***
Варя искренняя, веселая, легкая на подъем девчонка. Ей чужды закидоны и капризы надменных столичных стерв. Варя простая и открытая. Она не прячет эмоций — ни радости, ни грусти. Она не позволяет себе лишь слезы и нытье напоказ, только наедине с собой. Любовь Вари не знает границ, она нежная и теплая, и Варя готова растерзать любого, кто причинит зло или боль ее любимому человеку.***
Когда родители приглашают Варю в гости на семейный ужин «вместе с парнем», Варя берет, разумеется, Щебета. Дима явно нервничает, на вопросы отвечает после небольшой паузы, от волнения незаметно теребит Варины пальцы под столом. Зато с маленькой племяшкой общий язык нашел моментально. Невозможно не умиляться, глядя на то, как Дима, светящийся от радости, совершенно искреннее играет в «ладушки» и «гляделки» с двухлетней девочкой, усевшейся у него на коленях. — Ну ладно хоть с мелкой поладил, — говорит Варина сестра, когда они вместе наблюдают, как девочка радостно гугукает и лупит маленькими ладошками в Димины руки, — мне кажется, папа в шоке от него. Варя не отвечает. — Какой-то он странный у тебя. Где только таких находишь? — усмехается сестра. В другом случае Варя бы обиделась, но сейчас она еле сдерживается, чтобы не сказать: «Это ты еще Валю не знаешь».***
У Димы теплая душа, наполненная детской наивностью и нежной привязанности к близким. Иногда его наивность граничит с глупостью, и Варя срывается на него, а Валя не упускает возможности лишний раз подстебнуть. Но долго сердиться на Щебета просто невозможно, он этого не позволит. Щебет любит ласкаться, объятия, порой стискивает так крепко, что начинаешь бояться, что задушит. Он любит беситься, прикалываться и смеяться. Разумеется, по-доброму.***
Валя и Варя подкарауливают Диму, нападают на него и валят на пол в проходе между коридором и комнатой. Они щекочут и щипают его. Дима смеется так громко, по-детски счастливо и заразительно, что даже Валя начинает смеяться, переглядываясь с Варей и наваливаясь животом на плечо Щебета.***
Валя совсем не такой простой, каким кажется на первый взгляд. Окружающие предпочитают наблюдать за ним на безопасном расстоянии. Валя до грубости неприветлив с незнакомыми людьми, но больше всего на свете любит пугать их и очаровывать одновременно. Те немногие, кто рискнул узнать его получше, ни на минуту не жалеют об этом. Валя умный, хитрый, но в гневе старается задеть побольнее, любым способом. Но вместе с тем от него невозможно отвести взгляд, перестать любоваться им и думать о нем. Иногда даже Варя ловит себя на мысли, что их общий баланс Валя рушит в свою пользу. Причем, кажется, не только она это чувствует.***
Валя застает Варю в ванной. Подходит сзади, приподнимает и усаживает на стиральную машинку. Не убирает руки, запускает их под Варину футболку, касается носом щеки, поджимает губы. Варя отстраняется и вопросительно смотрит на парня. — Мы ничего ему не скажем, — усмехается Ермоленко, и Варя притягивает его к себе так резко, что он ударяется о стиральную машинку, смеется и наваливается на девушку, стягивая с нее одежду.***
Валя незаметно начинает вести свою игру. Что, или кто толкнул его на это — неизвестно, да и сам Валя никогда не признается. Варя корила себя за то, что пропустила этот момент, момент, когда все изменилось и покатилось к черту. О чем она только думала?***
Дима не был жадным, но все изменилось. Он не привык к такому и никак не мог с собой справиться. Слишком демонстративно он стал выходить из комнаты, когда Ермоленко притягивал к себе лежащую рядом Варю и запускал руки ей под футболку. Щебет выглядел слишком счастливым, когда Валя подскакивал к нему со спины, стискивал в объятиях, терся лбом о волосы, приговаривая: «Я чертовски люблю тебя, чувак, я так тебя люблю!» Дима перестал спать с ними. Один раз все же соблазнился на Варю, но потом отказался от секса совсем. А Валя вел себя абсолютно обычно. Будто ничего не происходит. Будто все так и было. Он все также подшучивал над Щебетом, все также тискал его и бесился с ним, будто вовсе не замечая во взгляде плохо скрываемого обожания. Щенячьего восторга от любого телесного контакта, от улыбки, даже от интонации.***
Варя хотела поговорить об этом, поговорить с ними обоими. Но все никак не решалась. И уж если быть совсем честным, то ей казалось, что она смотрит на Валю абсолютно так же, как и Дима. Ей сносило крышу от его страстности, от его силы, она таяла от его прикосновений и готова была отдать все на свете, лишь бы все было так же, как сейчас. А лучше так, как пару недель назад.***
Дима снова собирался уйти тогда, но Валя останавливает его. Естественно, Щебет не смог отказать. Это же Ермоленко. Во время процесса, когда Дима, тяжело дыша, вжимает Варю в матрас, Ермоленко вдруг касается пальцами его спины. Ловит помутненный взгляд голубых глаз и через секунду пристраивается и несколько раз резко толкается, с такой силой, что кажется, даже Варя почувствовала. Он натурально выбивает из Щебета хриплый стон, оставшийся на губах Вари. После они лежат втроем, в тишине комнаты слышно только тяжелое дыхание. Щебет растянулся поперек кровати, грудью на животе Вари, прикрыл глаза и изредка вздрагивает от усталости. Варя поворачивается к лежащему рядом Ермоленко, но так ничего и не может сказать. — Все было круто! — улыбаясь, шепчет Валя и целует Варю в нос.***
Все нихрена не круто. Варя приходит домой, и сначала ничего не замечает. Подумаешь, пустая вешалка за дверью, Дима, наверное, еще не приходил, думает она. Швыряет свои ботинки в обувную полку, вопит на весь дом: «Я дома!», но никто не отвечает ей. В квартире темно, и Варя щелкает выключателем в коридоре. Проходит в комнату, стягивает свитер, открывает шкаф, запихивает вещь, бросает мимолетный взгляд на общую полку… Стоп! Нахмурившись, Варя проводит ладонью по стопкам с одеждой, по вешалкам, нагибается и заглядывает в ящик с бельем парней. Минуточку… Внутри все холодеет. Варя со всех ног несется в ванную и в ступоре дотрагивается до пустого крючка — самого почтенного места в доме, ведь на нем висел легендарный зеленый халат. Плохо понимая, что происходит, Варя медленно выходит из ванной, пытаясь вспомнить, где ее телефон, как вдруг чувствует странный запах. Варя оглядывается в сторону кухни, и замечает дымок, тянущийся по потолку. Она спешит туда, включает свет и едва не вскрикивает. Валя сидит на табуретке в полной темноте, неподвижно, и лишь глубоко затягивается косяком, скрученным по видимому, здесь же, на кухне. — Где Дима? Шипение прогорающей травы. — Валя! Где он? — Он с нами больше не живет, — медленно произносит Валя, выпуская зловещую зеленоватую струю дыма изо рта и из носа. — Всмысле, блять? Что произошло? Валя не смотрит на нее. Он молчит, слегка наклонив голову набок. Косяк почти прогорел, и запах стоит просто невыносимый. — Он не видит вещи там, где они есть, — говорит Валя, но Варя не может поймать его интонации, — он хочет, чтобы все было сложно, и он хочет страдать. — Интересно, почему? — вырывается у Вари. — Не знаю. Он закопался, блять, он совсем закопался. — Схуя ли! — взрывается Варя, — какого хера ты ведешь себя так, будто ты не причем? — Я? — Валя смотрит на нее с искренним изумлением, — причем здесь я? — Ты считаешь, что все было нормально?! — Да, — Валя пожимает плечами, — я просто делал, что мне хотелось делать. И все. Варя смотрит на него во все глаза, зло, пытаясь уличить в сарказме. Но Валя и не думал острить. Только сейчас Варя заметила, что косяк, зажатый между его пальцами слегка трясется. И да. Он сидит на табуретке, на которой обычно всегда сидел Щебет. — Пошел ты, блять! — шипит Варя, разворачивается и бежит за телефоном, срывая по пути куртку с вешалки.***
— Я должен отдохнуть, — говорит Щебет и не смотрит на Варю, — впереди уйма работы, а я хочу немного побыть с семьей. Он явно нервничает, мнется, говорит и говорит: — Я их долго еще не увижу. Придется в Москве торчать… Репетиции там… Ну, сама понимаешь. Потом еще в Киев надо… Там со всеми повидаться хотел… Да и вообще. — Ты серьезно? — спрашивает Варя, пытаясь поймать Димин взгляд, — ты серьезно сейчас? Щебет тяжело вздыхает и наконец смотрит Варе в лицо. — Все будет хорошо. Мы это обсудим, обещаю. Все будет, как раньше, прошу тебя… — тараторит Варя, уцепившись за края Диминой толстовки, — пойдем. Идем домой. Щебет не отвечает. Молча дотрагивается ладонями до Вариного лица, прижимается лбом к ее лбу. — Щечки, щечки, — шепчет он, улыбается, аккуратно целует девушку в губы, затем отстраняется, берется за ручку чемодана и бредет прочь.***
Иногда объяснения бывают не лишними.