Юра волшебный

Юра волшебный. Вообще Отабек старается держать все свои эмоции и чувства глубоко внутри, сосредотачиваясь на тренировках и фигурном катании в целом. Но этот мальчишка просто не даёт оставаться серьёзным и суровым. Юра настолько талантлив и прекрасен на льду, что захватывает дыхание. Отабек все ещё помнит первый раз, тот самый в лагере, когда увидел Плисецкого, и с тех пор тот продолжает поражать его своим мастерством. Юра прыгает высоко, его элементы чисты, а каждое движение наполнено эмоциями и чувством. Он почти всегда занимает первые места, побивая мировые рекорды и восхищая абсолютно всех. И Отабеку, как ни странно, даже не жаль отдавать ему это золото. Частенько они стоят на пьедестале рядом, обмениваясь счастливыми тайными улыбками. Однажды, когда эмоции переполняют, а Юра почти светится, потому что он снова стал лучшим, в первую очередь превосходя самого себя, Отабек, не задумываясь, подходит к нему совсем близко, прикасается к золотой медали, а потом мягко целует мальчика в щеку. Юра застывает, и, если честно, парень даже ожидает от него удара или мата, но тот вдруг кидается ему на шею и крепко обнимает. Это длится совсем недолго, и вскоре Плисецкий уже усмехается, бросая «Ты сегодня отлично катался, хотя до моего уровня и не дотянул». Отабек на такие фразы никогда не обижается. Юра, несмотря на свои же подколки и насмешки, постоянно сидит в телефоне. Он делает множество фотографий, начиная от селфи на тренировках и заканчивая чуть ли не фотосессией его кошки. А ещё он пишет Отабеку. Рано утром, собираясь на пробежку, в обед, между тренировками, вечером, приходя домой, ночью, перед сном. Он пишет ему постоянно, отправляя забавные картинки, едко комментируя чьи-то выступления, скидывая любимую музыку. И Отабек не может сопротивляться улыбке, которая возникает у него каждый раз из-за сообщений Юры. Юра замечательно готовит. Он говорит, что его научил этому дедушка, с которым он проводил много времени. Плисецкий ставит перед ним множество блюд, пробует от каждого по-немногу. Отабек вообще удивляется, как мальчик умудряется оставаться таким худым, учитывая, что на правильное питание для спортсмена ему частенько плевать. Но он совсем не жалуется, только с удовольствием кушает то, что ему можно, а потом, только из-за уговоров Юры, правда, пробует пирожки, запеченную картошку, блины, что-то ещё. Он пытается сдержать «Знаешь, это одна из самых вкусных вещей, которые я пробовал», но, видимо, у него это не особо выходит, потому что Юра смотрит на него с широкой и довольной улыбкой. Юра постоянно материться. Отабек удивляется, как в одном человеке могут уживаться прима-балерина и какой-то гопник, если уж говорить на прямоту. За время общения с Плисецким, Отабек узнает столько ругательств на русском, что голова начинает болеть. Но это оказывается даже полезным. Особенно приятно наблюдать шок на лице Виктора, когда на его фразу «Знаешь, я вижу, что происходит между тобой и Юрочкой…» Отабек бросает «Хватит нести такую хуйню и перестань совать нос не в свои дела» на почти отличном русском. Юру хочется обнимать. Сжимать в объятиях, целовать собранные в хвостик волосы, осторожно прикасаться к шее и запястьям. Отабек подавляет это желание очень долго, но в итоге сдаётся, когда понимает, что Плисецкий совсем не против. Мальчику нравится его забота, хотя он этого и не признает, он тянется за поцелуями и просто прикосновениями, будто бы они нужны ему больше, чем воздух. От этого Отабек сам, кажется, задыхается, но приказывает себе тут же придти в себя. У Юры длинные пальцы и тонкие запястья, на которых почти просвечивают вены. Он сам весь будто бы не от мира сего: такой худой, хрупкий и сильный одновременно, с острым взглядом и невероятно мягкими волосами. На льду он, кажется, превращается во что-то волшебное, из сказок. «И правда, русская фея», — думает Отабек и не может отвести взгляд. Они особо не скрываются, когда начинают встречаться. Наверное, потому что и сами по себе они не выставляют чувства напоказ, поэтому не видят смысла придавать какой-то дополнительной секретности их отношениям. Но постепенно Отабек понимает, что они часто забываются даже на публике, долго обнимаясь после соревнований или перед ними, обмениваясь улыбками на разогреве, заговаривая друг о друге в интервью. Все это они делают в своей спокойной, суровой или грубоватой, в случае с Юрием, манере, но их глаза сияют, и всем все ясно. Когда Отабек делится этим с Плисецким, тот только фыркает, говорит, что ему плевать, кто и что о них думает, а потом целует его неожиданно нежно и долго. Юра часто шутит про казахов, фамилию Отабека и что-то ещё, понятное ему одному. Он придумывает тысячу вариаций того, как можно создать каламбур с «Алтын» и золото, поёт какие-то песни про калым и дьявола, пытается произнести что-то по-татарски. Отабек не поправляет его, не останавливает и не говорит, что он, видимо, имеет совершенно неправильное понятие о жизни и культуре в Казахстане. Он все ещё старается быть серьёзным, но на лице у парня то и дело проступает слабая улыбка. Юра бывает слишком милым, хоть и показывает эту свою сторону не особо часто. Юра не заставляет его болтать, не зовёт в какие-то людные места. Он сам разговаривает без умолку, постоянно кидая взгляды на Отабека, будто бы проверяя, интересно ли тому. Он зовёт его погулять по набережной, где пусто и спокойно, и между ними повисает тишина, приятная и хорошая. Юра чаще всего позволяет Отабеку самому выбирать, куда они поедут и что посмотрят. Это удивляет Алтына каждый раз, ведь Плисецкий из тех людей, которые любят держать все под контролем, чтобы все шло ровно так, как они хотят этого. Поэтому такое доверие со стороны мальчика ценится ещё больше. Юра волшебный, в этом нет сомнений. Все в нем: поведение, внешность, характер, — такое необычное и в то же время родное и очень милое. Отабек всегда владеет собой и своими эмоциями, но рядом с Плисецким позволяет себе улыбку, тёплый взгляд и даже смех. Рядом с Плисецким хорошо и волшебно, наконец признает для самого себя Алтын.