Разбуди меня.

— Мягче. — Раздался хриплый монотонный голос, очевидно, принадлежавший старику, и двенадцатилетний мальчик, что робко приник к своей виолончели, лишь крепче сжал смычок в ладони. — Мягче, — повышая интонацию, вторил преподаватель. Дитя — копия мальчика у инструмента, — стесняя точно такой в объятиях, бросил изумруд взгляда в сторону нотного стана в сопровождении удрученного вздоха.

       Янтарные лучи дневного солнечного диска уверенно лились в комнату, беспрепятственно преодолевая стекло большого окна, и в их свете грациозно метались крохотные пылинки, кои с интересом разглядывал Виктор, в то время как Вард, подперев щеки руками, сосредоточил внимание на смычке. За большим письменным столом восседал пожилой мужчина в сером камзоле, разбирая бумаги, и в комнате висла гробовая тишина. Не то чтобы близнецы ненавидели до ужаса скучные уроки музыки, однако, обратившись к их мнению об усердных, зато нудных речах Николая, являвшегося непосредственным и своенравным наставником музыкантов, можно смело заявить: им это порядком надоело. Свободолюбивые мальчики отдавали предпочтение вольной игре, пусть в связи со строгими порядками в поместье дозволено это не было.        Когда герцоги вовсе забылись, толщу безмолвия, настолько внезапно, что оба подскочили, разорвал резкий голос старика: -- Мне надлежит отлучиться на пару минут, — в его ледяном взоре метнулась искра угрозы, — и не дай Бог вас, оболтусы, не будет здесь по моему прибытию! — Братья ответили ему, как следовало, коротким кивком, впоследствии чего Николай гордо покинул класс. Стоило отзвенеть его шагам вдоль коридора, мальчишки обменялись ехидными взглядами и, прихватив виолончели, выбежали за дверь. Кабинет, назло наставнику, остался пустовать. Затем музыканты пересекли крыло поместья, отчего очутились у входной двери, через кою вальяжно выбрели на улицу. Это был не первый и далеко не последний побег этих сорванцов. Они всегда пропускали слова преподавателя мимо ушей: так поступают многие дети того возраста, зная, что ждет их после, дома. Однако жажда острых ощущений, приключений и импульсивность не оставляла малышей в покое, поэтому о грядущем они не заботились. Тем временем близнецов встретили порыв прохладного ветерка, заливистое пение птиц и яркие солнечные блики, на что они поспешно улыбнулись, но медлить не стали. Вместо того помчались вдоль улицы, наперегонки к возлюбленному, усыпанному палитрой разновидных цветков бугру. К слову, на него дети по привычке забрались почти не запыхавшись, и тут же уселись в тень многолетнего дуба, что раскинул свои пушистые зеленые ветви над их головами, обрамленными копнами волос цвета морской волны. Вслед за тем одновременно, не обронив ни слова, взялись за смычки. Их тонкие детские пальчики в мозолях примкнули к изящным грифам инструментов, и в безмятежную, привычную тишь вырвались чистые порывистые созвучия. Сильные звонкие ноты одна за другой растворялись в свете дня; братья, играя словно на брудершафт, перестали замечать происходящее вокруг них. Иными словами, абстрагировались от реальности. Они наслаждались сладостным процессом, без остатка отдаваясь ему и друг другу. Нет ничего прекраснее, чем вылить свои эмоции в звучание. Юные дарования, справляясь с этим на ура, виртуозно ласкали свои инструменты, пусть на уроках почему-то не блистали подобными уменьями. Стоит учесть, что струны на виолончелях герцогов были изготовлены не из сухожилий, как это бывает, а из стали, отчего пальцы ребят всегда болели и кровоточили при игре, но если не в этом истинная радость молодого музыканта, то в чем? Спустя какое-то время глаза Виктора засияли азартом — он явно что-то затеял. Варду это, разумеется, не понравилось, вопреки сему возражать он не стал. Тогда малец взял свой смычок в зубы и, ловко меняя аккорды, заиграл на виолончели, словно на гитаре, — воистину очаровательное варварство! С каждым ударом его искренне счастливая улыбка невольно становилась все шире, пока не достигла предела возможностей юнца, а его приятель, с упоением подыгрывая брату, меж тем был в восторге от вершимого. Они ребячились до тех пор, пока солнце, прекратив граничить с горизонтом, не сменилось серебряной луной, а когда это случилось, не торопясь, радостные и довольные, побрели в сторону особняка семьи Д`Гулларов.