Она - дракон

Под ногами у нее была рассыпана клюква, напоминающая о крови, которая непременно прольется в брачную ночь. Тянули заунывную песни черные старухи, закутанные в платки – будто оплакивали. Ритмично стучали барабаны, и каждый удар гулко отдавался в сердце: бум! Бум! Бумммм! – Зена! Зена! Она хотела обернуться, да кто позволил бы? Это братья ее пытались прорваться сквозь сомкнутый строй копий: со стороны глянешь – и не свадьба это вовсе, а какой-то дикий варварский обряд. Жертвоприношение. Подол белого длинного платья волочился по снегу, давленая клюква пачкала его красным. На шее Зены висело ожерелье из рябины – слишком тяжелое для своего незначительного вида, слишком удушающее. Хотелось сорвать его да выбросить прочь, растоптать ягоды, будто вплавляющиеся в кожу. Мать плакала, ее плач носился ветром над всем этим безумием и трепал волосы Зены, черными змеями выползшие из-под белого покрывала. Зена и сама бы плакала, если бы сумела наконец поверить в то, что происходит. До последнего она надеялась, что отец откупится, что не позволит ей выходить замуж за старого воителя Хротгара, чтобы закрепить союз между ним и деревней. Но отец сгинул где-то в снегах, и никто не найдет теперь его могилу: больно сурова была зима, больно зла. Многих увела с собой в подземное царство, и Хель там теперь играет в солдатики, радуясь, что не Одину достались очередные мертвецы. Босой ногой Зена наступила на горошину клюквы, и та лопнула. В этот же момент особенно сильно взвыли старухи. Впереди, на краю берега, показалась лодка, в которую Зене придется лечь, и будет она там лежать, изображая мертвую, пока Хротгар не приплывет за ней и не заберет с собой. В деревне жило много девушек на выданье – были и красивее Зены, и моложе. Но на совете решили, что именно семья Зены повинна в нападении Хротгара: мол, пришли они из южных земель и привели с собой жаркое зло, а значит, и расплачиваться тоже должны они. Зена смутно помнила свое детство, иногда ей казалось, что сквозь воспоминания пробиваются не по-северному яркое солнце и пахучие цветы, но снег всякий раз забрасывал память белыми сугробами. Мать, бывало, вечерами заводила песню о ласковом море да о теплом ветре, и Зена, засыпая, пыталась представить себе, каково это, когда можно не бояться замерзнуть. Ее семья перебралась сюда, когда она была совсем крошкой, старший брат вот помнил Грецию – так звалась их страна – и был бы рад вернуться туда. Но отца погнали на север римские солдаты, вошедшие в Грецию на правах победителей. Отец Зены был уже достаточно стар, чтобы не воевать, однако никого это не заботило. Как не заботило и то, что два брата Зены еще слишком малы: их хотели забрать и воспитать среди солдат. Тогда родители Зены собрались поспешно и под покровом ночи покинули родную землю. Мать рассказывала, что шли они долго, очень долго, боясь, что их нагонят, а осели здесь, на краю снегов, когда поняли, что дальше не пройти: деревня стояла на самом краю северного моря. Под пяткой лопнула очередная клюква, Зена сжала замотанные тряпицей руки. Вот уже и лодка близко, вот и корабли Хротгара замерли в ожидании, и сам Хротгар наверняка готовится плыть за ней. Будь он молод и красив, Зена, вероятно, попыталась бы его полюбить, но он был старше ее отца и безобразнее самого уродливого в их деревне старика. Зато, говорят, как воин он прекрасен и умел. Но что Зене с того? Позади по-прежнему слышались крики братьев: они оставались единственными, кто никак не мог смириться со всем происходящим. Даже мать уже опустила руки, зная, что слово ее больше не играет никакой роли: после гибели мужа она осталась всего лишь вдовой, а к вдовам в деревне мало прислушивались. Зена на мгновение прикрыла глаза, представляя, что было бы, обучись она держать меч, как хотел отец. Она бы раскидала врагов как головешки! Наступила бы Хротгару на его толстую шею и запретила бы появляться возле берега! Отправила бы его в открытое море с одной бочкой пресной воды и заставила бы пройти через то, через что он собирался пропустить их! Много, много чего она смогла бы сделать, но уже никогда не сделает, потому что выходит замуж, и муж вряд ли позволит ей вести ту привольную жизнь, что вела она до сегодняшнего дня. Зена запрокинула голову, всмотрелась в низкое хмурое небо, густо укутанное плотными тучами. Совсем забылось, что даже умей она обращаться с мечом, победы бы это ей не принесло: с детства у нее были проблемы с ногами, из-за чего Зена не могла бегать и прыгать. Да и при ходьбе покачивалась из стороны в сторону, будто утка, чтобы устоять. Мать говорила, что незадолго до того, как прийти в деревню, Зена на очередном привале выбежала голыми ножками прямо в снег и долго бегала так, пока ее не спохватились. С того дня ноги и отказывались ей служить как подобает. Злые соседки судачили, что никто ее с такими ногами замуж-то не возьмет, но Хротгару, видимо, было все равно. Как жаль! Ах, если бы Один спустился сейчас вниз! Ах, если бы затеял он какую-нибудь славную битву, чтобы выбрать себе новую стражу в Валхалле! Как много Зена отдала бы за это – все, что имела! И поклялась бы служить до самой смерти тому, что спас бы ее от предначертанной участи! Но нет: тучи и не думали расходиться волею божественной руки, и пришлось ложиться в лодку и изображать смирение, начертанное по роли. Зена закрыла глаза, думая, что не грози ее семье опасность, она никогда бы не согласилась на такое. С детства она была сорванцом, а не послушной дочерью, и мать частенько вздыхала и говорила, что боги по недосмотру наградили ее тремя сыновьями. Она учила Зену вышивать и готовить, а Зене хотелось ходить с отцом и братьями на рыбалку да на охоту. Отец и частенько сам забирал с собой, уча распознавать звериные следы и целебные травы, что едва-едва успевали поднять головы за короткое и неприветливое северное лето. Зена узнала, как правильно стрелять из лука и подсекать рыбу, вот только в доме у Хротгара ей эти знания не пригодятся: там она будет делать то, что делают все жены. Зену передернуло от отвращения. Впервые за прошедшие дни она ясно представила себе все, что теперь будет сопровождать ее в жизни. И песнопения старух вновь показались ей настоящим погребальным плачем. Что-то дрогнуло внутри, заставило привстать, пожелать выпутаться из символических уз и сбежать, роняя сплетенный из соломы венок, но сильные руки надавили на плечи и заставили лечь обратно. Старухи взвыли, не добравшись еще и до середины плача, Зена вздрогнула и закрыла глаза. Может быть, Хротгар окажется не так плох. Может быть, она быстро привыкнет к нему. Может быть, в новой жизни найдется то, что прельстит ее и позволит смириться с утраченной свободой. Может быть… Барабаны застучали громче и быстрее, старух стало почти не слышно. Кто-то толкнул лодку прочь от берега, и она закачалась на волнах. Унестись бы ей в открытое море, но корабли не пропустят – не упустят добычу. Зена слышала, как соседки говорили матери, что будь ее дочь хоть вполовину так же покорна, как красива, то цены бы ей не было, но Хротгар ее быстро перевоспитает – и не посмотрит, что калека. Мать только улыбалась, а после плакала тихонько, так, чтобы никто не видел. Зена видела. И поклялась, что однажды все, кто виноват в этих слезах, поплатятся. Так или иначе. Боги все видят. Все знают. Лодка продолжала плыть навстречу Хротгару, и Зена плыла вместе с ней. В какой-то момент она открыла глаза и всмотрелась в небо, с тоской отмечая, что, наверное, она никогда не изменится. Сколько она себя помнила, облака расходились только летом – и то ненадолго. Тогда проглядывало солнце – тусклое и не слишком теплое. Но Зена и братья радовались и такому, оно позволяло скинуть надоевшие зимние одежды и хоть ненадолго расправить плечи. Жаль, что сейчас солнце спит за толщей облаков и не знает, что творится внизу. Зена снова закрыла глаза. Барабаны продолжали набирать ритм вместе с причитаниями старух, но Зена уплывала от них, и они становились все менее важными. Что ждало ее впереди? Зена крепче сжала руки, на запястьях болталась сдерживающая их тряпица, от которой хотелось избавиться: но нельзя – обряд еще не завершен. И пусть он хоть сколько глупый и древний, так захотел Хротгар, а его слово в этих землях теперь закон. Зена усмехнулась вдруг. Несчастные люди… Хротгар удовлетворится ею лишь на время, а что потом? Что он потребует после? Какой-то звук привлек внимание Зены, она насторожилась было, но потом подумала, что это лодка Хротгара, наверное, подплывает ближе. Кровь понеслась по жилам быстрее, разлилась горячо под кожей, запылали щеки. Зена приготовилась улыбаться мужчине, который станет ее мужем. А потом снова раздался этот звук, совсем не похожий на плеск весел: громкий, резкий… клекочущий! Зена стремительно приподнялась, и ровно в тот момент громадная тень вынырнула из-за облаков и понеслась вниз. С берега послышались встревоженные крики, такие же, как с кораблей Хротгара. Растерянная Зена увидела, что лодка будущего мужа совсем близко, и сам он там стоит с мечом и щитом, готовый сразиться с тенью, падающей с неба. Зена в панике сбросила с запястий слабо завязанную тряпицу и попыталась подняться на ноги, но узкая лодка предательски наклонилась, а ноги так же предательски подогнулись. Звук нарастал, а тень обретала формы – все более плотные, все более явственные. Зена не верила своим глазам: с неба на нее падал дракон. Во всяком случае, именно на дракона было похоже это существо – на одного из тех, о которых рассказывал отец, когда под настроение баловал детей байками о своих приключениях. Зена, конечно, не верила ему, но порой ей хотелось, чтобы слова отца оказались правдой. И вот теперь, кажется, все именно так и было! Дракон! Чешуя его блестела красным, словно откуда-то издалека он принес с собой отголосок солнца; кожистые крылья были прижаты к бокам, чтобы не мешать падению; на голове виднелись прихотливо закрученные рога, а из ноздрей валил белый дым. Зена успела удивиться тому, что разглядела все так четко, но потом поняла: это все потому, что дракон уже очень близко! Гораздо ближе, чем хотелось бы! И падал он точно на лодку, в которой все еще сидела Зена! Завопил Хротгар, завопили те, что остались на берегу, закричала от испуга Зена, и дракон тоже разинул пасть, из которой вместе с дымом вырвался низкий утробный рык. Зена, понимая, что никуда ей не деться, скорчилась на дне лодке, закрывая руками голову, с ужасом представляя, как сейчас когти дракона вопьются в ее тело. Но дракон подхватил ее вместе с лодкой, мгновенно надсадно затрещавшей. Ощутив, как ее поднимают наверх, Зена рискнула отнять от лица руки. Прямо перед ней было светлое драконье брюхо, и, окажись при Зене меч, она не сомневаясь вспорола бы дракона. И даже падение в ледяную воду ее не остановило бы! Зена вцепилась в края лодки и осторожно выглянула наружу. Ветром с головы сорвало покрывало, и оно белым призраком унеслось прочь, к Хротгару. Тот поймал его и, потрясая рукой, что-то закричал. Зена не расслышала – да и не хотела она вслушиваться. Дракон быстро уносил ее от ненавистных кораблей, и единственное, о чем она действительно жалела, что оставляет внизу мать и братьев, что теперь неизвестно, что с ними случится. При этой мысли кровь бросилась Зене в голову, и она с силой ударила кулаком прямо в брюхо дракона. – Отпусти меня сейчас же! – крикнула она и сама себя не услышала: в таком тугом пении сплелись ветер и крылья дракона, отрезая Зену от окружающего мира. Она ударила в светлое брюхо еще раз, но это ничего не изменило. Дракон никак не отреагировал, продолжая мерно работать крыльями, и Зена бессильно опустила руки. Потом сорвала с шеи рябиновое ожерелье и бросила его вниз, в серую воду. Она избавилась бы и от ненавистного свадебного платья, но тогда ветер превратил бы ее в ледышку, и не осталось бы радости из-за избавления от Хротгара. Зачем она дракону? Откуда он взялся? Куда он ее несет? Зена вспомнила вдруг, что в мыслях своих пообещала быть вечно благодарной тому, кто спасет ее от незавидной участи, поклялась служить ему. Неужели боги откликнулись на ее мольбу? Неужели это они прислали дракона? И перед кем теперь ей придется опускать глаза? Дракон улетал прочь от северных земель, прочь от моря, и Зена не взялась угадать, куда он ее принесет. Она смотрела, как внизу горы сменяют равнины, как озера теряются среди лесов, а реки падают со скалистых вершин, и забывала о родных, забывала о мире, который ее свадьба должна была принести для деревни. Паника сменилась радостью, тревога – предвкушением. Постылая земля осталась далеко позади, а дракон все летел и летел, ни на мгновение не опускаясь ниже. Уставшая Зена прикрыла глаза и провалилась в сон, а когда проснулась, дракон кружил над странного вида дворцом, будто сложенным из нескольких домов, поставленных друг на друга. И у каждого такого дома была своя крыша. Дракон повис над небольшой пустой площадью, с которой от взмаха его крыльев принялась слетать пыль, затем отпустил лодку с Зеной. Лодка сильно ударилась днищем и треснула, одна из щепок вонзилась охнувшей Зене в лодыжку – да так сильно, что от боли в глазах помутилось. Зена вывалилась из лодки наружу, попыталась встать, но боль толкнула ее обратно на землю. Дракон приподнялся было повыше, словно собираясь улетать прочь, а потом вокруг него закружились вдруг разноцветные вихри, да такие яркие и ощутимо горячие, что Зена прикрылась руками, чтобы не обжечься и не ослепнуть. Из-под пальцев настороженно следила она за тем, как вихри скрыли за собой дракона целиком, будто растворили в себе. Зена уже начала подумывать о том, чтобы бежать как можно дальше от таких дел, но тут вихри распались, выпустив из себя уже не дракона, а невысокую обнаженную женщину с узкими глазами, черными как смоль волосами и желтоватой кожей. Зена никогда не видела таких удивительных женщин – да и мужчин тоже, тем более, тех, кто мог оборачиваться драконом. Она уставилась на женщину, забыв, как дышать. Та тем временем подошла поближе и протянула руку. – Я надеюсь, что не сделала тебе больно, – сказала она мелодично. Зена сглотнула: она опасалась трогать женщину, что еще недавно была огромным опасным зверем, могущим без устали пролететь множество миль. – Ты… богиня? – хрипло спросила она. Женщина засмеялась. – Нет. Зена ей не поверила. Разве можно не быть богом и уметь делать такие вещи? Взгляд женщины упал на ногу Зены, и она нахмурилась. – Идем же, – сказала она чуть встревоженно. – Я вылечу твою ногу. Зена усмехнулась. – Не вылечишь, – отозвалась она, имея в виду свои старые травмы, к которым успела привыкнуть. Чуть поколебавшись, она все же подала руку, и женщина помогла ей встать. Она оказалась ниже, чем представлялось Зене – почти на голову. Зена никогда не была маленькой, давно обогнав в росте и братьев, и добрую половину мужчин деревни, но ей почему-то казалось, что женщина, оборачивающаяся драконом, не может быть хрупкой. Ведь и сам дракон – мощное, сильное существо! – Что это за место? – спросила Зена, хромая по направлению к дворцу. Женщина поддерживала ее под руку и старалась идти небыстро. – Это мой дом. Мое имя Лао Ма. "Какое странное имя!" – подумалось Зене, но она тут же вспомнила, что Лао Ма живет не на севере. А где же? – И в каких землях находится твой дом? – Царство Чин. Название ни о чем не сказало Зене, и она просто кивнула, замолчав. Идти было больно – и от щепки тоже, – волей-неволей приходилось часто останавливаться. Под конец Зене начало казаться, что они никогда не дойдут до дворца. Женщина рядом с ней не проявляла никаких признаков раздражения, Зена была благодарна ей за терпение. Наконец начались ступеньки, идти по которым было совсем невмоготу. Добравшись до верха, Зена без сил опустилась на пригретые солнцем плиты. В голове шумело, в горле пересохло, ноги, чудилось, вот-вот отнимутся. – Разве ты не можешь помочь мне прямо сейчас? – устало спросила она у Лао Ма, имея в виду магию. Лао Ма кротко улыбнулась, не разжимая губ. – Перелет отнял у меня слишком много сил. Я бы хотела помочь тебе обычным способом. И одеться. Тут только Зена вспомнила, что Лао Ма неодета. Она тут же отвернулась, хотя до этого подобное обстоятельство и не думало ее смущать. Лао Ма рассмеялась. – Тебе нечего стыдиться, Зена: нагота естественна для человека. – Я и не... – начала было Зена и тут же насторожилась: – Я не говорила тебе, как меня зовут! Могло ли это быть ловушкой? Конечно же, да! А она, глупая, успела расслабиться и поверить, что хуже участи жены Хротгара быть ничего не может! Зена попыталась встать, но Лао Ма положила ей на плечо свою мягкую теплую руку. – Мне было видение о тебе, Зена, – сказала она спокойно. – Ты была рождена для великих дел, и место твое – не на севере. Ее голос лился, будто ручей, звучал ласково, но твердо. Зена сама не поняла, почему так быстро поверила в то, что услышала. Может быть, оттого, что дракону нет нужды обманывать: если он хотел съесть ее, разве бы он уже ее не съел? – А тебе что за дело до моего предназначения? – спросила она, морщась и едва удерживая себя от того, чтобы прямо сейчас выдернуть эту проклятую щепку. Лао Ма, заметив гримасу, присела рядом и положила прохладную ладонь Зене на лодыжку. Зена дернулась было, но осталась сидеть, понимая, что ей, может быть, помогут. Пальцы Лао Ма принялись поглаживать кожу, и создалось от этого поглаживания такое странное-странное ощущение, будто бы ноги уже давно нет на месте, а все, что осталось, только сладкое воспоминание. Боль исчезла, и всяческое неудобство вместе с ней. Зена расслабленно прикрыла глаза и сидела так, пока не почувствовала, как из несуществующей ноги что-то выдернули. Щепка вошла глубоко, это было видно по тому, как именно она окрасилась, и по тому, как сильно потекла кровь. Зена прикусила губу, а Лао Ма уверенным движением снова погладила ей ногу, и кровь тотчас же прекратила идти. Зена потрясенно выдохнула, все еще не ощущая боли. Она даже коснулась кончиком пальца своей ноги, будто не доверяя глазам. – Почему ты говоришь, что ты не богиня? – спросила она восхищенно. Лао Ма, на лбу которой выступили крупные капли пота, встала. Плечи ее чуть заметно дрожали. – Потому что так и есть. Она развернулась и пошла во дворец. Зена, чуть помедлив, отправилась за ней. Когда она обернулась, вспомнив, что наверняка наследила, то обнаружила, что крови не осталось и в помине, будто и не было никогда. Опять магия? Но Лао Ма вроде бы ничего не делала… Может ли это значить, что место пропитано волшебством? Зена на мгновение остановилась, прислушиваясь, как если бы верила, что сумеет услышать тихие переливы волшебства. Но только птицы пели где-то далеко. Дворец Лао Ма был странным не только снаружи, но и внутри: весь уставленный какими-то вазами и непонятными статуями, завешанный тканью с забавными рисунками. Не было стульев, а столы оказались совсем низенькими, и сидеть за такими можно было только на полу. Зена смотрела во все глаза, боясь пропустить хоть что-нибудь, и немного устыдилась своего любопытства, когда вернувшаяся Лао Ма с доброй улыбкой сказала: – Сядь, Зена. Нужно перевязать тебе ногу. Она надела на себя какой-то цветастый халат и осталась босиком. Зена огляделась, в который раз убеждаясь, что стульев нет, и осторожно опустилась на пол, вытянув вперед поврежденную ногу. Кровь по-прежнему не шла, но и рана затягиваться не спешила. Лао Ма опустилась рядом на колени и достала откуда-то небольшую баночку. Открыла крышку, по помещению тут же распространился сильный цветочный аромат, Зена невольно втянула его носом, пытаясь угадать, что это. Но, наверное, такие травы у них на севере не росли. В баночке оказалась мазь. Лао Ма обмакнула туда палец и очень осторожно принялась обрабатывать рану Зены. Зена, все еще не прекращая удивляться тому, почему нельзя обойтись магией, вспомнила, что ей не ответили на один вопрос, и тут же задала его снова: – Так почему же тебя так заинтересовало мое предназначение? Лао Ма продолжала сосредоточенно втирать мазь и молчать. Зена с досадой открыла рот, чтобы настоять на ответе, но в этот момент раздалась музыка. Она не была похожа на те песни, что пелись на севере, да и слов-то тут не было: словно кто-то аккуратно и любовно играл на тетиве от лука. Зену немного раздражало это треньканье, однако она помнила, что находится в гостях, а значит, следует проявить немного уважения к той, кто лечит ее рану. – Тебе нравилось жить на севере? – безмятежно спросила вдруг Лао Ма, не поднимая головы. Зена задумалась. Нравилось ли ей? Ей нравилось ходить с отцом на рыбалку и сидеть у костра, греясь зимней ночью. Ей не нравилось мерзнуть почти весь год, наслаждаясь солнцем лишь очень короткий срок. Ей не нравилось, что ее собирались отдать замуж против ее воли. Ей не нравилось, что их семью так и не приняли в деревне. – Нет, – ответила она честно. – Нет, мне там не нравилось. Тогда Лао Ма посмотрела на нее. – Значит, я поступила правильно, забрав тебя? Она достала бинт и принялась неспешно заматывать им ногу Зены. Зена следила за ее движениями, будто завороженная. – Наверное, – медленно отозвалась она, когда поняла, что надо хоть что-нибудь сказать. – Я не знаю. Лао Ма улыбнулась ей, прядь черных волос упала ей на лоб. – Однажды ты поймешь. Зена смущенно пожала плечами. За ужином Лао Ма рассказала ей немного больше о том месте, где они сейчас находились. Дворец ее стоял в восточных землях, и Зена восхитилась тому, что именно здесь восходит солнце. Лао Ма правила тут одна, и ни одна армия не рисковала заходить в ее владения: все боялись большого грозного дракона, взмахом крыльев поднимающего песчаную бурю. Зена спросила, действительно ли Лао Ма может устроить бурю, на что получила ответ: "Устроить бурю в сердцах не так уж сложно, гораздо сложнее потом ее унять…" Зена не очень поняла, но не захотела переспрашивать, а увлеклась освоением непривычных для ее пальцев тонких деревянных палочек, предназначенных для того, чтобы есть. У Зены, привыкшей есть руками, ничего не получалось, и в сердцах она разломала палочки, чем вызвала искренний смех Лао Ма. – Ты дикарка, Зена, – сказала Лао Ма, отсмеявшись. – Гораздо более дикая, чем мой дракон. Зена сидела, надувшаяся и голодная, и смотрела в сторону. Так она и не поела в тот день, тем более что есть какие-то белые зернышки, смоченные коричневым, остро пахнущим соленым соусом было не так уж и вкусно. В первую ночь в восточном дворце Зене снились братья и мать. Она боялась смотреть, думая, что же сталось с ними после ее исчезновения, но и мать, и братья лишь улыбались ей и ничего не говорили. – Скажи, с моей семьей все будет в порядке? – спросила Зена у Лао Ма наутро. Та, облаченная в новый халат, на этот раз темно-синий, ответила безмятежно: – С ними будет так, как того пожелаешь ты. И вновь Зена не поняла ее ответа. Дня не проходило, чтобы Зена не думала о семье. В какой-то момент ей захотелось убежать, но она не смогла понять, как сделать это, ведь преодолеть следовало великое множество миль, если судить по той карте мира, что висела в центральном зале дворца. Карта та была вышита на гладкой ткани и местами покрыта краской. Зене нравилось касаться ее пальцами. А больше всего ее привлекала Греция – та страна, из которой она была родом. Может быть, однажды она вернется туда. Все может быть. Лао Ма не жила одна в своем огромном дворце, как думала поначалу Зена. О, нет, вокруг было множество слуг, но все они казались похожими на привидения, столь бесшумно двигались и так быстро исчезали за ненадобностью. Лао Ма даже не было нужды отдавать им указания: они делали все сами. Постепенно Зена привыкла и перестала вздрагивать, когда какой-нибудь из слуг возникал перед ней или выходил из темного угла. В стране Чин, которой правила Лао Ма, всегда светило солнце. Привыкшая к вечному снегу, Зена сначала радовалась, как ребенок, но потом солнечный свет начал ее утомлять. Зена старалась не выходить из дома днем, все сидела и разглядывала книги Лао Ма, которых было великое множество. Жаль только, что язык ее Зена совсем не понимала: уж больно он был сложным и похожим на птичьи напевы. Зена как-то пыталась сложить язык и губы так, как показывала ей Лао Ма, но ничего не вышло. – Ты должна тренироваться, Зена, – укоризненно сказала ей Лао Ма. – Если ты хочешь стать великой, то не должна оставлять тренировки. – Кто сказал, что я хочу стать великой? – огрызнулась Зена и до конца дня молчала. У нее начали болеть ноги. Они болели и прежде, но к той боли Зена привыкла за столько лет. Новая же боль была совершенно иной: она вгрызалась в мышцы в любое время суток и не уходила, пока не выматывала весь организм. Зене приходилось массировать ноги, на ладонях у нее образовались мозоли. Она плакала по ночам и кусала губы, а утром представала перед Лао Ма бледной и невыспавшейся. Ей начало казаться, что пребывание ее в этом месте бессмысленно – в самом деле, почему она поверила в какое-то там видение? Где доказательства того, что все будет так, как Лао Ма увидела в своей голове? Зене захотелось домой. Ей захотелось обнять мать и братьев, захотелось пройтись по свежевыпавшему снегу, захотелось поесть нормальной еды – мяса и рыбы. Лао Ма тоже ела рыбу, но рыба, плавающая в здешних реках и озерах, была совершенно иного вкуса. Все здесь было другое – и запахи, и звуки, и даже боль. Зена не служила Лао Ма, как собиралась, когда думала, что будет благодарна любому, кто спасет ее – и Лао Ма не требовала от нее ничего подобного. Но все же Зена чувствовала себя слишком неуютно в этом легком и полупрозрачном дворце, к виду которого никак нельзя было привыкнуть. Лао Ма знала и умела слишком много, она умела врачевать, она читала на нескольких языках, она сама сочиняла книги и рисовала в них картинки, она превращалась в дракона, а Зена… Зена просто должна была стать кем-то в будущем. Однако у нее не было склонностей ни к языкам, ни к рисованию. Она хотела бы танцевать, но не могла и просто сидела, стиснув зубы, когда Лао Ма тихо кружилась по большому залу под свою странную птичью музыку. – Ты хочешь избавиться от боли? – спросила Лао Ма как-то раз в своей привычной безмятежной манере. Они сидели на полу в зале, увешанном полосами разноцветной ткани, и Лао Ма пила свой непонятный напиток, настоянный на местной траве: она называла его "чай". В окно заглядывал подрагивающий месяц. Приближалась ночь. Зена насторожилась. – Избавиться от боли? – повторила она, не зная, что стоит за этим предложением. Быть может, Лао Ма попросит ее о чем-то таком, что Зена не сумеет исполнить. А может быть… – Ты слышала меня, – Лао Ма не поднимала головы. – Твои ноги. Они болят очень давно. Зена сглотнула. С самого первого дня она не заводила разговор о своих проблемах, думая, что Лао Ма это не нужно. И вот теперь… – А ты разве можешь что-нибудь сделать с ними? – робко поинтересовалась она. Тогда Лао Ма серьезно посмотрела на нее. – Я могу исцелить тебя. – Да, – торопливо сказала Зена, боясь, что Лао Ма передумает. Следуя указаниям, она, трепеща всем телом, легла на узкую лавку и постаралась распрямить ноги, пусть даже при этом невыносимая боль сжала сердце. Лао Ма чуть приподняла подол ее халата и осторожно коснулась ладонями стоп, затем переместила ладони к лодыжкам, следом – к коленям и, наконец, дошла до бедер. Зена тряслась уже достаточно сильно, ее будто бил озноб. Она пыталась держать свои руки при себе, но не могла придумать, куда их положить. В какой-то момент Лао Ма вдруг склонилась к ее лицу. – Расслабься, Зена, – ласково сказала она. – Все будет хорошо. И Зена опомниться не успела, как Лао Ма прижалась поцелуем к ее губам, а с ее собственных губ проскользнуло в рот Зены нечто вроде дыма. Дым этот, едва Зена его вдохнула, растекся по венам и передал телу невыразимую легкость. Зена перестала дрожать и смогла расслабиться, в то время как Лао Ма снова и снова гладила ей ноги, с каждым разом нажимая на них все сильнее. В какой-то момент Зена ощутила боль, но она исчезла так быстро, что незачем было и думать о ней. Зена лежала, прикрыв глаза, и в памяти своей зачем-то снова летела в лапах дракона над морями и горами. Это чувство полета захватило ее настолько сильно, что она упустила момент, когда Лао Ма перестала касаться ее. Немного удивленная, Зена приподнялась, упираясь локтями в лавку, и увидела, как Лао Ма водит раскрытыми ладонями над ее ногами, и с кончиков ее пальцев срывается едва различимая энергия. Энергия та никак не ощущалась, Зена всего лишь видела, как потоки волшебства окутывали ее ноги плотным коконом, который постоянно распадался. Лао Ма не сдавалась и снова и снова добавляла энергии, пока коконы силы не остались цельными. Зена завороженно смотрела на них, затем Лао Ма вновь положила ладони ей на лодыжки, и коконы пропали, будто впитавшись в кожу. Зена невольно дернула ногами и не сразу поняла, что не ощущает боли. Тогда она двинула ими снова и снова. Устало улыбающаяся Лао Ма отошла в сторону, и Зена вскочила, чувствуя, что готова взлететь. Счастливая, она протянула руки Лао Ма, желая отблагодарить ее за все, что та для нее сделала, а Лао Ма вдруг приподнялась над полом, и потоки новой цветной энергии подхватили ее, обмотавшись лентами вокруг ног и рук. – Иди сюда, – позвала Лао Ма Зену. Та опасливо приблизилась и рассмеялась изумленно и радостно, когда энергия подхватила и ее, вознося вверх. Они с Лао Ма закружились под потолком, взявшись за руки, а магия пронизывала их насквозь, будто сшивая незримыми нитями, и Зена чувствовала себя все лучше, все легче. Наконец она ощутила в себе такой прилив сил, что не смогла удержаться и, отпустив руку Лао Ма, отлетела в сторону, уже в одиночестве кружась возле большого окна. Никогда, никогда магия не была к ней так близка! – Я хочу навестить родных! – выкрикнула Зена, смеясь. Сейчас ей казалось, что все возможно, что ее встретят с радостью и любовью, что ее возвращения ждут. Она не увидела, как тень промелькнула в глазах Лао Ма, сказавшей: – Конечно. Они отправились в путь на следующий день. Зена готова была пройти всю дорогу пешком, так страстно ей хотелось снова и снова понимать, что ноги больше не болят, но Лао Ма, обратившаяся в дракона, не стала ничего слушать. На этот раз она позволила Зене забраться к себе на спину, ведь лишней лодки в ее дворце не было. Они летели долго, гораздо дольше, чем запомнила Зена, а когда прилетели, то Зена не сразу узнала деревню. Сколько же прошло времени? Она готова была поклясться, что не больше пары месяцев! Что же случилось? Половина домов была сожжена, на их месте торчали обугленные головешки. Во дворах оставшихся были навалены какие-то тюки и привязаны кони – много коней. Но самое главное, что в деревне не было людей. Зена ждала, что при виде дракон все разбегутся, однако некому было разбегаться. Она крикнула Лао Ма поворачивать налево, желая взглянуть на свой дом, и в этот момент откуда-то появился Хротгар – его Зена узнала сразу же. В руках у него была цепь, а на той цепи… Зена чуть не задохнулась от отчаяния, увидев Лайкуса, своего младшего брата. Весь избитый, в порванной одежде, он едва стоял босыми ногами на снегу и ни разу не поднял глаза наверх, даже тогда, когда тень дракона задела его своим крылом. Зато на небо посмотрел Хротгар и тут же изменился в лице. Он завопил и затопал ногами, едва не выпустив цепь из рук, и Зене захотелось спрыгнуть прямо на него, втоптать его в снег, вколотить в лед, освободить Лайкуса. В тот момент, когда она почти сделала это, дракон повернул, улетая от деревни прочь. Зена била кулаками его чешуйчатую спину и призывала вернуться, но призывы ни к чему не привели. Целую вечность летели они обратно, в царство Чин, и уставшая Зена сползла со спины дракона, через несколько мгновений превратившегося в прекрасную нагую женщину. – У него на цепи был мой брат! – выпалила Зена, поднимая голову. Голубые глаза ее сверкнули яростью. Лао Ма спокойно посмотрела на нее. – А второй твой брат продан в рабство. Мать же стирает для Хротгара и его солдат. Зена издала бессильный крик ярости и, вскочив, бросилась к Лао Ма. – Почему ты не оставила меня там? – она схватила ее за плечи и затрясла. – Я должна была им помочь! Она заплакала и отступила. Лао Ма помолчала немного, а когда заговорила, голос ее был тверд: – Твое предназначение в том, чтобы стать великой, Зена. Оставь я тебя там сейчас, ты бы умерла, не завершив свой путь. – Мне плевать! – огрызнулась Зена. Лао Ма покачала головой. – Не для этого я спасала тебя. Зена всхлипнула и утерла лицо. – Тогда научи меня, – яростно предложила она. – Научи всему, что знаешь! Я хочу научиться! Она выпрямилась во весь свой немаленький рост. Лао Ма оглядела ее и кивнула. – Завтра. Мы начнем учиться завтра. И они начали. Зена хотела стать лучшей ученицей и за несколько дней овладеть мудростью и силой, которые Лао Ма копила множество лет. Она смотрела, как Лао Ма поднимает в воздух вазы и осторожно опускает их на место, но сама повторить не могла. В порыве ярости Зена разбила одну из ваз ногой, добившись лишь укоризненного взгляда наставницы. – В твоем сердце слишком много гнева, Зена, – сказала Лао Ма. – Чтобы добиться успехов, тебе нужно очистить его от эмоций. Зена не могла. Она старалась, но всякий раз в памяти ее вставал Лайкус, дрожащий на снегу. Ярость поднималась в ней новой волной, и Зена тратила слишком много драгоценной энергии, чтобы ее усмирить. Лао Ма терпеливо ждала и указывала Зене книги, которые той следовало прочесть. Зена плохо спала и мало ела, ей не нравилось, что она не делает успехов. Тогда Лао Ма предложила обучить ее боевому искусству царства Чин, и это занятие неожиданно приглянулось Зене. Не будучи сильна в науке волшебства, за короткое время она овладела большинством приемов науки сражений и рвалась в бой. Лао Ма останавливала ее, говоря, что в одиночку Зена не справится. – Тогда давай сделаем это вместе! – предлагала Зена. Лао Ма качала головой. А Зена, задыхаясь от невозможности исправить несовершенство мира, смотрела на нее и понимала, что готова ползти за этой женщиной на коленях, лишь бы только не терять ее поддержку. Лао Ма стала ей самым близким человеком, и Зена, порываясь вернуться на север, понимала, что вернется туда одна. А к этому она была не готова. Она полюбила Лао Ма, ничуть к тому не стремясь – но, должно быть, женщина с раскосыми глазами была слишком добра к ней, слишком нежна, чтобы Зена прошла мимо. Она любила ее как наставницу, любила как богиню, любила как друга, любила как спасителя. В какой-то момент любовь эта превратилась в нечто большее, и Зена испугалась, что все испортит. Ни словом не обмолвилась она поэтому о своих чувствах, любуясь Лао Ма издалека. Она обнимала ее, когда хотелось покоя, и уходила, когда руки ее начинали дрожать от сдерживаемых эмоций. Но то, чего ей хотелось сделать больше всего на свете, Зена так и не сделала. Она просто не смогла. – Что ты делаешь? – спросила Зена однажды у Лао Ма, застав ее у окна в центральном зале. Оттуда прекрасно просматривалась равнина, на которой были раскиданы небольшие деревушки, жители которых пользовались защитой дракона. – Моя страна очень большая, Зена, – ответила Лао Ма. – И великая. Я хочу, чтобы она такой и осталась. Навсегда. Зена смутно, но понимала. Наверное, Лао Ма считала, что сильная воительница, которой Зена должна стать в будущем, поможет ей сохранить величие Чин. Но сначала следовало разобраться с Хротгаром. Зена так и не научилась сдерживать свою ярость. Она видела, что вазы начинают трястись, когда она направляет на них всю свою энергию, но больше ничего не происходило: они не поднимались под потолок и не опускались на место. В Зене было слишком много темноты, которая сковывала ее. Зато она могла сразиться с Хротгаром в привычном ему бою. И она была готова сделать это. – Ты так и не сказала мне, что за дело тебе было до моего предназначения, – напомнила Зена в один из теплых осенних вечеров. Лао Ма подала ей чашку горячего чая. – Разве это так важно, Зена? – спросила она. Зена посмотрела на нее, думая, что ничего не важно, кроме Лао Ма и севера. – Нет, – покачала она головой. – Конечно, нет. В тот вечер в ней поселилось дурное предчувствие, которое росло и росло, пока не заполнило собой все сердце. Тогда Зена прижалась к Лао Ма и сказала: – Если бы я призналась, что люблю тебя, каков был бы твой ответ? Ей хотелось действий. Ей надоело сидеть на одном месте. Если бы Зене сказали, что прошло много лет с той поры, как она плыла в лодке, готовясь отдать свою жизнь мужчине, она сказала бы, что так и было. Лао Ма наградила ее искрящейся энергией, и эту энергию нужно было куда-то деть, иначе она пропала бы зря. Зена почувствовала, как ладонь Лао Ма легла на ее волосы, и закрыла глаза, наслаждаясь этим простым прикосновением. – Я бы сказала, что это разрушит все, чего мы с тобой достигли. Загляни в свое сердце и поймешь это. Зена не хотела никуда заглядывать. Она хотела сидеть рядом с Лао Ма вечно и вдыхать едва различимый запах благовоний, исходящий от ее кимоно – Зена узнала, наконец, как называется эта смешная одежда. Еще несколько дней Зена провела, готовясь к предстоящему походу: Лао Ма сказала, что не сможет в этот раз полететь с ней, но даст корабль. Зена собрала все оружие, владению которым успела обучиться, несколько баночек с заживляющей мазью и теплую одежду. В сердце у нее ярко горел огонь, и она намеревалась зажечь им все факелы, что только встретятся ей по пути. Когда она завязывала сумку, в комнату вошла Лао Ма. Волосы ее были собраны, а лицо казалось очень серьезным. Зена быстро приблизилась к ней и взяла за руки, мельком отмечая, какие они холодные. – Что-то случилось? – с тревогой спросила она. Лао Ма высвободила одну руку и ладонью провела по щеке Зены. – Ты близка к тому, чтобы начать свой путь. Не сворачивай с него, Зена, прошу тебя. Мне было видение… Она осеклась вдруг и покачала головой, продолжив: – Мне было видение, что твоя жизнь сложится так, как будет тебе нужно. Зена хмыкнула. – Какое славное видение! Она склонилась и обняла Лао Ма, сердцем чувствуя, наконец, что это прощание. Руки дрогнули и сжались чуть крепче, Зена закрыла глаза и стиснула зубы. Она не хотела уходить, но и оставаться ей было невмоготу. Лао Ма погладила ее по спине: – Ты стала сильной, Зена. Много сильнее той девочки, которую я забрала с собой. Зена улыбнулась, разомкнула объятия и, чуть помедлив, поцеловала Лао Ма, безмолвно прося ее не отстраняться, прося позволить ей этот короткий и такой сладкий поцелуй. – Я так и не поблагодарила тебя за тот день, – прошептала она чуть позже. Лао Ма всмотрелась в ее глаза своими – черными и непроглядными. А потом сказала: – Когда ты вернешься, ты встретишь здесь Зеленого Дракона. К тому времени ты будешь знать, что делать с ним. Привыкшая к тому, что Лао Ма часто говорит загадками, Зена кивнула. Должно быть, к тому времени она действительно будет знать. Зена ушла на рассвете, и Лао Ма проводила ее до корабля. На ней было красное кимоно, расшитое драконами. Волосы она вновь собрала. Занеся вещи на корабль, Зена вернулась на пристань и сказала тихо: – Когда мы теперь увидимся? Лао Ма покачала головой: – Нескоро. Но я буду помнить о тебе. Она поцеловала свои пальцы, затем прижала их к губам Зены, будто таким образом даря ей свое благословение. Зена же сжатым кулаком два раза стукнула себя по груди с левой стороны и медленно распрямила руку – жест, подсмотренный ею однажды у какого-то солдата, которого привезли в их северную деревню. – Я не забуду тебя. И обязательно вернусь. Лао Ма кивнула. – Я это знаю. Кораблю пора было отправляться, и Зене пришлось подняться на борт. Она долго стояла и смотрела в сторону пристани, на которой осталась Лао Ма, а Лао Ма глядела на нее в ответ. Когда корабль отошел уже достаточно далеко, и пристань погрузилась в утренний туман, команда ахнула вдруг и с тревогой залопотала что-то на своем языке. Зена, отвернувшаяся было, вновь посмотрела назад. И улыбнулась – радостно и светло. Над далекой пристанью, расправив крылья, парил дракон.

КОНЕЦ