Я тоже...

Нельзя было соглашаться на эту дружбу с Отабеком. Он мог сломать Юрия, раздробить его душу и истязать сердце. “Сердца фигуристов хрупки, словно хрусталь”, - сказал как-то Виктор. Тогда почему же Отабек такой черствый и неискренний? Почему только Юра вкладывается в их “недоотношения” и “передружбу”? Почему из них двоих только Юрий чувствует черту между “мне плевать на тебя” и “ты мне нужен как воздух”? Почему Отабек не может раскрыться перед Юрием, как это сделал он в тот день, когда казах спас Плисецкого от сумасшедших фанаток? “Он странный, всегда один, отстраненный”, - сказал однажды Джей-Джей. Но почему тогда он, предложив поддержку в комплекте с дружбой, не мог стать более... более откровенным? Раскрытым? Самоотверженным? Юра не мог найти ответы на мучающие его вопросы. * Прошло уже четыре года с кубка Гран-при. Юрий стал лучшим фигуристом России, обойдя даже Виктора. Уже четыре года Юрий и Отабек тренируются у Якова. Казах решил остаться в России, мотивируя это тем, что Яков - отличный тренер, который смог вытянуть Юрия в пятнадцатилетнем возрасте на золотую медаль во взрослой лиге. Хотя он откровенно врал, потому что у Плисецкого это было в крови: катание было у него под кожей, и этот талант никто не мог бы ему дать и никто не смог бы отобрать его у юноши. Отабек и Юрий живут вместе в Москве уже год, с тех пор, как Плисецкий стал совершеннолетним. Но он, естественно, каждую неделю навещал своего дедушку и ел у него кацудон в тесте. * Юрий ехал на метро в их с Отабеком квартиру. Он слушал в наушниках музыку и снова размышлял о их “недоотношениях”. Что, если Алтын не хочет полноценных отношений с Юрием? Что, если он собирается оставить его? Что, если у него есть кто-то кроме Плисецкого? Или Юра - всего лишь увлечение? Хотя он мог бы бросить его еще три года назад. — Отабек?.. Я дома, - промямлил блондин, переступая порог квартиры. Но ему никто не ответил, никто не вышел встречать юношу, никто никак не отреагировал. Только лишь ленивый толстый кот Мурзик лежал на диване, явно наевшийся и сонный. — Здравствуй, Мурзя, - парень сел на диван и погладил кота по голове. - Я так устал сегодня: моя тренировка сегодня составила около шести часов, да и Отабека нигде нет, - продолжал жаловаться Юрий коту. - Иногда во мне возникает мысль, что я не нужен ему, но он по какой-то причине остается здесь, рядом, понимаешь, Мурзик? - в уголках глаз собрались кристаллики слез, и кот, словно почувствовав состояние своего хозяина, забрался к Плисецкому на колени и замурлыкал. - Вот, хотя бы ты понимаешь, - и эти слова были его последней каплей: его слезы вышли из глаз и покатились по щекам, очерчивая четкий контур лица. Юрий лег на бок и обнял кота, чувствуя, как горячие слезы стекают и впитываются в обивку дивана. Иногда его плечи сотрясались из-за того, что в его легких не хватало воздуха, потому что все силы уходили на рыдания. — Юра? - Плисецкий услышал, как открывается входная дверь, затем низкий, чуть хриплый голос Отабека. Яков говорил Алтыну, что он - спортсмен, что курить для него вредно. Но казах в упор это не воспринимал, и к двадцати двум годам его голос стал низким с хрипотцой. “Особенно с утра, когда он только-только проснулся”, - подумал Юрий, сев на диван и утерев слезы. — Ты плакал? - Бек зашел в гостиную и уронил пакеты с продуктами, в одном из которых можно было четко услышать, как разбиваются яйца. “Прямо как мое сердце”, - драматично подумал Юрий, и слезы с новой силой хлынули из его глаз. — Эй, Юрий, - Отабек упал на колени перед диваном, отпугнув кота. - Что случилось? Все в порядке? — Ничерта не в порядке! - неожиданно громко крикнул юноша, шмыгая носом. - Мне это надоело, Бек, на-до-е-ло! — Что тебе надоело? Юра, объясни мне, я постараюсь помо... - начал говорить парень, но его прервала пламенная речь со слезами. — Мне надоела твоя черствость, - Юрий ткнул пальцем в грудь Алтыну, - твоя недосказанность, - глаза юноши опасно сверкнули, - твоя отстраненность, - голос русского стал тверже, - твои пропуски тренировок, - голос также стал громче, - где мы можем быть вместе, - дыхание Юрия перехватило, и он немного отдышался. - Надоели твои мимолетные взгляды и вздохи, - уже тише сказал Плисецкий. - Думаешь, я не замеч... Но договорить ему не дали чужие губы , которые столкнулись с его собственными. Глаза звезды российского фигурного катания раскрылись так широко, что грозились выпасть из орбит. Но подумав, что это все же сон, Плисецкий решил отдаться своим ощущениям. Его губы сминались чужими, более грубыми и полными; горячий и влажный язык раскрывает его рот, проводит по зубам, но не старается углубить поцелуй. — Прости меня, я не... Не мог собраться и просто сказать. Я привык действовать: слова – не лучший мой навык, - шептал Бек, положив правую руку на загривок Юрия, а левую – на колено. - Я смогу понять, если ты не захочешь со мной общаться больше, тем более жить под одной крышей, так что я могу прямо сейчас собрать вещи и уй... - тараторил Алтын, но его оборвала сильная пощечина и громкий голос. — Успокойся, Бек! - Юра закатил глаза и вздохнул. - Ты никуда не пойдешь, - уже спокойнее сказал юноша. - Я тоже... - дыхание перехватыватило от того, что он собирался сказать. - Я тоже... Я тоже... люблю тебя, - последние два слова он прошептал очень тихо, но этого было достаточно, чтобы казах услышал и, улыбнувшись, встал с колен. Он нежно придерживал подбородок Юрия, утягивая его в долгий и трепетный поцелуй.