Дешевые драмы.

С чем ассоциируется у меня Рождество? С апельсинами, дешевыми сигаретами, не менее дерьмовым виски и совершенно не смешными шутками. Но в этом году все иначе. Сейчас я сижу перед горящим камином в уютном кресле. На мне этот вшивый слащавый свитерок с оленями, какие носят герои тупых рождественских комедий. В руках чашка портвейна, а где-то на кухне копошится моя ненавижу ее любимая невеста. — Тебе так повезло, Оли. — Ты наверняка счастлив. Воспоминания накрывают с головой. — Когда ты уже бросишь курить? — недовольно морщится шатен, невольно вдыхая чужой дым, давясь им и жмурясь от неприятного першения в горле. — А когда ты уже бросишь меня? — хмыкнул брюнет. Ханна хорошая. Я убеждаюсь в этом все больше, но я ее не люблю. Зачем тогда женюсь? Я будто должен ей, не знаю. Наверное, поэтому я не могу искренне улыбаться ей и наслаждаться этим «чудесным» вечером. — Хочу выпить. — Меня тошнит от этого дрянного спирта с привкусом паркета. — Меня тошнит от тебя и твоих любимых апельсинов. Это так глупо. Мир такой неправильный. Тот, кого люблю я терпеть меня не может (возможно, оттого и шутил он так плоско), а та, кто любит меня не заставляет меня чувствовать ровным счетом ничего. Я хочу вырваться из этого дешевого романа. Мне хочется просто кричать от безысходности, но, к сожалению, остается лишь подыгрывать окружающей меня недо-сказке, создавая иллюзию счастливого семейного праздника. Но я хочу обратно. Я хочу видеть полные презрения ко мне глаза. Мне плевать, как сильно ты ненавидишь меня, я просто хочу слышать твой хриплый голос, который без особого энтузиазма поздравляет меня с Рождеством. Когда ты был пьян, ты меня любил, это я знаю точно. Говорил разные гадости о том, какой же я все-таки надоедливый мудак, а через пару стаканов чертовой коричневатой жижи вполне спокойно обнимал меня, прижимаясь всем телом. С твоих уст все слетали всякие дрянные выражения, но я видел твои настоящее чувства во взгляде опьяневших глаз. Ты любил меня, но ненавидел все же больше. — Ты мучаешь и меня, и себя, — шепчет обладатель небесно-голубых глаз. — Но я ведь не смогу без тебя, — продолжает он. — Ты спасаешь и убиваешь меня одновременно. Ханна хорошая. Но не мне быть с ней. Я не достоин такой девушки. Наверное, мне больше подойдет тот никудышный алкоголик, который сам не знает, чего хочет. (Забавно. Нет.) Брюнет снова чихает и совсем беззлобно говорит: — Убери уже от меня эти долбаные апельсины. На губах его легкая усмешка, в глазах пляшут черти. Парень напротив прекрасно понимает, что тот снова пьян. Парень напротив прекрасно понимает, что будь хозяин квартиры трезв, не стоял бы он тут. Парень напротив прекрасно понимает, что это их последнее Рождество. Ханна не понимает, куда я ухожу. Ей и не нужно этого знать, это совсем не важно сейчас. Думаю, мне следует извиниться и исчезнуть из ее жизни. Оливер и дальше бы считал, что Энди его ненавидит. Но тот просто упрямо молчит о том, отчего он пьет. Не говорить же Сайксу, что из-за него?.. Я скучаю по апельсинам, дыму дешевых сигарет и противному спирту, который почему-то назван виски. Как жаль, что то Рождество было последним.