"Послушай, Мерлин!"

«Послушай, Мерлин!» В нише тесно и жарко. Очень тесно и очень жарко. А ещё там темно. Так темно может быть только в страшном сне, что приходит под утро. Перед рассветом гуще тьма, кажется, именно так говорили древние. Или это он сам выдумал? Или это Гаюс посетовал во время борьбы со старческой бессонницей? Хотя, откуда у Гаюса бессонница? Старик спит без задних ног. И без передних. Проверено неоднократно. Многочисленными ночными вылазками, которые так и остались незамеченными. Но, честное слово, лучше бы его Гаюс подловил на очередной идиотской выходке и примерно наказал, чем… Но подловил его не Гаюс, а леди Моргана сцапала так проворно и безжалостно, как, должно быть, когтит неосторожную пичужку коварная ночная хищница, что весь день прикидывалась доброй да пушистой. - Мерлин! Если ты только посмеешь открыть свой рот… От Морганы веет какой-то древней магией, совершенно новой, неведомой силой. А ещё – жаром, просто огнём как из печки пышет. У Мерлина сохнут губы, он не может сглотнуть, дыхание сбивается, ему страшно, очень страшно. - Только посмей сказать Утеру, что ты меня подозреваешь… - Я не подозреваю, Моргана, я знаю! Знаю, что это ты пыталась… Моргана близко, опасно близко, так близко, что мысли путаются, кровь начинает стучать в висках, и от этого пульсация распространяется по всему телу. Мерлина начинает бить дрожь. - Мерлин! Ты пытался меня отравить! Меня, воспитанницу короля! Только представь себе, мальчик, ЧТО Утер с тобой прикажет сделать, если узнает? - Но я знаю, что ты пыталась свести его с ума, ты… Вместо ответа Моргана аккуратно и самозабвенно проводит языком по его губам, увлажняя их, делая мягкими и податливыми. Затем приближает свои губы к его уху и нежно шепчет, почти мурлыкает, заставляя несчастную жертву замереть на несколько мгновений: - Мерлин! Я могу свести с ума кого угодно и как угодно. Для этого мне нет нужды нарушать законы Камелота. А вот ты, мальчик, нарушил королевский закон, посягнув на жизнь и здоровье его воспитанницы. Слышишь меня? Мерлин дрожит, словно больной в лихорадке. Его трясёт, перед глазами плывут круги, а в голове, кажется, не осталось ни одной целой мысли. Из последних сил он шепчет: - Но я видел…ты…корень мандрагоры…Утеру… - А ты любопытен, Мерлин! Любопытен без меры. И это плохо, очень плохо! Пожалуй, мне придётся тебя наказать. Примерно наказать. Пожалуй, я могу проболтаться Утеру о том, чем вы с Артуром занимаетесь в его спальне. Иногда занимаетесь, под настроение. Думаю, что Утер не одобрит таких развлечений. Он вообще очень консервативен. В отношении Артура, скорее всего, дело ограничится поркой. Хорошей королевской поркой. А тебе, Мерлин, следует поберечь твой «корень мандрагоры» от возможных неприятностей. А заодно – и голову. Хотя ты ей не так часто пользуешься. Прошептав всё это в лицо своей несчастной жертве, Моргана Горлуа вновь нежно и в тоже время страстно проводит языком по губам ошарашенного Мерлина, слегка прикусывает ему нижнюю губу, затем легко отстраняется, и вот её уже нет. Мерлин мешком валится на пол, обхватывает голову руками и тщетно пытается восстановить дыхание. Один – ноль в пользу леди Морганы.