Останься

Осень. Сыро и прохладно на улице. Льет мелкий дождик, едва заметный. С чего это вдруг захотелось на пробежку? Не бегал года два, а тут приспичило. Несусь по пропитанному холодным дождем асфальту, под ногами расплескиваются во все стороны неглубокие лужицы, окропляя грязными каплями мою одежду. Вода чуть-чуть забегает в кроссовок. Тело пробирает дрожь. Безумно холодно. Похуй. Продолжаю бежать. Мчусь быстро, как будто кто-то гонится, и если я остановлюсь, то меня убьют, либо закопают заживо, и я никогда не увижу мир вновь. А смысл бежать тогда? Я ведь только этого и хочу - не видеть мир. Может, я хочу убежать от мыслей? Они окружают меня повсюду. Как будто вросли в мой мозг. Хочется убежать, но некуда. От себя, к сожалению, не убежать. Начинает не хватать воздуха. Наверное, из-за того, что давно не занимался физической нагрузкой. Заболело в правом боку. Как будто кто-то ударяет ножом. Снова и снова. Чувствую, что все носки промокли, и если не пойду домой сейчас, то буду сидеть на больничном минимум две недели. Заболеваю слишком легко. Этот факт действительно мешает жить. Интересно, сколько раз за тот год я ходил в школу? Хотел ведь красный диплом... В принципе, не так уж и заботит. Да, именно. Меня не заботит мое будущее. Меня совершенно не заботит на какую я работу устроюсь, сколько буду зарабатывать, будет ли у меня семья, женщина, которая будет меня любить, готовить завтраки, целовать по-утрам и поддерживать. Я стал равнодушным ко всему. Я не вижу своего будущего и вряд ли увижу когда-нибудь. Думаю, лежать в подворотне с бутылкой водки и потихоньку умирать на улице от каких-нибудь гниений в организме — и есть оно. Я давно не чувствовал счастье, или, как это называется? Даже подобия этого не было в моей жизни лет десять. Возвращаюсь домой весь мокрый. Не думал, что такой мелкий дождик может промочить насквозь. На часах было двадцать пять минут седьмого. Я бегал всего двадцать пять минут? Казалось, будто целую вечность. Дышать все еще тяжело; как-будто в каждом легком по одному пятитонному камню. Чувствую, горло болит. Блять, опять, кажется, простыл. И так денег на проживание не хватает, еще и лекарства покупать. В семь часов надо выезжать на учебу. Снова ехать и смотреть в окно на эти серые улицы, наполненные людьми, которые, судя по лицу, не очень-то и желают жить. Прямо как я. Еще и простыл. Но учебу сегодня я точно не должен пропустить, а то действительно сдохну в подворотне с бутылкой водки. Уже семь часов. Я выхожу из своей съемной потрепанной квартиры, которая насквозь пропахла сыростью, а обшарпанные обои придают ей маломощный вид. Хорошо, что я съехал от родителей в столь раннем возрасте. Да их и родителями-то сложно назвать. Алкоголики - действительно их настоящее имя. Я бы точно не смог учиться и нормально жить, если бы в моем доме каждый день были бы незнакомые пьяные люди. Вспоминать даже не хочу о том, какое детство было у меня. Я бы мог сейчас ходить по впискам, флиртовать с девушками, но вместо этого мне приходится после учебы работать до поздней ночи, чтобы прокормить себя. Похуй. Что было - то было. Еду на маршрутке, так как некому довозить меня на машине, как моих одноклассников. Неважно, мне и так отлично живется. Кого я обманываю? Сижу на дальнем месте, в самом конце. В ушах наушники и любимая группа "Placebo". Плевать, что ее слушают мои плаксивые одноклассницы во время "тех самых" дней и очередных ссор с их ебырями. Я чувствую себя в этой музыке. Мурашки распространяются по всему телу. Тепло на душе, вечно бы сидел и слушал. Я закрыл глаза. Не хотелось снова глядеть в окно и видеть этот убогий пейзаж. Включил музыку на всю громкость. Думаю, ее было нехило так слышно другим пассажирам. В такт песне, притоптывая ногой, бубню текст себе под нос. Чувствую такое удовлетворение и расслабленность. Вдруг, наушник кто-то выдергивает. Я вздрагиваю и не совсем понимаю что произошло. Какой-то парень смотрит на меня с таким удивлением, или, может быть, интересом. Что-то меня заворожило, но, как обычно, в ответ я могу сказать только ласковое "Какого хуя?". — Я только спросить хотел, что за музыка? — пояснил парень, с легкой растерянностью — Группа "Placebo", — ответил резко, что бы отстал. — Спасибо, просто мотив знакомый, никак не мог вспомнить , — он чуть-чуть улыбнулся. Его кривоватая ухмылка меня безумно притягивала. Чем? В ответ я лишь равнодушно кивнул. Это не то, что я действительно хотел сделать. Сидели мы тихо. Я краем глаза видел, что он иногда оборачивался на меня. Я тоже ненароком бросал взгляд, и мы смотрели друг на друга, что казалось со стороны очень нелепым, но у меня была возможность еще раз заглянуть в эти глаза и полюбоваться этой простой улыбкой. — Слушай, может, ты перестанешь пялиться на меня? — не зная зачем, сказал я. Он ведь ничего не сделал ужасного. Да и я часто поглядывал в его сторону. — Так ты же сам смотришь на меня каждые пять минут, — ответил с усмешкой незнакомый парень. Будто мысли читает, засранец. Он снова улыбается. У него нет никаких эмоций кроме радости, или что? Почему он делает это так часто и легко? — Тебе показалось, — осознавая, что лгу, сказал я. Уголки рта чуть поднялись. Это случилось внезапно, будто я не контролировал своим ртом. Я улыбнулся. Неважно, глупо, или нет. Это было будто не по своей воле. — Показалось? — усмехнулся тот, — интересно, на какой остановке тебе выходить надо? — На Суворова, а что? — непонимающе пробубнил я. Какая ему разница куда я еду? — Ах, мне и вправду показалось, что ты пялился на меня полчаса, что забыл на какой остановке выходить. Уже конечная. Или мне показалось? Стыд пробрал все тело. Это так тупо. Пропустил свою остановку из-за того, что не мог оторвать взгляд от парня-незнакомца в маршрутке. Звучит как-то по-гейски. Господи, мне никогда не нравились парни. Это же так противно. Парень и парень. Прямо в жопу. Блять. Я не мог ничего сказать, но я засмеялся. Мне было ужасно стыдно, но что-то дернуло закатиться истерическим смехом. Это было нереально бредово, что даже меня это рассмешило. Странно. Мое обычное поведение отличается от сегодняшнего. В такой ситуации я бы разозлился, промолчав, вышел бы из маршрутки и держал зло, после чего выплёскивал бы его на других. Вижу, что незнакомец, который заставил меня улыбнуться впервые за этот год, встает с кресла. Он бросил взгляд на меня и как-то замешкался. Как будто не знал, куда идти. Я вздрогнул. Почему так хочется встать и попросить его не уходить? Что за бред? Вот он уже у двери. Я вижу его взъерошенный затылок. Так хочется встать и пойти за ним. Дверь открывается. Ворвался свежий воздух в маршрутку. Ветерок дает глоток свежего воздуха, это очень радует, ибо в маршрутке стоит сильный запах пота, разных одеколонов и духов, даруя незабываемую какофонию ароматов. Всё смешалось, и эта вонь пробирает до мозга костей и ужасно прожигает нос. Он кидает последний взгляд на меня. Будто говорит глазами, чтобы я поднял зад и пошел за ним. Нет. Не пойду. Мне это ничего не даст. Он вышел из маршрутки, и легкая дрожь пробежала по телу. Я понимаю, что не увижу его больше. А какая разница-то? Почему я забиваю себе голову такой бессмысленной хуйней? Всю дорогу до дома, я думал об этом парне. Я не могу избавиться от мысли об этой улыбке, которая буквально озаряла все вокруг ярким светом, не давая мне оставаться равнодушным, несмотря на то, что мне давно похуй на всех. Когда я смотрел на него, люди вокруг становились невидимыми и прозрачными. Его глаза светились. Он как будто мог говорить ими. Когда этот прекрасный незнакомец кинул последний взгляд на меня, я понял, что он хочет, что бы я вышел на эту ебанную конечную вместе с ним, и, быть может, предложил выпить кофе, либо просто поболтать. Черт, я сам этого хотел. Уже поздно. Он давно вышел из маршрутки и нет смысла об этом размышлять. Снова дождь. Да сколько можно? Он перестанет когда-нибудь лить как из ведра? Хорошо, что я оделся потеплее. Лямка рюкзака натерла плечо. Сегодня должно было быть семь уроков и консультация. Не сдам экзамены. Видимо, это судьба. Подхожу к подъезду. Дрожащей от холода рукой щупаю в кармане ключи. Из-за угла выглядывает какой-то тип. Похоже, что я его раньше видел. Но где? Он посмотрел на меня, сразу же выскочил из-за угла и подошел к моей подъездной двери. Он стоял, будто поджидая меня. Мне стало как-то не по себе. Он выглядел лет на тридцать, был накаченным, метра два ростом. Весь в наколках. Действительно, было бы глупо подходить к домофону, когда там стоит такое чудовище. Судорожно достаю ключи из кармана, подходя к ступенькам. Вблизи он еще страшнее. Черт. Подношу магнитную сторону ключа, дабы открыть дверь. У мужика никой реакции. Он лишь смотрит на мои руки. Открываю дверь. Он плетется за мной. Сердце начинает сильно биться, руки дрожать. Я вызываю лифт и кидаю испуганный непонимающий взгляд на него. Зачем я сделал это? Дурак. Он ведь поймет, что мне страшно, и будет сразу видно, что я слабак и меня легко можно заполучить. Дверь лифта открывается; внутри кабины никого нет. Сначала захожу я, потом он. Набираю тринадцатый этаж и спрашиваю: — Вам на какой? — мой голос дрожал, и как-то неожиданно сорвался. Горло пересохло. Он молчит, но через несколько секунд неловкого молчания он выдает: — На тот же, — голос был очень низким. В нем была слышна усмешка. Не помню такого соседа на моем этаже. Может быть, это чей-то друг, знакомый? Родственник? Он пристально смотрел все так же на мои руки. Я глядел в потолок, мечтая, чтобы эта чертова дверь открылась и я вошел в свою квартиру в целости и сохранности. С каких пор я стал таким трусом? Дверь лифта открывается. Кажется, будто она делает это вечно. Неприятный скрип заставил сильно зажмурить глаза. Можно подумать, что я готовлюсь к удару. Выхожу первым. Делаю шаг. Ноги стали ватными. Сложно делать даже маленький шажок. Скорее бы открыть свою родную дверь и запереть её обратно, отгородиться от остального мира. Я не слышал никаких шагов сзади. Никакие звуки не доносятся оттуда. Чувствую тяжелое дыхание на своем затылке. Ключи выпадают из рук. Тупик. Надежды на хорошее нет. Безысходность. Не хочется бежать или кричать. Я прекрасно понимал, что в этом смысла нет. Голова закружилась. Перед глазами все расплылось, и я почувствовал руки на лице. Они были такие холодные. Нос горел от запаха спирта. Весь страх и беспокойство улетучились. Потемнело перед глазами. Я очнулся, но перед глазами все так же темно. Воздуха не хватает, голова раскалывается, мысли путаются. Я не способен о чем-то думать. Сердце бешено колотится в груди. Казалось, что я больше не могу дышать. Мне хотелось бежать, но как только я попытался зашевелить ногой, понял, что связан. Я совершенно не чувствовал нижнюю часть ног. Может быть, ее отрезали? Не знаю. Их, будто, не было на своем месте. Паника охватила каждую клетку моего тела и каждый фибр моей души. Во рту сильно пересохло. Блять, еще и руки связаны. Веревки сжимают запястье до адской боли. Я трясусь, но не от страха. Я еду в машине? Сука, меня же точно закопают. Я ведь только сегодня утром подумывал об этом. Почему я так просто говорил, что я был бы рад, если бы произошло такое. Слезы безысходности нахлынули на меня волной. Я рыдаю, тихонько всхлипывая. Реву так, словно совсем забыл, кто я на самом деле. Словно совсем забыл, что привык к хуйне с рождения и плакал только до пяти лет. Те проблемы не сравнимы с этим. Раньше я хотя бы мог найти решение. А сейчас выхода нет. Я слабак. Сейчас я совершенно не такой, какой есть на самом деле. А, может быть, тот, кем я являюсь в данный момент и есть настоящий я?...