Во сне и наяву

      Ночью Накамуре плохо спалось. Как обычно, снилась какая-то чушь – Тсуруга, шепчущийся с Фувой, Яширо, перебирающий отмычки для сейфов, Кёко, Канаэ и Шоко, примеряющие костюмы ниндзя. У Кёко костюм был с бантиками, а у Канаэ – с глубоким вырезом на груди. Очнувшись, ещё в полусне, Накамура по привычке прикинула, нельзя ли из этого придумать новую главу, но вдохновение, видно тоже отправилось спать. Ёсики повернулась на другой бок и вновь задремала. Ей приснился Рейно. Властно протянув к ней руку, словно гипнотизируя, он произнёс загробным голосом: - Ёсики! Приказываю тебе нарисовать в манге, как я целуюсь с Кёко! Приказываю нарисовать, как я делаю Кёко предложение руки и сердца, и она его принимает! Приказываю нарисовать нашу свадьбу и первую бра… ай-й!       Совершенно некстати вынырнувший Лори молча взял Рейно за ухо. Незадачливый гипнотизёр закончил свою речь щенячьим визгом на такой высокой ноте, которую и на сцене ни разу не брал. Уводя певца куда-то в темноту, Такарада смущённо кивнул Накамуре – мол, простите, недоглядел за питомцем. Ёсики проводила обоих взглядом и вдруг уловила какой-то неясный шум. Он становился всё чётче, начали различаться скрип открываемого окна, шаги, чьё-то дыхание, звон каких-то железок, кажется, ключей… Мангака подалась вперёд, чтобы не пропустить ни одного звука и… чуть не упала с кровати. «Приснилось!» - сообразила она, переводя дыхание. И замерла – тихий неясный шум никуда не исчез. В соседней комнате, которая была её рабочим кабинетом, явно кто-то был. «Воры? Но что у меня брать-то? Кроме рабочих материалов, я там ничего и не держу.… А, может, конкуренты?? Хотят похитить черновики манги?? Или… Фанаты??? Заберут рисунки новых глав и выложат в интернет??? Не-е-ет!!!» Накамура вскочила и уже через секунду была у дверей кабинета. Затаив дыхание, она вгляделась в видневшиеся там тёмные, куда более тёмные, чем ночной сумрак, силуэты и прислушалась. Диалог незваных гостей её слегка озадачил. - Блин, у меня всё лицо чешется! - Ой, прости, Моко-сан! Это я хотела Фуве усы подрисовать! Только, кажется, страницу перепутала. - Стирай быстро! Перепутала она! Я что, на парня похожа? - Скорее, это Фува похож на девушку - язвительно произнёс силуэт, который был ростом выше других. - Молчи, Тсуруга, тебя не спросили! – огрызнулся четвёртый голос, тоже мужской. – Кёко, как сотрёшь, дай мангу мне. Я Шоко грудь побольше подрисую. - Чего?! Какое побольше!! – возмутился пятый голос, то есть шёпот. «Да сколько их тут?» – растерялась Ёсики. - Я и так еле-еле нормальную одежду на себя нахожу! Извращенец малолетний! - Мне семнадцать! – с достоинством парировал четвёртый голос, но их перебил первый: - Кёко! Чдо с боим досом? Ды чего его, вмезде з узами сдёрла? - Мо-о-ко-о! Прости-и! - Бдин! Да гдо дешил, чдо ды лудше всех дисуешь? - Ну темно же-е! Я же не вижу! Может, всё-таки включим свет, хоть на немножко? - Не надо! – вмешался новый мужской голос. – А то Накамура проснётся! - Кёко, хватит рисовать, бери мангу и чешем отсюда, – добавил самый высокий силуэт. - Я без дорбальдого доза дикуда де бойду! – возмущённо ответил первый голос. - Котонами-сан, ну давайте дома исправим! Никто же вас не увидит в темноте на улице! – взмолился высокий. - Пди чём дуд – дикдо де увидид? Мде дышадь тдуддо! - Всё, Моко, готово! - По-твоему, у меня такой шнобель?! – ещё больше возмутился голос. – Подруга, называется! Как со своего семпая куклы шить, так у неё глаз-алмаз, а как подруге нос нарисовать – так ей темно! - Я перерисую, Моко! Ой, а где манга? - У меня, у меня. - ФУВА!!! - Да забирайте, всё равно я уже подрисовал всё. Шоко, как тебе новый размер? - М-м…. Да не знаю, как старый. -Тогда я добавлю. Канаэ, а хочешь, я и тебе подрисую? Чтобы точно никто с парнем не путал! - А ты носы умеешь рисовать? – с надеждой спросил первый голос. - Не-а, только грудь. Вот в этом я спец. -Тогда не надо, благодарю. Что это за фетиш у тебя такой? Мама во младенчестве недокормила? - Шоко, а как тебе седьмой размер? - М-м-м…. Шо, а ты кому именно грудь подрисовал? - Тебе, конечно, разве нет? - Нет. Точно не мне. - Ой, и не мне. Тебе, Моко-сан? - Нет, тоже не мне. Это ты меня за грудь трогаешь? - Нет, Моко-сан. Меня тоже кто-то трогает. - И меня. - И меня. И ещё очки мои щупает.       Молчание. Звук удара. -Чёрт, Тсуруга, ты Куона-то в себе выключай временами. Ну, перепутал, подумаешь! Просто сказать нельзя? Чёрт, как больно-то! - Кёко, беру свои слова обратно. И художник ты хороший, и зрение у тебя лучше, - усмехнулся первый голос. – Ну, так что, Тсуруга-сан, дома исправим? Никто же вас не увидит в темноте на улице! - Пусть сейчас исправляет, хирург, блин, пластический, - буркнул высокий силуэт, сложив руки на груди (ну, или это были не руки). – Фува, стирай быстро, пока я ещё добрый. И здесь тоже! - Хорошо, что я очки ношу! А то Рен мог бы и перепутать, мне бы влетело ни за что. - Стирай быстрей, чучело! - Да стираю я, стираю!.. Блин, я бумагу порвал! - Ты рубаху мне порвал, придурок!!! - Я не придурок! – вновь возмутился четвёртый голос. - И вообще, это твоя была идея мангу стащить! А рисовать начала твоя Кёко долбанутая! - Ах, так! Я тебе за это сейчас та-а-кой фонарь под глазом изображу! Будешь им сиять до конца манги! - Грудь себе изобрази! Она у тебя, как табло перед футбольным матчем - ноль справа, ноль слева! - Меня всё устраивает! Нормальный второй размер! - Тсуруга, не вмешивайся! Я с Кёко разговариваю! - Слушай, Кёко, чёрт с ним, с носом! Подрисуй мне сумочку от Шанель! А то от Накамуры не дождёшся! - Ладно.… А как её рисовать? Она такая на ремешке, да? Или всё-таки на цепочке…. - Блин. Ладно, забудь. А то нарисуешь мне какую-нибудь торбу китайскую, буду потом с ней таскаться…. Нос переделывай! - Фува, отдай мангу! Мне надо Моко нос переделать! Ты чего там опять рисуешь? - Канаэ, ну ты подумай! Если у девушки большая красивая грудь, мужикам по барабану, что там у неё с носом! Я тебе сейчас такие буфера…       Звук удара. - Тсуруга!! Второй глаз!! - Сожалею, но это не я. - Это я, Рен. Простите, Фува-сан, не сдержался. Канаэ-сан, надеюсь, Фува без обоих глаз больше никому ничего не подрисует. - М-м-м… Спасибо, конечно, Яширо-сан, но, по-моему, он так насобачился, что может уже вслепую рисовать. Фува, левую повыше. Но потом всё равно сотри! Кёко, мне идёт? - Идёт, Канаэ-сан. - Блин, Яширо-сан! Я к Кёко обращаюсь! Вы-то куда руки тянете! - Это я трогаю, Котонами-сан. Сравнить хотела. - Шоко-сан, у вас четыре правых руки??? Тоже Фува подрисовал? - Не-а, я только по груди. Да, левую надо повыше. Так… - Ясно. Остальные две – чьи? - Подожди, Моко, ты сказала – ч е т ы р е руки?! Шоко, Фува, Яширо… Тсуруга-са-ан! Вас, значит, во мне всё устраивает, да?! - Блин, хватит уже меня лапать! - Моко, это я трогаю. Значит так, Фува, мне такую же, но на полразмера больше! - А чего мелочиться-то? Давай сразу на размер-другой. Третий.       Звук удара. - Чёрт, больно… Ребята, мне уже просто интересно – сейчас-то кто? Тсуруга, Яширо, Кёко, Шоко, Канаэ? - А помните, есть такая игра? Ведущий отворачивается, а ему стучат по спине, и он должен угадать – кто его ударил? - Кё-ко-о, но-ос! - Ну, он же мне папку так и не отдал! И ещё он мне грудь хотел подрисовать! - Могами-сан, не надо ничего подрисовывать! Давайте возьмём мангу домой и там, в спокойной обстановке, нарисуем всё, что надо. - А с вами, Тсуруга-сан, я вообще не разговариваю. Вот будет у меня большая грудь, закручу роман с Киджимой, а вы будете смотреть и облизываться! - ДА Я УЖЕ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ ОБЛИЗЫВАЮСЬ!!! Весь, твою мать, слюной изошёл! Дуем домой быстро! - А нос? - Дома нарисуем! - И сумочку? - И сумочку!! Купите утром журналы с сумками, платьями, кольцами, машинами…. Будете вырезать и вклеивать, вырезать и вклеивать…. Домой пошли!!! «Точно снится» - с облегчением решила Накамура и нажала на рубильник.       В озарившем комнату свете Ёсики с изумлением увидела героев собственной манги «Skip Beat!», которые с не меньшим потрясением смотрели на неё. Фува Шо с такими узкими глазами, какие она ему никогда не рисовала. Тсуруга Рен в расхристанной на груди рубашке, даже с дырами. Кёко, Канаэ, Шоко-сан – в костюмах ниндзя и с выдающимися во всех смыслах бюстами (а у Канаэ был ещё и выдающийся нос). И Яширо Юкихито – весь в белом. - Та-а-ак! – обвела их глазами Ёсики. – И что это мы тут делаем? - Ой! – невинно смутилась Кёко. – Накамура-сама? Мы вас разбудили? Простите, пожалуйста.       Девушка отвесила изящный поклон. Мужчины тоже проделали что-то вроде поклона, не сводя взгляда с её декольте. Канаэ и Шоко принялись охорашиваться и рассматривать друг друга при свете. Канаэ невзначай потрогала свой нос, провела ладонью по остаткам щетины на лице и скривилась. - Накамура-сама, - сказала Кёко, невинно хлопая ресницами, - а знаете, у Моко-сан нос вдруг какой-то странный стал. Мы его исправляли, исправляли… Ну, увлеклись немного…       Накамура уверенным шагом подошла к своему рабочему столу и собрала в кучу разбросанные листы манги. - Мангу больше не трогать! – внушительно произнесла художница. – Сама вам всё перерисую!       Сев в своё рабочее кресло, она придвинула к себе папку и стала складывать в неё листы по порядку. На пятой странице художница заметила тот самый нос, требующий исправления. Канаэ облегчённо выдохнула, когда её нос и грудь уменьшились в размерах. Следующий лист был с изображением Фувы. Мангака поправила ему глаза, стёрла синяки, нарисованные Кёко, но не не утерпела и подрисовала-таки Шо усы. Чуть-чуть. От этого его лицо стало даже более мужественным. - Э-э! – услышала она голос Шо. – Мы так не договаривались! - А договаривались грудь подрисовывать кому попало? – не поднимая головы парировала Ёсики, возвращая Кёко былые размеры (Рен при этом разочарованно вздохнул и получил от Могами тычок в спину).       Взяв в руки лист с изображением Шоко, Накамура хотела было приступить к исправлению, но девушка поспешно выдернула у неё рисунок: - Не надо Накамура-сан, у меня там всё так и было! - Точно? – прищурилась мангака. - Точно! – тоном авторитета ответил Шо, заценив параметры своего менеджера. Не то чтобы Ёсики ему поверила, но времени пререкаться у неё не было. Мангака взялась за лист с изображением Тсуруги. Критически осмотрев повреждения, она вздохнула и достала скотч. - Придётся склеивать, так просто ничего не исправишь! И кстати, вы мне так и не сказали, что вы здесь делаете! - Накамура-сама, - вкрадчиво начал Тсуруга, - видите ли, я и ребята слегка недовольны развитием сюжета манги и пришли сюда, чтобы попросить вас внести некоторые коррективы. - Сразу нет! И взять мангу с собой я вам не дам! – предупреждая дальнейшие просьбы, отрезала мангака. - Накамура-сама, - голос стал ещё вкрадчивей, - вы устали, да и читателям надоело подолгу ждать продолжения. Нельзя ли как-то ускорить события? Например, нарисовать нашу с Кёко свадьбу, а остальные события подавать как флешбэк, воспоминания, а? - Тогда вся интрига пропадёт! – возмутилась Ёсики. - Какая ещё интрига! – рассвирепел Рен, не теряя джентльменского вида. – Да все читатели знают, что Кёко в конце концов выйдет замуж за меня! - Да с чего вы все взяли, что я выдам мою Кёко за Тсуругу? – обиделась мангака. - Может, за Шо или Рейно? Он, кстати, сватался сегодня. Пришёл ко мне - нарисуй, говорит, нашу свадьбу с Кёко. - Сватался, значит? – прищурилась девушка. – Понятно, почему он с нами не пошёл. Да я ему за такое знаете, что нарисую? А лучше сотру!       Накамура многозначительно помахала папкой, а в ответ на умоляющий взгляд Кёко произнесла: - Никаких дорисовываний! И никаких свадеб! Мне лучше знать, что для вас лучше! - Ну, конечно, вам лучше знать, - смиренно произнесла Кёко, хлопая ресницами, – вы же наша всеобщая мама, и желаете нам только добра, правда? Ну, вот и сделайте доброе дело, исполните каждому по маленькому желанию, всего по одному! - Нам с Кёко можно даже одно на двоих! – добавил Рен, изобразив взгляд брошенного щенка. - Главное – отношения Рена и Кёко! – заявил Яширо, - А Такарада со своими дурацкими заданиями своего дурацкого отдела пусть идёт только фоном! - А лучше – лесом! – подхватила Канаэ, - Нам с Кёко он даже фоном нафиг не нужен! Мы вообще не хотим состоять в этом отделе! - И не надо этих всяких подколов – Яширо подкатывает к Кёко! – ляпнула Кёко. - Это когда он к тебе подкатывал? – прищурился Тсуруга. Яширо испуганно заморгал. - Да он просто ко мне на машине подъехал! Просто на машине! – возмутилась Кёко, - Он просто мой временный менеджер! Вот так вот подвезёт тебя кто-нибудь на машине, а потом сплетни на пустом месте! - Это шоу бизнес, детка, - самодовольно улыбнулся Шо, - Привыкай. Вот про нас с Шоко тоже сплетни ходят, хотя у нас с ней чисто деловые отношения! Все собравшиеся кинули на него скептические взгляды, включая саму Шоко и Накамуру. Затем менеджер Фувы снова начала: - А я хочу в отпуск! - И я! Я тоже! - А я часы хочу нормальные! Которые ходят! - А нам с Кёко по сумочке и новые роли! - А ещё лучше – пусть Кёко бросит шоу бизнес и вернётся в Киото! – закинул удочку Шо. - Нет! – победно произнесла Ёсики, - Следующие шестьдесят глав Кёко будет сниматься в «Лотосе», наблюдать за игрой Тсуруги и Котонами и ревнова-а-ать! - Пять лет, - быстро подсчитал Яширо. Скептические взгляды, устремившиеся на безжалостную мангаку, ясно говорили: «Да, не везёт Кёко с матерями». - Накамура-сама, - нежно произнёс Рен, - Ну, какие шестьдесят глав! Посмотрите, как вы устали! Посмотрите, как вы перетрудили ваши золотые ручки! Отдайте мангу нам, и мы всё нарисуем сами! - его рука тем временем мягко поглаживала ладонь художницы, ненавязчиво пытаясь разогнуть пальцы, сжимавшие папку с рисунками.       Накамура вздохнула: - Честно говоря, я и правда устала, всё-таки пятнадцать лет..., - мангака, наконец, заметила попытки Тсуруги разжать ей пальцы и вскочила. - Но всё равно это не повод отдавать вам мою мангу!!       Другие тоже встали со своих мест и угрожающе двинулись к Ёсики. - Накамура-сама, прошу вас, отдайте мангу, - всё так же мягко, но уже с угрозой произнёс Тсуруга, приближаясь к ней. Ёсики почудилось, что волосы его стали светлей, а глаза позеленели. – Накамура-сама-а! Мангу!       Ёсики отступала к стене, прижимая к животу карандаш и стопку листков, и отчаянно глядела, как её плотной стеной окружают её же собственные персонажи, шепча: «Мангу, мангу…». Ёсики до хруста сжала кулачки, готовясь отстаивать свою честь художника до последнего. - Накамура-сама, мангу! – произнёс Куон, сверкая зелёными, как у дикого зверя, глазами. Его джентльменская улыбка превратилась в оскал. «Зачем же я его таким страшным придумала!» - с отчаянием подумала Ёсики. Глаза остальных, устремлённых на листы манги, горели хищным огнём: - Мангу, мангу… - Отдай мангу! – не выдержав, психанул Шо. - Стоять!! – взвизгнула дрожащая Накамура и прицелилась к верхнему листу. – Не подходить!! А то… А то… Яой нарисую!!       Окружившая её толпа отпрянула. В наступившей тишине раздался тихий шёпот Могами: - Моко-сан, а что такое яой? - Тебе это рано знать, - процедила Котонами, - А смотреть на такое – тем более. - Накамура-сама-а! Не надо никакого яоя! Мы уже уходим! – джентельменски оскалился Куон, медленно поднял ладони вверх, и вдруг, словно по сигналу, все кинулись на мангаку, переворачивая мешавшее кресло, стол и всё, стоящее на столе, пытаясь вырвать из её рук листы, выдернуть карандаш…. Ёсики, задыхаясь от навалившихся на неё тел, с бешено колотящимся сердцем, отчаянно сделала первый штрих, как самурай, совершающий ритуал харакири….       Накамура резко открыла глаза. Её окружали ночь и тишина. Рядом, где-то в темноте, сопел муж.       «Блин, чёрт, …, …, …!!» - произнесла мангака, стараясь унять дрожь. – «Приснилось, слава Богу! Ну, я вам покажу, как мне в кошмарах сниться! Я вам покажу, как мою мангу отбирать! Пятнадцать лет из-за вас спать нормально не могу!!».       Непонятно как, мангака была уже в кабинете и перерывала папку с рисунками в поисках своих мучителей: - Куон, значит? Запихай своего Куона, знаешь, куда? В самые глубины души! Чтоб он тебе самому по ночам снился! – карандаш художницы быстро рисовал дорогу, автомобиль, лежащего человека… - А тебе, - взяла она следующий листок, с Кёко, - никаких романов! На работу шагом марш! По заданию отдела «Люби меня»! Брать интервью у Рейно на программе «Бридж Рок»! И пусть он тебя узнает под костюмом! И издеваться начнёт! - А ты, негодяй, - в руках у неё оказался листок с Шо. Мангака застыла, раздумывая, как бы его посильнее наказать, мерзавца, - Да чтоб ты влюбился в девушку вообще с нулевым размером! Да! – карандаш мгновенно нарисовал предполагаемую спутницу жизни звезды, - И чтобы у неё характер был, как у стервы!! - Сумочку у Накамуры не допросишься? – ядовито протянула художница, взяв очередной черновик, - Да чтоб тебе богатый поклонник бриллианты подарил, а ты бы отказалась! С не-го-до-ва-нием!       Довольная собой мангака почесала подбородок, раздумывая, стоит ли издеваться над двумя менеджерами, и в конце концов решила, что можно их просто зашипперить. Не мудрствуя, она быстренько нарисовала им свидание с цветами и конфетами и удовлетворённо отложила карандаш. - Легче? – спросил за её спиной мужской голос. Мангака счастливо кивнула, поворачиваясь лицом к собеседнику, и… медленно сползла по стенке. - Водички дать? – сочувственно спросил Такарада.       Ёсики захлопала глазами. Такарада быстро нарисовал на чистом листе стакан воды и протянул его собеседнице. - Кстати, давно хотел спросить – что означают эти облачка с многоточиями в них? - Э-это оз-значает м-молчание, - зубы мангаки стучали о стакан. - Вот зараза! – беззлобно выругался президент, - А Рен мне сказал, что так русский мат обозначается, - и, смущенно почесав бороду, он добавил: - Вы, это…. Извините ребят, ладно? Молодые, глупые - с кем не бывает! – его руки тем временем перебирали разбросанные листы. Затем Такарада взялся за карандаш, продолжая говорить: - Сурово вы с ними! Может, не стоит так горячиться? Ну, пошалили немного… Вот Шо так вообще не виноват! Вы же его таким создали! Хотя я не имею ничего против того, чтоб он влюбился… вот в неё! – в чертах свежепридуманной Накамурой девушки мангака с удивлением узнала Канаэ. – И бриллианты подаренные вот тут подрисуем… Всё как вы и хотели! И грудь не такая пышная, и стервозность присутствует! - Э-э-э! Вы чего это в моей манге рисуете? – художница отобрала карандаш. – И вообще, чего это вы за них заступаетесь? Канаэ, например, вас лесом посылала, а вы её бриллиантами увешиваете? - Лесом, не лесом… Я ведь тоже устал,– вздохнул Такарада, - Представляете, какая это мука, когда у тебя один день год длится? А потом за месяц на пять лет событий! То бегаешь, как электровеник, чтобы всё успеть, то сидишь в кабинете, скучаешь. Вам приходилось от завтрака до обеда полгода ждать? Мы же тоже люди, хоть и нарисованные! Про Рена я уж и не говорю, - придвинулся президент к собеседнице, - Подумайте, пятнадцать лет! Не год и три месяца, как у вас нарисовано, а пятнадцать! Ну, пожалейте уже парня! Кёко пожалейте, читателей, себя, наконец! Неужели себя не жалко? - Жалко, - всхлипнула Накамура, - Только если я мангу закончу, на что потом жить буду? - Новую начнёте, ещё лучше! – обнадёжил президент, - А эти персонажи уже устали. Накамура-сама, отпустите их! Вы вдохнули в них жизнь, вот и пусть живут! Ваши персонажи выросли, они хотят жить без чужой указки. Манга закончится, начнут аниме снимать - второй сезон, потом третий. Ребята ещё долго будут популярны. И вы тоже, Накамура-сама.       Накамура вздохнула. Такарада был, безусловно, прав. От этой манги все устали - и читатели, и персонажи, и сама Ёсики. - Ладно, - сказала художница, берясь за карандаш, - Дойду до трёхсотой главы и всё!..       Шелест листов, скрип карандаша, утренние сумерки, пробивающиеся сквозь шторы…. И почему это вдохновение всегда приходит по ночам?