Непростой дорогой

Письмо от Финрода — Маглору «Здравствуй, мой Макалаурэ. Процветания и мира тебе, твоим землям и твоим подданным. Со мною все хорошо. Дела в Нарготронде идут отлично, и даже в беспокойную пору плодоношения я всегда выкрою время, чтобы написать тебе, даже если мне сейчас так хочется просто добрести до постели и уснуть. ...Нолмоньяро вчера попробовал новое вино из наших виноградников, и я после этого его еле дотащил до комнат — надеюсь, завтра он будет уже в состоянии снова руководить процессом сбора урожая. Скоро настанет зима, и в конце этой зимы Нарготронд будет ждать тебя с визитом — когда дороги на юге от Дориата уже не будет покрывать снег, но они еще не станут по-весеннему непроходимы. Про твоего Эстемирэ меня уже тринадцать раз с прошлого твоего посещения спрашивали нарготрондские девы, и девять раз из названных — разные девы. Внуши, пожалуйста, своему другу и советнику, что так напропалую заигрывать с кем ни попадя все-таки не стоит. ...Почтовое сообщение с Дориатом я наладил, надеюсь; благодаря нескольким распитым кувшинам с королем Эльвэ и нескольким пространным беседам с королевой Мелиан. Эльвэ говорил, что как раз на границе с Химладом живет кто-то из его приближенных, ранее живший в Менегроте. Впрочем, я не могу отвечать за слова Эльвэ — он на тот момент был уже нетрезв, но я его дожал, и указ о создании почтовой службы он подписал при мне. Со своей стороны я буду пользоваться теми же постоянными гонцами, что доставляют письма из Гаваней лорда Кирдана в Дориат, но теперь, надеюсь, и до тебя мои письма будут доходить быстрее, чем когда гонцы из нолдор огибают Огражденное Королевство с юга или же с севера... Прошу тебя и твоих братьев: найдите хороших гонцов, и устройте это побыстрее. Этим, скорее всего, придется заниматься нолдор из Аглона — и я прошу, займись лично. Это должны быть те из нолдор, что не питают неприязни к жителям Дориата, что в совершенстве знают синдарин, а также обладают дипломатическими способностями. Впрочем, я доверяю тебе в выборе, Макалаурэ. Повлияй на своих братьев Тьелкормо и Куруфинвэ, чтобы мои усилия по распитию вина с королем Элу не прошли впустую. ...получил нотную запись твоей новой песни. Пытался играть, но без тебя это, разумеется, совершенно не то...» Письмо от Маглора — Финроду «...доставляются теперь намного быстрее. Тоже получил твою новую песню, но едва попробовав наиграть, бросил. Похоже, я не могу исполнять твои песни. Наверное, для полного восприятия их мне не хватает золотистых локонов, свешивающихся на струны. Твоих чудесных волос, Финдэ, твоих рук... ...а когда ты приедешь, уже нынешним летом, как обещал — а обещания ты держишь, я помню! — я буду... …и во владениях моих братьев почтовое сообщение налажено. Курво — он в основном занимается управлением, Тьелко больше хозяйством — писал мне, что двое из их подчиненных постоянно, каждую неделю, встречаются в условленный час с посланником из Дориата на землях нолдор. Это принесло много благ. Морьо писал мне, что наладил сообщение с наугрим, что обитают в Эред Луин, и король Тингол письменно через нас зазвал делегацию из этих гномов к себе в Менегрот — что-то там то ли доделывать, то ли переделывать. Они уже выехали — по крайней мере, мне докладывали, что через мои владения проезжали гномы, и я препятствий не чинил. В Хитлум мы пишем, передавая через гонцов в Дортонион, там есть проторенная и охраняемая дорога, но теперь можем также написать и в Гавани, и в Дориат. Кстати, до меня доходили слухи, что в Гаванях, подчиненных лорду Кирдану, есть известные на весь Белерианд художники. Должно быть, близость Моря влияет так на всех тэлери — они начинают хорошо рисовать. В Амане было так же, лучшие художники всегда были из них. Финдэ, я хочу, чтобы нас с тобой запечатлели на портрете, вместе...» Письмо от Маглора — Финроду, срочное «...у нас была с посланиями от Майтимо Хиривендэ, дева из Химринга, что зачастую доставляет послания по всем владениям Первого Дома. Я передал ей очередные письма для Майтимо и Амбаруссар. Она спросила, нет ли чего для передачи на запад, потому как конечный пункт ее путешествий — Аглон, и я, хотя писал тебе всего лишь месяц назад, внезапно понял, что могу написать тебе прямо сейчас. Прошу, не волнуйся, я знаю, насколько ты мнителен! Со мною всё хорошо. Просто... я не знаю, как написать тебе об этом, Финдэ. Я так хочу снова увидеть тебя. Снова трогать те же струны, которых касались твои руки, снова просыпаться с тобой. Приезжай. Приезжай вне своих обычных визитов. ...я люблю тебя...» *** Ветер завывал, как стая голодных волков. Дуло с юго-запада, со стороны Дориата. Трое всадников стояли на краю химладских владений, на необитаемой равнине, поросшей редким кустарником. В ясную погоду отсюда были видны впереди смутные, размытые очертания начала леса за Поясом Мелиан, но сейчас не было видно и того. Все вокруг было белым-бело, и сверху, и снизу; крупными хлопьями валил снег, клубилась ровным непроницаемым туманом Завеса Огражденного Королевства. - Айко! - до главы отряда донесся прерывающийся голос напарника-разведчика, а еще хорошего друга, Аласаро. - Сегодня точно ничего не получится! Надо переждать в укрытии, пока буря не утихнет! - Еще чего! - высокий голос Хиривендэ раздался чуть дальше. - Я что, зря так неслась, вас нагоняя?.. Айкассэ, когда час встречи? - Сейчас! - громко ответил он и даже чуть повернул голову назад, но все равно не был уверен, что спутники услышали — сквозь такую бурю-то. В лицо прилетел слепленный в полете ветром ком снега, и Айкассэ поспешно отвернулся, жмурясь и встряхивая головой. - Хотя я солнца почти не вижу. - Сейчас, верно, - донесся до него мрачный голос Аласаро. - Но час встречи уже на исходе! Хиривендэ, ты действительно думаешь, что синдар ныне сюда придут? Отсюда недалеко до нашего укрытия! Айко! Я понимаю, что ты верен долгу, но не делай глупостей... - А если бы не присутствие девы, он сказал бы проще — «не дури», - пробормотал себе под нос Айкассэ и чуть поморщился. Капюшон зимнего, с мехом, плаща был пристегнут металлической заколкой к волосам слева, чтоб не слетал, но сейчас ветер был таков, что трепал капюшон куда сильнее, чем во время даже самой отчаянной скачки, и было даже больно. - Айко, давай еще раз, - конь Хиривендэ, судя по все отчетливее слышимому голосу, пробирался сквозь сугробы. - Если нет, отправимся в ваше укрытие. Пальцы Айкассэ заледенели даже в перчатках — он это отчетливо осознал, когда снова потянулся к поясу за рожком — не боевым рогом, а маленьким, почтовым рожком; и облизнул губы. Нолдо знал, что на таком ветру это делать опрометчиво, и стоило надеяться, что когда он вернется в крепость в Аглоне... причины для такого пустякового беспокойства были. Эктар уверенно и даже довольно быстро пробирался сквозь лесные сугробы, что были ему почти по грудь. Даже звери попрятались в свои норы, желая переждать такую непогоду — их следов было не видно, а может, уже занесло. Эктар и сам бы с удовольствием сейчас оказался дома — в приграничном селении в лесах Нелдорета. По крайней мере, дома сейчас наверняка тепло и уютно... Он представил себе треск огня, ловкие руки матери с зажатой в пальцах иглой, ироничные комментарии отца — и на душе потеплело. А совсем было бы хорошо представить, если бы сейчас в гостиной у очага собралась вся семья — пришел в гости брат с женой, принесли маленькую племянницу, пришла двоюродная сестра, а может быть, еще и родители матери приехали из соседнего селения... От теплых мечтаний стало ощутимо теплее и телу, и синда стал с удвоенной энергией пробиваться вперед. Видно было плохо, но места он узнавал безошибочно — все-таки ходил тут уже не первый год, в любую погоду. И тут ему показалось, что позади себя он слышит голос, отчаянно зовущий его. Голос он узнал, остановился и хмуро поджал губы, а затем дождался, пока юный напарник и ученик проберется сквозь сугробы. Лаэрдир, весь в снегу, без капюшона, волосы разметались — добрался до наставника и рухнул в снег. Эктар с сомнением на него поглядел — то ли обессилел, то ли таким образом раскаяние выражает, но уточнять не стал — сгреб юнца за шкирку, поставил на ноги, да еще и капюшон нахлобучил. - Не думал, что всё же отважишься, - коротко произнес он. - Идем. Сквозь завывающий ветер до Эктара еще доносились обрывки страстной речи подопечного — «...вспомнил о своем долге...», «понял, как был неправ...», «горько раскаиваюсь в трусости...» и все в таком роде. Надо было бы, конечно, проорать вслед, чтоб замолчал и не тратил силы, но ветер дул в спину, и на то, чтоб обернуться, решимости не хватало. Было уже совсем недалеко, и Эктар едва шевелящимися от холода пальцами снял с пояса небольшой рожок. Внутрь набился снег, пришлось сначала его вытряхнуть, прежде чем подать сигнал. - Айко, слышишь? - воскликнула Хиривендэ, заслышав сквозь ветер звук. - Они здесь! - Слышу, - конь под Айкассэ всхрапнул, двигаясь вперед — коню тоже хотелось побыстрее в теплое место, и он не понимал, что его друг и наездник забыл в этом неприветливом месте в такую погоду. Впереди снова раздался звук рожка, и впереди, перед Завесой, мелькнула темная фигура. - Аэгас! - Эктар поднял руку, показывая, что видит встречающих. - К укрытию! Айкассэ согласно кивнул, но тут заметил, что на Эктаре почти что висит его юный ученик. - Аласаро, забери его, - приказал глава отряда. Тот тоже согласно кивнул, подбираясь на коне к Эктару. Айкассэ указывал Хиривендэ, в какую сторону ехать — она была здесь впервые. Почтовый пункт был подземным, и был надежно спрятан. Дверь была замаскирована, а рычаг, отпирающий ее, был в неожиданном месте, и никому, кроме узкого круга посвященных, его местоположение известно не было. Укрытие считалось с высокой долей вероятности безопасным. Сейчас механизм промерз, и Айкассэ никак не удавалось сдвинуть рычаг с места. Хиривендэ спешилась, с вырвавшимся болезненным стоном наступив на правую ногу, и прихромала помогать. Силой обоих нолдор — и мужчину, и женщину — Эру не обделил; механизм наконец глухо щелкнул, скрипя и проворачиваясь, и дверь отворилась. Первым внутрь вошел Аласаро, ведя по пологому спуску вниз коня и поддерживая доверенного ему юного синда Лаэрдира, следом зашел Айкассэ, потом Хиривендэ, и последним — Эктар, который тщательно запер дверь и зажег факел, висевший на стене. Аласаро сгрузил Лаэрдира у входа и пошел устраивать коней в маленькой подземной конюшне, а остальные прошли в единственное жилое помещение. Оно было совсем небольшим, но довольно уютным. Здесь можно было разжечь огонь — система вентиляции была налажена, и были съедобные припасы из того, что могло храниться долго. Кроме того, здесь всегда была сменная одежда, сено для лошадей, походный набор целителя — на любые случаи. Можно было и высушиться, и обогреться, и при крайней необходимости даже переночевать — имелись теплые покрывала, и даже одна подушка, которую еще несколько лет назад привез любящий комфорт Аласаро. Айкассэ потом над другом долго подтрунивал, говоря, что даже синдар себе такой роскоши в походных условиях не позволяют. На стене, сразу подчеркивая необычность этого места, рядышком висели небольшого размера вышитые панно — с гербами Дориата и Первого Дома нолдор соответственно. Впрочем, здесь и не бывало никого, кроме уполномоченных гонцов и послов — и Эктар, и Айкассэ, и Аласаро ими являлись. Лаэрдир был пока еще только учеником — он всего год как сопровождал Эктара. Спустя полчаса комнату было не узнать. В очаге потрескивал огонь, освещая комнату, поперек помещения была натянута веревка, где висели пять промокших от снега плащей, и еще туника и штаны Хиривендэ. Пять пар сапог просушивались около очага. Эктар аккуратно пристроил свой лук и колчан на лично привезенной им из Дориата вешалке, а нолдор уже давно привыкли беззастенчиво закидывать свои пояса с мечами туда же. - Знаешь, Айко, - Аласаро нашел припасы и деловито что-то жевал. - Летом надо будет приехать сюда с досками. Я здесь хоть какой-нибудь пол настелю, а то на голой земле без сапог ноги зимой замерзают. - Сядь вон туда, завернись и не отсвечивай, - хмуро указал Айкассэ на груду вытащенных покрывал. Хиривендэ полулежала, завернувшись в покрывало, и Айкассэ с тревогой рассматривал ее щиколотку, вытащенную из кокона. - Здесь больно? - Да...а! Не нажимай, целитель хренов... - А здесь? - Руки бы тебе оторвать, - лаконично отозвалась пациентка. - Плохо, - вздохнул Айкассэ. - Распухать уже начало. - Придется бинтовать? - упавшим голосом отозвалась Хиривендэ. - Придется. - Что случилось, Аэгас? - Эктар, устроивший ученика у огня и впихнувший ему в руки чашу с собственноручно заваренным горячим настоем, подошел к переругивающимся нолдор. - Представь меня деве, я не видел ее ранее. - Хиривен, - дева мрачно представилась сама. - Я из Химринга. Со срочным письмом нагоняла вот этих двоих. - Подожди, - Эктар предупреждающе чуть коснулся плеча Айкассэ, который уже потянулся за бинтом, и вытащил из сундучка, где хранились бинты, подписанный мешочек. - Может, ты тогда сам? - А дева не будет против, если я возьмусь ее лечить? - с сомнением поглядел на Хиривен Эктар. - Она меня совсем не знает. Хиривендэ только глаза закатила. - Хиривен — воительница, - пояснил Айкассэ, вставая. - И по призванию, и по поведению. И учти, что дипломатичностью посланника она не обладает, так что если возьмешься ее лечить, наслушаешься еще. - Понял, - усмехнулся Эктар, без предисловий садясь на уступленное место и перекладывая ногу девы себе на колени. - Где это ты так, Хиривен? - Когда неслась от Аглона, - неохотно пояснила та. - Я не слишком хорошо знаю те места. Там был ручей, о котором я не знала, а под снегом было не заметно. Там-то мы с моим Виндэ и грохнулись... Я-то ладно; хорошо, что коню ничего. - Я начинаю, - предупредил Эктар. - Лучше не предупреждай. Целитель пожал плечами и начал туго затягивать переложенный высушенной травой бинт на распухшей лодыжке. Подопечная вела себя спокойно, разве что тихо ругалась сквозь сжатые зубы. Закончив и закрепив повязку, Эктар тихо произнес: - Хиривен, я еще не видел девы, что бы так изобретательно ругалась. И так долго, причем не повторяясь. - Что?! - из кокона покрывал показались не только распущенная каштановая копна и лицо, но и плечи. - Я понимаю квэнья, - кивнул Эктар. - Меня не зря определили посланником. - Понимаешь, но не говоришь? - усмехнулась Хиривен. - Могу, - с улыбкой ответил синда. - В конце концов, сейчас я на землях нолдор. Но не стану. Аэгас говорит, что у меня ужасное произношение. - У меня, наверное, тоже ужасное. Когда я у Митрим жила, меня местные понимали через раз. - Тем не менее у вас всех — и у тебя, и у Аэгаса, и у Аласара — митримский акцент. Впрочем, неудивительно, они же вас учили. Я бывал и в Гаванях лорда Кирдана, и у Митрим, и в Оссирианде, и легко понимал всех. Я всегда интересовался путешествиями и языками и знал квэнья еще до запрета короля Элу. Поэтому был в составе делегации на Мерет Адертад, сопровождал Маблунга. Ты, наверное, тоже была там? Правда, я тебя не помню. - Неудивительно, - вздохнула Хиривендэ. - Я во время празднества была в дозоре. Кто-то же должен был там быть... - Впервые вижу деву-воина из нолдор, - признался Эктар. - Впервые вижу дипломата из синдар, - парировала Хиривендэ. - Айко мне говорил, что ты живешь в приграничном селении. Как получилось так, что ты был на Мерет Адертад? - Я тогда жил в Менегроте. - Тебя что, изгнали? - дева удивленно приподнялась. - За что? - Не изгнали, - возмущенно отверг ее предположение Эктар. - Я был совсем юным, когда захотел уехать в столицу. Родители не противились. В Менегроте я прожил довольно долго. У меня там друзья, и сейчас иногда я там бываю. Да и друзья приезжают порой. - Но ведь ты вернулся домой? - Да, вернулся. - Почему же? - Сложно сказать, - задумчиво ответил синда. - Тому много причин. - Я пойму, - неуверенно ответила Хиривендэ, уселась и в полете поймала покрывало, сползшее с груди. Впрочем, кажется, собеседник этого не заметил. - Там совершенно другая жизнь. Я многого достиг там... Всего лет пятнадцать прошло с моего приезда, когда я был представлен королю, завел дружбу с его советниками. Но как раз тогда, когда вы прибыли в Белерианд, меня все чаще начали посещать мысли о том, чтобы уехать обратно. Может быть, я просто стал старше и мудрее, хоть моя мать говорит, что я всё тот же, - усмехнулся Эктар. - Как раз тот праздник в Митриме, где мы были, многое заставил меня понять. Я понял, что вокруг меня всегда существовали интриги, которых я не замечал, а то и был их орудием. Заметил внезапно, что дева, за которой я тогда ухаживал — впрочем, без далеко идущих планов, делает то же самое с любым другим, кого сочтет достойным ее внимания — вполне невинно, но всё же. Всё, что могла дать мне жизнь в столице, она мне уже дала. И я вернулся домой. Много позже, когда установились отношения с восточными владениями нолдор, я очень пригодился... Наверное, непонятно объясняю? - Нет, почему же, понятно, - задумалась Хиривен. - Просто, наверное, я не такова. Мне всегда хотелось стать лучше. Уметь, знать и делать большее. - Мне тоже, - кивнул Эктар, осекся и с неудовольствием отвлекся на приплетшегося ученика, завернутого в покрывало и державшего в руках чашу. - Ты что хотел? - Так это, - Лаэрдир поежился — такой тон у наставника он знал и не любил. - Ты сказал, что мне нужно после моего валяния в снегу две таких выпить. - Так иди и сделай себе вторую! Это обычный согревающий состав! Я тебя что, зря учил походному целительству? - Хорошо, - ученик испуганно попятился. Эктар встревоженно скользнул взглядом по комнате. Айкассэ и Аласаро сидели у очага на набросанных покрывалах и смотрели на них с Хиривен. Глядели оба нехорошо — не с угрозой, а с усмешкой. Синда стало не по себе, и он снял со своего колена ногу девы. - Куда? - возмутилась Хиривендэ. - Продолжай, очень приятно было... и боль почти ушла. - Нам с Аэгасом надо разобрать послания. - Я думала, вы завтра после сна будете этим заниматься. - Займемся сегодня — не придется завтра... Аэгас! Ты не против разобрать письма прямо сейчас? - Можно, - отозвался Айкассэ, не вставая. - Но можно заняться этим и завтра. Мы тут ходили смотреть, как там буря... впрочем, ты, наверное, не заметил... Так вот она еще пока не утихает. А если ты занят интересным разговором — так мы же не против... - Лучше сейчас, - Эктар встал и повернулся к собеседнице. - Благодарю, Хиривен, что выслушивала меня. - Не стоит благодарности, - растерянно сказала она, слегка удивленная таким резким поворотом событий. Эктар, по всей видимости, проснулся первым, и первое, что он узрел спросонок, был символ Первого Дома нолдор — восьмилучевая звезда, вышитая на плаще, который просушивался прямо над спящими. Очаг был погашен из соображений безопасности еще тогда, когда укладывались на отдых, и по мере приближения утра в небольшом, хоть и жарко натопленном с вечера помещении становилось все более холодно. В комнате слышалось только ровное, тихое дыхание. Подниматься не хотелось. Никакой мебели, кроме небольшого переносного стола, где обычно Айкассэ и Эктар разбирали послания, в укрытии не было, и если здесь оставались на сон и отдых, то укладывались прямо на покрывалах на земле. Несколько лет назад уже был такой случай. У Эктара тогда еще не было ученика — он всегда предпочитал действовать в одиночку, да и Лаэрдира-то взял в ученики, скорее, по настоянию матери — отец Лаэрдира приходился другом ее подруге, и далее там была настолько длинная цепочка родственно-дружеских связей, что он даже не запомнил. Тогда, в тот раз несколько лет назад, они ночевали втроем, с Аэгасом и Аласаром, и Эктар после той ночи сказал, что рядом с Аласаром больше не ляжет — тот во сне громко бормотал прямо в ухо и мешал спать. Сейчас рядом лежала Хиривен, причем тесно прижавшись к нему, и даже сквозь несколько слоев ткани ощущался жар ее тела. Эктар прикусил губу и решительно приподнялся, аккуратно сдвигая с лица вьющиеся темно-каштановые волосы девы. Все еще спали. Аласар — вместе со своей Возлюбленной Подушкой у самой стены, и неудивительно; Эктар припомнил, как посреди ночи Аэгас, подпроснувшись, с ругательствами сдвинул напарника туда ногой, говоря, что тот достал его сопеть и бормотать. Лаэдрир спал справа от наставника, как новорожденный щенок — очень трогательно и мило, и из покрывала виднелся один нос да кончики светлых прядок. Аэгас единственный спал не расплетая волос, оптимально и удобно. Хиривен тактически верно легла между нолдор и синдар — так было меньше всего шансов проснуться от холода, но, видимо, во сне подползла ближе к Эктару, стремясь согреться. Главным сейчас было не вспоминать, как проснулся, когда дева прикатилась ему под бок, как он укрывал ее своим покрывалом, как пытался согреть и замирал, чтобы не задеть ее поврежденную ногу, которую Хиривен на него закинула. Потом Эктар долго не мог заснуть в не самой удобной позе, но так и не пошевелился, не желая будить. Эктар поднялся, подхватил свои высохшие сапоги от очага, для очистки совести заглянул в маленькую конюшню. Там всё было хорошо — лошади нолдор мирно дремали. Отодвинув засов и быстро прикрыв за собою дверь, чтобы не напустить холода, он вышел наружу. Метель прекратилась, ярко светило солнце, и отчаяние, нараставшее в его груди, разом прорвалось. Ну что стоило непогоде задержаться еще на день! Но нет — снег ярко поблескивал под лучами восходящего солнца, красиво расстилаясь на равнине Химлада. Впереди виднелись леса Нелдорета. Там был его дом. Мать, должно быть, уже поднялась, она всегда вставала рано... Наверное, волнуется за него. Она всегда волновалась. Слала ему длинные письма, когда он жил в Менегроте... Отчаяние завладело сердцем полностью. Почему, ну почему именно сейчас он это почувствовал? Почему не тронули его сердце ни девы в родном селении, ни девы во времена веселой фривольной жизни в столице? Сколько было шансов! Эктар всегда мечтал о такой же семье, как у старшего брата. Или считал, что мечтает. Но в его желаниях точно никогда не было грубоватой воительницы из чуждого народа. Может, это всего лишь желание тела, не более? Надо было лечь на месте Лаэрдира, пусть бы Хиривен к нему прижималась. Подавив в себе тут же возмутившееся сознание при такой мысли, Эктар решил разом избавиться от ослепления и отчаяния, благо способ был. - Что с тобой? - донесся от двери в укрытие взволнованный голос Айкассэ, и спустя секунду Эктара, отчаянно барахтающегося в снегу, выволокли оттуда за ворот рубахи. - Что случилось? Ты вообще в себе? - Пусти, - прошипел синда, и его тут же отпустили. - Со мной всё в порядке. - Тогда почему нам сейчас придется сушить еще и все то, в чем ты спал? Или ты мокрым домой хочешь вернуться? Ему не ответили, и Айкассэ понимающе вопросил: - Ты из-за Хиривендэ? Я видел, вы вчера говорили... очень лично. Она тебе понравилась? Ответа снова не последовало, и Айкассэ предложил: - Давай зайдем внутрь, а то придется сушить еще и меня. Это неразумно. Зайдем и поговорим, хоть у двери. Эктар не сопротивлялся, и Айкассэ, втолкнув его за дверь и заперев ее, собирался обратиться к своему давнему знакомому и почти что приятелю из синдар, но тот его опередил: - Я в порядке, Аэгас. Прости, что тебе довелось меня видеть в таком состоянии. Я возьму себя в руки. Это просто слабость. Сам не знаю, почему так, и корю себя за это. Я ведь почти не знаю ее... - Да я вообще впервые видел, как ты с кем-то говорил о личном, - хмыкнул Айкассэ. - Ты обычно очень сдержанный. Чем она тебя так привлекла? Вы совершенно разные. - Да сам не понимаю! А ты ее знаешь? Ты ей друг? Чем мы разные? - Нет, я ей не друг, - задумчиво проговорил Айкассэ и ощупал зубами нижнюю губу. Кожа губы вчера неожиданно треснула — от долгого пребывания на морозе, ну и облизываться, опять же, не стоило. Они с Эктаром тогда как раз сортировали письма, и Айкассэ, сам того не желая, закапал послания своей кровью. - Я знал Хиривендэ еще в Валиноре, но всерьез к ней никогда не относился. Потом, после расселения, мы не жили вместе. Но она такая... очень своеобразная. - Хиривен замужем? - коротко спросил Эктар. - Нет, - удивился собеседник. - А разве по ее поведению не видно? - Кто ее знает, - нервно повел плечами синда. - Сам же говоришь, своеобразная. - Нет, у нее и жениха никогда не было. Хотя за ней многие ухаживали, когда мы у Митрим жили, еще все вместе. Эктар, послушай... Я хорошо к тебе отношусь, и не желаю тебе зла. Но у наших народов разные традиции. - Я понимаю. Слишком хорошо понимаю. Давай возвращаться. Буря закончилась. Мы вчера всё разобрали, сегодня выдвинемся в путь и... каждый из нас сможет вернуться домой. Айкассэ коротко кивнул, не желая лезть дальше в душу, да и не пустили бы его дальше. Он оттолкнулся от ледяной, промерзшей стены укрытия и собрался было пройти обратно в жилое помещение, как его окликнули: - Аэгас, скажи мне одну вещь. Мы ведь с тобой давно знакомы, хоть и не друзья. - Вечный конфликт нолдор и синдар? - горько улыбнулся Айкассэ, до конца не поворачиваясь. - Бой за корабли в Валиноре? - Меня не волнуют деяния аманэльдар, - ответил Эктар. - Я родился уже в Дориате, и мне нет дела до тех квэнди, что в неведомых мне Благословенных Землях подняли оружие друг на друга. Это ваша беда и ваша память. Меня это почти не трогает. Скажи лишь, она была там? - Да, она была. И я был. - Что ты был — я никогда не сомневался, хотя мы не говорили об этом. Скажи, она после жалела? Или, может, наоборот, гордилась? Или просто считала, что это было необходимо? - Я не знаю, - откровенно ответил Айкассэ. - Мы с Хиривендэ действительно не друзья и не знаем, что на душе друг у друга. Когда жили у Митрим, она не заговаривала об этом — по крайней мере, я никогда не слышал ее разговоров на эту тему с кем бы то ни было. Спроси у нее сам... Но если тебе неважно, как ты сам говоришь, почему тебя это так интересует? - Я на Мерет Адертад говорил с одним нолдо, которого сломало то, что тогда произошло. Как же его звали-то... Нолмоньяро, точно. Этот разговор слишком сильно на меня повлиял. На всю мою жизнь. - Ты сейчас видишь меня, - пожал плечами Айкассэ. - На меня это тоже повлияло, такое не может не повлиять. Но если ты о влиянии на мирную жизнь... Я собираюсь жениться. Уже предложение сделал. - Ты не говорил. - Так мы с тобой и не друзья. Взгляды синда и нолдо скрестились, и оба улыбнулись одновременно. Уже не как посланники своих королей или лордов, не как верных долгу, не как дипломатов, знающих особенности и обычаи другой стороны, они поглядели друг на друга. В тот момент, не произнеся ни слова, они стали друзьями. - Поздравляю, - отрывисто произнес Эктар. - Меня не будет на твоей свадьбе, но я рад за тебя. - С тебя долг, - улыбнулся Айкассэ треснувшими в нескольких местах губами. - Меня всегда интересовало, как синдар Дориата проходят свою Завесу и как возвращаются за нее. - Открою тебе большой секрет — я Завесы вообще не вижу... Письмо от Финрода — Маглору, срочное «... и твое письмо ко мне было всё в засохших пятнах крови! Посланцы от Дориата не сумели сообщить мне, откуда это, они не знали. Что случилось?! Ты писал мне, что у тебя всё хорошо, и я не видел бы тревоги в твоем послании... Твое письмо было срочным — для чего? Надеюсь, только лишь для того, что ты хотел поскорее сказать мне, что любишь меня, и ни для чего иного... ... я немедленно выезжаю к тебе, хоть Нолмоньяро и пытается меня отговорить от несвоевременного перехода через весь Белерианд...» *** В дверь личных покоев лорда Химринга постучали. Маэдрос, дав свое разрешение войти, быстро свернул на столе разложенную карту и с удивлением воззрился на вошедших, в том числе и своего начальника стражи: - Сардафион, что случилось? - Не знаю, - легко и насмешливо пожал плечами тот, и Маэдрос несколько успокоился. - Синда из Дориата, и он не гонец. Требовал лично тебя, Нельо. - Он понимает нас, - ответил Майтимо так же на квэнья, глядя на незнакомца. - Он знает наш язык. По глазам видно. Так что давай, Сардэ, ты ко мне будешь обращаться при посторонних все-таки как к лорду. Маглор, что раскованно сидел в кресле, дожидаясь, пока его брат досконально изучит привезенные им лотланнские карты с указанием постоянных дозоров, с интересом приподнялся, глядя на вошедшего. Ничего особенного ему увидеть не удалось. По лицу было видно, что синда — разные народы всегда неуловимо отличались внешностью; темные сплетенные волосы, походный неприметный плащ, неплохое вооружение — и меч, и легкие, типично дориатские доспехи. - Я прибыл в гости, - заявил синда, - к одной из местных жительниц. Но ваши дозорные отчего-то решили, что я лазутчик. - Ох, нет, - Маглор не выдержал и поморщился, приподнимаясь из кресла. - Вижу, что знаешь квэнья, но лучше говори на своем языке. Ну и произношение у тебя... - Даже меня передергивает, - согласился Маэдрос. - Кто ты и кто та, к которой, по твоим словам, ты приехал? Химринг — военная крепость. Мы здесь обычно не устраиваем балов в честь приема гостей. - А я и не требую бала в честь своего прибытия, - дерзко ответил гость, впрочем, переходя на синдарин. - Да, я из Дориата, меня зовут Эктар. Та, повидать которую я приехал — Хиривен, воительница из Химринга. Я и не дерзнул бы потревожить покоя лорда, я прибыл всего лишь к своей приятельнице, но ваши воины решили меня привести сюда. Я и не противился. Их обнаженное оружие — весомый аргумент. - Сардафион, где Хиривендэ? - раздраженно поинтересовался Маэдрос. Его друг пожал плечами, извлекая свиток с расписаниями дозоров, поизучал его и наконец ответил: - Сегодня — на северных рубежах. - Ну так отзови ее. Пусть придет и опознает этого... синда. - Исполню, - кивнул Сардафион. - Но это часа на два, не меньше. Пока к границам кого-нибудь отправлю, пока обратно... - Тогда устрой его пока где-нибудь. - В темнице, что ли? Хорошо, закрою там же, где прошлый раз орков захваченных держали... - У нас пока нет причин ему не доверять. В покоях для гостей устрой. Эктар лежал на постели, уставившись в потолок. Покои были явно не для самых почетных гостей, комнат было две — спальня и уборная. Но хотя бы было где прилечь и где омыться. Он уже снял пояс с мечом и плащ, пристроил лук и колчан на гвоздике у двери, умылся с дороги и расчесался. Нехитрые его пожитки в дорожной сумке ему вернули — сменная одежда, несколько книг, оставшийся запас еды, травы целителя, медальон, подаренный матерью на совершеннолетие, перевязанные лентой письма и свирель. Коня его устроили в конюшнях Химринга, а тонкий браслет, что переслала в одном из своих писем Хиривен, был на руке. Ну, вот и всё... Что ему придется делать дальше? Как бы ни повела себе Хиривендэ, назад ему дороги нет. Наверное, даже Завеса теперь его не пропустит... При воспоминании о Завесе в груди болью кольнуло воспоминание о королеве Мелиан, которую он когда-то знал. Кем королева и король теперь будут считать его? Предателем, перебежчиком? А мать, отец, брат? Увидит ли он еще их когда-нибудь? Он оставил им длинное письмо, в котором не пытался оправдаться... В дверь постучали, Эктар сел на ложе, намереваясь спустить ноги на пол, но не успел даже сказать «Войдите», как в комнату ворвалась Хиривендэ. Она была в доспехах, при оружии, раскрасневшаяся, и... была невероятно прекрасна. Несколько секунд они молчали, глядя друг на друга. Эктар — с болью, увидев хранимый в памяти образ, Хиривендэ — отчаянно, неверяще. - Зачем ты приехал... - наконец прошептала она. - Навестить тебя, - ровно ответил он, вставая и пытаясь нашарить снятые походные сапоги. - Узнать, как ты живешь, познакомиться с твоими родственниками и друзьями, если они здесь есть, и... - Да замолчи ты уже, - прошептала Хиривен, рванувшись вперед. Эктар обнял ее, крепко прижимая к себе. - Ох, какой дурак! Одна твоя просьба в письме — и я бы сбежала к тебе. - Ты из нолдор, да еще и из тех, что... ты бы не пробилась сквозь Завесу. Да ты и не смогла бы нарушить свои воинские обеты, я тебя знаю. Я всё понимаю, Хиривен... Это мне было нужно, у меня нет воинского долга... но я еще стану, - бессвязно бормотал Эктар, - я умею обращаться с мечом... Буду защищать северные рубежи, как твои сородичи. Может, стану не хуже, чем они? Смогу завоевать твое расположение... По крайней мере, я постараюсь. - Какой дурак, - снова простонала дева, еще крепче обнимая и одновременно обмякая в объятиях. Доспехи лязгнули, соприкасаясь, а волосы переплелись, и на сталь упала слезинка. Хиривендэ давно не плакала — впервые с тех пор, как брат погиб в Дагор Аглареб, но сейчас снова хотелось. - Зачем? Ну зачем? Мы с тобой переписывались... Айкассэ говорил, что все мои письма он передавал лично тебе. - И я читал все твои письма, - уверил ее Эктар. - Я просто приехал тебя повидать. Хиривендэ отстранилась, и серые ее глаза стали стальными: - Ты хочешь взять меня в жены? - Не посмею предложить тебе этого, - откровенно ответил Эктар. - Ты будешь думать, что я хочу видеть ту, что будет провожать меня в дозоры, а не ходить туда сама, а я никогда не смогу лишить тебя твоего выбора. Сардафион, сунувшийся было в приоткрытую дверь, быстро ретировался, услышав речи, и плотно прикрыл дверь за собой. Эктар и Хиривен его не заметили. - Я уже не юна, и понимаю, что мы не станем хорошей парой, - произнесла дева, пытаясь вернуть ясное сознание. - Мы слишком разные. - Но ведь и похожие также. - Я не стану тебе той, которую ты хотел бы видеть. - А я никогда не смогу стать тебе тем твоим идеалом нолдо, за которого ты могла бы выйти, тем идеалом, о котором ты писала. Собственно, я вообще не нолдо. - Но ты станешь мне мужем? - Если ты этого захочешь. - Это неразумно, но я хочу этого. - Тогда я принесу присягу на верность твоему лорду и останусь здесь. Разумеется, если он захочет меня здесь оставить. - За что же ты так любишь меня, - Хиривендэ прижалась губами к уху Эктара. - Не ради меня стоило бы совершать подвиги. А ты отказался от семьи, от своего дома, готов жить здесь, среди чужих тебе. - Тебе станет легче, если я скажу, что я всю жизнь искал свое призвание и, кажется, нашел? И ты здесь вообще ни при чем? Когда я смотрел на Аэгаса и Аласара, я видел разницу между нами. Ты лишь стала тем последним, что меня удерживало от дальнейшего пути познания. - И дальнейший путь познания привел тебя к тому, что ты сам пришел к Изгнанникам и готов стать рядом с ними? - Да. Но именно ты заставила меня сделать это. Я почти не знал тебя, но полюбил. - Тогда тебе стоит пожить здесь еще. Тут немало дев-воительниц. - Я полюбил тебя не как воина из нолдор, а как деву, - отверг это предположение Эктар. - Я хочу, чтобы ты стала моей. И твоему военачальнику придется в своем расписании ставить нам дозоры вместе. - Сардафиона я уж уговорю, - усмехнулась Хиривендэ. - Да сними ты уже свои доспехи, сколько можно звенеть друг об друга! - Тогда и сама снимай! - Развяжи мне вот тут... - А ты мне здесь. - Кажется, я уже не уверена в том, что хочу выйти замуж, - пропыхтела Хиривендэ, когда они оба наконец освободились от металла. - Если так будет каждый вечер... - Зато потом будет вот так, - Эктар легко подхватил ее на руки. Каштановые волосы девы опутали его нежным облаком, и спокойствие снова снизошло на него — как тогда, когда они впервые спали рядом с друг другом — в почтовом укрытии на границе земель Дориата и Химлада. - Ты счастлив? - спросила Хиривен. - Как еще никогда в своей жизни. А ты? - Я тоже. Как еще никогда в своей жизни. - Ну и что потом? - Маэдрос шагал легко и быстро, и Сардафион едва успевал за другом. - Что потом, я уже слушать не стал! - Значит, не лазутчик? - Вряд ли. Да и на границе с владениями Тьелкормо и Куруфинвэ его нам передал Айкассэ. Помнишь его, Нельо? Он почту возит к синдар. - Смутно помню. Не видел давно. - Похоже, этот Эктар действительно из-за девы приехал. - Зная Хиривендэ, он как приехал, так и обратно может уехать. Та еще... дева. - У нее на этот раз всё серьезно, кажется. - Да мне в общем, всё равно, - Маэдрос поднял левую руку в ответном приветствии дозоров со стен первой линии укреплений Химринга. - Но если он захочет задержаться... - Боюсь, в Дориат не возвращаются, - хмыкнул Сардафион. Письмо от Маглора — Финроду, срочное «... а еще во владениях Майтимо появился странный эльда. Сообщаю тебе об этом, поскольку знаю, что тебя интересуют такие новости. Я сам был тогда в Химринге и лично наблюдал за разворачивающейся драмой. Готовься, Финдэ, сейчас будут сплетни. Этот эльда (его зовут Эктар, но его имя, кажется, у нас уже перевели на квэнья) сбежал из Дориата к нам, представляешь? И этот синда недавно женился на нолдиэ, одной из воительниц при Майтимо. Я был на свадьбе. Празднество мы устроили честь по чести, я сам пел. Из Дориата к нам приехали в Химринг гости — его родители, брат, еще кто-то. Но интерес не в этом. Эктар (буду называть его так), как я узнал, был раньше уполномоченным посланником от Дориата, это именно через его руки прошли десятки писем от меня к тебе и от тебя ко мне. Приехали на свадьбу и из Аглона... ...и похоже, он теперь останется в Химринге. По крайней мере, он отказался возвращаться, хотя его родичи уже уехали, и незадолго до моего отъезда он принес клятву верности Майтимо. Без свидетелей, он сам так просил. Точнее, присутствовал я, и его жена (ее зовут Хиривендэ, может, помнишь ее по аманским временам? Та, что твоего брата Ангарато как-то в озеро скинула). После его присяги Майтимо еще пообещал, что он им, как супругам, будет теперь вместе дозоры ставить (когда бы Майтимо этим сам занимался). ...позже я видел, как нолдор его учили. Этот синда умеет держать в руках меч, но явно ни разу не был в настоящей схватке. Когда я уезжал, говорили, что он скоро сможет выйти в дозор на равных... Но я уже знаю, что от Дориата назначены новые посланники для нас, и всё в порядке. Тьелко писал, что у них с Курво тоже все хорошо, их посланцами на запад по-прежнему выступают Айкассэ и Аласаро (может, ты и их помнишь, про Айкассэ я тебе писал, что он недавно женился, и они когда на свадьбе гуляли, успешно опробовали стены крепости Аглона на прочность). От Дориата вроде тоже кого-то нового отрядили. Знаю только имя — Лаэрдир, больше ничего про этого синда мне неизвестно. Вроде бы он совсем юн и неопытен. Впрочем, мне всё равно, кто передает мои послания тебе. Надеюсь, ты приедешь летом, как и обещал. Эллайрэ продолжает тосковать по твоему Нолмоньяро, так что привози и его, я ему как всегда лично выражу благодарность за то, что он тебя всегда вовремя укладывает спать; и кормит, когда ты слишком уж увлекаешься повседневными заботами, которым придаешь слишком большое значение. Рад ли ты нашей теперешней жизни, Финдарато? В прошлом письме ты сообщал мне, что счастлив. Вот так ли должно было быть всё для тебя — мир, когда Враг еще не побежден и опасен, но когда заключаются браки и рождаются маленькие эльдар? Теперь, как видишь, и даже в Химринге, кажется, появятся общие потомки нолдор и синдар. Это ли твой мир, Финдэ? Тогда, когда есть против кого бороться, когда душа пылает страстью и нежностью? Я жалею лишь об одном — о том, что живу так далеко. О том, что при распределении земель мы не могли заявить о том, чего бы нам хотелось. Но ведь мы скоро увидимся, Финдэ? Раз за разом мы оба с тобой преодолеваем многие лиги ради встречи. И как бы страшно это ни звучало — за наши с тобой встречи могут погибнуть сопровождающие нас, за нашу переписку терпят лишения те, кто верен своему долгу. Конечно, у нас с тобой другие мерки. Ты король Нарготронда — и нет, я не перестану упоминать, насколько мне нравится звать тебе королем. Впрочем, ты не остаешься в долгу — говоришь мне о том, что я принц нолдор и сын Феанаро, да и о Клятве не стесняешься напомнить. Но на нас и большая ответственность (о которой ты мне тоже постоянно напоминаешь, будто я сам не помню). ...наш с тобой портрет висит теперь у меня в гостиной, а его копия, как я знаю, висит у тебя в спальне в твоем подземном Нарготронде. Посмотри на него, на этот портрет, сейчас, в свете очага. Я сам сейчас смотрю. На картине мы оба сидим, в парадных одеждах, ты небрежно касаешься кончиками пальцев заброшенной на спинку кресла руки моего плеча — всё выглядит невинно, как портрет двоих братьев по крови и просто хороших друзей; всё, как ты и хотел. Мы оба неплохо получились; ты там такой, какой и есть в жизни, разве что с такой идеальной прической я тебя никогда не видел. Ты говорил, что я тоже похож, но мне это сложнее оценить. ...но я всё же еще раз напишу тебе срочное письмо только лишь для того, чтобы сказать, что я люблю тебя. Просто потому, что я могу это сделать. И мое письмо обязательно дойдет до тебя, кто бы ни передавал его».