Путь к прощению

Рей заезжала к Лее каждый раз, когда бывала на Набу. Генералу Органе полагалась просторная квартира в новой столице Республики. Элегантная внутренняя отделка, чудесный вид на город, множество комнат... и во всех этих покоях — единственная обитательница. Как бы ни любил местный народ героя освободительных войн и дочь своей бывшей королевы, Лее здесь было одиноко. Рей это понимала и время от времени поддавалась на уговоры — заезжала погостить недельку-другую у свекрови. Тем утром Рей нашла под подушкой помятую фотографию: Хан, Лея и Бен лет десяти. Когда-то она была разорвана, но потом аккуратно склеена. Девятая фотография семейства Соло, которую Рей находила в своих вещах за последние девять дней. Предыдущие восемь она тихо подсовывала под дверь комнаты Леи, но в этот раз с неё было довольно. Рей направилась на кухню, откуда разносился тошнотворный аромат свежих булочек. — Лея, доброе утро. Это ваше? — Нашлась! — всплеснула руками Лея. — А я думаю: куда подевалась? — Сама подевалась? — вскинула бровь Рей. — Мне так приятно, что наконец тебя заинтересовали семейные фото. — Лея сделала вид, что не заметила скептического вопроса. — Меня не заинте... Не дослушав, Лея выхватила снимок у Рей из рук, цапнула её за запястье и потащила к себе в комнату. Там бухнула ей на колени увесистый фотоальбом. — Вот смотри, здесь Бену ещё месяца нет. Правда, хорошенький? С фотографии на Рей смотрел ушастый инопланетянин. — Д-да... — с сомнением выдавила Рей. — А здесь ему восемь месяцев, и он уже ходит за ручку. Каждый раз так умиляюсь, глядя, какой он маленький рядом с Ханом. Рей вздохнула и оценила пути отступления из Леиной спальни. Коротконогий лысенький Бен с носом-кнопочкой её нисколько не вдохновлял. То ли дело его длинные крепкие ноги сейчас, и мягкие кудри, и выразительный нос. Рей мечтательно возвела глаза к потолку, вспоминая путешествие этого носа вдоль своего тела перед отъездом. — А вот... Тебе не интересно? Рей спохватилась и старательно вытаращилась в альбом. — Вот и место беглянки. — Лея приложила фотографию к странице-присоске, которая крепко притянула к себе снимок. Он был последним в альбоме. — Кто её порвал? — вежливо поинтересовалась Рей и приготовилась слушать про подростковый бунт. Уж попалась в сети, придётся играть роль хорошей невестки. — Я. В этот раз молчаливый вопрос в глазах Рей был искренним. — Да, — кивнула Лея. — Если ты разочарована и обозлена, будь готова к новым ударам. Один раз не выучила урок — будешь учить его, пока не усвоишь. Двадцать с лишним лет я не могла простить и принять своего отца. Чтобы простить Бена, когда он следом за ним ушёл во Тьму, понадобилось всего несколько дней. — Тогда вы и научились прощать... — Рей провела пальцем по склеенной линии разрыва. — Иначе было слишком больно. — Больно? — Рей потерянно посмотрела на Лею. — Потому что он ваш сын?... Да уж, задумаешься, стоит ли вообще заводить детей, — прибавила она мрачно. — Рей, я не к тому веду, — спохватилась та. — Тебе не хочется детей? Смотри, какие они бывают славные. — Лея вновь пролистнула альбом перед невесткой. — Нет. Взрослые нравятся мне больше, — честно ответила Рей. — Путь к прощению иногда могут проложить только внуки. Дети прощают родителей, когда становятся родителями сами, — тихо вымолвила Лея. — Значит, не ждать? Через шесть месяцев Бен Соло простил мать.