Запрещённая добавка

Шерлок замечает его, когда пьёт кофе в своём любимом маленьком кафе на набережной. Новый уличный художник сидит на складном стуле почти напротив входа на веранду. Около него всего один небольшой холст и несколько карандашных портретов. Напротив уже позирует какой-то мимохожий турист, двое его приятелей стоят у художника за спиной, комментируя процесс. Шерлок ощущает лёгкое сочувствие — его самого бесит, когда кто-то сопровождает его работу насмешливыми тупыми замечаниями. Но художник рисует, не отвлекаясь, никак не реагируя на болванов за спиной. Шерлок задумчиво изучает новичка. Он знает двоих художников с этой набережной — в его сеть входят не только бездомные. На таких людей тоже мало кто обращает внимание, а вот сами они в силу своего дарования довольно-таки наблюдательны. Он делает себе заметку спросить об этом мужчине у своих знакомых. Шерлоку нравится чёткость линий, которыми написаны портреты на маленьком стенде: сразу видно, что художник не льстит своим клиентам, но на картинах видна — Шерлок поискал подходящее слово, но не нашёл. Душа, может быть? Зрители внезапно разражаются радостными воплями, клиент подскакивает к ним, вырывает свой портрет у художника из рук и тоже начинает восклицать: — Надо же! Круто! Мужик, ты гений! Он хлопает художника по плечу, и Шерлок вдруг морщится от этой фамильярности. Второй турист из компании усаживается на табуретку и требует: — Меня тоже рисуй! Художник спокойно принимается за работу. Первый клиент немного отошёл со своим портретом, и теперь Шерлок может рассмотреть новичка. Он явно невысок, хотя Шерлок затрудняется определить его точный рост. Дешёвые грубые джинсы, армейские берцы, объёмная светло-зелёная куртка с каким-то мерзким заменителем меха на капюшоне. Серая вязаная шапочка натянута на уши, и Шерлок чувствует лёгкий укол раздражения. Ему бы хотелось узнать, как выглядит этот человек без этих доспехов — какие у него волосы, какие глаза, почему он сидит, вытянув вперёд правую ногу, насколько у него накачаны мышцы… Шерлок цепляет последнюю мысль с некоторой растерянностью. Ещё никогда он не хотел увидеть голым совершенно незнакомого человека. Что это с ним? Он подозрительно смотрит на свой кофе и отменяет мысль о знакомстве с художником. Со стороны реки снова раздаются радостные восклицания. Шерлок невольно поворачивает голову к источнику шума и встречается с художником взглядами. Тот смотрит на Шерлока с изумлением и чем-то вроде восхищения. Шерлок моргает и отворачивается. У незнакомца простоватые черты лица, тонкие губы, забавный нос башмачком… И глаза. Шерлок пялится в свою чашку и видит в ней отражение неба. Или это отражение удивительно синих глаз? Всё дело в кофе, решает Шерлок. Наверняка в нём какие-то запрещённые добавки. Потому что самому Шерлоку нет и не может быть дела до чьих-то глаз, какими бы синими они ни были. Он поднимается и уходит, оставив на столе недопитый кофе. И не оглядывается. *** Вновь в кафе на набережной Шерлок оказывается через несколько дней по дороге из Скотланд-Ярда. Пятьдесят часов без сна дают о себе знать, однако он только что решил загадку и имеет право на вознаграждение в виде чашки хорошего кофе в любимом кафе. Он усаживается за столик на веранде, устало трёт лицо и привычно смотрит на реку. И внезапно тонет в синеве с золотыми отблесками. Художник. Шерлок совсем забыл о нём. Сегодня солнечно, но отвратительная серая шапка вновь натянута до бровей, куртка застёгнута до горла — мужчина мёрзнет. Шерлок машинально отмечает чисто выбритые щёки и вспоминает о собственной двухдневной щетине. Дело, как обычно, захватило его целиком, он не ел, не спал и, разумеется, ему некогда было бриться и принимать душ. И по какой-то неизвестной причине Шерлоку становится немного стыдно. Он как никогда чётко понимает, что пальто испачкано, костюм под ним измят, а воротничок рубашки засален. А ему хочется выглядеть идеально под этим восхищённым синим взглядом. Что за чёрт, злится Шерлок, снова в его кофе что-то подмешали! Он вскакивает и очень быстро идёт (не бежит, ни в коем случае не бежит!) домой. И лишь перед дверью в квартиру вспоминает, что кофе ему даже принести не успели. *** Через неделю Шерлок сдаётся. Кофе. Он не может жить без кофе из кофейни на набережной. Кофе с запрещённой добавкой — такой синеглазой, в серой дурацкой шапке… Шерлок принимает душ, тщательно бреется, надевает идеально выглаженный костюм и свою любимую рубашку сливового цвета, начищает туфли, набрасывает пальто, выбегает на улицу… И ледяной ветер с размаху бьёт его по лицу струями дождя. Идиот, думает Шерлок, надо было хоть в окно выглянуть. Из чистого упрямства он добирается до кафе. На веранде ни души — конечно, других таких болванов нет. Набережная пуста. Кофе безбожно горчит. *** На следующее утро погода, словно устыдившись своего давешнего буйства, радует лондонцев и гостей столицы нетипично ярким солнцем. Шерлок угрюмо чихает на диване. Миссис Хадсон заставляет его выпить чай с травами — наверняка тоже запрещёнными законом. Шерлок скрипит зубами и чихает прямо в чашку. К счастью, чай в ней не слишком горячий, так что страдает только его гордость. Ну, и немного халат. Миссис Хадсон изо всех сил старается не хихикать, и Шерлок безуспешно прожигает её злобным взглядом. Умывшись, он автоматически переодевается и рычит, обнаружив, что пальто ещё не просохло. — Куда ты? — потрясённо спрашивает миссис Хадсон. На её лице удивительным образом сочетаются сочувственно приподнятые брови и неодобрительно поджатые губы. — Дорогой, ты же болен! — Да, — отвечает Шерлок, думая совсем не о простуде. На набережной сегодня аншлаг. Толпы туристов шляются туда-сюда, постоянно закрывая от Шерлока художника в серой шапке. Около него стоит девять человек: хихикающая девица, виснущая на руке своего бойфренда (обоим по восемнадцать, колледж, у парня рыжий сеттер и строгая мамаша, у девушки брат младше на семь-восемь лет и любовь к клубам и экстази), три девушки постарше (студентки по обмену из какой-то славянской страны, не были знакомы до приезда в Лондон), приятная немолодая пара (женаты не меньше двадцати лет, детей нет, кот, муж сегодня принёс жене кофе в постель) и смешливая женщина средних лет с дочерью-подростком (мать-одиночка, обожает дочь, бухгалтер в небольшой фирме, у девочки аллергия на шоколад). Все хотят портрет. Шерлок греет руки о чашку с кофе и сердито чихает. Вчера он забыл посмотреть в окно, сегодня — на календарь. Мог бы и сообразить, что в воскресенье весь город отправится на прогулку. Кофе кажется безвкусным до тех пор, пока в промежутке между людьми Шерлок не ловит короткий синий взгляд и едва заметную улыбку. Его бросает в жар, он утыкается носом в чашку. Кажется, у него развивается зависимость. *** С зависимостью Шерлок борется весь понедельник. Очень помогает Молли, подбрасывая ему давно выпрашиваемые ушные раковины. Шерлок задумчиво тычет скальпелем мёртвую плоть и размышляет, что бы сказал художник в серой шапке, если бы увидел его сейчас. Наверняка преисполнился бы отвращения, обозвал бы Шерлока фриком и маньяком и вызвал бы полицию. Шерлок с трудом разжимает пальцы и мрачно смотрит на испорченный образец. *** На следующий день он снова сидит на веранде любимой кофейни. Чай здесь определённо хуже, чем кофе. Может, надо было заказать с молоком? Разумеется, всё дело в отсутствии молока в чае, а не кое-кого на привычном месте. Надо прекратить ходить сюда каждое утро. В этом нет никакого смысла. Нет даже смысла пытаться найти смысл. Шерлок поднимает голову. С другой стороны… Отсюда прекрасный вид. На Темзу, да. И знакомые зелёная куртка и серая дурацкая шапка здесь совершенно ни причём. Их обладатель приближается неровной походкой, и Шерлок жадно впитывает новую информацию. Художник хромает на правую ногу, довольно сильно, ему приходится опираться на металлический костыль, который Шерлок до этого считал лишней опорой для стенда с картинами. Он ещё ниже, чем Шерлок предполагал, однако плечи его шире, чем казалось, когда он сидел. Куртка снова застёгнута на все пуговицы, и Шерлок досадливо вздыхает. Мужчина подходит к своему месту — восьмой фонарь слева от моста, первая секция решётчатых перил — сбрасывает с плеча брезентовый свёрток и осторожно разворачивает, начиная установку стенда. Справа внезапно раздаётся женский крик: — Сумочка! Он украл мою сумочку! Помогите! Шерлок вскакивает и удивлённо замирает: художник одним скупым, чётким движением оказывается на пути мчащегося на скейте темнокожего подростка с ярко-розовой женской сумочкой в руке. Скейт улетает к перилам, воришка стоит, согнувшись, с заломленными за спину руками, сумочка лежит на асфальте, а художник придерживает паренька, твёрдо стоя на обеих ногах без малейшего напряжения. Шерлок лихорадочно размышляет — художник забыл о своей травме из-за всплеска адреналина, возможно, психосоматика? Профессиональный захват плюс поношенные армейские берцы — военный? Был ранен и списан, теперь выживает как может? Шерлок почти благодарен мальчишке — за несколько секунд он узнал о художнике больше, чем за предыдущие две недели. Тот внезапно поднимает голову и смотрит прямо на Шерлока, улыбается, заметив, что он единственный из посетителей кафе поднялся с места. Шерлок отворачивается, с ужасом чувствуя, что краснеет. Когда он находит в себе достаточно спокойствия, чтобы вновь посмотреть в ту сторону, то застаёт безумно раздражающую сцену: безвкусно одетая молодящаяся дама — розовая куртка, розовые туфли, белые обтягивающие брюки — восторженно хлопает наращенными ресницами в сторону героя, вернувшего ей сумку. Герой, как и положено, улыбается и твёрдо отказывается от материальной награды за свой подвиг. Жертва, ослеплённая героическим сиянием, умоляет пощадить злодея, и герой благодушно согласен исполнить её желание. Шерлок скрипит зубами от иррациональной ярости. Именно эта ярость заставляет Шерлока схватить две чашки с подноса глазеющего на происходящее официанта. Именно эта ярость ведёт Шерлока к мужчине в серой шапке. Именно эта ярость впихивает в руки художника здоровенную кружку с карамельным латте и говорит: — Твой кофе. Смотри-ка, у тебя появилась фанатка. Женщина смеряет Шерлока надменным взглядом — она явно не собирается отказываться от своего героя без борьбы. Шерлок, слегка оскалившись, советует: — Если хотите в четвёртый раз выйти замуж, то смените гардероб. Сейчас вы выглядите так, словно отняли одежду у дочери-школьницы. — Ах ты скотина! — визжит дамочка и бьёт Шерлока сумочкой по плечу. — Псих! — бросает она напоследок и удаляется. Шерлок поворачивается к художнику. Тот с весёлым ужасом спрашивает: — В четвёртый раз?! — Чистая догадка на самом деле, — поясняет Шерлок. — Два обручальных кольца не на тех пальцах. Я хочу, чтобы ты нарисовал мой портрет, — и звонко чихает. — Аспирин, парацетамол и спрей в нос, — автоматически выдаёт художник. — Чай с молоком и мёдом и тёплое одеяло. Картинка в голове Шерлока складывается окончательно. — Военный врач! — довольно восклицает он. Синие глаза смотрят вопросительно. — Ты военный, это очевидно по обуви, осанке и движениям. Нога — похоже, психосоматика, ты забыл о ней, — Шерлок подхватывает покачнувшегося художника под локоть, не давая упасть. — Ранение при травмирующих обстоятельствах. Всё время кутаешься, значит, приехал оттуда, где привык к жаре. Машинально и мгновенно установленный диагноз и назначенное лечение, причём максимально простое — военный врач. Афганистан или Ирак? — Афганистан, — ошеломлённо выдыхает художник. Шерлок помогает ему доковылять до раскладного стула и сесть. — Вау. Это было потрясающе. Шерлок растерянно хлопает ресницами. — Что? — Совершенно фантастически! Шерлок приоткрывает рот и ощущает жар на щеках и ещё почему-то внизу живота. — Правда? — Конечно! — убеждённо говорит художник. — Гениально! — Я… — Шерлок откашливается, пытаясь вернуть свой нормальный голос. — Я хотел портрет… Художник кивает и вытаскивает из своей папки лист бумаги. Шерлок готовится позировать, но у него перед глазами вдруг оказывается уже готовый рисунок.* — Это я? — Голос опять подводит, но Шерлок слишком удивлён. — Нет, это не я. Я не такой… не красивый… — Именно такой. Но если тебе не нравится, можешь посмотреть ещё. Я нарисовал пятнадцать твоих портретов. Правда, остальные у меня дома. Шерлок смотрит на свой портрет, смотрит на художника. — Меня зовут Шерлок Холмс. — Джон Уотсон, — представляется художник, и у Шерлока звенит в ушах от какого-то странного чувства. Наверное, температура. Шерлок снова чихает. — Послушай, тебе действительно не стоит сидеть на ветру. Я могу нарисовать сколько угодно твоих портретов, когда ты выздоровеешь. Шерлок прикусывает губу и, подумав целых пять секунд, сообщает: — Я живу здесь рядом. У меня дома точно есть чай и тёплое одеяло. Мёд и молоко можно попросить у домохозяйки. И аспирин. Но мне очень нужен врач. И портрет. Прямо сегодня. А ещё я ищу соседа, чтобы вместе снимать квартиру. На третьем этаже есть комната. И я не возражаю против запаха краски. Джон внимательно разглядывает сидящего перед ним Шерлока. Вблизи его глаза оказываются не просто синими — тёмно-серые лучики от зрачков и золотистый ободок по краю радужки. Шерлок готов смотреть в них вечно. По крайней мере, по нескольку часов в день, поправляется Шерлок. А Джон неожиданно/ожидаемо улыбается и кивает. Домой Шерлок почти летит, то обгоняя Джона, то поджидая, то наворачивая вокруг него круги. Зависимость, думает Шерлок. Особая добавка к кофе. И к чаю. И к любой еде. Запрещённая для всех остальных добавка Джона к жизни Шерлока. Шерлок чихает и смеётся.