***
В Нохе Марсель впервые видит, как Алва убивает. На неровных каменных плитах уже два трупа, в лужах крови – все оттенки заката, от ярко-алого до багрового. Килеан падает на землю, звук падения странен – слишком глухой, смазанный, рука упавшего неловко вывернута, и кровь темна – почти черная в лучах восходящего солнца. Все-таки лев, думает Марсель, пока Иорам – четвертый, уже четвертый – застывает на месте и, нелепо взмахивая руками, валится навзничь. Лев, который убивает охотника, потому что не хочет играть отведенную ему роль. Такое случается – и тогда умереть могут оба. Алва, улыбаясь, подходит к секундантам, внимательно смотрит на Марселя, и сквозь запах крови пробивается та самая – тревожная, незнакомая – нота.***
- Виконт, вы намерены проспать до обеда? – Рокэ усмехается, небрежно поправляя сбившийся ворот рубахи, смотрит на Марселя, спустившегося в общий зал. Придорожный трактир на границе Приморской Эпинэ – не лучшее место для отдыха, места мало, людей – много, шадди слишком слаб, а местная наливка – наоборот, крепка. Но ничего не поделаешь, нужно отправляться, господин Первый маршал ждать не будет. Марсель со вздохом садится, придвигает к себе кружку с шадди, краем глаза смотрит на Алву. Тот сейчас пахнет дорогой – пылью, потертой кожей сбруи, потом, а больше – ничем.***
Залитая кровью палуба бордонского галеаса качается под ногами. Марсель пробирается сквозь трупы, раненых, брошенное оружие, оглядывается, пытаясь понять, где Алва. Мир словно кружится, приходится остановиться на мгновение, чтобы обрести хоть какую-то почву под ногами. Это то, чего не хватало ему в последнее время – возможности замереть, осмотреться, чтобы потом – снова – начать движение, ещё раз убедиться – и убедить – что он - быстрее... Увидев, наконец, маршала среди фельпских капитанов, Марсель подходит ближе и полной грудью вдыхает смесь запахов – соль моря и крови, дым пожаров и выстрелов, горечь поражения и сладость победы. А тревоги нет.***
Госпожа Евгения Ругьяди благоухает померанцами и полынью. Непривычно, но красиво. Алва пахнет как прежде – и как она. Полынь смешивается с его благовониями, и запах тревоги усиливается, даже осенние урготские дожди не в силах его смыть. Черный гость танцует с Элкименой, и Марсель до боли в глазах всматривается в скользящие за ними тени – кажется, или?.. Тень Черного гостя словно следует за ними по Урготелле, пляшет в отблесках огня, отражается в натертом до блеска паркете бального зала, усмехается из зеркала – я здесь, здесь, я не оставлю вас, – подмигивает, кривляется. Лаково блестящая гитара в руках Алвы плачет, усиливается терпко-сладкий запах духов, и Гость садится на подлокотник кресла, склоняет голову к плечу – ну хорошо, хорошо, успокойся, я не заберу его, он уйдет сам. А ты останешься, ты – не наш, ты – не мой, ты там – нам - не нужен. Нет, говорит Марсель, нет. Гость смеется, гладит Алву по плечу, едва касаясь, и струны звенят… Звенят и звенеть будут вечно, думает Марсель со злостью, тебя нет, мы сами – ты…***
Развалины пусты и холодны, Алва спит, дышит так тихо, что кажется… Но нет, только кажется. Марсель укутывает его в плащ и отходит, садится у стены, прижимается к ней, бездумно смотрит в огонь. Языки пламени изгибаются, пляшут, между ними Марселю чудится чья-то ухмылка. Он закрывает глаза, думает о том, что Алва – теперь – пахнет только тем тревожным, странным запахом. Гранат – он спросил, ещё давно, в Урготе – и сам удивился, когда узнал. Наверное, и в жилах у Алвы не только кровь, но и гранатовый сок, терпкая влага, питающая землю Кэналлоа, заливающая красным склоны гор. Домой бы его, думает Марсель, но пока у нас есть только вишни. Они, впрочем, тоже красны.***
Тихо. Каменные черепахи не ползут, даже воздух, кажется, неподвижен. На закат смотреть нельзя, а не смотреть – невозможно. Все оттенки красного перемешаны, облака словно опадающие лепестки, и Марсель с трудом отводит взгляд. Можжевеловый куст, шпаги, шляпа и куртка, - небогатый улов, виконт. Ещё кровь – но есть ли в ней цена, никто не скажет. Марсель оглядывается. Позади осталась дыра, позади остался Рокэ, позади осталась ещё одна жизнь, и неизвестно – сколько их осталось. Он подбирает вещи, оглядывается ещё раз и делает первый шаг прочь. Аромат цветов печально сладок… - Я там погиб, - отстукивает сердце. – Я там погиб…