И целого мира рядом...

За гаражами все так же пахло прелой листвой и кошками. Косой солнечный луч на ржавой стене по-прежнему силился добраться до низа и не мог. Илья осторожно протискивался сквозь нагромождение палок, старых ящиков и чертыхался: вот зачем его сюда понесло? Он помнил, что если добраться до конца узкого прохода, то там будет площадка, замкнутая со всех сторон гаражами. Гаражи-самостройки лепились друг к другу под разными углами, местами образуя настоящий лабиринт. А хирург-кардиолог Илья Брагин, сорока лет от роду, пробирался между норовивших сомкнуться стен, чертыхаясь и пачкая дорогие штиблеты, к одному ему известной цели. Во вчерашней газете была крохотная заметка о благоустройстве микрорайона N. И что Илье до того благоустройства — он там не жил больше двадцати лет. Как уехал в двенадцать, так и не возвращался. Но сердце кольнуло, и почему-то мучительно захотелось съездить, взглянуть последний раз на место, в котором прошло его детство. Илья позвонил Мишке и Сашке. Никто не мог поехать, отговорились делами. Были вежливы, но в голосе Сашки слышалось легкое недоумение от блажи Ильи, а Мишка просто сказал, что будет спать после ночной. — Братан, мне снова в ночь. Не посплю, как работать? Поклонись от меня малой родине, — хохотнул он и отключился. Пришлось тащиться одному. Не край географии, но от новой квартиры далековато. Пока ехал, в памяти всплывали детские игры. Пока другие прыгали по крышам, кидали куски карбида в лужи и воровали клубнику на колхозном поле, они вчетвером забирались за гаражи… А Виталька Чернецов умер. Погиб где-то в горах, осуществил мечту, называется, покорил четырехтысячник… Проход внезапно расширился. Илья вздохнул с облегчением, вытряхнул из волос сосновые иголки, нападавшие с крыш, и вздрогнул. Еще минуту назад на площадке никого не было. Сейчас же он сидел там, как и почти тридцать лет назад, ничуть не изменившийся за прошедшие годы. — Привет, — сказал рыжий мальчишка и улыбнулся обаятельно и задорно. — Тебя долго не было. Илья прислонился спиной к прохладной стене гаража. Глюк. От перегрева. Тепловой удар. Не стоило надевать на шерстяной костюм плащ! И вообще глупо было так одеваться, но привычка оказалась сильнее. — Рэсси, не пугай нашего гостя! Илья чувствовал влажный собачий язык на запястье. И радостное поскуливание. Собака была реальной. Значит… Значит, это просто какой-то ребенок гулял и забрел. Случайно. — Тебя как зовут? — Сережа. Сережа Сыроежкин. Ты забыл разве, Илюш? Илья мотал головой: нет, нет, этого не может быть! — Ты разве забыл, как все мы: ты, я, Электроник, Миша Ковалев, Саша Семашко и Виталя Чернецов — сидели здесь и мечтали? Ты хотел быть капитаном дальнего плавания. Сбылось? — Я врач. Хирург-кардиолог, — хрипло сказал Илья. — Тоже хорошо, наверное, — подумав, произнес Сыроежкин. — А… — Сашка таксует. — Значит, не стал дрессировщиком тигров. — Не стал. Мишка на хлебозаводе начальником смены трудится. Космонавта из него не получилось, — Илья помолчал. — И Виталик не стал альпинистом? — грустно спросил Сыроежкин. — Стал. Только… — Жаль. — Да, — согласился Илья и подумал, как это странно — разговаривать с галлюцинацией. В детстве придуманные друзья воспринимались иначе. Он вспомнил, как они вчетвером смотрели фильм и мечтали когда-нибудь встретить живых Электроника и Серегу Сыроежкина, ничуть не сомневаясь в их реальности. И когда за гаражами наткнулись на парочку ребят, даже не удивились — наверняка опять попали в какую-то переделку и прячутся. Где-то бродил Урри, надо было молчать и помогать. Сашка таскал пирожки, Виталька компот в молочной бутылке, а сам он внезапно полюбил плавленые сырки и просил мать покупать каждый день по две штуки. Как давно это было… — Тебя так давно не было. — Мы переехали, бараки же ломали. Нам не повезло, далеко отселили. — Да. Без вас было скучно. Правда, Рэсси? Собака гавкнула и подняла лапу. — Гаражи сносят, — невпопад сказал Илья. — Жаль, значит, не будет и этого прохода. Их становится все меньше и меньше. — Прохода? — Ну, из нашего мира в ваш. Герои книг и людских фантазий тоже должны где-то жить. Жаль. — А в ваш мир можно? — Не через этот проход. Он слишком слаб, чтобы человек смог пройти. — Он не развился, потому что давно никто не приходил. Проходы накапливают силу, если ими пользуются и если верят в сказку, — произнес другой голос. Илья посмотрел вбок — там стоял в голубом комбинезончике точно такой же мальчик, как тот, что гладил сейчас собаку. — Здравствуй, кстати. — Привет, — выдавил из себя Илья. — Но как же так, надо что-то делать. — Мы не можем. Мы ограничены точкой выхода. — Я… — Илья встряхнул головой, понимая, что столкнулся с чем-то неизведанным и что просто необходимо исследовать. — Надо вызвать телевидение. Я свяжусь с экстрасенсами и теми, кто исследует паранормальные явления… надо предотвратить снос… Вы же никуда не уйдете, будете здесь, если приедет телевидение? — Будем, сколько понадобится, — заверил его Электроник и потрепал по холке собаку. — Правда, Рэсси? — Та радостно заскулила и сделала пару кругов по площадке. Илья отлепился от стены и стал поспешно протискиваться наружу. На ходу он вытащил айфон, чтобы, не теряя времени, найти нужные номера и связаться… — Эй, дядя, — лениво-тягучий голос раздался за спиной и заставил оторваться от монитора, — закурить не найдется? — Не курю, — компания из троих подростков не показалась опасной, и он снова уткнулся в телефон. — Дядя, как невежливо так себя вести. Они окружили Илью, но и тогда он чувствовал только раздражение, не страх: — Курить вредно. — Не курить вреднее, — засмеялся тот, кто был сзади. Он сначала не понял, откуда взялась липкая влага на пояснице. Протянул руку, пощупал — ткань пропиталась кровью, и пальцы тут же окрасились алым. Он еще успел подумать, что вроде бы ничего важного не задето, и если скорая помощь приедет вовремя… Но его уже уронили на щербатый асфальт и били ногами, метя в живот и солнечное сплетение. Пришедшая боль туманила разум, и Илья пытался закрыться руками, что-то сказать, но нож все входил и входил в его тело, как в масло, странным образом минуя кости и сухожилия. Когда его оставили в покое, он испытал секундную радость — айфон валялся рядом, и можно было набрать хотя бы 112. Но мокрые от крови руки наткнулись на разбитое стекло… Он засмеялся, чувствуя, как толчками выплескивается кровь из ран. Выхода не было. Помощь не придет… За гаражами тоскливо и безнадежно завыла собака.