Фигурист и волейболистка. Что же может их связать?

POV Ксюша Сегодня я проснулась рано. Не знаю почему, но раз уж проснулась, то пойду в школу. Чувствую я себя лучше, чем вчера, и температуры уже, вроде, нет. Да и кто будет вести тренировку? Я капитан, в конце концов, поэтому отвечаю за работоспособность моих подопечных. Если мы продуем отборочные, это будет только моя вина. Как можно было свалиться с простудой, прямо перед игрой? Саша и не в таком состоянии играл и тренировал нас, поэтому и я смогу. Встаю с кровати и чувствую неимоверную слабость во всём теле. Блин, ненавижу! Ничего, доползу до ванной, а там, за день – привыкну. Как я и говорила, до ванной я буквально доползла, быстро умылась и пошла на кухню. На кухне уселся Ванька, который жрал лапшу быстрого приготовления. Вот, что значит, день не заходить на кухню и не готовить! Отбираю тарелку с ненавистной гадостью, иду в туалет и выливаю. Я не позволю ему это есть, отец уже посадил желудок. -- Сестрёнка, ты чего это встала так рано? – смотря на меня, спрашивает брат. -- Я уже здоровая, школу прогуливать не собираюсь, - отвечаю я, наливая в сковородку масло. -- В каком месте ты здорова? На ногах еле стоишь! -- Вань, я себя прекрасно чувствую! Да и вас без присмотра оставлять нельзя. Вон, опять жрёшь этот «Ролтон». -- Не капельки ты не здорова! – он подошёл ко мне и положил руку на лоб, измеряя температуру. – Ты опять горячая, иди от сюда в кровать. -- Нет у меня температуры! Отстань! – поворачиваюсь к нему и начинаю отодвигать. Это плохо получается. Учитывая то, что он выше меня почти на две головы, значит, весит он тоже больше. – Что ты такой танк то вырос? -- Ой, кто-то внизу что-то пискнул? – ехидно улыбаясь, говорит он. – Сестрён, пожалуйста, отдохни ещё денька три, я не хочу, чтобы ты получила осложнения. -- И когда ты успел так вырасти? Давай так, я приготовлю тебе яичницу, иначе ты спалишь кухню, а потом пойду отдыхать? – спрашиваю я. Ваня кивает и возвращается за стол. А ведь реально, когда он успел стать настолько выше меня? Когда, я только попала в этот дом, на попечение отца, Ваня был со мной одного роста. Он тогда только потерял родителей, наверное, это и сделало нас такими близкими людьми. Горе сближает. Сначала, я не доверяла не ему, не отцу. Я просто разучилась доверять. Но брат мне доверился, рассказал о гибели его родителей, а я не сдержалась и рассказала о том, что произошло у меня. С того момента, шаг за шагом, мы вместе выходили из темноты. Выходили на свет. Учились заново жить. Саша тоже принимал участие в этих изменения. Ведь, именно благодаря ему, я не бросила волейбол. Он превратил простое хобби, в дело моей жизни, а я потащила за собой Ваньку. Вот так мы и росли рука об руку, доверяя друг другу всё и не утаивая ничего. Сейчас мы уже не дети, наши характеры уже не изменить, но одно я знаю точно, мы уже никогда не сможем стать чужими. Возможно, когда-нибудь, я смогу простить Кирилла, потому что где-то в глубине моего сознания, приходит осознание его невиновности. -- Кстати, Вань, а где папа? – накладывая еду в тарелку, спрашиваю я. -- Папа у себя в комнате, заполняет какие-то бумаги. Его опять за инструктора поставили. -- Ксень, уже всё нормально? – вдруг слышится за спиной. -- Папуля, доброе утро, - говорю я, прыгая на него с намереньем обнять. -- О, папа Лёша, может, с нами поешь? Ксю-чан приготовила, - при отце, Ваня никогда не зовёт меня сестрой, это странно, но пусть будет, как есть. -- Дочь, оставайся сегодня дома. Ваня рассказал, что ты вчера валялась с высокой температурой, да ты, по-моему, и сейчас от неё не избавилась. -- Пап, я сегодня и так дома, Ваня уже прочитал мне лекцию с утра. -- Вот и хорошо, я сегодня весь день за инструктора, а ночью помощник машиниста. Ладно, завтракать не буду, я побежал. Пока, мои родные, - после этих слов, папа исчез в прихожей. Я хочу быстрее начать работать, чтобы помогать деньгами. Отца целыми днями дома не бывает, он зарабатывает нам на жизнь. С каждой зарплаты откладывает нам на отдельное жильё и на соревнования. Что самое интересное, он так же успевает дарить нам любовь и заботу, это в корни отличается от того времени, когда я жила с матерью. Ну а что, нежеланный ребёнок, получившийся случайно, благо был Кирилл. -- Кстати, сестрёнка, сегодня Юрка опять придёт за тобой присматривать, - вдруг, прервал тишину Ваня. -- Ч-ч-что… З-з-зачем? – заикаясь, спрашиваю я, чувствуя, как начинаю краснеть. -- Ты, прям, в помидор превращаешься, когда речь заходит о Плисецком, - с трудом подавляя смех, проговорил брат. – Как ты с ним нормально разговаривать можешь? -- С трудом, - выпаливаю я, и иду открывать дверь, которую скоро выбьют. Нет, ну по стуку сразу было понятно, кто это пришёл. Так дубасить в дверь мог, только этот несносный фигурист. Открываю, на меня сразу начинают орать, ну хоть без мата, а то соседи и так о нас не лучшего мнения. -- Юра, заткнись! – говорю я, затаскивая его в квартиру. -- Сестрёнка, Юрка, я пошёл в школу, не скучайте, - сказал Ваня, подходя к нам. – Да, кстати, тебя сегодня ждёт сюрприз… нет, не так… огромный сюрприз. После этих слов, брат хлопнул несчастной дверью, оставив нас с Плисецким одних. Повисло неловкое молчание, которое решился нарушить Юра. -- Тебе уже лучше? Температура спала? – он подходит ко мне и кладёт руку на лоб. Я точно знаю, что сейчас красная. – Да нет, ещё не спала – лоб горячий, да и ты красная. Блин, я и так плохо на ногах стояла, а сейчас ещё хуже стала. Юра, ты дурак! -- Так, что это мы в прихожей стоим, пошли на кухню, чай попьём, - бросаю я, направляясь в вышеупомянутое помещение. Привычным движением ставлю чайник и достаю кружки из шкафа. Сзади слышу «вой умирающего кита», ну понятно, как обычно не позавтракал. Достаю из холодильника яйца, колбасу, сыр, быстро споласкиваю сковородку и ставлю на огонь. Эти движения стали привычными, с самого начала, я готовила, потому что отец и Ваня могут спалить всю кухню. И я не шучу, брат, как-то действительно чуть пожар не устроил. -- Зачем сковородку на огонь поставила? – слышу голос сзади. -- Так, я же не завтракала, да и ты, наверняка тоже, - говорю я, поворачиваясь и улыбаясь. – И вообще, не знаешь что за сюрприз? -- Минут через пять придёт, сама узнаешь… Блин, ненавижу, когда от меня что-то скрывают! Быстрыми движениями разбиваю яйца на нагревшуюся сковородку, высыпаю кусочки колбасы. Ну, всё, осталось подождать совсем немного, а то у меня уже слюнки текут. Слышу, дверной звонок. -- Юр, иди, открой. Мне надо за едой следить. -- Неа, это к тебе, и тебе решать, впускать этого человека или нет, - с ноткой загадочности, говорит Плисецкий. Блин, задолбали со своей скрытностью, вот честно. Подхожу и поворачиваю засов, чувствую сзади взгляд, да кто же там?! Дверь потихоньку открывается, и вот передо мной… Кирилл. Быть не может! Он же в Воронеже! На глаза накатывают слёзы… Знал бы кто-нибудь, как мне сложно их сдерживать! Голова полностью очищается от мыслей, я просто стою и смотрю ему в глаза, карие, но взгляд с нашей последней встречи поменялся… он стал, таким же, как, когда я была маленькой. Его сложно описать, но он всегда приносил мне радость. -- Ну, так что, впустишь или прогонишь? – прерывает тишину, до боли любимый голос. Господи, как же давно я его не слышала! В горле застыл комок, поэтому я знаю, что сказать ничего не смогу. Отхожу в сторону, как бы показывая, что он может войти. Сейчас во мне борется две стороны. Одна говорит, что нельзя его прощать, что он причинил мне много боли, а другая, явно побеждающая, твердит, что пора уже забыть старые обиды и начать общение заново. Я его простила, нет даже не так, я уже очень давно его простила, но мне нужен был толчок, который подтолкнёт меня на встречу с Кириллом. Я всегда знала, что Ваня понимает меня без слов, но, видимо, в этой ситуации, инициатором был отец. Ваня не дурак, давно понял, что я его простила, но идти против моей воли он не станет, да и, редко он лезет в мои дела. Юра, понимая, что мне надо немного отойти от шока, берёт ситуацию в свои руки. Проводит Кирилла на кухню, а после идёт за мной. Сейчас мне нужна поддержка, ведь я впервые за долгое время вижу брата. Естественно, Плисецкий, понимает это, поэтому без лишних слов подходит и заключает в крепкие и тёплые объятья. Да, он уже давно понял, как меня успокаивать… Всё-таки Ваня знал, на кого меня надо оставить в этой ситуации… -- Юр, а ты не уйдёшь..? – сама не знаю, почему задала этот вопрос, но мне нужно, чтобы он ответил. -- Не уйду… - отвечает Плисецкий и сильнее прижимает меня к себе. – А теперь, давай, пошли к твоему недоделанному братцу. Ты же хотела с ним увидеться. Я знаю, что ты жалела о сказанных тогда сгоряча словах. -- Не могу. -- Почему? -- Ноги не хотят идти, - говорю я и повисаю на шеи у фигуриста. -- Вот оно как, ну тогда держись! – после этих слов, меня поднимают в воздух. – Ты, когда питаться начнёшь нормально? Слишком мало весишь, для своего возраста. -- Ну тебя, я нормально вешу, для своего роста. Через несколько секунд, мы уже стояли на кухне… и вот тут, возникла неловкая ситуация. Ну, представьте, я на руках у Юрки, обнимаю его за шею, а сам Юрий, читает мне лекцию про питание, в конце говоря, что мне ещё детей рожать. Что самое интересное, Кирилл услышал именно фразу «Тебе ещё детей рожать, питайся нормально!». -- Ваня мне не говорил, что вы встречаетесь, - спустя несколько минут молчания, вдруг, говорит брат. Мы с Юрой синхронно вспыхиваем, он тут же опускает меня на пол. -- Да нет, м-мы н-не в-встречаемся, - мямлю я. -- Да, - поддакивает, рядом стоящий фигурист. Бля, Юра, куда делся твой бойкий характер в такой момент?! -- Ну-ну, я вижу, - говорит, улыбаясь, Кирилл. – Кстати, что там с твоим самочувствием? -- Нормально всё, жива, здорова, даже на тренировку сегодня собираюсь, - нет, ну, а что, я обещала не ходить в школу, а на волейбол попрусь. -- Какую в жопу тренировку! Ты сегодня сидишь дома, у тебя ещё температура! Я позвоню Андрею, он сам всё сделает! – орёт Юра. -- Так, не решай за меня! Я не буду заниматься, просто посмотрю. Мне надо решить, кого брать в основной состав! – он, думал, я не могу отстаивать свои права?! -- Андрей, тоже может это сделать! -- Не может! Это моя обязанность! И понеслось… Крики, оры, приправленные обильными матами, как с моей стороны, так и со стороны Плисецкого. Потом в ход пошли кулаки, естественно, с моей стороны. Корочи, начался дурдом! -- Я всё сказал! Неси сюда резинку и расчёску, у тебя на голове черти что! – закончил перепалку Юра. Всё-таки, победа за ним… я разворачиваюсь и иду в свою комнату, чтобы взять предметы, попрошенные фигуристом. После сна, я ещё не причёсывалась, поэтому представляю, что у меня с волосами. Конец POV Ксюша POV Юра Нет, ну, что это за создание?! То она чуть не плачет, то она орёт! Я не понимаю, что она чувствует, вот честно. Да ещё и этот Кирилл, дядя Лёша додумался, конечно. И вот сейчас, этот, недоделанный братец мелкой, смотрит на меня с каким-то сочувствием. Я ему сейчас врежу, если не перестанет. Я согласился на эту аферу, только потому, что, меня попросил дядь Лёша, но никак не чтобы поддержать эту мразь. Он меня бесил с самого начала, а тут помогать… И вот ко мне подбегает малявка, даёт в руки расчёску и садится на стул. Я люблю её волосы. Жалко, что она опять хочет их состричь. -- Слушай, может, не будешь подстригаться? -- Ну, Юр, мне не удобно с длинными! -- Зато красиво. Да и, если будешь собирать в косичку, они мешать не будут… -- Я не умею плести косы, поэтому – нет! Аккуратно расчёсываю её кудри, а потом собираю в хвост, и, если, этот придурок – Кирилл, не перестанет на нас пялиться, я выйду из себя. *** За день, ничего интересного не происходило. Ну, только мои перепалки с Кириллом и то что, у мелкой опять поднялась температура. Господи, ей почти 17, а она как ребёнок. С Кириллом это создание начало разговаривать только под конец дня, а меня не отпускала не на метр. К сожалению, она не скоро забудет то, что произошло с ней, и какую роль сыграл этот недоделанный брат. А меня опять заставили остаться на ночь… Ну не могу я её оставить… Хочется всегда быть рядом и не отпускать её не на секунду… Видимо, это не скоро пройдёт… Конец POV Юра Плисецкому постелили на полу в комнате девушке, потому что Ваня стал протестовать. Ночью Плисецкий проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Приоткрыв один глаз, он наткнулся на хрупкую фигуру, которую в темноте было плохо видно. -- Юр… мне страшно… - тонкий девичий голос разрезал царившую тишину. -- Что случилось? -- Страшный сон… -- И что ты предлагаешь? – спросил фигурист. Вместо ответа, он почувствовал, как поднялось одеяло, а через секунду у него под боком лежало хрупкое, дрожащее тело. Он поворачивается к волейболистке, обнимает и, зарывшись носом в её волосы, начинает засыпать. Знал бы Юра, что в этот момент лицо Ксюши озарила улыбка.