Сильная

Тина Голдштейн всегда считала себя сильной. Но сейчас, находясь внутри чемодана, полного волшебных существ, в компании чудаковатого магозоолога и — кто бы мог подумать? — не-мага, она чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она только что находилась на волосок от гибели. Она, Тина Голдштейн, несколько минут назад чуть не умерла. Осознание этого пришло лишь сейчас, когда Нью-Йорк остался где-то снаружи, а она сама, не смея пошевелиться, сидела на самом краю простой деревянной табуретки в этой странной обители Ньюта Скамандера. Где-то снаружи её сестра Куинни торопливыми шажками покидала МАКУСА, а Тина, отрешённо уставившись в одну точку, судорожно обнимала себя за плечи. Всего несколько минут назад смерть была так близко... ...И лишь такой уже знакомый голос, повторяющий «Я поймаю, Тина», спас её от неминуемой гибели. Тина, захваченная призраками прошлого, не сразу различила этот зов сквозь дымку воспоминаний. А когда наконец осознала происходящее, её охватила паника. Впервые в жизни Тина Голдштейн поддалась этому чувству, которое топило в себе всю решительность и самообладание, ледяными щупальцами выводя немыслимые узоры вдоль позвоночника. И лишь настойчивый зов мягкого голоса заставлял цепляться за реальность и тянуться к его обладателю. Очнулась Тина уже в объятиях Ньюта Скамандера — того самого, которого не единожды пыталась сдать МАКУСА вместе с его невозможным чемоданом. Она не помнила, как прыгнула, как преодолела то казавшееся немыслимым расстояние, но знала одно: она в надёжных, тёплых руках, которые удерживали её крепко, но бережно. А потом они бежали — у неё не было времени задуматься обо всём. И сейчас, вдыхая аромат сушёных трав, древесины и чего-то ещё, мимолётно-волшебного, она готова была расплакаться от облегчения. Тина сердито смахнула мелкие капельки с ресниц — ну и когда она успела так расклеиться? Однако тонкие пальцы мелко дрожали, напоминая о пережитом потрясении, а напряжённая скованность всё никак не уходила из тела. Тихо скрипнула дверь, впуская в незамысловатое помещение свежий воздух, лёгкий цветочный запах и самого хозяина этого потрясающего мирка. Ньют неловко улыбнулся Тине и, аккуратно поставив у стены ведро с кормом для зверушек, смущённо провёл рукой по рыжим взлохмаченным вихрам, растрепав причёску ещё сильнее. — Тина... всё в порядке? — с лёгкой обеспокоенностью в голосе спросил он, подходя ближе. Тина перевела взгляд на его светлые глаза, такие добрые, заботливые, уже почти что родные. Его губы всё ещё изгибались в мягкой улыбке, отчего мир вокруг становился чуточку ярче. От искренней заботы в его голосе — в том самом голосе — в глазах снова предательски защипало. Тина слегка дёрнула головой, давая понять, что всё нормально, но, видимо, Ньют заметил скопившуюся в уголках её глаз влагу. Он протянул ей руку и тихо сказал: — Хочу кое-что показать. Вы... ты не против? — И снова эта милая улыбка. Тина протянула дрожащую ладошку, которую тут же сжали тёплые мозолистые пальцы. На негнущихся ногах она поспешила за Ньютом в открытую дверь. Перед ней расстилался целый мир. Тина восторженно оглядывалась по сторонам, рассматривая удивительные пейзажи, сменявшие друг друга покуда хватало глаз. То тут, то там на глаза попадались фантастические звери, начиная забавного вида мотыльками и заканчивая огромными взрывопотамами, одного из которых она уже видела ещё там, в Центральном Парке. Как давно это было — и как недавно... Ньют широко улыбнулся её реакции и мягко потянул за собой в сторону леса. Солнечные лучи — солнце в чемодане! — играли яркими бликами на ярко-зелёных листьях и в волосах магозоолога. Лёгкий ветерок тихо шуршал у самых верхушек деревьев, успокаивая, на земле в причудливом танце сплетались забавные тени. Пахло свежестью, землёй, травой и даже немного хвоей. Тина заинтересованно оглянулась и обнаружила немного левее пушистую ель, которая была чуть выше её самой. Ньют, заметив её взгляд, объяснил: — Я посадил её здесь несколько лет назад, чтобы было что наряжать на Рождество. Правда, затея всё равно бесполезная: и глазом моргнуть не успеешь, как ниффлер обязательно стащит какой-нибудь блестящий шар... ...Тина, весело напевая себе под нос незамысловатую рождественскую мелодию, кружила вокруг пышной ели, развешивая на ней разноцветные шары, звёзды, снеговиков и прочие безделушки, на которые хватало фантазии. Из кухни доносились головокружительные ароматы индейки, яблочного штруделя, горячего шоколада и других вкусностей, которыми решила их побаловать Куинни. В доме царила непринуждённая праздничная атмосфера уюта, которой вполне хватало сёстрам. Тина как раз устанавливала большую золотую звезду на самую верхушку ёлки, как в дверь решительно постучали. — Куинни, ты кого-то ждёшь? — окликнула она сестру, которая поспешила к двери. — Нет, думаю, это к тебе, — широко улыбнулась та, открывая нежданному гостю. Тина недоуменно выглянула из комнаты и обнаружила на пороге их маленькой квартирки своего начальника, Персиваля Грейвса, который как всегда выглядел безупречно, отряхивая снег с рукавов элегантного пальто. Мистер Грейвс был главой департамента магического правопорядка и по совместительству занимался подготовкой новичков, желающих вступить в ряды мракоборцев, в число которых входила и сама Тина. Как сейчас она помнила, в каком восторге находилась, узнав, что их, выпускников Ильверморни, будет обучать сам Персиваль Грейвс. Она знала, что будет нелегко добиться его расположения, и потому старалась изо всех сил. Грейвс почти сразу обратил внимание на её упорство и целеустремлённость, а Тина расцветала всякий раз, удостоившись похвалы или лёгкой улыбки прославленного мракоборца. Вскоре между ними установились более доверительные отношения. Иногда Тина оставалась после занятий, и Грейвс показывал ей парочку особо хитрых приёмов. Иногда, особенно после тяжёлого дня, они любили посидеть за чашкой горячего чая в уютном кафе напротив, обсуждая самые разнообразные темы и устраивая увлекательные дискуссии вперемешку со словесными пикировками. Грейвс стал для неё кем-то вроде старшего брата, которого ей иногда так не хватало. А несколько дней назад состоялся экзамен, результат которого и определит дальнейшую судьбу Тины. И больше всего она боялась разочаровать Грейвса, которого она не видела с тех пор, как испытание закончилось. — Добрый вечер, мистер Грейвс! — прощебетала Куинни, приветственно улыбаясь гостю. — Мы не ожидали увидеть вас в нашей скромной обители в это время. — Счастливого Рождества, мисс Голдштейн, — кивнул Грейвс с едва заметной улыбкой. — Я к вашей сестре: нужно кое-что ей сообщить. — Ох, как здорово! — Куинни по-детски хлопнула в ладоши и рассмеялась. — Тини, поздравляю! Иди же сюда. Тина слегка нахмурилась и прошла в коридор. Грейвс, заметив её, весело блеснул глазами. — Мисс Голдштейн, — кивнул он вместо приветствия. — Мистер Грейвс, — в тон ему ответила Тина и всё-таки не сдержала улыбки. — Чем обязана вашему визиту? — Я подумал, что такую новость стоит сообщить лично, — загадочно поведал он, доставая из внутреннего кармана пальто небольшой конверт с печатью МАКУСА. Сердце у Тины застучало быстрее. Неужели?.. — Мисс Голдштейн, — продолжил Грейвс официальным тоном, — поздравляю с более чем успешным результатом выпускного экзамена. С гордостью сообщаю вам, что отныне вы приняты в ряды мракоборцев МАКУСА. Счастливого Рождества, — добавил он с теплотой в голосе. Тина благоговейно приняла конверт из рук Персиваля и тут же, не сдержав эмоций, бросилась ему на шею. — Спасибо, это лучший подарок на Рождество, — со смешком поблагодарила она. Куинни снова засмеялась. — Мистер Грейвс, надеюсь, вы не откажетесь разделить с нами этот праздничный ужин? — поинтересовалась она. — С удовольствием останусь, мисс Голдштейн. ...То Рождество Тина запомнила как одно из самых счастливых в её жизни. В тот вечер смех почти не стихал, а она чувствовала себя самой счастливой на земле, находясь рядом с самыми близкими людьми. А всего час назад Грейвс вынес ей смертный приговор, который чуть было не привели в исполнение. И это подкосило Тину гораздо сильнее, чем близость смерти. Она знала, что разочаровала Персиваля ещё тогда, когда её с позором уволили с должности, но сейчас в сердце всколыхнулись обида и злость на предательство друга. «Как он мог?» — билась в голове рассеянная мысль. Вдруг Тина почувствовала, как на плечо опустилась тёплая широкая ладонь. — Всё в порядке? — снова спросил обеспокоенный голос Ньюта. Тина с удивлением обнаружила у себя на щеках солёные дорожки. — Не совсем, — тихо призналась она и постаралась изобразить улыбку. — Но я справлюсь, правда. Ньют светло улыбнулся и мягко сжал её плечо в нехитром жесте поддержки. Потом он обратил её внимание на небольшое деревцо, в ветвях которого копошились мелкие создания, такие же, как и то, что пряталось в воротнике его синего пальто. — Это лукотрусы, — сообщил Ньют. — Хранители деревьев. О чём ты думаешь, глядя на них? — Они маленькие, — ответила Тина и подумала, что, наверное, со стороны это прозвучало глупо. — И кажутся уязвимыми, — добавила она. — Да, — кивнул Ньют, позволяя одному из лукотрусов забраться к нему на ладонь. — Но знала бы ты, какими они могут быть, когда их дереву угрожает опасность. Поверь, с разозлёнными лукотрусами лучше не связываться: царапины — это самое мелкое, чем можно отделаться. Тина недоверчиво уставилась на зелёную веточку в руках Ньюта, а потом перевела взгляд на самого волшебника. Рукава белой рубашки были закатаны до локтя, и на предплечьях можно было различить мелкие шрамы, оставленные фантастическими зверями. Солнечные лучи забавно играли на его покрытом веснушками лице, отражаясь в светлых глазах, которые с нежностью смотрели на маленькое создание, уместившееся на ладони. Рыжая пушистая чёлка спадала на лоб, заставляя магозоолога забавно хмуриться. Прилив неконтролируемой нежности заставил Тину умилённо улыбнуться. — И знаешь, — продолжил Ньют, вдруг посмотрев ей прямо в глаза, но тут же смущённо отведя взгляд, — знаешь, мне кажется, ты на них похожа. На первый взгляд ты кажешься такой хрупкой и уязвимой. Но я знаю, что ты сильная, Тина. Я уверен, что ты со всем сможешь справиться. Тина, затаив дыхание, смотрела, как Ньют бережно вернул лукотруса на дерево. Она была так тронута этими простыми, но искренними словами, что почувствовала, как в который раз за этот день глаза наполняются слезами. Ньют выпрямился и слегка развёл руки в стороны, наконец прямо взглянув на неё. — Просто иногда может понадобиться кто-то, кто поможет тебе, — тихо добавил он, и Тина почти упала в объятия волшебника, крепко вцепившись в его рубашку. Ньют бережно прижал её к себе, успокаивающе гладя её по спине. Тина всё-таки позволила нескольким слезинкам пролиться и судорожно выдохнула, уткнувшись носом ему в плечо. Напряжение медленно отпускало, а ласковый голос продолжал шептать что-то успокаивающее ей на ухо. Тина ещё сильнее прижалась к Ньюту, чувствуя необъяснимую нежность к этому удивительному человеку. — Наверное, я должна извиниться, — тихо произнесла она, немного отстранившись от него и заглядывая в его полные заботы глаза. — За что? — недоумевающе нахмурился магозоолог, заставив Тину хихикнуть. — Ну, я втянула нас в это всё, пытаясь сдать тебя с твоим чемоданом, — сказала она, отводя взгляд. Жгучий стыд за эгоистичный порыв вернуть себе должность в МАКУСА таким вот образом заставил её щеки запылать. — Я и не в такие переделки попадал. Тебе не за что извиняться, — тепло ответил Ньют, снова крепко её обнимая. — Всё ведь закончилось хорошо, правда? Тина слегка кивнула и закрыла глаза, убаюканная его голосом и уютными объятиями. Тина Голдштейн всегда считала себя сильной. Но также она знала, что в моменты слабости рядом обязательно будут люди, которые поддержат, обнимут и вернут уверенность в свои силы. И с ними можно будет справиться с любыми трудностями.