Он ведь исправится?

Голоса в его голове, казалось бы, давно утихшие и не дававшие о себе знать уже долгое время, снова взорвались стенающими воплями... Он медленно сполз по стене, обвил голову руками и заплакал в колени. Канада, как обычно, бесшумно зашел в комнату. Закрыв дверь, он устало привалился к ней спиной и тяжело выдохнул. Бросив ключи на журнальный столик, и пройдя дальше в комнату, он заметил брата сидящего в углу у окна. - Тебе плохо? - спросил Мэтью Альфреда, дернувшегося от неожиданности. - Нет, все хорошо... - вяло отозвался тот. - Твой вид не тянет на нормальный. Что случилось? - Нет, правда, ничего... - Ты хочешь есть? Может, я приготовлю тебе чего-нибудь? - как обычно попытался подбодрить брата канадец. - Обними меня... - Мэтт вздрогнул и грустно посмотрел в сторону. Сев рядом, он положил голову на плечо брата. Он никогда не мог отказать, тем более своему любимому Альфреду. Американец прижал Мэтта к себе. Ему было ужасно плохо, но там где притрагивался брат, по телу разливалось приятное тепло. Он протянул руку к щеке Мэтью, уже почти заснувшего на его плече, и мягко погладил. Сердце кольнуло. «Он жутко мил, когда спит» - подумалось Америке. Притянув голову Мэтью ближе к себе, он наклонился и нежно прикоснулся к мягким губам спящего брата. - Спасибо тебе за все... - Альфред обнял брата последний раз, а затем отнес спящего на кровать... Утром, когда Мэтт проснулся, в квартире уже не было и следа Америки. - Вот так всегда... Исчезает и появляется, никому ничего не сказав. В этом он весь... - Мэтт снова рухнул на подушку, свет из окна бил в глаза, Кумадзиро мирно посапывал, свернувшись пушистым клубком на соседней подушке. «Он же когда-нибудь изменится... Ведь правда?»