Скачок

      Я не понимаю, что делаю... Тело поднялось рывком, ноги, оскальзываясь на кровавой луже, метнулись прочь от тела. Сквозь шум и ворох лихорадочно проносящихся мыслей чувствую, как руки сжимают что-то тяжелое. Опускаю взгляд вниз. Монтировка. Зачем?..       Мысль не успевает додуматься до конца. Замах, оглушительный треск и звон. Вспышка света, и мгновенно поглотившая всё тьма. Запах горелого пластика, удушливый и тяжелый. Задыхаюсь, каждый вдох отдаётся перечной болью в сжимающихся лёгких. Я иду, запинаюсь о... тело?.. Чуть не упал, удержался лишь каким-то чудом.       Снова грохот. Сквозь плотный чёрный дым и мутную пелену на своих собственных глазах разглядел прямоугольный кусок света, в котором метались... один? Два? Так и не понял, сколько было силуэтов. Что-то кричат... Шаг к ним, ещё один...       Нет!!! Если я ещё кого-то...       Невероятным усилием заставляю пальцы разжаться, монтировка нехотя выскальзывает из руки. Отдалённо слышу металлический стук. Кто-то задевает плечо - нарочно, или случайно - и меня откидывает в сторону.       -Райан! Нет... Райан, нет!       Хриплый крик, прерывающийся тяжелым кашлем, резанул по ушам, безжалостно выдернул пьяное сознание из блаженного полуотречения. Я снова здесь, целиком и полностью. И реальность - жуткая, неправильная - навалилась на меня всей своей беспощадной массой. Я отполз к стене, меня вывернуло наизнанку. Говорят, это помогает... Ничерта подобного... Мутило только сильнее, кашель и рыдания сотрясали тело.       Неправильно... Так не должно быть! Я не мог!       Крепкие руки схватили, поволокли в коридор. Я не сопротивлялся. Лишь зажмурился, чтобы не видеть... Может, это просто кажется? Ведь кажется?.. Ну пожалуйста, скажите! Скажите мне, что это всё - неправда!       Холодный пол. Удар в грудь такой, что я больше не смог сделать ни вдоха, ни выдоха.       "Больно! Я не..." _____       -Заслужил. Так что заткнись и не скули, ничтожество. _____       Руки, заломленные за спину и стянутые проводом, дико болят и немеют. Пальцев не чувствую... Во рту и на губах солоноватый, тошнотворный вкус крови. Слышу далеко, будто из-под толщи воды, голоса... Не могу разобрать слов... Но от того, что вдруг понимаю, узнаю говорящих, внутри снова всё холодеет и сжимается.       Я... здесь...       Осознание слишком больно врезается в мозг. Я всё ещё здесь... Почему я всё ещё жив? Почему?! За что?! Где-то далеко, в самой глубине души, я ещё надеюсь, что ничего не было, что всё это - чудовищная игра воспалённого мозга, кошмарная галлюцинация. Но вместе с тем... Вместе с тем я чётко осознаю, что случилось непоправимое, и я... я...       Дверь открывается. Слышу решительные шаги, спускающиеся по лестнице.       -Джек, он... не виноват! Джек! Прошу, слышишь меня?! Он болен! Джек!       Внутренности вновь обдало ледяным холодом. Доктор... Судя по возне, его кто-то держит, за захлопнувшейся дверью. Слёзы душат, сжимают горло крепкой лапой. Да как он... он всё ещё считает меня... Не могу думать, предложения разваливаются, не успев толком оформиться. Боль, цепенящая боль и стыд.       И снова пинок, от которого я переворачиваюсь на спину и рефлекторно открываю глаза. Подвал. И глава Подполья. Как никогда холоден, а взгляд такой же, как был... у него...       -Почему?       Я ожидал этого. Ожидал того, что он спросит. Но готов к этому не был. Что мне ответить ему? Что мне ответить самому себе?       Очередной пинок. Боль осколками впивается в ребро, я уже не могу сдержать крик. Но его прерывает новый удар, от которого сбивает дыхание, и тяжелый ботинок надавливается мне на грудь. Джек склоняется надо мной, руками упираясь в колено и вдавливая ногу сильнее - я почти слышу, как трещат рёбра, как лёгкие заходятся в агонии. Наверное, слышал это и он. На секунду я даже увидел в его глазах ужас - словно дикий зверь во время пожара, уткнувшийся в тупик и не понимающий, как такое случилось и что делать дальше. Но огонь утих почти в тот же миг, и взгляд снова подёрнулся ледяной коркой.       -Почему?       Я понял, что без ответа он не уйдёт. Но что ответить? Мы в тупике - том самом, окруженном адовым пламенем. Ответа нет, выхода нет. От этого он звереет всё больше. На один короткий миг я даже понадеялся услышать ненавистный когда-то треск динамиков, и требование Кукловода остановиться. Но нет... Он безмолвствует, будто его и нет совсем. Но именно его молчание лучше, чем сотни слов, показало его мнение относительно всего. Оно было громким, заглушающим всё остальное; и стуком крови в ушах, подобным судейскому молотку, вынесло окончательный вердикт - "Виновен!" _____       Я помню это.       Люди, много людей. Крики, чьи-то рыдания. Несущиеся в сторону судьи, адвоката и меня проклятия. Я счастлив. "Невменяем, принудительное лечение" - это почти оправдание! Всего парочку лет отсидеться в четырёх стенах, сделать вид всё осознавшего паиньки - и свобода! Что ж, это время вполне можно провести с пользой, разрабатывая новые идеи для моих кровавых спектаклей. А вот и первые действующие лица - Дженнет и Дорис, милые девочки, которые рискнули выступить свидетельницами обвинения. Плачут друг у друга на плече, будто уже знают, какая судьба им уготована.       -Ну, шевелись...       Полицейский, неизменно присутствовавший на каждом заседании, круглолицый и краснощёкий, сейчас был бледен и как-то даже осунулся. Что, не ожидал? Ха! Выкусите все, жалкие букашки!       Вспышки фотокамер, толпа журналистов, готовая друг другу глотки перегрызть за место поближе к главному действующему лицу. Люблю я этих ребят, что и говорить - проглотят самую жуткую, самую извращённую новость, от которой любого обывателя стошнит, и будут просить ещё и ещё, с упоением смакуя все дичайшие подробности.       Слишком тесно. Полицейский недоволен. Срывающимся голосом просит расступиться, но кто его послушает?       -Вы считаете приговор справедливым?       -Что вы чувствуете, зная, что не придётся отбывать пожизненное заключение?       -Вам не страшно?       -Вам не стыдно смотреть в глаза родственникам своих жертв?       Последний вопрос резко выделяется на фоне почти восторженного гомона. Ищу глазами... А, вот он, длинный рыжий мальчишка с чрезвычайно серьёзным лицом. А ты будешь неплохой марионеткой... Ричард. Улыбаюсь ему, пытаясь вложить в улыбку то самое, искреннее, что я сейчас испытывал. Мальчишка побледнел, даже отступил на шаг, отдавливая ногу какому-то репортёру. Мне весело, хочется расхохотаться в голос, вскочить на крышу, чтобы меня видели и слышали все!       -Я вернусь. Вернусь, и вы все ещё обо мне услышите!       И тут... тут в толпе я замечаю его. Словно огромный айсберг над утлыми лодчонками, возвышался он над толпой. Его колючий взгляд уткнулся в душу, мигом выпустил многочисленные иглы и остался в ней раздражающим репейником. Кто это? Способен даже взглядом препарировать...       Я вспомнил. Вспомнил его! Конечно, сейчас это и не важно совсем, но меня вдруг разобрал неистовый смех. Ну надо же! Он был там, в момент моего триумфа, и уже тогда знал, что будет делать! _____       Я смеюсь. Смеюсь так, что душа, кажется, вот-вот покинет тело. Смеюсь надрывно, несмотря на боль. Несмотря на... Что?..       Внезапно приходит понимание. Взгляд фокусируется на человеке, чья нога сейчас раздавит мне грудную клетку. И затыкаюсь на полувсхлипе. Эти глаза... Ненависть, глубочайшая ненависть, какую вообще может ощущать на себе человек. Она впивается в меня разрушительным ядом, превращая внутренности в немеющий студень.       -Ты... Тебе весело, да?..       Я бы всё отдал, чтобы этот голос не звучал так тихо, чтобы он не был пронизан этим презрением и ледяной яростью, клокочущей в каждом слове и рассыпающейся на множество острых убийственных осколков. Джек, пойми же, я не хотел! Не хотел!!!       Всё резко потемнело. Голову мотнуло в сторону от удара, всю левую часть лица будто провели по наждачке. Не дав опомниться, он нанёс ещё удар, потом ещё один... Я уже не различал моментов передышки, когда он в очередной раз заносил кулак. Только боль от сдёртой кожи, треснувших костей, выбитых зубов. Больно! Но я... заслужил... А ведь даже теперь я молю, молю о пощаде. Ничтожество... Убей меня!       Хлопнула дверь - такой далёкий и чуждый сейчас звук. Мне показалось слишком странным, слишком невероятным, что есть вокруг что-то и кто-то ещё. Не понял даже, как давление на грудь ослабло. Не понял, как прекратились удары. И как чьи-то руки осторожно перевернули меня набок. Что происходит?.. _____       Кончик языка слизал кровавую каплю в уголке рта. Сознание медленно, с огромным трудом возвращается, проталкиваясь сквозь липкое, мерзкое пространство небытия. Он где-то там, в подвале, на холодном полу. И он здесь, прикованный к койке. Воспоминания там. И воспоминания здесь.       -Блять...       Может ли быть такое, что?..       Мысль путается, никак не могу её поймать и поставить ровно, чтобы рассмотреть со всех сторон. Не вертись же ты, скользкая дрянь!       Реален здесь. Реален там. Так где же на самом деле, дьявол это всё задери?!       Чувствую взгляд. Ну конечно... Эта огромная могильная плита на моих амбициях, которая не позволит мне воскреснуть что бы я ни делал. Открыл опухшие глаза, чтобы встретить его препарирующий взгляд. Почему-то внутри так...пусто. Чувствую себя абсолютно выпотрошенным. Джек Файрвуд сделал то, чего не смогли сделать все родственнички, все полицейские, судьи и врачи. Чего не смог сделать даже ты, мерзкий ублюдок, натянувший на себя белый халат!       Он будто всё уже знает. На губах играет чуть заметная ухмылка, растворившая в себе каплю разочарования. Но даже вмазать этой скотине не хочется. На душе гадко. Туда будто заполз целый клубок холодных змей, и все они там подохли. Да какого чёрта всё вот так?! Почему убивать здесь весело и приятно, а угрохав только одного там чувствую себя так, словно это нечто неправильное?! Даже учитывая то, что та, другая реальность, кажется сейчас очень далёкой, покрытой запыленным стеклом, и я не трясусь как бешеная мышь, чётко отделяя себя здесь от себя там.       -Теперь ты готов меня слушать.       Его голос пробился сквозь то марево моего собственного безопределения, которое наполняло пространство вокруг. Он не спросил. Он знает, и лишь озвучил факт. Губы разлепились против моего желания, и гораздо раньше, чем я мог сообразить:       -Да... Да, я готов.