My Heart Will Beat For You

Black Veil Brides, Bring Me The Horizon (кроссовер)
Слэш
PG-13
Заморожен
11
автор
madQueeN соавтор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
11 Нравится 9 Отзывы 4 В сборник Скачать

Chapter I

Настройки текста
Примечания:
      Смерть всегда была и будет неотъемлемой частью жизни. Завершающим эпизодом, последним событием, после которого тьма навсегда поглотит человека. И мало кто задумывается о смерти, пока не сталкивается с ней. Все знают, что она рядом, но не заостряют на этом внимания, понимая, что время еще есть… А что, если его катастрофически мало? У Оливера как раз таки этого самого времени было ничтожно мало, просто до безобразия, но хуже всего было то, что он знал это. Знал и принимал, примирившись со своей несправедливой судьбой. Просыпался и радовался, что вновь открыл глаза, что сердце его не дало очередной сбой, а продолжало функционировать. Каждый новый день был испытанием, в конце которого ждало еще одно, не менее трудное. Всякий раз парню было страшно засыпать, очередная ночь могла оказаться последней, как, впрочем, и любой из дней. Когда живешь с врожденным и неподдающимся лечению пороком сердца, неосознанно начинаешь ценить жизнь. Новый день становится чудом, благословением и просто настоящим даром. Ты учишься быть благодарным за каждое мгновение, проведенное в этом мире. Убеждаешь себя, что такой диагноз – не самое худшее, что могло с тобой приключиться. Оли за всю свою не столь продолжительную жизнь хотел лишь одного – жить. Жить нормальной полноценной жизнью. Иметь возможность просыпаться и знать, что этот день – его. И он жил, но так, как распорядились свыше, был обделен некоторыми возможностями, но при этом научился находить счастье в том, в чем не видели его другие, здоровые люди. Встречая утренний рассвет, Сайкс радовался тому, что хотя бы смог открыть глаза, что его сердце не остановилось, пока он мирно спал. Близкие поражались и гордились стойкостью Оливера. Люди с подобными диагнозами часто впадают в депрессию, не хотят существовать с такими проблемами, ведь для них полноценная жизнь заканчивается и начинается именно существование. Некоторые даже порываются прекратить свои мучения, а этот парнишка не был из числа сломленных. Он жил, умел наслаждаться, не поддавался всему негативу, что так и рвался к нему после очередного обследования. Но у Сайкса просто не было времени на грусть, его, фактически, не было ни на что… Оли давно не думал о тех планах и мечтах, что когда-то строил в детстве. Все оборвалось в один злополучный день, просто рухнуло, как карточный домик, когда врач, сочувствующе опустив голову, сообщал его родителям о выявленной патологии. Сам он тогда не понимал, что происходило, лишь удивлялся, когда родители все чаще и чаще стали отводить его к людям в белых халатах, расстраивался, наблюдая за матерью, которая не могла сдержать слез каждый раз, слушая неутешительные прогнозы докторов. Только позже… Спустя какое-то время парнишка осознал, что ему становится хуже. Сверстники развлекались на улице, гоняли мяч по соседскому газону, а Оли мог лишь наблюдать за ними в окно, так как боролся с ноющей болью в своей груди. Он был слабее любого из своих друзей, не мог похвастаться выносливостью, был вынужден постоянно себя беречь, хотя порой так хотелось почувствовать себя нормальным и делать что-то наравне с остальными… Но время шло, и если препараты притупляли и снимали боль, то сохранять позитивный настрой было, с одной стороны, легче, но с другой… Улыбка на лице парня становилась все более вымученной, а в каре-зеленых глазах мелькала неизбежность. Оли понимал все. Знал, что вероятность превратить свою жизнь в нормальную до невозможного мала, но сдаваться… Никогда. Он не позволил себе такой слабости, и не зря. Всего несколько дней назад одним звонком парню вернули былую надежду. Его очередь на операцию подошла, и осталось только найти донора. Пересадка сердца. Это всегда смущало Оливера, словно он собирался отнять чью-то жизнь ради того, чтобы сделать полноценной свою. Но такие взгляды психолог опроверг, убеждая Сайкса, что человек, чье сердце будет биться в груди нуждающегося в пересадке, уже мертв, но, несмотря на это, все еще может спасти другого. Причём нужный орган будет взят из его тела исключительно с разрешения его близких или же по его согласию, если он давал его при жизни. Теперь Оливер дожидался еще одного звонка, который бы сообщил ему о дате операции. Поднимаясь с постели каждое утро, чтобы встретить тот самый рассвет, который уже успел стать за долгое время своеобразным символом жизни для него, парень хватал телефон, боясь, что пропустил тот самый заветный звонок, но его все не было. Знаменательный для него день начинался так же, как и многие другие, за исключением того, что все естество Сайкса окутывало странное предвкушение. Оли поднялся с кровати и потянулся, глядя сквозь тонкий тюль на утренние сумерки, которые вот-вот сменит солнце, что покажется из-за горизонта. «Сегодня», – шептал парень. Он беспричинно, но отчаянно верил, что именно сегодня произойдет то, чего он так желал. Осторожно отпивая горячий чай, Оливер стоял у окна и наблюдал за первыми лучами пробуждающегося солнышка. Его утро всегда начиналось именно так. Рано. С кружки ароматного чая. С непередаваемой предрассветной красоты. С боли, что стала привычной и уже не беспокоила его так, как раньше. К обеду она уже пройдет, после принятия прописанных медикаментов, а сейчас парню ничто не помешает насладиться утром. В очередной раз поднеся обжигающий напиток к губам, Оливер услышал громкий звук своего телефона, что последнее время был всегда под рукой. Незамедлительно ответив на звонок, он почувствовал, как боль в сердце на мгновение вспыхнула, но тут же стала потихоньку угасать. − Оливер Скотт Сайкс? − Да, − все еще хриплым после сна голосом произнес парнишка, ощущая, как его ладони покрываются холодным потом, а кожу атакует толпа мурашек. − Вы все еще согласны на операцию? – приятный женский голос должен был успокоить Оливера, но в данный момент он лишь заставлял сильнее нервничать. − Конечно, − выдохнул в трубку Сайкс, сжимая несчастный телефон пальцами. − Дело в том, что этой ночью к нам поступил человек с очень тяжелыми травмами, − начала собеседница, чем сначала сбила Оли с толку. – К огромному сожалению, спасти его не удалось, он скончался, но оказалось, что в случае собственной смерти этот человек завещает свои органы для использования их в донорских целях. Вы не могли бы приехать в больницу прямо сейчас, чтобы?.. Оливер прикрыл глаза, вовремя отставляя кружку, которая точно бы полетела вниз, выскользнув из его вмиг ослабевших рук. Все, чего он ждал в этой жизни. Все, что было его надеждой – теперь становилось реальностью. Он плохо разбирал слова, а смысл сказанного приходил лишь спустя мгновения, но это не было ошибкой. Он дождался своего шанса на жизнь… Оли смутно помнил, как звонил родителям, как сообщал им об операции, что ему предстоит. Словно в тумане он собирал вещи, по инерции кидая в небольшую сумку все необходимое. Дорога в больницу так же стерлась из памяти. И виной всему этому забвению были одолевающие его страх и сомнения. Лишь вера в благополучный исход все еще заставляла его держаться, а не отказаться от того, чего он ждал практически всю сознательную жизнь. Людей было слишком много, и все они мельтешили перед глазами. Но Оливер всего этого не замечал, он видел лишь слезы матери, что прижимала его к себе, целуя в макушку и обнимая так сильно, что не хватало воздуха. Или его не хватало по другим причинам?.. Беззвучная паника засела так глубоко внутри, что становилось трудно дышать. Вот они, яркие бестеневые лампы, что бьют лежащему на операционном столе парню в глаза. Молодая медсестра, сосредоточенно подготавливающая препараты для анестезии. Врачи, которых, казалось, так много, но все они сливались в своих белых одеждах в неразборчивое пятно. Оливер тяжело выдыхает, и тут же ощущает тяжелую руку на своем плече. − Не волнуйся, парень, все будет хорошо, – звучит уверенный голос доктора, и Сайкс едва заметно кивает. Где-то в районе локтевого сгиба он почувствовал не только чьи-то руки, но и дискомфорт от введенного в вену катетера, на лицо опустилась маска. Глубокий вдох, и парень чувствует, как реальность плывет, его веки опускаются, и он погружается в глубокий сон под действием анестетиков. В темной прихожей, единственным освещением в которой служила лишь падающая из соседней комнаты полоса света, прислонившись к стене, стоит молодой человек. На его лице читается явное раздражение, а руки сцеплены на груди. Даже вся его поза говорила о том, что он чем-то весьма недоволен. Губы с поблескивающим в этом мало освещенном помещении колечком пирсинга то и дело сжимались в тонкую полоску, выдавая все напряжение их обладателя. − Последний раз спрашиваю. Ты едешь со мной или остаешься здесь? − Я никуда не поеду. И ты тоже! – акцентируя внимание на последних словах, парень двинулся вперед, отталкиваясь от стены и опуская руки вниз. − Ты мне не указываешь, малыш. − Пожалуйста, − видимо, поняв, что агрессией он не добьется ничего, парнишка сменил интонацию, − я правда прошу тебя, останься, ради меня, блять, ради меня… − Не веди себя, как маленький, ты же знаешь, как долго я этого ждал. Атмосфера в комнате явно сменилась более теплой, но к согласию они так и не приходили. − Прошу… В светлых глазах блеснули слезы, а руки парня инстинктивно протянулись, пытаясь заключить собеседника в объятия. Он хотел остановить его любым способом, но лишь смог ухватить за руки, сквозь плотную ткань куртки. Чужие пальцы крепко сжимали предплечья. − Не сегодня, Ди, только не сегодня. Словно ставя точку в этом диалоге, парнишку вовлекли в требовательный поцелуй, жадно сминая губы с серебристым колечком пирсинга в нижней. Свет настырно пробивается сквозь прикрытые веки, и терпеть его, больше нет сил. Оливер распахивает глаза, пытаясь привыкнуть к освещению, и только спустя несколько мучительно долгих мгновений осознает, что все закончилось.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.