Согласна

Яркая вспышка света, ослепляющая. Мозг привык к полумраку, поэтому глаза слезятся, медленно катятся мелкие слезинки, размазывая тушь и пудру. Комната подготовлена к какому-то празднику, свиданию или просто дешёвому сексу. Цветы, конфеты, бутылка дорого вина, раскрытая пачка презервативов – всё на месте. На полу, рядом с мужскими ботинками, журнал, раскрытый на развороте с рекламой какой-то турфирмы, сплошь пропитанной ложью. В комнате достаточно светло, пахнет сигаретным дымом и чем-то пряным. Духи, женские. Торопливый топот где-то за спиной, тяжёлый, сопровождающийся хриплым, прокуренным дыханием. Беспокоится, боится чего-то, не хочет раскрывать тайну этой комнаты. В распахнутое настежь окно летит порванная простынь, следом летят бутылка вина и розы. Снизу ругань – кто-то едва не получил букетом по голове – грозятся чем-то очень страшным, но неубедительным. Становится только смешно. Осколки, окроплённые красным полусладким, весело сияют под светом электрической лампы, а после тоже летят на улицу, навстречу свободе и безликим прохожим. Тебе хочется рвать и метать, ругаться матом и бить кулаками о стену, едва не ломая ногти с безупречным маникюром. Ревность. Жгучая, разрывающая на части, огненно-алая ревность. Голос за спиной что-то бормочет, кажется, оправдывается, а может быть грозить расправой. Голова идёт кругом. – Ты идиотка? – рычит он хрипло, пытаясь держать себя в руках. Голос срывается, словно он на грани того, чтобы разрыдаться. Но это не так, ты знаешь почему он так хрипит: его разрывает злость. Он чёртов эгоист и ненавидит, когда что-то идёт не так, как он хочет. Хмыкнула, взяла со стола пачку крепких, мужских сигарет. Хочется злить его ещё больше, достать его до такой степени, чтобы он, почти не дыша от злости, прижал тебя к стене, кусая кожу от перевозбуждения. Хочется, чтобы он был главным, показал свою власть. Его руки грубо обвивают талию, ведя пальцами вниз, ныряя под короткую юбку, лаская бедра и запуская руку во влажные от возбуждения трусики. Тихий, такой желающий стон, и тело, вопреки желанию мозга, отвечает взаимностью, двигается ближе, яростно трётся о подставленную руку, желая разрядки. Дыхание тяжёлое, ноги слабеют, не в силах удержать тело в вертикальном положении. – Сучка... – кусает за ухо, продолжая массировать клитор: грубо, как-то по-собственнически. Он получает от этого огромное удовольствие, потому что обожает быть причиной чьих-либо оргазмов. Для него это как героин, как доза мощного наркотика. Оргазм накрывает неожиданно мощно, дурманит разум, заставляет бессильно стонать, опираясь на широкую мужскую грудь. Охуенно. Оседая на пол, твои руки тянутся к сигаретам. Очень хочется курить. Но он запрещает, грозно что-то рыча. Нельзя. Он уходит сам, но вскоре возвращается. Стоит – высокий, красивый, словно картинка из какого-то модного журнала. Просто мечта. Улыбается, щуря глубокие серые глаза, смотрит в окно, словно позирует на фотосессии. Красивый, даже слишком. – Встань, – голос его неожиданно мягкий, ласковый, словно пропитанный тягучей карамелью. Садится рядом, гладит по обнажённым плечами, касаясь ярко очерченных острых ключиц. Нежный. Любимый. Единственный – Выходи за меня, – шёпот, щекочущий кожу за ухом и ласкающий сердце. Две секунды на то, чтобы все обдумать и принять правильное решение. Сердце гулко стучит от столь неожиданного предложения, мысли путаются, хочется отказать, потому что ещё слишком рано заводить семью, хочется оттолкнуть, убежать. Но нет. Ни за что. – Я согласна.