Время в моем распоряжении (Time on my hands)

Какая разница? - Думает Шерлок, но не про сигарету в зубах – хотя, наверное, и про нее. Какая вообще разница? Он устал от всевозможных «должен» и «не должен», а остальным плевать. Мэри нет уже год, но Джон упорно держится за их совместный дом. Шерлок по-прежнему один на Бейкер-стрит. Он садится на подоконник, щелчком скидывает наружу пепел и выпускает струю дыма. Ему хочется немного себя пожалеть. Побыть слезливым. Сентиментальным. Все это бессмысленно до предела. Какая разница? – Думает он снова. Девственность это конструкт, абстрактное понятие – да и в чем вообще заключается потеря невинности для гея? Он делал минет, его доводили до оргазма путем ручной стимуляции. Только потому, что он не занимался сексом с проникновением, только потому, что никогда не раздевался и не катался, потея и тяжело дыша, с другим человеком, вылизывая друг друга до разрядки, сопровождающейся задушенными вздохами… Есть только один человек, с которым он хотел бы настолько открыться, стать уязвимым, но этот человек никогда не станет, не будет, не может (не гей). Нет ничего плачевнее, чем вечно вздыхать по натуралу (подавленная бисексуальная склонность в расчет не берется). Есть пределы молчаливому страданию. Даже Шерлоку уже от этого тошно. Так много людей делают это – занимаются сексом, уделяют ему время, получают от него удовольствие (Джон явно получает). Должно быть, в этом что-то есть. Во-первых, конечно, химическая составляющая: эндорфины, допамин, окситоцин, серотонин. До сих пор быстрая, привычно эффективная мастурбация его удовлетворяла, но в его знаниях есть пробел, которым не раз пытались воспользоваться другие. Его это не беспокоит, но настолько открыться, и в буквальном и в переносном смысле, снять броню, позволить другому человеку не только увидеть, как он теряет контроль, но и послужить тому причиной… Он должен выяснить. Он должен попытаться. Его и раньше лишали контроля над собственной жизнью: Мориарти, сербы, Магнуссен, Мэри, не говоря уж о том, что он всю жизнь общается с Майкрофтом – все эти люди лишали его самостоятельности и права выбора. Какое значение имеет еще один раз? По крайней мере, выбранный им сексуальный партнер будет так же уязвим. Он думает о гей-баре, куда они с Джоном ходили во время мальчишника, о симпатичных молодых парнях, не стесняющихся заявлять о собственной ориентации. Он вспоминает самого себя в возрасте этих парней – неловкого, неуверенного, погруженного в себя и слишком умного. Он вспоминает столовую колледжа, унижения и обидные прозвища (из которых «псих» было самым мягким). Он давно научился не извиняться за то, каков он есть, но и не доверяться всем и каждому. И какая разница, кого он хочет или не хочет? Это никого не касается, кроме него самого. Да он никого и не хотел после Виктора. И до Джона. Но он задумывается о том, каково было бы так открыто заявить о своих желаниях. Он отправляется туда не сразу. Исследования, подготовка (тактика откладывания на потом, замечает голос Майкрофта у него в голове, секс тебя и правда беспокоит). Он маскируется: джинсы, обтягивающая рубашка, модная трехдневная небритость, уложенные волосы. Наводит лоск. Все это стереотипы, но они и помогают произвести вполне определенное впечатление. В конце он критически осматривает себя в зеркале: гей до мозга костей. Клуб он выбрал по отзывам. Громкая музыка, неоновые огни. Он блокирует лишние стимулы. Ждет, ждет и снова ждет. Нет. Нет. Нет. А. Да. Низкий, волосы светлые (ему нравятся блондины, в похожести ли дело или во вкусе, курица/яйцо - сложно сказать), слегка завиваются, но коротко острижены на затылке и на висках, аккуратный, чистоплотный, худой и мускулистый (работает в отделе кадров, не женат, сюда приходит нечасто, в достаточной степени заинтересован). То, что сам он может заинтересовать, у него сомнений не вызывает: у него достаточно данных о том, что обычно его считают привлекательным. Это дает ему преимущество, которое он регулярно использует. Именно поэтому он так тщательно подбирает одежду и следит за собой: привлекательные люди, запоминающиеся люди, хорошо одетые люди имеют преимущество. Шерлок легко играет роль: облокотиться о барную стойку, подать бедра вперед, взгляд из-под ресниц, легкая усмешка. Он рисует образ человека заинтересованного и свободного, готового очаровывать. Да так ли этот образ далек от действительности? - Угостить меня? Почему бы и нет? – легко улыбнуться. Да, и выказать ответный интерес: медленно оглядеть с ног до головы. Мужчина придвигается ближе. Затем следует приглашение: «Как насчет того, чтобы пойти в более уединенное место?» Акцент севера Лондона, голос выше, чем у Джона, игривые интонации. Подойдет. - Не здесь, - Шерлок хочет всего полностью, хочет раздеться и никуда не торопиться. - Я живу в двух улицах отсюда. - Отлично. Он заставляет себя вытерпеть первый поцелуй (тут можно и притвориться – он так уже делал), уходит в себя, призывает свои эротические фантазии (в конце концов, ему надо возбудиться), и это срабатывает. Одно дело прикасаться к человеку, который тебя не интересует, и совсем другое – когда крепкие мышцы, короткие пальцы, коротко остриженные волосы на загривке, широкая грудь и уверенный подбородок напоминают того, кто тебе так нужен. Это всего лишь транспорт, но прикосновения рук и губ, и неожиданное желание прикоснуться в ответ потрясают и пугают его. Он ненавидит то, что выглядит неопытным, ненавидит, что поставил себя в глупое положение. Именно поэтому он до сих пор избегал случайных связей. Он уже готов пойти на попятную, когда его партнер (Крис? Как-то на «К») чуть отодвигается, прижимается к нему лбом, легонько бодает нос Шерлока своим. - Просто расслабься. Я и сам недавно в первый раз попробовал с мужчинами, это круто. Просто скажи мне, что тебе нравится, - он проводит губами по щеке Шерлока и шепчет ему в ухо, тихо и с улыбкой, - уверен, что у тебя красивый член. Это заводит Шерлока. Приняв решение, он с головой окунается в ощущения. Они целуются, прижимают, трогают, снимают одежду (и ему позволено смотреть и касаться, позволено возбуждаться при виде тела этого мужчины). Шерлок приглушает свет и берет парня сзади на кровати. Он двигается медленно и осторожно (знает теорию, смотрел видео по теме, пробовал определенные вещи на себе). Ему удается заткнуть партнера (Криса? Крейга?), когда тот начинает бессмысленную болтовню, но его не утомляют ни проскальзывающие одобрительные слова, ни довольные звуки. Невозможно дистанцироваться от происходящего; обилие ощущений накрывает его с головой, и она начинает кружиться от удовольствия. На эти ощущения вполне можно подсесть, как на некоторые химические коктейли, с которыми он экспериментировал в прошлом. На достаточно долгое время Шерлок позволяет себе потерять контроль, позволяет себе обманываться игрой света и тени, мягкими стонами и вздохами. Так легко представить здесь другого человека – здесь, под его руками, кожа к коже – другого, такого головокружительно горячего и тесного внутри. Он падает за край, дрожа и рассыпаясь на части, чувствуя себя абсолютно беззащитным. Позже он выбрасывает презерватив, садится нагишом на подоконник и курит, глядя на то, как парень храпит в подушку. Это не Джон, определенно нет. И все же, уходя из чужой квартиры, он чувствует себя иначе. Осознание близости с другим человеком – довольно необычная вещь. Теперь он понимает, почему Майкрофт однажды сказал ему, что одноклассники, хвалившиеся победами в постели, на самом деле еще ничем подобным не занимались. Он отправляется домой, принимает душ, потом раздетым забирается в постель и потягивается. Он физически удовлетворен, его любопытство в некоторых аспектах также удовлетворено, а в некоторых возросло. Теперь, когда его не наполняет желание, он понимает, что Джон вел бы себя совершенно иначе. По крайней мере, в первый раз. Он не стал бы радостно подставлять Шерлоку задницу. Нет, Джон захотел бы целовать его все время, он захотел бы быть лицом к лицу, вероятно, отложил бы проникновение на другой раз или же сам бы был сверху. Смеялся бы Джон с Шерлоком или был бы серьезен? Может, он бы нервничал, может, его юмор был бы сух? Краснел бы он от смущения? Понравилась бы ему стимуляция простаты, поцелуи в шею? Бесполезные, никчемные мысли. Шерлок тяжело перекатывается на бок и велит себе заснуть. На следующее утро он устраивается на ручке кресла. Из одежды на нем только простыня – одеваться лень (эта его привычка сводила Джона с ума, так? – но не в том смысле, в каком хотелось бы) – и раздумывает, стоит ли ему попробовать снизу с тем парнем (Крисом? Крейгом?) или же найти другого. Нет, найти другого. Джон прислал сообщение: он уезжает в гости к другу (к майору Шолто, вычисляет Шерлок). С чего он вдруг решил сообщить об этом Шерлоку? Они уже неделю не обменивались сообщениями, а не виделись две. Джон работает, потом спит в своем пустом доме - бесконечный цикл тривиальности, изредка прерываемый теми днями, когда он изволит составить Шерлоку компанию в расследованиях и таким образом получить свою дозу. Шерлок никогда не знает, что говорить и как себя вести, когда он с Джоном. Он давно уже перестал пытаться – он может быть только самим собой – но подозревает, что это неправильный выбор. Шерлок думает о Шолто. Еще один человек, оставленный Джоном на обочине. Шерлок снова отправляется в клуб и идет домой с другим мужчиной. Этот выше, его волосы чуть больше в рыжину, мягко завиваются, и его большие голубые глаза чем-то напоминают Шерлоку о том времени, когда он думал, что его чувства могут быть взаимны. Парень (Эдди? Фредди?) говорит Шерлоку, что не любит анальный секс, и они делают друг другу минет. У Шерлока по коже бегут мурашки, и он, не задумываясь, притягивает к себе мужчину, кладет его кудрявую голову себе на грудь, не хочет пока терять физический контакт. Ему приходится сдвинуть спящего Эдди (Фредди?) в сторону, чтобы уйти домой. В следующий раз он снова встречает Криса (точно Криса – тот снова называет себя, когда они встречаются в клубе), позволяет ему увести себя домой и трахнуть. Непривычное ощущение заставляет Шерлока уйти в себя, потерять контроль. Он не уверен, что ему нравится это ощущение. Это слишком интимно, и он слишком открыт, но, с другой стороны, от него многого не требуется, и он может спокойно получать удовольствие (а это и правда приятно). Лицом вниз он может думать, о чем захочет, воображать себе кого вздумается. Потом Крис начинает сдувать с него пылинки, и Шерлок, все еще пытаясь отдышаться, требует у него сигарету, а телячьи нежности велит оставить при себе. Новое расследование. Оно достаточно интересное и трудное, чтобы развлечь его на три дня. Но в какой-то момент он замирает на месте преступления, смотрит на Андерсона и Донован, на Лестрейда и двух констеблей, болтающих неподалеку, и понимает, что они все тоже занимались сексом, и тоже испытывали ту жаркую эйфорию, что и Шерлок. Под одеждой мы все одинаковые, - думает он. Возвратившись домой из Скотланд-Ярда, он с удивлением застает в гостиной Джона. Джон поднимает на него глаза с легкой улыбкой: - Ну что, вычислил? Он кивает. - Как майор Шолто? Джон выглядит удивленным не более секунды. - Лучше. Как и следовало ожидать. Джон и сам выглядит лучше с того последнего раза, когда Шерлок его видел, спокойнее и увереннее. Похоже, горечь утраты начинает отступать. - Так, я умираю с голода. Поужинаем? Шерлок собирался пойти в клуб, позвонить Крису или найти кого-нибудь нового. Он все еще в эйфории от завершенного расследования – эту энергию надо куда-то направить. Раньше они бы с Джоном поужинали, глупо хихикая, задыхаясь от восторга, и говорили бы и говорили. По возвращении домой Шерлок принялся бы играть на скрипке, а Джон бы не возражал, потому что он раскрыл дело и был великолепен. После Падения он направлял эту энергию на то, чтобы сбежать, пока его не поймали. Теперь он занимается сексом и, возможно, именно это ему и нужно – чтобы кто-нибудь касался его кожи и говорил ему, что он замечательный, невероятный, потрясающий, красивый. Но ужин с Джоном… Жалкое подобие прошлого, но, возможно, тоже шаг к тому, что было раньше. Он не откажется провести время с Джоном. Они идут к Анжело (Ностальгия? Сантименты?), и как же Шерлоку хотелось бы переписать заново тот первый вечер, уверенно встретить тот ясный взгляд Джона, не запаниковать, позволить Джону спрашивать, что ему заблагорассудится. Позже ему казалось – учитывая, как Джон постоянно отнекивался – что он ошибся, что Джон не пытался оправдаться, когда сказал, что ничего такого не имел в виду. Но что бы случилось, если бы Шерлок все-таки ответил, если бы выказал ответный интерес? Джон с самого начала был заворожен им, считал его замечательным... Если бы Шерлок тогда знал то, что знает сейчас, если бы взял инициативу в свои руки, смог бы он сломить сопротивление Джона, пробить барьеры? Пустые рассуждения. Было и прошло, быльем поросло. Шерлок для Джона давно потерял былую привлекательность. Доктор больше не смотрит на него, как на сверхновую Ван Бюрена в человеческом обличье. И все же здесь, у Анжело, Джон расслаблен больше, чем за весь прошедший год, и Шерлок тоже позволяет себе расслабиться. Ему намного проще от того, что удалось сбросить сексуальное напряжение – постоянно гудящее в венах желание потеряло свою остроту. Он рассказывает Джону о расследованиях, и тот ухмыляется во всех правильных местах и смеется в неправильных, как и всегда. Скоро они оба тихо посмеиваются над тем, как неуместно веселиться по поводу чьей-то скверной и весьма нелегкой кончины. Джон качает головой и откашливается. - Ты, - он тыкает вилкой в сторону Шерлока, - жуткий тип. Шерлоку становится тепло от добродушного упрека в его взгляде. - Ну, ты единственный, кто тоже посчитал это смешным, и что это говорит о тебе, а? – он поднимает бровь. Джон отправляет тортеллини в рот и ухмыляется. - Наверное, что мы достойны друг друга, - говорит он, и сердце Шерлока пропускает удар. Конечно, Джон ничего такого не имел в виду. Шерлок сохраняет нейтральное выражение лица и вместо ответа наливает еще вина. - Кстати, - начинает Джон. Шерлок вскидывает взгляд. Джон с напускным равнодушием рассматривает тарелку. - Я подумал, что пора продать дом. Мне в одиночку слишком накладно его содержать, да и он слишком далеко от города на тот случай, если я отправлюсь с тобой на расследование или… вот. Шерлок ждет. Не перебивает, боясь, что пришел к неверному заключению. - В общем, - продолжает Джон, все еще рассматривая внутреннее строение макарон, - я хотел спросить, не против ли ты, чтобы я снова переехал к тебе. В свою старую комнату. Если тебе все еще нужен сосед. - Да, конечно, - торопливо отвечает Шерлок, - комната по-прежнему твоя. Джон слегка кивает, поднимает взгляд, снова кивает, глядя Шерлоку в глаза. - Да, спасибо. Спасибо. Я начну перевозить вещи в выходные. Шерлок просто кивает. Он боится сказать что-нибудь, что все испортит, что заставит Джона передумать. Они оба замолкают, старательно рассматривая содержимое своих тарелок. - И что, - спрашивает Джон, - вторая галоша нашлась или нет? Шерлок облегченно выдыхает смешок. - Нет. Не то, чтобы на ней строилось все обвинение, но, думаю, людям Лестрейда придется несколько дней развлекаться прочесыванием канала. Джон ухмыляется в ответ, и все становится хорошо. Потом, когда Джон возвращается в дом, который раньше делил с Мэри, Шерлок вместо сна отправляется в клуб. Сегодня мужчина такой же высокий, как Шерлок, но старше него. Шерлок решает не ехать домой, и мужчина делает ему минет в туалетной кабинке, а Шерлок запускает пальцы в его светлые волосы. Как ни странно, регулярное наличие секса помогает, когда Джон возвращается на Бейкер-стрит. Близость Джона воспринимается проще, снимается острота неуместного напряжения, зудящего под кожей, когда он долго находится рядом с Джоном (когда они вместе бегут по улицам города, когда он смотрит на Джона за работой – умелого, компетентного, совершенно потрясающего – когда он видит, каждую в свой черед, все двадцать шесть его разных улыбок, когда Джон на него кричит, и когда смеется вместе с ним, когда выговаривает ему, когда он сам выговаривает Джону, когда он просыпается и знает, что Джон в спальне наверху, и будет по-прежнему спать там в обозримом будущем). Это уж точно лучше, чем альтернатива: чем мастурбировать тайком у себя в комнате, чем безнадежно вздыхать по лучшему другу. Шерлок ходит в клуб, только когда Джон работает допоздна, и тогда Джон гарантированно спит, когда Шерлок возвращается рано утром. Не то чтобы он стыдился того, что делает – Джон и сам много ночей проводил у женщин, когда они в прошлый раз жили вдвоем. Просто он пока не готов рассказывать об этом аспекте своей жизни, все еще новом для него самого. Они с Джоном довольно регулярно проводят время вместе, а когда он в настроении, то занимается сексом с незнакомцами. Кроме того, ему нравится секс (больше, чем он ожидал, особенно теперь, когда он начал чувствовать себя увереннее), ему его даже хочется. Ему нравится входить в клуб и надевать маску, искать цель и приманивать ее, соблазнять; он с наслаждением ждет того, что будет дальше (все ново и еще не успело наскучить) – кожа к коже, мужчина промеж его бедер, за спиной, пах к паху. Он начинает обращать внимание на мужчин, которые ему встречаются, начинает подумывать о вариантах вне клуба и нерегулярных встреч с Крисом или Робом. С Джоном ему тоже стало проще теперь, когда он больше не забывает дышать, надеясь на невозможное. И у них теперь есть больше, чем Шерлок мог надеяться год назад: Джон вернулся на Бейкер-стрит, и иногда он даже счастлив и спокоен. *** Невозможно отрицать, что Джон чувствует облегчение, словно после его возвращения на Бейкер-стрит все наконец стало правильно. Он скучал по этому месту. Он скучал и по Шерлоку, хотя ему потребовалось время, чтобы перестать злиться на него, потребовалось пожить одному, чтобы пережить уход Мэри, чтобы отпустить гнев и горечь утраты, принять самого себя и то, что сложилось и не сложилось в этой главе его жизни. Но и пока он разбирался с бардаком в голове и сердце, он не смог полностью отстраниться. Он по-прежнему разговаривал с Шерлоком, по-прежнему переписывался с ним и даже время от времени присоединялся к нему во время расследований. Встреча с Джеймсом Шолто ему помогла. Они много говорили, не о прошедшем годе, а вспоминали время, проведенное вместе в Хельмландской провинции, и каким-то образом это стерло ту границу, что он прочертил между самим собой тогда и сейчас. Он не гей, но его может привлечь правильный мужчина, и он вполне способен сделать шаг навстречу, уже делал. И сейчас он может сделать шаг навстречу этому, чем бы «это» ни было между ним и Шерлоком. Может, они никогда и не вернутся к той бритвенной остроте, что была между ними до Мориарти, но если все же вернутся, Джон не станет этого бояться. Это больше, чем дружба, и всегда было так, и теперь он готов это признать. На Бейкер-стрит все не так, как прежде. Он знал, что и не будет, не может быть по-старому, естественно, было и прошло, и все такое, но все не так, как он ожидал. Шерлок меньше претендует на его время и кажется не таким… напряженным рядом с ним, меньше рвется завладеть его вниманием. Странно, но он выглядит более уверенным в себе, более самодостаточным – не то, чтобы раньше ему этого не хватало, и тем не менее. Никто не отвлекает его от работы. Шерлок зовет его с собой, только когда у Джона выходной, а если Джон говорит, что ему надо поспать, или что утром ему на работу, Шерлок не настаивает. Наверное, это хорошо, хотя от этого он ощущает легкую тоску. Может, он упустил свое время, может, они никогда больше не вернутся к бритвенной остроте. У Джона теперь своя жизнь, но и у Шерлока, похоже, тоже. Он рассказывает Джону не о всех своих расследованиях, только об интересных. Иногда Джон слышит, как тот возвращается рано утром, а когда Джон видит его вечером после работы, тот не рассказывает, чем занимался. Вряд ли это снова наркотики: Шерлок слишком ясно выражается, слишком хорошо контролирует себя, слишком спокоен. Однажды ночью Джон не спит (кошмар о ребенке), когда Шерлок возвращается домой. Он входит через кухонную дверь и сразу отправляется в ванную. Через некоторое время душ выключается, и затем Шерлок выходит в халате и пижаме, вытирая полотенцем волосы. - Все нормально? – спрашивает Джон через плечо. Когда он вечером вернулся домой, Шерлока не было. - Чаю? – спрашивает Шерлок вместо ответа. Джон поднимает свою еще полную чашку. Шерлок разминает плечи и проходит в кухню, чтобы налить себе чаю. Через пару минут он с облегченным вздохом опускается в кресло и, широко раскинув ноги, прихлебывает чай. Он выглядит измотанным. - Кошмар? – спрашивает он поверх ободка чашки. Джон кивает. - И куда ты ходил? В Бартс? - В Сохо, - отвечает Шерлок, и этим ограничивается. Джону становится интересно, но Шерлок не настроен рассказывать, а Джон обойдется без того, чтобы задать лишний вопрос и быть отбритым. - У меня завтра выходной. Есть что-нибудь интересное? Шерлок раздумывает пару секунд. - Есть дело о мошенничестве со страховкой вкупе с пропавшим мужем в Гринвиче, которое возможно, окажется не полной потерей времени. - Ладно, я могу помочь? Шерлок кивает. Отпивает чаю, потом бросает взгляд на Джона. - Ты всегда помогаешь, Джон. Джон, отчего-то растроганный, что-то бормочет в ответ, допивает чай и отправляется спать. Похоже, Шерлока больше не мучают приступы скуки, как До. Раньше Джону было не до этого – сначала он был с Мэри, а потом все полетело к чертям собачьим – но Шерлок больше не слоняется по квартире, жалуясь, что ему все наскучило. Возможно, это побочный эффект того времени, когда его не было. Надо заметить, однако, что за молоком он по-прежнему не ходит, чертов лентяй. Но все хорошо. Все нормально, даже когда в холодильнике лежат части тел. Ему особенно нравятся вечера, когда они оба дома, и Шерлок над чем-то там работает, а Джон пишет в блог, и они просто есть. Если это все, что между ними будет, то и так тоже неплохо. Во многом Шерлок по-прежнему загадка. Долгое время Джон считал его асексуалом, но потом случилась Ирэн – хотя с ней все было неясно. Джон все еще не знает, как далеко дело зашло с Джанин – насколько он может судить, довольно далеко, хотя газетам верить точно не стоит. Да и если Шерлоку удалось обвести кого-то вокруг пальца, это не значит, что он испытывал какие-то реальные чувства. Джон знает, что чувства детективу свойственны – он на миг увидел это на собственной свадьбе, и это жутко его запутало, и было чертовски не вовремя и некстати. А потом произошел тот случай с Магнуссеном и Мэри, и, черт, он знает, что что-то значит для Шерлока – то, что он сказал в свадебной речи – высочайшая похвала из его уст. «Два человека, которые любят тебя больше всех на свете», - эту фразу у него никто не отнимет. Он думал, что это сможет стать чем-то большим, сможет вырасти, но просто – может быть, он ошибался. Может, и не было никогда никакой бритвенной остроты. Однажды они расследуют дело для Лестрейда, и новый полицейский, констебль Олсен, подходит взять у них показания по поводу улик. Есть два типа полицейских, как выяснил для себя Джон: те, кого Шерлок раздражает, и те, кто его боготворит. Констебль Олсен из тех, кто смотрит на детектива большими восхищенными глазами, и еще не успел испытать на себе язвительное красноречие Шерлока. Парень ловит каждое слово консультанта. Довольно неловко наблюдать, как взгляд Олсена задерживается на губах Шерлока, на его шее, потом снова поднимается вверх, к глазам. Шерлок просто смотрит ему в лицо во время разговора, а потом неожиданно его собственный взгляд останавливается на губах Олсена. Джон мысленно кривится – разве Шерлок не знает, как констебль это воспримет? Олсен явно заметил, потому что он слегка ухмыляется, а потом, как ни странно, Шерлок ухмыляется в ответ. Джон не понимает, что происходит, ведь нет никакой нужды манипулировать констеблем. Обычно Шерлок уже давно бы от него отмахнулся. - Послушайте, эмм… Когда все это закончится, могу я угостить Вас кофе? – спрашивает Олсен, и Джон мысленно сжимается, ожидая, что Шерлок проигнорирует подтекст и просто потребует черный кофе с тремя кусочками сахара. Шерлок, однако, загадочно улыбается в ответ. - Заманчиво, но я не смешиваю работу и удовольствие. Олсен добродушно вздыхает. - Очень жаль, - говорит он, - но если Вы передумаете, Вы знаете, где меня найти. Шерлок смотрит ему вслед. Смотрит слишком долго. Джон в недоумении смотрит на него, но тут Шерлок поворачивается, уже переключившись. - Сарай для инструментов, Джон, пошли. А потом уже поздно поднимать эту тему. Было бы слишком странно и подозрительно спрашивать, что за чертовщину он устроил с Олсеном. Это наверняка была очередная манипуляция со стороны Шерлока, и Джон даст ему еще один повод поразглагольствовать о «человеческом факторе» и растоптать всякую надежду на то, что Шерлок Холмс может быть таким же мужчиной из плоти и крови, как и все остальные. И все же ночью Джон не может избавиться от мыслей о том, что Шерлок может воспользоваться предложением Олсена, что тот долгий взгляд может переродиться во что-то большее. В другой раз утром Шерлок выходит из спальни в одной простыне, сонный и встрепанный; он наклоняется к Джону слишком близко, чтобы взять свою чашку с кофе и c такой привычной бесцеремонностью утаскивает кусок тоста Джона, что Джон забывается и сжимает ему плечо, когда выходит из-за стола, чтобы собираться на работу. Весь день Джон в легком и беззаботном настроении. Джону хочется курицу тандури, и он пишет Шерлоку в перерыве между пациентами: Как насчет тандури вечером? Сходим в тот ресторанчик в Ноттинг Хилл? Шерлок отвечает только в середине следующего приема. Джон читает сообщение после того, как отправляет миссис Харрингтон на анализ крови. Сейчас на встрече. Буду позже. Закажи на дом. Или встретимся в 9. Джон печатает ответ: Это поздно, я умираю от голода. Закажу на дом. Тебе оставлю. Шерлок отвечает почти мгновенно. Курицу тикка с медом. Без чего-то девять Шерлок заходит в квартиру. У него на щеках румянец. - Все нормально? – спрашивает Джон, - Тикка в духовке. Шерлок заходит в кухню. Джон оборачивается через плечо и смотрит, как тот прислонился бедром к столешнице и ест. - И как все прошло? - Бодро, - отвечает Шерлок. - Но все прошло удачно? – спрашивает Джон. Он не станет спрашивать Шерлока напрямую, чем тот занимался. Ему становится обидно, что Шерлок не позвал его с собой. -Очень информативно, - отвечает Шерлок с набитым ртом. Джон ждет продолжения, но продолжения нет, и он снова отворачивается, притворяясь, что смотрит телевизор, и старается не слишком откровенно злиться по поводу того, сколько опасностей Шерлок повидал без него. Но после еды Шерлок снимает пиджак, растягивается на диване и смотрит с Джоном Район 9, и даже не критикует увиденное. Однажды в здании, где работает Джон, раздается сигнал тревоги, и всех эвакуируют. Все учреждения закрывают до выяснения причины тревоги. До конца рабочего дня всего час, поэтому клиника отменяет оставшихся пациентов, и Джон отправляется домой раньше обычного. Когда он входит на кухню, Шерлок выходит из ванной. Джон замирает в изумлении. Шерлок одет… для чего? Для похода в клуб? На нем одежда в обтяжку, волосы… уложены… на нем кожаный браслет и, черт побери, мокасины с блестками. Джон заталкивает поглубже чувства, которые вызывает в нем эта невообразимо обтягивающая одежда. - У тебя что, расследование? – спрашивает он как можно беззаботнее. Шерлок ошеломленно смотрит на него в ответ. Он облизывает губы, но потом что-то меняется в его лице, словно он принял решение, и он выпрямляется. - Нет, - произносит он отчетливо, - я ухожу. У меня планы. Секунду Джон пытается переварить услышанное. Планы. То есть… планы? Какие конкретно планы? - Планы… то есть, свидание? Шерлок отвечает язвительно: - В просторечье, как я понимаю, это называется «подцепить кого-то на ночь» или «перепихнуться в туалете», в зависимости от обстоятельств, но мы можем называть это свиданием, если от этого тебе станет легче. Подцепить? Перепихнуться? Джон издает неестественный смешок. Ну да, конечно. Шерлок его почти провел. - Ну да, неплохо, Шерлок. Нет, серьезно, что за расследование? Шерлок слегка склоняет голову набок, и выражение его лица становится прохладным. Он смотрит Джону в глаза. Постепенно, к своему ужасу Джон начинает осознавать, что он, видимо, все не так понял. - Я давно усвоил, что ты натурал, Джон, - говорит Шерлок неожиданно жестко, - ну а я – гей. Говорю так, чтобы было понятно: я ухожу в ночной клуб, чтобы найти партнера мужского пола для секса. Джон в немой панике пытается переварить услышанное. - А как же «повенчан с работой»? – бормочет он еле слышно. - Нашел компромисс. Все в жизни меняется. Ложись спать, не жди меня, - заканчивает он, вскинув темные брови в качестве финального штриха. И выходит из квартиры без пальто. Джон глядит ему вслед, внутри у него жуткая пустота, и желчь подступает к горлу. Шерлок врет, так ведь? Та же история, что и с Джанин. Он-то думал, что все эти секреты ради того, чтобы продемонстрировать, какой он умный, остались в прошлом. Но если дело не в этом, тогда… Тогда, возможно, это опять наркотики… Вот только… Перед глазами Джона, как наяву, Шерлок в неоновом свете танцпола, вокруг него мужчины, и все они прижимаются к нему, прикасаются к нему, все хотят забрать его к себе домой. Что если Шерлок говорит правду? Весь последний месяц, все те мелочи, которые казались нелогичными, все те новые детали, которых не было, когда они раньше жили вместе, Олсен – все это складывается в целостную картинку… О боже. Шерлок пойдет и найдет какого-то парня, приведет его домой и займется с ним сексом, в своей комнате, которая как раз под комнатой Джона, а Джон будет знать, и будет все время думать о каждом звуке… Нет, подождите, Шерлок сказал «перепихнуться в туалете». Все, что Джон знает о подобных развлечениях, связано с Джорджем Майклом и Хэмпстед Хит, а мысль о том, что какой-то незнакомец оприходует Шерлока в туалете, еще хуже… Джон поправляет брюки. Выдыхает и некоторое время смотрит в потолок. Он знает, что сделал бы капитан Джон Х. Ватсон. У него мало времени. Он бежит наверх, переодевается в темные джинсы и рубашку, которую надевал на мальчишник, меняет куртку на более узкую черную (замена той, что обгорела в костре, куда его засунул Магнуссен) и надевает туфли для свиданий. Он смотрится в зеркало, поправляет волосы и сбегает вниз. Он не надеется выследить Шерлока, да он и не особо знаком с гей клубами (как и ночными клубами вообще) в их районе. Ему не вычислить, куда конкретно отправился Шерлок. Однако Джон вполне способен попросить об одолжении, когда это необходимо. Он вынимает телефон. Срочно нужно местонахождение Шерлока. Джону удается поймать такси еще до того, как приходит ответ. GPS-координаты и немного снисходительная приписка: Работники несколько придирчивы. Вас включили в список допущенных на вход. Майкрофт, наверное, думает, что это связано с наркотиками, и Джон чувствует легкий укол стыда, что не торопится исправить это заблуждение – но потом понимает, что Майкрофт, скорее всего, прекрасно знает, что там на самом деле происходит, но не взял на себя труд объяснить Джону. Таксист вбивает координаты в навигатор, и всю дорогу в бесконечных пробках Джон в нетерпении барабанит пальцами по ручке двери. В конце концов они приезжают в клуб. Еще достаточно рано, поэтому и работники не слишком придирчивы, или Джон одевается лучше, чем Майкрофт ожидал (либо подействовало то, как Джон улыбнулся и подмигнул на входе). В любом случае, его пускают внутрь. Народу пока не очень много, по большей части те, кто зашел выпить после работы. Кто-то танцует, электронная музыка бухает в ушах, от дискошара разбегаются огни. Джон спешно оглядывается по сторонам в страхе, что, Шерлока уже кто-то подцепил, увел в туалет и стащил до бедер эти абсурдные джинсы. Но тут Джон замечает его у колонны. Шерлок смотрит на танцпол. Он выглядит одновременно элегантно ленивым, порочно небрежным и опасным. Джон облизывает губы и вытирает ладони о джинсы. Предвкушение борется в нем со скептическим голоском, который настойчиво говорит ему, что это очень-очень плохая идея, которая закончится крайним унижением. Но Джон Ватсон не трус и знает, чего хочет. Он начал все это, и значит, он все это и доведет до конца. Не успевает он сдвинуться с места, как Шерлок отходит от колонны и выходит на охоту на танцпол. Его тело перетекает из шага в шаг, мышцы спины и ягодиц четко рисуются под дурацкой обтягивающей одеждой. Он двигается, как хищник, раскачивается, как кобра. И тут Джон видит его цель: блондин лет двадцати с небольшим, ростом и телосложением похож на Джона, внешность довольно непримечательная - и его сомнения тают. Со спокойной решимостью он пересекает зал. Ему хорошо видно, как парень улыбается Шерлоку, перемещается ближе и опускает руки ему на бедра. Шерлок ухмыляется и наклоняется к уху парня. Парень широко улыбается в ответ на его слова. Джон подходит ближе, уверенно кладет руку Шерлоку на поясницу и обращает на парня взгляд «будь так добр, отвали нахрен». Парень примирительно поднимает руки, отступает и начинает танцевать с кем-то другим. Шерлок в изумлении делает шаг назад. Его глаза удивленно расширяются, потом он оглядывает Джона с головы до ног. Джон вскидывает подбородок, позволяя ему вычислить все, что ему угодно. Потом сам нарочито медленно окидывает Шерлока взглядом, снизу доверху, задержавшись на губах (и Джон позволяет себе подумать об этих губах, по-настоящему о них подумать), и снова встречается с ним взглядом. Шерлок смотрит на него в ответ. - Могу я угостить тебя чем-нибудь? – спрашивает Джон. Шерлок отступает еще на шаг. Между его бровями появляется складка. Потом оттенок растерянности исчезает с его лица, и вместо него возникает бесстрастное и пустое выражение. - Зачем? Джон делает шаг к Шерлоку, так, что теперь ему приходится задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. - Затем что именно так я говорю, когда хочу познакомиться с кем-нибудь в клубе. Шерлок бесстрастно изучает лицо Джона. - Это шутка? – ровно спрашивает он наконец. Вопрос ударяет Джона прямо в солнечное сплетение, и он качает головой, прежде чем к нему возвращается способность говорить. - Нет, - он снова облизывает губы, не отводя взгляда, - нет. Я знаю, что ты хочешь пойти с кем-нибудь домой сегодня. Я хочу знать, могу ли я быть этим кем-нибудь. Шерлок молча смотрит на него. Напряжение нарастает, но Джон отказывается паниковать и уверенно смотрит Шерлоку в глаза, надеясь разглядеть что-то в ответ. Но чем дальше, тем больше ему кажется, что он ошибся, что никогда и не было бритвенной остроты, что на самом деле Шерлок хочет того двадцатилетнего парня, а Джону следует сейчас пойти домой, пока он окончательно не выставил себя дураком… - Не надо, Джон, не смейся надо мной, - выдыхает Шерлок, - никогда не думал, что ты можешь быть жестоким. Джон в ужасе смотрит на него, осознавая услышанное. - Нет, нет, я не смеюсь, нет, - губы отказываются его слушаться, в горле пересохло, он поднимает руку и касается щеки Шерлока. Губы Шерлока сжаты в тонкую линию. У Джона и раньше были высокие партнеры, поэтому ему не кажется странным смотреть вверх на того, кого хочешь поцеловать, а сейчас ему хочется не только целовать. Ему хочется притянуть Шерлока к себе, прижать изо всех сил, пока тот не перестанет думать, что Джон может позвать его только насмешки ради. Шерлок накрывает руку Джона своей, прижимает к щеке и смотрит – ужасно, чрезвычайно серьезно – ищет что-то в его лице. Джон откашливается. - Я не гей. Мне нравятся женщины. Но, эммм, я скорее би, чем натурал, - он выдавливает самокритичную улыбку, - и ты мне нравишься, даже слишком, и я не могу не спросить. Я не могу смотреть, как ты пойдешь домой с кем-то другим, даже не попытавшись выяснить, есть ли у меня самого шанс. Поэтому. Я прошу, - он втягивает воздух, - Пойдем со мной, Шерлок. Шерлок опускает их руки. Пропускает пальцы свободной руки через волосы Джона, кладет ладонь ему на затылок и накрывает его губы своими. Воздух резко вырывается из груди Джона, и он потрясенно выдыхает, прежде чем ответить на поцелуй. Шерлок хорошо целуется, лучше, чем Джон предполагал. Поцелуй совсем не небрежный и неловкий, он ищущий и горячий и такой мягкий и… словно задающий вопрос, и Джон отвечает, как может, каждым касанием губ и языка. Он обхватывает свободной рукой спину Шерлока , притягивает его ближе и скользит ладонью выше, на затылок. В голове стучит: наконец-то, наконец-то. В конце концов Шерлок отстраняется с мягким стоном и прижимается лбом ко лбу Джона. - Да, - говорит он, - отведи меня домой, Джон. Шерлок не может выдержать напряжения в такси и целует Джона, потом еще раз. Он боится, что Джон засомневается, передумает, сбежит. Но в квартире все становится по-другому: накатывают предвкушение и осознание того, что все происходит на самом деле. Он останавливается в кухне, внезапно осознав, что сейчас он займется сексом с Джоном. Теперь уже Джон целует его, приводит в спальню, направляет его руки и губы, ведет в постель. Джон прекрасно целуется – уверенно и умело. Он запускает руку Шерлоку под рубашку, и по коже бегут мурашки от уверенного прикосновения к обнаженной коже. Он не знает, куда деть руки, и позволяет им перемещаться с груди на спину, на ягодицы, на предплечья. Джон ругается, борясь с тугими джинсами Шерлока, и тот неловкими пальцами начинает помогать. Когда им наконец удается избавиться от треклятых джинсов, выражение лица Джона и мягкое богохульство на его губах избавляют Шерлока от неуверенности. Он притягивает Джона к себе, чтобы ответить тем же, открыть неизведанное пространство – обнаженное тело Джона. Наконец Джон прижат вплотную к нему. Он обнажен, они оба обнажены, и Шерлок слизывает пот с его ключицы и толкается бедрами вперед. Джон матерится и смеется – тихий, мягкий звук сворачивается клубком у Шерлока в животе – а потом целует Шерлока с отчаянной нежностью, словно он тоже безумно долго этого хотел. Шерлок берет его руку, переплетает их пальцы. Во взгляде Джона столько чувства, что от этого больно. Джон берет их сплетенные руки и по-очереди целует костяшки Шерлока. Шерлок немедленно хочет того же, и он притягивает их руки обратно, чтобы поцеловать каждый палец Джона, а вместо этого лижет их, непристойно втягивает каждый в рот, чтобы увидеть, как темнеют глаза Джона. - О боже, Шерлок, - выдыхает Джон, и по телу Шерлока пробегает дрожь, а пальцы ног поджимаются. Шерлок хочет всего. Он хочет нанести на карту каждый сантиметр кожи Джона, изучить на ощупь, ощутить каждый вкус, каждый оттенок каждого запаха. Он хочет Джона везде и всеми возможными способами одновременно. Он хочет попробовать его поясницу на вкус и поцеловать его шею, хочет лизнуть его подмышку и зарыться носом ему в пах, хочет оказаться между его ног и верхом на нем. Он хочет изучить его, хочет понять, что заставляет его всхлипывать, что заставляет его хихикать, что заставляет его шипеть и толкаться бедрами. Ему нужно знать, что нравится Джону, и совершенно необходимо, чтобы Джон получил удовольствие. Джон не сдерживается, подхватывает без сомнений, с готовностью следует за Шерлоком, но и сам искусно ведет его умелыми руками и подбадривает словами. И при этом он остается самим собой, он настолько все тот же Джон, что Шерлок забывает о том, что происходит что-то необыкновенно значимое, и просто наслаждается его близостью. Джон дразнит его скользкими от пота пальцами; Шерлок прижимает его к кровати для чрезвычайно откровенного поцелуя; Джон со смехом перекатывает его на спину. И вдруг Шерлок понимает, что то, как они, голые и потные, вжимаются друг в друга, мало отличается от того, как они бегут по Лондону, задыхаясь от скорости и безрассудства. Это не похоже, совсем не похоже на все его предыдущие разы. Он не хочет получить разрядку и отчалить, он хочет, чтобы это никогда не кончалось. Он мог бы оставаться тут вечно, прорастая в кожу Джона, наслаждаясь тем, как пальцы Джона впиваются в его плоть. Он задерживается на шраме Джона – свидетельстве того необыкновенного события, которое привело Джона к нему в первый раз, а потом Джон с молчаливым напряжением обводит пальцем и его шрамы, те многочисленные напоминания о моментах, когда он мог потерять Шерлока навсегда. Джон нашел его этим вечером. Джон нашел его и привел домой, где он и должен быть. Они переплетаются руками и ногами, их бедра толкаются навстречу, встречаясь под правильным углом, и ритм их движений возрастает до лихорадочного. Джон не отводит глаз, и Шерлок тонет в их океанской голубизне. Когда наступает оргазм, он кажется всего лишь еще одним разделенным на двоих ощущением, гребнем накрывающей его волны, а не самоцелью всего действа. Сам момент выносит его на пике белого шума, но после опускает вниз, успокаивает, принося иное удовольствие с неровным дыханием Джона и его теплыми прикосновениями. Все тело приятно гудит рядом с Джоном, и они не останавливаются даже теперь, когда все уже закончилось. Шерлок снова целует его, и Джон с удовольствием отвечает, и снова и снова касается его, медленно и неспешно ласкает. Джон смеется ему в губы, и Шерлок так счастлив, что это даже больно. Для них обоих это было не в первый раз, но он знает, что не осознал бы, какое это чудо – быть с Джоном Ватсоном, если бы не мог сравнить его с прежним блеклым опытом. Спустя некоторое время он вытирает их обоих краем простыни и снова устраивается между ног Джона. Их мягкие пенисы касаются друг друга, и это само по себе необыкновенно. Он проводит большим пальцем по брови Джона, поражаясь тому, как именно это сочетание линий и волосяных фолликул и эпидермиса может быть так невероятно привлекательно для него. - Ты теперь останешься со мной? – спрашивает Джон хрипло. Шерлок боится, что развалится на части, если рискнет заговорить, и поэтому просто кивает. Джон ведет ладонями по плечам Шерлока и вниз к локтям. - Заранее предупреждаю: я буду жутко ревновать, если ты и дальше будешь встречаться с другими. Шерлок, наверное, в подобной ситуации вел бы себя и вовсе кошмарно. - Только ты и я, - предлагает он, и глаза Джона сияют в ответ. Его улыбка как луч солнца, согревающий Шерлоку грудь, и он возвращает эту улыбку сторицей, прижимая ее к губам Джона. - Блестящая идея, - отвечает Джон и их улыбки снова соединяются в поцелуе.