Какаши-семпай, осторожнее.

— Ну же, Какаши-семпай. Не медлите. — А что ты от меня хочешь? Это же у меня впервые. — Я ожидал, что вы как минимум будете побыстрее. Ну-у же, семпай! — Ты слишком торопишься. К тому же нетерпелив. Подожди меня, не спеши, — прочеканил Хатаке, недовольно смотря вниз. И, о боже, да, он страшно боится высоты. — Как ты можешь так неосторожно быстро залезать так высоко? — до сих пор недовольно бурча, говорил Какаши. — Быстро? — Наруто обернулся через плечо и уставился на него еще большим недовольным взглядом. — Семпай, вы считаете то, что мы вот уже, — блондин, совершенно не беспокоясь, отцепил правую руку от балки, за которую до этого держался, и, глянув на часы, а всё это время у Хатаке сердце было в пятках, продолжил, — уже двадцать семь минут залезаем на эту чёртову вышку, быстро?! — О, так много, — смущённо сказал пепельноволосый. Ему, как старшему, было не по себе, что его упрекал какой-то мальчишка. Однако этот мальчишка был не какой-то. Это был Наруто. Тот самый Наруто, который сиял всегда и со всеми, который как магнит привлекал всех и вся, в том числе и Какаши. Довольно часто парень напоминал себе о нелогичности и неправильности своих действий, но…, но как можно вообще о чём-то думать, когда рядом Наруто, словно солнечный зайчик, освещающий твою жизнь, улыбается тебе, искрится эмоциями и постоянно брызжет бесконечной энергией? Верно, никак. Вот Какаши и смирился. — Семпааай, приём! Йо, очнулись таки. Сколько ещё вы так собирались провисеть? Наруто уже стоял в двух-трёх метрах по высоте на одной из платформ вышки и беспокойно смотрел на своего семпая. Парень лишь хмыкнул и продолжил взбираться по этой чёртовой вышке, избегая взглядом землю внизу. — Какаши-семпай, вы в порядке? И, о чёрт, этот беспокойный взгляд блондина, который был настолько искренним, что смотрел прямо в душу, заставил парня-недоскалолаза вцепиться в балки крепче, сжимая руки до побеления костяшек. Ему льстила мысль, что мальчишка так за него переживает. Разумеется, он бы за любого переживал. Но Какаши и не думал об этом, вместо этого он осторожно и жуть как медленно переставлял свои ноги на балки и со скоростью улитки на черепахе лез к Наруто. — Какаши-семпай, давайте руку, — Хатаке протянул ему свою ладонь. — Какаши-семпай, осторожнее, — Хатаке чуть не оступился. — Какаши-семпай, гордитесь! Спустя, — и снова блондин глянул на часы, — спустя тридцать восемь минут вы достигли вершины. Вы покорили высоту, йо! — Мы покорили, — мягко улыбнувшись, он потрепал Наруто по волосам, запуская пальцы в шелковистые волосы, отмечая тот факт, что они невероятно мягкие. — Эээ, нет. Я залезал на эту вышку за девять минут, а вы без моих пинков под зад целый час сюда корячились бы! — Как неуважительно по отношению к семпаю, — скорчив обиженную рожицу и показав её Наруто, быстро взял себя в руки, — хотя, думаю, ты прав. Что ж, сделаю пару снимков, и можно будет спускаться. Блондин молча кивнул и поджал свои губы, и этот жест не скрылся от Хатаке. — Что такое, Наруто? — Давайте встретим закат здесь… здесь очень красиво, — неуверенно промямлил тот и еще более неуверенно взглянул на семпая. — Наруто… — Прошу, Какаши. Имя, произнесённое без такого надоедливого «семпая», словно указывающего на стену между ними, поразило Хатаке, что тот стоял бы и продолжал косить под столб, если бы снова не взгляд Наруто. — Хорошо, скажешь мне всё, когда будет закат. Прошло несколько часов, и не то чтобы в молчании, но и не в непрекращающейся беседе. Какаши сделал фотографии, нужные ему для журнала, в котором он подрабатывал. Вид был потрясающим: дома как на ладони, деревья казались такими маленькими, а сам город напоминал картонный макет. Взгляд фотографа бегал по всем уголкам открывшейся панорамы, что тот только и успевал щёлкать кнопкой. Затем взгляд зацепился за яркое жёлтое пятно. Наруто сидел на краю вышки, свесив правую ногу и расслабленно дёргая ей, и совершенно не беспокоился за сердце бедного Какаши Хатаке, который словно побелел, заметив безрассудство мальчишки. Руки сами поднесли фотоаппарат к лицу, и глаз сам посмотрел в объектив, и снова руки сами настроили дальность вида. Теперь Какаши осматривал мальчишку так близко, как никогда. Его немного вздёрнутый нос, пухлые губы, растянутые довольной улыбкой, глаза, в которых отражалось небо и которые смотрели на горизонт, волосы, развивающиеся на ветру, которые на ощупь такие мягкие, что хочется зарыться в них носом и втягивать их аромат. А в том, что они потрясающе пахли он не сомневался. Даже сам того не заметив, Хатаке сделал несколько снимков Наруто, но удалить их всё же не посмел. Солнце начало садиться, время близилось к восьми вечера, и мальчишка, что сидел лишь в футболке, начал замерзать. Хатаке заметил некую дрожь в теле блондина и обеспокоенно спросил: — Может, стоит вернуться домой, Наруто? Ты видимо замёрз. — Ещё немного и пойдём. Обещаю, семпай, — улыбнувшись Какаши, он встал и снова вернул свой взгляд на город, утопающий в лучах заката, и на небольшой парк, который утопал в звуках природы. Наруто съёжился под дуновением ветра, и тогда Какаши, ничего лучше не придумав, подошёл сзади к блондину и обнял. Нет. Это не он. Руки…они сами прижали его довольно холодное тело к своему. Контраст между ними был сильно ощущаем. Перед лицом оказалась макушка паренька, и снова ни о чём не подумав, а лишь ведомый ароматом волос, Хатаке уткнулся носом в затылок. И начал медленно вдыхать. И тяжело выдыхать. Словно он не мог насытиться запахом и набирал полные лёгкие с каждым вздохом. У Наруто же от этой самой своей макушки по позвоночнику прошлись мурашки, приносящие дрожь и некий холод, заставляющий прижаться к теплу позади как можно ближе. — Так, что ты…хотел сказать мне, мм, Наруто? — прерываясь в своём обращении, Какаши даже не прекращал свои вздохи. — Ну… — мысли мальчишки все испарились, стоило Хатаке губами дотронуться к его шее. — Ну что? — Аах, — простонал Наруто, прочувствовав лёгкие поцелуи на своей нежной коже, переходящие всё ниже шеи, спускающиеся к плечу. Хатаке не понимал ничего, что творил, он лишь действовал несмотря на логику или неправильность своих поступков. Он лишь желал мальчишку. И на этом всё. — Наруто, — ловко развернув паренька в своих руках и мягко схватив его ладонями за лицо, потянул на себя, и, посмотрев в совершенно расфокусированный взгляд, ухмыльнулся и продолжил, — ты мне нравишься. Наруто распахнул свои удивлённые глаза и приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо слов, он просто прижался губами к губам своего семпая. Обхватил руками того за шею, притягивая к себе ближе, наклоняя для своего удобства, губами и языком проникая глубже в рот парня, что был шокирован действиями кохая. Секунду, и он чувствует, как его язык сталкивается с чужим, как его поглаживают, как с ним будто играются, вторая секунда, и он чувствует, как его нижнюю губу прикусывают и оттягивают, а затем снова бесцеремонно проникают в рот. И целуют, целуют, ещё раз целуют. Мокро, сумасшедше, ярко. Открыв свои глаза, Хатаке встретился со взглядом голубых, в которых просто плескалась нежность, забота, страсть, желание. Он чувствовал его взгляд, и тот словно говорил: «Ты же понимаешь, теперь от меня не отвертишься». И Хатаке это понимал. А ещё он понимал, что стал самым счастливым человеком в мире, ведь сейчас в его руках солнце, такое родное и любимое. — Какаши-семпай, осторожно! Совершенно забывшись, особенно упустив тот момент, что они находятся чёрт возьми на высокой вышке, Хатаке дал волю рукам. — Так, не смотри на меня так, Какаши. Во-первых, я вовсе не против твоих нежных поглаживаний всего меня. Даже очень-очень за! Во-вторых, ну прости, «семпай» по привычке вырвалось, — он показал свой дерзкий язычок, — а в-третьих, нужно спускаться немедленно, иначе в темноте это будет сделать намного сложнее. — Значит, не против моих поглаживаний? — на этих словах Хатаке погладил голую поясницу паренька. — Иик...! Ты серьёзно?! Ты хоть что-нибудь ещё помимо этого услышал? — Сомневаюсь. — Это должна была быть моя реплика.