Сима рассмеялся, повалившись на спину. Места в одноместной кровати мало, так что чтоб не лежать на стене, пришлось прижаться поближе. Еще ближе, насколько это вообще было возможно. — Ты всегда мог спросить. И по морде точно не получил бы. Это место странно меняет людей. Я просто все еще цепляюсь за свою «нормальность». По привычке. Хоть и понимаю, что на многие вещи смотрю совершенно иначе. Не так как раньше. — Я уже заметил, — Рома улыбнулся потолку. — И не только я. И знаешь, твоя «нормальность» наверняка все еще с тобой. Просто здесь и сейчас других вариантов нет. А стоит выйти «на свободу», как ты забудешь обо всей своей… ненормальности. И обо всех нас. — О вас забудешь, — покачал головой Сима. — И вообще, мы еще даже полгода не учимся. Всего четыре месяца, а что будет дальше? — А дальше… Предлагаешь на планар заглянуть? — Я не самоубийца. И тебе самоубиваться не позволю! — он дернул Ромку за прядку волос и снова повернулся на бок. — Ну-ну, — хмыкнул тот и развернулся к нему лицом. Несколько секунд изучал его, а потом придвинулся ближе. Коснулся щеки, виска, скулы, словно изучая. — Знаешь, а я ведь тебя чувствую. Действительно чувствую. Ты спокойный теперь. И тебе хорошо. Немножко. Сима улыбнулся, прикрывая глаза. Ласка была приятной. По-настоящему приятной. И даже желанной, чего с ним не приключалось уже давно. — Я надеюсь, эта компашка вуайеристов и извращенцев под дверью не сидит. . — Им хватает друг друга, поверь, — Рома привстал, опираясь на локоть и нависая над ним. — И шутят они не со зла. Они помогли мне. И тебе, — он немного поколебался, но все же склонился ниже, касаясь губами лица. Невесомо почти, неуверенно. — Это больно? — тихо-тихо спросил Сима, так и не открыв глаз. — Да. Но это терпимо, если расслабиться, — Рома погладил его по плечу. — Сима, это не обязательно совсем. Это не обязанность и не необходимость. Это не должно быть так. Вернее, должно быть не так. Не торопись. — У меня мозоли на ладонях. Нифига и никуда я не тороплюсь, — Бехерович со вздохом сел. — Черт, это, наверное, было очень резко. Ладно. Все нормально. Правда. Рома отстранился. — Прости, — потянулся, зевнул, прикрывая рот ладонью. — Может, все-таки стоит поспать. Хотя бы попробовать. — Тебе — однозначно, — кивнул Сима, а потом наклонился к нему и поцеловал. Без стеснения и робости, без грана смущения. Совсем не так, как целовал тогда на стене Линдстрема. И не так, как целовался со своей бывшей. Впрямь иначе. Не так, как с девушкой. Рома ответил сразу, безоговорочно. Обнял за плечи, скользнул по рукам и запустил пальцы в волосы. — Сииимааа… — Спи, — шепнул тот в его губы. — А то за тобой скоро придет стремный чувак с колокольчиками, а ты будешь усталый и сонный. Рома закатил глаза и несильно оттолкнул его: — Все, вали тогда. Твое присутствие — никакого сна. Тот хмыкнул, улегся, обнимая его, и натянул одеяло за малым не на голову. Легонько тронул губами его голое плечо и вздохнул. Ромка прав. Ему спокойно и почти хорошо. Впервые за долгое время. И, несмотря на все, что происходило вокруг. — Спи. Не пристаю и не лезу. Ты прав. Мне правда почти хорошо. — Почти? Значит, есть к чему стремиться, — Рома поерзал, прижимаясь к нему плотнее, и затих. — У нас как минимум четыре года впереди, — в уютном полумраке и сонном тепле кокона из одеяла тихое сопение очень быстро убаюкало и Симу. Стоило только на секундочку прикрыть глаза. Всего на секундочку, чтоб царство Морфея приняло их обоих.