***
И снова я в той же комнате… в той же самой комнате, где когда-то при мне убили всю мою семью: мать, сестру, брата, отца. Любой другой человек на моём месте уже сошёл бы с ума, ну или как минимум получил моральную травму, отчего страдал бы всю свою оставшуюся жизнь, которая, к слову, при определённом стечении обстоятельств могла быть весьма и весьма недолгой. Но не я. Я никогда не дорожил этими людьми, и нужны они мне были не больше, чем нежно лелеемый кусок дерьма посреди комнаты. Такой же, как и все люди… глупые и наивные, они почему-то радуются тому, что их родные живы, почему-то страдают, если те умирают. Более того, они готовы сами умереть ради того, чтобы никому из их семьи не причинили боль! Никогда не понимал стремления беспокоиться о том, что причиняет тебе несоизмеримо больше хлопот, чем пользы. Вы только подумайте: все эти ужасающе скучные семейные торжества, дебильные задушевные разговоры, постоянное раздражающее внимание, идиотские лица, которые следует терпеть изо дня в день, мило улыбаясь бессмысленной болтовне и отвечая на бесконечные вопросы… Досадно, что они сдохли так быстро. Быстрее, чем я думал… Какая ирония, но сейчас пришла моя очередь получить удар ножа в спину… Именно в этом месте. Видимо, судьба всё же существует, в отличие от наличия у неё чувства юмора — самая идиотская шутка из всех, что я знаю. Ну да ничего. После тех пыток, которые мне пришлось пережить, этот удар будет лишь царапиной… очередной царапиной, на этот раз последней. Может, и к лучшему. Под моим телом чувствуется холодный бетон, а связанные руки и ноги мешают выпрямиться и лечь хоть сколько-нибудь удобно. Интересно, как мой убийца поступит с моим трупом? Выкинет, наверно, где бы ему найти таксидермиста, что согласится взяться за такую работу? Да и не поставит же он изуродованное тело напротив дивана, чтобы любоваться им за чашкой чая? Хотя… Может быть, это будет и неплохо? Стать предметом искусства. Дверь в комнату отворилась, разнеслось эхо чьих-то шагов, а в руках у сей персоны как у себя дома умостился предварительно заточенный нож. Почему-то моё сердце дико забилось, а в горле чувствовалось неприятное напряжение. Мне страшно? Странно. Давно ведь было ясно, к чему всё идёт. Я волнуюсь? Неудивительно. Всё же мне предстоит самый яркий и самый важный момент мой жизни, своеобразное доказательство существования. Сильная рука схватила меня за лицо, прервав невероятно глупые для предсмертного мгновения размышления, большой палец скользнул под подбородок. Горло ощутило мгновенное прикосновение холодного металла, а потом по коже потекло что-то тёплое. Хотя, почему «что-то»? Кровь там потекла, что ещё. Моя собственная, если убийца вдруг не порезался, конечно. Эта последняя мысль, наполненная мрачным весельем, мгновенно вылетела из головы, как только я начал захлёбываться. Впрочем, всё это длилось недолго — уже через несколько секунд, наполненных булькающим кашлем, я почувствовал странный холод. Затем отдалились, стали глухими, будто пробиваясь через плотный мешок, звуки. А затем я погрузился в темноту, где не было больше не боли, ни холодного бетонного пола, не стянувших запястья и голени верёвок, не затёкших конечностей. Только темнота, будто бы погребённая в леднике — так было холодно. Вот как оно, оказывается — умереть…***
Мне никогда не перестанет нравится убивать, издеваться,пытать... Как только я вижу кровь, во мне просыпается зверь, невыносимо жаждущий ещё... Больше криков! Больше сладкой, невыносимой, выворачивающей нас обоих боли! Разве что они корчатся от тех мучений, на которые обрекла их я, а я, в свою очередь, от болезненного наслаждения, неестественного дикого возбуждения, которое заставляет, вынуждает меня продолжать... Иногда мне их так жалко. Иногда я плачу вместе с ними от невыносимой тоски, что пробуждает во мне сострадание к этим кусками мяса... Увы, но скот всегда ведут на бойню. С детства мне твердили о том, как важно быть хорошим человеком, о добре, нравственности, морали, милосердии, сострадании... Ох уж это сострадание. И я каждый раз соглашалась с ними, с каждым из них, ведь мне присуще каждое из этих качеств. И вовсе не моя вина, что в итоге все эти "добрые" люди прожили не дольше, чем и другие мои жертвы, разве нет? Это ведь они мучились, они умирали! Не я. И вот очередное тело в моём распоряжении... Кажется, это его семью я тогда убила... А ведь удивительно, он ведь даже не закричал в тот раз, и не похоже было, чтобы от сильного страха. И это хорошо. Я не люблю животный ужас. Когда жертва остаётся в сознании до самого конца, наша общая игра, наш приватный танец, где одеждой выступает плоть, которую так медленно и захватывающе сбрасывает душа... О, это таинство становится в тысячу раз прекраснее. И даже когда я убила его мать в тот день... Он просто смотрел. Такая же реакция была и на смерти остальных его родственников. А теперь пришла его очередь, и он встречает этот жребий столь же бесстрастно. Похвальная выдержка. Признаться, даже немного скучно. Моя рука делает лёгкий, много раз отработанный взмах, оставляя ровный порез на его шее. Если он не хочет кричать родным ртом, я сделаю ему ещё один. Я вырву крик из этого рта! Вырву! Вырву, вырву, вырву!.. Ни стона... Меня это раздражает... Хочу его. Хочу его целиком, его жизнь, его тело, его душу... Хочу заставить его кричать, и он закричит!.. ...всё тело парня в гематомах и шрамах... молчит... Значит, умер? Жаль... Жаль. Жаль. *** Может быть, я и маньяк, и убийца, но моя жизнь от этого не становится особо весёлой... Да, мне нравится запах гнилой плоти. Да, я люблю видеть страдания других людей... Но вот жертвам-то я лицо никогда не показываю. Может, боюсь, что могу нечаянно пустить слезу или испугать разъяренным взглядом? Или же просто я неправильный маньяк? В любом случае, все отношения строятся на доверии, но какое доверие может возникнуть у человека, если он не видит твоего лица? А ведь я так стараюсь, я ведь вкладывают в дело своё всю душу... *** Да, было жалко убивать его...Ведь это было, если так подумать, бессмысленно. Ни удовольствия, ничего я не получила от этого убийства, а ведь теперь ещё и тело надо куда-то деть... Мои размышления перервал кашель... не принадлежащий мне кашель, в этом-то я ещё уверена, хотя разум в последнее время и играет со мной шутки... Может быть, я схожу с ума? А что, работа нервная, клиенты буйные... Рука быстро схватила нож,взгляд пробежался по комате моментально перевёлся на... труп? Я буквально почувствовала, как расширяются зрачки, тело пробил озноб, конечности стали ватными, а нервы обожгло каким-то первобытным страхом, страхом, вызванным ничем иным, как тотальным непониманием ситуации... Что это за бред?! Или труп ожил, или я сделала неправильный надрез... Скорее всего, второе, ибо первое ведь абсолютно нереально, тут я могу поучиться, как человек опытный... Но как? Ведь подобных проблем у меня никогда не было. Парень лежал на бетонной плите.Через пару минут он резко раскрыл глаза. Прокашляв кровью весь пол, он тихо лежал, бессмысленно водя взглядом по комнате... А потом неожиданно перевёл взгляд на меня. Пребывая в состоянии шока, я забыла одеть капюшон, поэтому тот увидел моё лицо. Первый из всех. Почти как потеря девственности, если вдуматься. Счастье, что это не продлится долго... Надеюсь. Мозг приказал мне убить его ещё раз, и на второй раз рука потянулась уже к его груди, так, чтобы убить точно, наверняка, а не просто поранить...