Скачок

      Голоса. Двое? Или больше?       -...Но он правда не виноват! - голос Джима, взволнованный. Ещё бы... - Он болен, Райан, ему нужна наша помощь!       -Всё, что ему нужно - это смирительная рубашка и хорошая доза снотворного. - Это, стало быть, Форс. Странно, как он меня на месте не убил...       Значит, всё-таки двое? В тот момент, когда я пришел к этому заключению, в диалог встрял ещё один голос.       -Джим, я не пущу тебя одного к этому психу. - Конечно... он не мог остаться в стороне, когда его брата чуть не убил полоумный...       Разговор продолжался, но я больше не слушал. Я пытался понять... Почему после того, что случилось, после того, как едва не убил доктора, я не ощущаю ничего? Ни страха, ни сожаления? Почему чувства пусты? Почему меня даже не трясёт от очередного перемещения? Почему мне абсолютно плевать на то, что будет дальше?       Я сжал кулак, вдавливая ногти в кожу, и... не чувствуя ничего. Что за чёрт?.. Пробовал пошевелиться, но тело реагировало с такой задержкой, словно мозг находился от него в тысячах километров. Вот оно что... Наверное, чутка переборщили с успокоительным. Что ж... может, будет лучше, если попробовать снова заснуть?       Проснулся совершенно разбитым, и все прелести страха, пляшущих канкан нервов и отходняка от успокоительного тут же нахлынули на меня огромной волной, в которой я едва не захлебнулся. Слёзы лились из глаз бешеным потоком, рыдания безудержно сотрясали грудь. Я сжимал футболку на груди, пытался разодрать кожу, вынуть этот треклятый кусок мышц и крови и выбросить его к чертям. Тупое сердце, какого дьявола так сильно жечь?! Боже, я не могу больше, хватит!       Чьи-то руки схватили за плечи, прижимая к дивану. На секунду почудилось, что это санитары, и я снова в больнице, но, стоило открыть глаза и проморгаться от слёз, как увидел, что руки принадлежат Форсу. Вид у него был такой, словно он хотел сдвинуть ладони чуть дальше, сомкнуть пальцы на моей шее, и...       -Тише... Всё в порядке, Лионель. Мы поможем тебе.       От голоса Джима, наполненного таким состраданием и заботой, хотелось кричать ещё сильнее. Ты ведь должен меня ненавидеть! Я сам не знаю, что ещё я способен сотворить! Я опасен! Это понимал и я сам, и Райан, и Джек. Не понимал, казалось, только доктор.       Он говорил ещё что-то, стараясь меня успокоить. Кажется, это получалось, однако мне всё равно хотелось уползти в какой-нибудь самый дальний и тёмный угол мироздания и больше никогда не появляться на людях.       Был уже поздний вечер. Я даже не заметил, когда Райан убрал руки - он всё ещё стоял у изголовья, и гнетущее чувство сохранялось до последнего. Когда Джим поднялся на ноги, собираясь сходить на кухню, я заметил, что неподалёку от него всё это время стоял Джек. Внутри больно кольнуло - конечно, он тоже боится, что я снова стану тем чудовищем и наброшусь на доктора... Что теперь? Вечный конвой?       Форс тоже направился к двери, по пути коротко кивнув младшему Файрвуду. Только увидев его спину, я вспомнил, как именно оказался в том коридоре. Я ведь нашел нужную деталь! Рукой, которая ещё плохо слушалась, стал шарить в кармане.       -Р...Райан, постой!       Оба заметно напряглись, Джек даже сжал спинку стула - видимо, чтобы в случае опасности воспользоваться им как щитом или оружием - но я этого не замечал. Где же она... Да где же?! Пальцы коснулись холодной стали. Нашел! Шестерёнка блеснула в свете лампы - почти новая, лишь с парой крошечных царапинок. Я протянул её Дракону, пытаясь доброжелательно улыбнуться. Но улыбка померкла, даже не особо начавшись, стоило мне увидеть выражение его лица. Презрение, и... ненависть? Конечно, я понимал, что так и должно быть, но эта брезгливая гримаса всё-таки застала меня врасплох. Я ведь... я ведь не хотел...       Форс и Файрвуд скрылись за дверью, а я всё так же сидел на месте и пялился в пространство. Этот взгляд... Неужели они и правда думают, что я нарочно?! Только сейчас понял, что всё ещё держу на ладони шестерёнку, протягивая её невидимому чердачнику. Волна боли и гнева поднялась из самых глубин сознания. Злополучная деталь полетела в стену, отрикошетила от неё и с тарахтением покатилась по дощатому полу. К чёрту... Пропади она пропадом!       Я откинулся обратно на подушку, прижимая ладони к векам так сильно, что перед глазами плыли разноцветные круги. Что же делать?.. С Джимом наедине нас больше не оставят; да и сам я боялся, что снова что-то сделаю. А посвящать в глубины сокровенного ещё кого-то мне было неприятно и... страшно. Почему-то я был уверен, что то, что со мной происходит, способен понять и принять только доктор.       Я заговорил - и сам не узнал своего голоса. Хриплый, грубый, и едва слышный:       -Знал ли ты, кого поселил в своём особняке? Знал ли ты, к чему это может привести? А, Кукловод?       Гостиную я освободил той же ночью - Джим считал, что лучше будет, если я засну у себя. Я тоже так думал.       Перед тем, как уйти, доктор дал мне две таблетки. Успокоительное то было, или снотворное, как предлагал Форс, не знаю; но, едва голова коснулась подушки, я тут же вырубился. Будь на то моя воля, я бы лучше не просыпался...       Сквозь заколоченное досками окно проглядывало серое небо. Сколько времени? Наверное, больше полудня - снизу доносились оживлённые голоса, хлопали шкафы, что-то падало и двигалось - обычный особнячный день был в самом разгаре. Раньше я бы поспешил вниз - мне всегда нравилось быть в гуще событий. Но теперь... Теперь я боялся. Вот только чего? Да, я боялся, что вновь случится приступ, что я вновь на кого-нибудь нападу. Но ещё сильнее - и это страх был преобладающим, как бы противно ни было от самого себя - я боялся прочитать в их глазах то же отвращение, что увидел тогда у Форса. Или этот ужас, как на лице доктора, когда он, прижимая окровавленную руку к раненому плечу, отступал от меня подальше...       Я резко поднялся с кровати, сделал несколько кругов по комнате, пытаясь движением угомонить мятущиеся мысли. Может, попросить у Джима ещё тех таблеток? Взгляд упал на прикроватную тумбочку. Поднос с чашкой уже остывшего чая, тарелка с яичницей, какой-то салат и яблоко. Желудок противно сдавило - почему-то от одного вида еды начало мутить. Я убрал поднос подальше, поставив его рядом с дверью, а сам вернулся в кровать, закутываясь в одеяло с головой. Так хочется заснуть и проснуться до этой всей чертовщины с перемещениями, чтобы ничего этого никогда не было!       Я засыпал и просыпался, раз за разом, желая никогда не вылезать из этого кокона. Несколько раз заходил Джим, что-то говорил, я даже что-то бормотал в ответ. День в целом прошел туманно, в пространных разговорах и урывках сна. Доктор, видя мои мучения, на ночь дал ещё одну таблетку. В этот раз подействовала она не сразу, и прежде, чем отключиться, мозг успел сожрать просто титаническое количество нервных клеток, представляя, что было бы, перекинь меня обратно всего на несколько минут позже...       С того происшествия прошло... два дня? Три? В любом случае, один ничем не отличался от другого - вспышки самоненависти сменялись апатией абсолютно ко всему. Тетрадь мне вернули, но к ней я больше без доктора не притрагивался. Какой смысл, если это не помогло тогда? Джим же упёрся и заверял, что нам ни в коем случае нельзя прекращать вспоминать. Что ж, я рассказывал ему о своём прошлом - без особого, впрочем, энтузиазма. Несомненным плюсом было то, что при разговорах в комнате не было посторонних, но я чётко знал, что за дверью стоит либо Форс, либо Джек.       Джим навестил меня рано утром, но несколько минут спустя был вынужден уйти - что-то произошло в прихожей, и ему нужно было заняться срочными перевязками. Я этому даже был немного рад - довольно тяжело копаться в своих воспоминаниях и одновременно следить за каждым своим жестом; бояться снова переместиться в психушку, а, очнувшись, увидеть перед собой бездыханное тело доктора.       Я просто лежал на кровати, раскинув руки и попытавшись полностью расслабиться. На столе громко тикал будильник... Странно, когда я успел обзавестись будильником? Наверное, кто-то из соседей принёс сюда свой, пока меня не было. Может, именно тот, кто тогда подарил мне тетрадь? В любом случае, презент был так себе - его тиканье дико раздражало, и было настолько громким, что вздрагивали даже органы внутри. Как я мог не заметить его раньше? Это же настоящее психологическое оружие!       Я попробовал накрыть голову подушкой, но от этого тиканье стало только громче. Чёртов будильник! Швырнул в него этой самой подушкой, но не рассчитал, и вместо стола подушка влетела в полку, снеся несколько бережно склеенных фигурок. Отвратительный день... А будильник всё тикал - кажется, переведя свой тон в издевательский. Пришлось подняться, чтобы разобраться с этой круглой дьявольской штуковиной лично. Чуть не сломав ногти, открыл заднюю крышку, чтобы вытащить батарейки, но пальцы нащупали лишь пустоту. Что за?.. Я поднёс будильник к глазам, чтобы убедиться. Провёл пальцем по пластиковой поверхности, задел ничего не держащую пружинку... Батарейки правда не было. Часы не работали. Я перевернул будильник, непонимающе уставился на циферблат. Стрелки не шевелились. Но откуда же тогда?!. В этот момент понял, что тиканья больше не было.       Глубокий вдох. "Спокойствие, Лионель, что-то правда тикало, просто в другом месте... за стеной, например." Вот только мозг это предположение принимать отказывался. Тикало явно в этой комнате, и явно со стороны будильника. Я... всё-таки схожу с ума? Или уже сошел, и лежу сейчас в психушке, а всё это мне кажется? С силой помотал головой, будильник с громким звяком ударился о пол. Нет, что за глупость! Мы ведь с Джимом определили, что есть настоящее, и подтверждений этому - целая тетрадь! Каким же я был идиотом, что хотел её забросить! Только... где она?..       Липкий страх огромной когтистой лапой поскрёбся изнутри грудной клетки. Шаг в сторону, ещё... Я буквально влетел на кровать, раскидывая подушки, одеяло, простынь. Где же?! Я уже ничего не слышал, кроме биения своего сердца где-то в голове. Страшно, страшно, страшно! Я готов был закричать, чувствуя, как реальность буквально рушится, утекает призрачными песчинками сквозь пальцы.       -Это ищешь?       Голос донёсся будто издалека, и смысл сказанного дошел не сразу. Я поднял голову, оглядываясь какими-то рывками. У двери стоял Форс. Поймав мой взгляд, он кивнул в сторону тумбочки. Я опустил взгляд... Вот же она! Лежит между тумбочкой и кроватью!       Совершенно не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны, я буквально сполз с кровати, на четвереньках подполз к тумбочке. Пальцы коснулись шершавой обложки; тонкий запах кожи, бумаги и чернил приятно щекотнул ноздри. Она, родная! Господи, никогда больше не заброшу! Трясущимися руками пролистал несколько последних страниц. Всё на месте, всё до последней буковки... Я прижал тетрадь к себе, и, наконец, вспомнил о существовании Форса. Тот уже успел войти в комнату и закрыть за собой дверь. Впрочем, близко он не подходил, предусмотрительно оставляя между собой и мной пространство в четыре шага. Теперь, когда мысли и чувства немного улеглись, страх снова сковал горло, и голову я поднять не смел. Что делать? Поблагодарить за тетрадь? Попытаться оправдаться за то, что тогда произошло? Спросить, для чего он здесь? Однако, нарушил молчание чердачник первый:       -Ну и?       Я вздрогнул как от пощёчины. Мысли заметались по черепной коробке подобно стаду бешеных тараканов.       -Ч...что?       -Что с тобой происходит? Хочу услышать твою версию.       В горле пересохло, и я в ужасе всё-таки уставился на Форса. Рассказать?.. Я не хотел, чтобы о причине приступов знал кто-то, кроме доктора, но... Форс настроился серьёзно, на долгий разговор, и уходить отсюда, не узнав правду, он не собирался - это было видно по его глазам. Сильнее прижал к себе тетрадь. Надеялся, что сам стану воспоминанием и на её страницах найду спасение?       Форс ждал, испытующе меня разглядывая. Ещё немного, и он подумает, что я судорожно пытаюсь сочинить правдоподобную историю, чтобы себя выгородить... Нет, лучше рассказать ему всю правду, а там уже... может, он хоть перестанет смотреть на меня как на кусок дерьма?       Раскрываться Райану было гораздо тяжелее, чем Джиму. Я начал с самого начала, постоянно сбиваясь, пытаясь вспомнить ту или иную деталь. Форс, однако, не перебивал, ждал терпеливо - уже за это я был благодарен. И... словно каждое слово снимало с души, погребённой под завалом, небольшой камень - чем дальше я продвигался, тем становилось легче.       Когда я закончил, почувствовал, что щёки снова мокрые, а глаза горят огнём. А, плевать... Форс молчал, сосредоточенно обдумывая мою историю. Верит? Нет? Я не знал, что и думать, ибо на его лице не проскальзывало ни одной эмоции. Тишина висела напряженная, практически звенящая. Кажется, в комнате образовался некий купол, куда не проникали никакие звуки извне.       -Значит, Файрвуд всё же не тронулся умом на почве своего альтруизма, и носится с тобой не просто так. - Заключил, наконец, Райан. Голос полоснул по тишине яркой молнией, и купол безмолвия пал - я тут же услышал привычный гул особняка вокруг. -Он говорил, это можно вылечить?       Я поднялся на ноги, отметив, что хоть те и тряслись, но тело всё ещё держали.       -В...вот... - Несмело протянул Райану своё сокровище, тетрадь. -Он сказал, если записывать, будет легче, и...       Форс подошел чуть ближе, протянул руку за хранилищем воспоминаний... ___       -Ну что?       Я с трудом смог сфокусировать взгляд на нём. Доктор, огромный, как скала. С такими габаритами он должен быть санитаром. Я вяло усмехнулся. Состояние всё ещё заторможенное, мысли текут еле-еле. Тошнит. Сколько успокоительного вкололи эти ублюдки?       Доктор продолжает наблюдать, сидя за столом напротив меня. Глаза синие... что-то напоминают. Вот только что? Или кого? "Рихтер Фолл", прочитал на бейдже. Что-то шевельнулось в сознании, но что - понять не могу.       Руки заведены за спинку стула, пристёгнуты наручниками; на столе нет абсолютно ничего. Боятся, что прикончу ещё одного? Правильно боятся.       Странное чувство, будто забыл что-то дико важное. Кажется - вспомню, и это решит все проблемы. Но... пока не могу, не улавливаю.