Бывало ли у вас когда-нибудь чувство, что ваша размеренная обычная жизнь резко меняется с приходом одного человека? Короткого мига достаточно, чтобы перевернуть все с ног на голову, и ты даже понять не успеваешь, что же явилось причиной всего этого.
У меня было все. Уже с детства родители приучили меня добиваться своего, стремиться к желаемому. Постепенно все это переросло в привычку, которая определила мое место в жизни.
Уже в средней школе я был довольно популярен среди учеников. Моя внешность и природная общительность сыграли свое дело, позволив завладеть доверием многих. Девочки часто слали мне любовные письма, предлагали встречаться, готовы были идти на что угодно, лишь бы получить малую толику моего внимания. Парни то и дело приглашали меня в свои небольшие дружные компании, звали гулять, в общем, от девчонок отличались лишь отсутствием ко мне романтических чувств.
Хорошая учеба тоже ощутимо повлияла на мнение окружающих обо мне. Кто-то называл меня очень талантливым, схватывающим все на лету, кто-то — «гением природы», и лишь родители считали меня обычным ребенком, который многого добился благодаря своим силам и уверенности в себе, за что я им безумно благодарен.
На первом году старшей школы ко мне прицепили ярлык «Лучшего» ученика. Я был хорош во всем: в учебе, в спорте, в общении с окружающими. Мне следовало бы радоваться всеобщему признанию, но то ли из-за природной скромности (сам себя не похвалишь — никто не похвалит), то ли из-за понимания того, что в этом нет ничего необычного, меня это никогда не волновало.
Все изменилось, когда пришла
она, нагло отняв все, что у меня было. Эта девчушка обогнала меня во всем, даже не прикладывая особых усилий. Возможно, именно из-за этого я не намерен был делить свое звание «Лучшего».
Полностью зациклившись на своих проблемах, я и не заметил, как все постепенно ускользало от меня. Девочки не донимали меня так сильно, как раньше, пытаясь сдружиться с новенькой, Лим Хольми. Парни, судя по всему, продолжали общаться со мной чисто из мужской солидарности, отдавая свое предпочтение однокласснице. Учителя не уставали хвалить юную ученицу за все ее успехи, ограничиваясь со мной лишь сухим кивком и полуулыбкой. Думаю, с этого момента и началась моя неприязнь к девушке, подогреваемая чувством слепой зависти. И все бы так и продолжилось, если бы не случай, изменивший нас обоих.
В тот день нам предстояло написать большой тест по пройденным темам. Большинство учеников всю перемену занимались подготовкой к нему. Как заведенные мы повторяли заученные наизусть формулы, правила, лишь бы не оплошать. Из задумчивости нас отвлек крик одной из одноклассниц в сторону Хольми.
— Да пошла ты! — всхлипнула она, в слезах выбегая из класса.
Я перевел взгляд на Лим, что невозмутимо рассматривала учебник по экономике. Не побежит за ней?
Большинство одноклассников были удивлены происходящим так же, как и я, но спрашивать об этом не решались, ограничившись пристальным взглядом в сторону девушки. Та, видимо, почувствовав лишнее внимание к своей персоне, резко встала и начала собирать вещи в сумку, намереваясь уйти.
Не знаю, что заставило меня направиться за ней под удивленные взгляды оставшихся одноклассников. Возможно, это из-за любопытства, давно распирающего меня. Мне было интересно, почему Лим ни с кем не общалась с тех пор, как приехала сюда. К ней тянулись все. Выбирай, кого пожелаешь и заводи дружбу, ссорься, встречайся, расставайся, доверяй, разочаровывайся. Но девушка упрямо игнорировала всех желающих подружиться с ней. Жила в своем мире, отгораживалась высокими стенами, погружалась в чтение книг.
Я хотел знать причину такого поведения. Ведь не отдавать же мне ярлык «Лучшего» этой девчонке, которая плевать на него с высокой колокольни хотела?
Задумавшись, я совсем не заметил, в какую сторону она ушла. Уже хотел было взвыть от досады, как глаза перехватили знакомую макушку, уверенно направляющуюся к лестнице, ведущей на крышу. Сумасшедшая мысль о том, что она собирается покончить жизнь самоубийством, на миг пришла в голову, но я тут же ее откинул: слишком уж спокойно она себя вела.
Стараясь не попадаться ей на глаза, я ровной поступью следовал за одноклассницей, то и дело нарочно теряясь среди блуждающих учеников. Чувствую себя каким-то сталкером. Благо, меня никто не замечал, так как в последнее время слух о новой ученице, метившей на звание «Мисс Лучшей», подобно гремучей змее расползался по школе. Но, на удивление, и она сейчас не привлекала внимания, беззаботно поднимаясь по лестнице.
Дождавшись хлопка двери, я, уже не боясь быть замеченным, направился за Хольми. Остановился я только тогда, когда пальцы послушно сцепили ручку, не решаясь нажать на нее. Вот открою я дверь, увижу ее, что скажу? Мы же толком не общались. Я — из-за личной неприязни, она — из-за своей отрешенности от всего мира. Помотав головой, будто пытаясь отогнать ненужные мысли, я робко открыл дверь. Соображу на месте.
Девушка сидела на холодном полу, обнимая себя за колени и глядя на голубое безоблачное небо. Я смущенно прокашлялся, стараясь не обращать внимания на юбку, задирающуюся от шального слабого ветра. Хольми испуганно повернулась и, перехватив мой взгляд, поспешно привела себя в порядок, стараясь скрыть пылающие щеки.
— Н-Намджун? — растерянно спросила она, поправляя спутанные волосы. — Почему ты не на уроке?
— Можно? — я жестом указал на место возле нее и, не дожидаясь согласного кивка, присел рядом.
— Так… Почему ты здесь? — уже более уверенно переспросила она, снова переведя взгляд на небо и щурясь от ярких солнечных лучей.
— Просто, — я пожал плечами, на что девушка лишь вздохнула. — Собираешься прогулять тест по экономике, за который все так переживают?
— То же самое могу сказать и о тебе, — огрызнулась она.
Мы долго сидели в молчании, следя за полетом одиноких птиц. Не скажу, что тишина была напряженной, но нервничать заставляла изрядно. Прислушиваясь к тихому учащенному дыханию одноклассницы, я не заметил, как мое сердце забилось ему в унисон. Выходит, она тоже волнуется? Или ей просто неловко со мной?
— Что случилось между тобой и Шин? — поинтересовался я. Лим пристально посмотрела мне в глаза. Я отвернулся, решив, что она мне не расскажет, и это останется только между ними.
— Просто сегодня я прямо сказала ей, что не нуждаюсь в ее дружбе, так как намеков она не понимала, — устало поведала она, а мне представилась идеальная возможность спросить то, что давно не дает мне покоя.
— Почему ты не хочешь ни с кем общаться?
— Мне обязательно отвечать на этот вопрос? — она подозрительно прищурилась, а на ее лице появилась полуулыбка.
Я усмехнулся.
— Если ответишь, то можешь и меня спросить о чем-нибудь, — кладя руку на сердце, клятвенно пообещал я, на что девушка хихикнула.
— Хорошо, но чур с тебя два вопроса! Я ведь уже ответила на один, — я согласно кивнула она улыбнулась. — Я не хочу ничего иметь с фальшивками. Если привязаться хотя бы к одной из них, то можно пораниться, — Хольми грустно посмотрела на небо, на котором начали появляться облачка разной формы. — Шин Хами как раз-таки была одной из них. А вообще, чего я тебе все объясняю. Ты же сам понимаешь, — она взглянула на меня, а я кивнул, отмечая, что впервые встретил человека, который оказался такого же мнения. Единственное различие было в том, что я все еще общался с такими людьми. Хоть я и знал, что такая дружба ничего не стоит, не мог прекратить отношения с этими людьми. Возможно, я не хотел признавать, что все они пустышки, боялся остаться в одиночестве, как и сидящая рядом Лим.
— Я тоже фальшивка? — неожиданно для себя спросил я. Хольми удивленно посмотрела на меня, ища в словах какой-нибудь подвох, но тут же взяла себя в руки, переведя все в шутку. Она неловко засмеялась.
— Так нечестно, это уже третий вопрос! Сейчас моя очередь!
Я примирительно поднял руки вверх, не понимая, почему желание узнать ее ответ стало еще больше.
Девушка помолчала несколько секунд, обдумывая, что же можно спросить, как неожиданная мысль забрела ей в голову. Теребя кончик синего пиджака и закусывая нижнюю губу, она поглядывала на меня, не решаясь задать мучивший вопрос. Кажется, я начал нервничать еще больше, искренне не представляя, что она у меня спросит.
— Ты… — наконец начала она. — Ненавидишь меня?
Я так и замер, не зная, что ответить. Да, изначально она не нравилась мне, но что я чувствую сейчас, просидев с ней около получаса? От прежней неприязни не осталось и следа. Сейчас рядом со мной сидела, не высокомерная выскочка, а одинокая девушка, что боится сблизиться с людьми, боясь причинить себе боль. Сейчас рядом со мной сидел человек, которого я прекрасно мог понять. Именно сейчас у меня появилось безумное желание стать тем, кому она может доверять, не задумываясь ни о чем, ее настоящим другом.
— Нет, — тихо, но уверенно ответил я. Слыша, как девушка облегченно выдохнула, я невольно улыбнулся, снова чувствуя учащенное биение сердца, но попросту игнорируя его, решив для себя, что влюбиться в нее я себе не позволю. — Если бы я ненавидел тебя, я бы не сидел тут рядом с тобой.
Второй вопрос она задать не успела. Нас прервал звонок. Переглянувшись, мы, как по команде, одновременно встали и побежали вниз, чтобы уйти из школы, пока нас не заметили учителя. Решив еще побыть в компании друг друга и познакомиться поближе, мы уверенной походкой направились в ближайший кинотеатр. О той игре в вопросы никто и не думал вспоминать.
***
— Джунни! — ну наконец-то. Ко мне, застегивая на ходу куртку, подбежала пытающаяся восстановить дыхание Хольми. — Фух! — облегченно выдохнула она. — Я уж думала, ты ушел!
— Глупая! — я добродушно взъерошил ее и так спутанные волосы. Она же знает, что я никуда не уйду без нее. — Опять смотрела дорамы всю ночь? Сколько раз говорить, что тебе надо больше спать! Вон смотри, какие круги у тебя под глазами. Скоро станешь похожа на огроооомную панду!
Она несильно ударила меня ладошкой по плечу, а я притворно зашипел от боли. Оба, в хорошем настроении, мы пошли в школу.
Уже прошло два месяца с того разговора на крыше, который, к слову, не прошел зря. То ли найдя друг в друге что-то родное, то ли устав от постоянного одиночества, а может, все сразу, мы, незаметно для себя, начали сближаться. Хольми решила рискнуть: открылась мне, показала свои новые стороны, о которых мне было безумно приятно узнать, начала доверять. И сейчас я делаю все, чтобы не разочаровать ее. А именно — который раз выкидываю ключ от сердца, где прячу свои чувства к ней. Я не смог выполнить обещание, которое дал себе в тот день. Я влюбился в нее. Бесповоротно, необратимо, навсегда. Но больше всего угнетает то, что это чувство с каждым днем растет в груди, упрямо обещая вырваться наружу.
Сейчас я не могу предложить ей ничего, кроме дружбы. Может, боюсь, что она не видит во мне парня. Может, боюсь, что наши отношения не будут такими, как прежде. А может, не хочу, чтобы она лишилась лучшего друга — меня.
Если бы только я мог проигнорировать эти пустые страхи, то давно уже признался бы ей. Правда, на пути возникает новая проблема — окружающие. От зорких глаз одноклассников не утаилось наше с Лим общение. Несмотря на то, что мы с ней просто дружим, многие уже успели надумать всякого. Кто-то нарекал нас «парочкой Лучших» и был рад за наши «отношения», кто-то локти кусал от своей беспомощности и завидовал нашей близости. И именно по этой причине в шкафчике Хольми начали появляться глупые угрозы с просьбами держаться от меня подальше, в то время, как меня игнорировала почти вся мужская часть школы. Все это так по-детски наивно и смешно, что мы просто не обращали на это внимания. Но порой некий страх пробирается в душу, заставляя терзаться сомнениями. Нет, я не хотел отказываться от нашей дружбы, но мысль о том, что где-нибудь в подворотне Лим могут избить девчонки, или еще хуже — парни могут утащить ее с собой, предъявив мне условие прекратить с ней общаться, заставляет меня не отходить от нее ни на шаг.
— Эй! Ты чего? — из раздумий меня вырвал ее несильный тычок под ребра. — Задумался что ли? Что-то случилось?
— Не выспался, наверное. Все в порядке, — я ненавязчиво приобнял ее, коротко чмокнув в макушку, а она смущенно залилась краской. В последнее время я слишком много себе позволяю, но меня так забавляет ее реакция, что я просто не могу удержаться. К тому же подруга, вроде как, не была против этого.
— А сам еще говорит мне больше спать! На себя сначала посмотри! — она смешно надула губки, а мне так и хотелось потискать ее за эти милые щечки.
— Хорошо, хорошо, — примирительно зашептал я, хватая ее за руку и уводя за собой в школу, иначе опоздаем.
***
— Ты слышал про вечеринку? — спросила у меня подруга, доставая из рюкзака школьные принадлежности.
— Какую? — я нахмурился, пытаясь вспомнить что-нибудь об этом, но тщетно.
— Которую наши устраивают. Может, сходим? — предложила она, умоляюще глядя мне в глаза. Я уже хотел было согласиться, но вспомнил про одноклассников.
— Ты точно хочешь пойти? Нас не очень-то и жалуют, знаешь.
— Не будь занудой, Джун! — она игриво ударила меня ладошкой по плечу. — Просто выпьем, расслабимся. Давай сходим. Пожаааалуйста! — она состроила смешную рожицу, а я рассмеялся, взъерошивая ее идеальную укладку и грозясь получить по рукам.
— Хорошо, — я согласился, а Лим радостно захлопала в ладоши, но тут же взяла себя в руки, когда на пороге класса появился учитель.
***
Уже полчаса мы сидели на кожаном диванчике в доме одного из наших одноклассников, с интересом наблюдая, как парни выбирают очередную игру. Выбор пал на бутылочку, что заставило меня напрячься. Перспектива с кем-то целоваться не особо радовала, да и видеть Хольми в чужих руках будет, как минимум, неприятно.
— Может, уйдем? — предложил я, видя, как заметно побледнела девушка, но не успела она ответить, как Шин Хами, та одноклассница, которую Лим «довела» до слез, позвала нас, привлекая лишнее внимание. Остальные радостно начали вторить ей, чуть ли не насильно заставляя нас присоединиться. Я хотел было отказаться за нас двоих, но какой-то уж больно наглый паренек подхватил смущенную Хольми под руку и усадил на пол возле себя. Делать нечего. Не оставлять же мне подругу одну?
— Итак! Все в игре! Начинаем! — крикнул владелец дома, радостно хлопнув в ладоши от предвкушения.
Видимо, удача была на нашей стороне, так как на протяжении всей игры атака злосчастной бутылочки миновала нас. Часто посматривая на циферблат часов, я всем существом желал, чтобы все это поскорее закончилось.
— Так, все, ребята! Последний раз и закругляемся! У нас еще по плану танцы и медляк для наших дам, — прокричал тот же паренек, успевая подмигнуть нескольким хихикающим девчонкам. Ну наконец-то, сейчас последний раз и можно идти домой.
Все бы ничего, да только на этот раз, по воле судьбы, выпала Хольми и тот парень, который насильно затащил ее в эту гребаную игру. Девушка испуганно покосилась на своего соседа, в глазах которого плескался странный маниакально-озабоченный блеск. Не в силах этого терпеть я резко встал со своего места и под негодующие возгласы неугомонных одноклассников схватил подругу за руку, заставляя ту встать и направиться за собой.
Мы вышли из дома, и я грубо развернул девушку к себе, прижимая к стене и натыкаясь на ее виноватый взгляд. С трудом подавляя клокочущую злость, я, как можно спокойнее, спросил:
— И что это было? Ты действительно хотела его поцеловать?
Удивленно вскинув голову, она поспешно замотала головой.
— Нет… — тихий шепот, рваное дыхание. Казалось, она может расплакаться в любую секунду. Но уже ничего не могло остановить моей ярости, появившейся из-за глупой ревности.
— Тогда какого черта ты сидела истуканом?! Не могла его оттолкнуть? — я повысил голос, что было очень несвойственно мне.
— Я… Я не знаю, — она нервно закусила губу и отвела взгляд, но тут же нахмурила аккуратные брови и гневно на меня посмотрела. — И вообще, чего ты взъелся?! Может, я не оттолкнула его, потому что это было нечестно! Не по правилам!
— К черту правила! — заорал я, ударив кулаком по стене. Лим испуганно вскрикнула, уже не сдерживая градом льющиеся слезы. Теперь я почувствовал себя конченным ублюдком. Тупым кретином, что довел любимую девушку до такого состояния.
Я глубоко вздохнул и несильно сжал ее запястья, прижимая к себе. Хольми попыталась вырваться и оттолкнуть меня, но безуспешно.
— Прости, я переборщил, — устало прошептал я, наморщив нос. — Не отталкивай меня.
Подруга лишь глухо разрыдалась, комкая пальцами белую футболку.
Следуя непонятному глубокому порыву сердца, я приподнял ее лицо за подбородок. Ее макияж предательски размазался, щеки блестели от мокрых слез. Мой взгляд невольно упал на такие желанные губы, которые казались мне недосягаемыми.
Но не сейчас. Не понимая, что творю, я медленно наклонился к ней, заглядывая в глаза, боясь встретить в них сопротивление. На секунду прикрыв веки, я почувствовал, как наши губы встретились. Робко захватывая их в плен, я притянул девушку к себе за талию, и едва не вскрикнул от радости, когда она ответила. Ее ладошки переместились ко мне на плечи, не сильно сжимая их. Поцелуй становился более жадным и горячим, заставляя наши сердца трепетать и биться в унисон.
Я нехотя отстранился от Хольми, устремив на нее туманный взгляд и встречаясь с таким же напротив. Осознание того, что пути назад уже не будет, резко ударило в голову. Теперь все будет зависеть от них. Оставить все как есть, притворившись, что ничего этого не было? Или они все же попробуют стать чем-то большим, чем друзья?
— Я… — начала Лим, но я перебил ее жестом руки.
— Прости. Мне не следовало этого делать, — я невольно взъерошил волосы, подбирая нужные слова. — Просто… Я хочу, чтобы ты знала: ты мне нравишься. Но… Если ты не готова, то мы можем… — закончить она мне не дала, притягивая к себе и вовлекая в новый поцелуй, но уже не такой, как прежний, — нежный и такой невесомый. Немного удивившись, но тут же расслабившись, я перехватил инициативу на себя, не позволяя ей разорвать его.
— Ты мне тоже очень сильно нравишься, — прямо в губы прошептала она, обвив шею руками и играясь с прядями моих волос, а я наконец смог дать волю чувствам, что неоднократно запирал на крепкий замок, с легкостью ломающийся от одного взгляда Лим.
Теперь-то уж точно мне не придется ни с кем делить свое звание. Сейчас я и Хольми представляли собой нечто единое, такое хрупкое, но невероятно безумное слияние
Лучших.
