Только для персонала!

Вот он, конец? Шизеля с минуты на минуту разберут на куски, а он продолжает стоять и на что-то надеяться. Он ведь прекрасно понимал на что шёл, когда позволил себе вывести больного наружу. Нет. Всё было понятно уже тогда, когда он позволил подступиться к себе. Что он за охранник такой, который не в состоянии выдержать пары нападок. Рано или поздно, Ключник бы понял, что тут ему ничего не светит, но ведь нет! Шизель обязательно должен был привязаться к нему! Только он виноват, что попал в такую ситуацию. Только он виноват во всём случившемся. Помутненный разум психа сделал верный вывод: чертова любовь испоганила столько жизней, в том числе и жизнь охранника. Тот мечтал о том, как они вместе с зеленоволосым проведут эти дни, но думал лишь о себе, собирался тревожить старые раны и не думал о последствиях. Ключник выпрямился и отвёл руку с камнем немного назад, готовясь в любой момент его швырнуть. В его глазах читалась смелость: «давай, нападай первым. Тогда мне не придётся самому делать выбор. Ты сам решишь за нас двоих». Смелость без уверенности – только половина дела. Он выдал фразу, которую едва-ли мог оправдать. Псих хотел на волю, хотел жить в обществе нормальных людей, а не с его приятелями по дурдому, которые начинали верещать, только увидев шприц в руке санитара. Он устал от всего этого: от непрекращающегося шума в голове, от грязной, пыльной одиночки, устал просто существовать. Если бы в жизни так везло, то он бы давно покончил с собой, но кроме Дороти у него ничего не было. Он уже пробовал и задушить себя смирительной рубашкой, и размозжить голову об ту же табуретку, но именно сейчас ему в голову пришло, что можно было просто разгрысть себе чертовы вены, и истечь кровью до того момента, когда наблюдающий заметит огромное красное пятно на мягком полу. Забавно, что получалось настолько правильно всё провернуть, что надзиратель, и не видел, что происходит, когда тот затягивал длинный рукав на своей шее. Хорошая идея, замечательная идея, прекрасная идея. Больному было бесполезно навязать своё мнение или что-то вдолбить ему в голову. Если уж этого не смог доктор Марсел, то никто не сможет. Закрыт для всех, но Шизель смог подобраться ближе, чем кто-либо другой. - Не глупи, - мужчина делает шаг вперед, а больной шаг назад. – Тебе… Некуда идти. Оба опять затихли, сверля друг друга недобрыми взглядами, только вот Ключник мелко затрясся, его лицо скривилось. Он пытался сохранить угрожающий вид, но подрагивающие уголки губ выдали его. Раньше у него не наблюдалось нервного тика. Оставалось надеяться, что он не поехал крышей окончательно. Но сейчас Шизель был прав. Ему некуда идти, и он, скорее всего, это прекрасно понимал. Последний сделал ещё шаг вперед и, не встретив какой-либо реакции, приблизился. Теперь их разделяли жалких пара метров и небольшая лужа. Охранник переводил взгляд то на лицо человека перед ним, то на зажатый в его руке камень. Зря. Это могло вывести того из себя. Мужчина замер, не решаясь на дальнейшие действия. - Пожалуйста, – Он протянул руку, медленно подводя её и посматривая на реакцию. Зеленоволосый стоял так же тихо. Один только чёрт знает, что творится в его проеденном временем сознании, но он ничего не предпринимал, и это пугало больше всего. Оба противоречили себе, но Шизель, если сам раньше предлагал тому убежать, сейчас рассчитывал, что пациент одумается и вернется в клинику. Прежде чем брать на себя ответственность за другого, нужно разобраться в своей голове… Он остановился, параллельно обдумывая каждый из исходов событий, прежде чем кинуться вперед, выбивая камень из сжатой руки. Ключник дернулся в сторону, стараясь схватить другого как можно жестче. Оба повалились на землю, но благодаря тому, что нападал охранник, он умудрился навалиться сверху, и почти сразу надавить на кадык локтем, заставив второго задергать конечностями и закашляться, из-за чего получил кулаком по лицу. Воздух в лёгких быстро закончился, и Ключник притих, подкатив глаза и вцепившись в давящую на горло руку, краснея, стараясь втянуть воздух через плотно сжатые зубы. Заметив это, мужчина ослабил напор, дав отдышаться. Псих брыкнулся и закашлялся, стараясь унять пульсацию в лице, но вот вырваться больше не старался. - Я хочу взять что-нибудь, что смогу оставить в палате, – Он всё ещё не привёл дыхание в норму. - Только если не камень… Тяжелее всего было ждать, что пациента опять упрячут в одиночку. Поэтому своим вторым выходным он не смог насладиться сполна. Вернувшись в клинику, Шизелю пришлось искать сменную одежду. Если запасная рубашка все же имелась на рабочем месте, то вот такой роскоши, как штанов, не предвиделось. Пришлось остаться в мокрых и надеяться, что они высохнут в ближайшее временя. Пациента нельзя было оставлять одного, потому пришлось потаскать его с собой. Мужчина ожидал, придется выслушивать просто кучу шуток и острот свой адрес, но тот просто молчал. Ему было плевать: смотреть в глаза или в пол. Он молчал и не выражал, ровным счётом, никаких эмоций. Это состояние было похоже на то, когда он только оказался в этом месте и только начал успокаиваться. Он не притронулся ни к завтраку, ни к обеду. Просто смотрел как едят другие. Нет, он не успокоился. Он опустошен, отчаялся. Хотя, казалось, куда уж хуже. - Ты прав, - Ключник подал голос ближе к вечеру. – Мне нельзя выходить наружу. Я не должен быть свободным. Тут мне самое место. А другой только и уставился на него, не в силах что-то сказать. Зачем было спорить, если он говорил правду? - Мне жаль. - "Мне жаль", - мужчина усмехнулся, словно в прострации повторив слова. За ужином он удосужился хотя бы попробовать "мясной" рулет, но почти сразу его выплюнул и отставил в сторону. Дождавшись, что все разойдутся, поднялся с места и, потянув Шизеля за локоть, поплёлся в сторону сада. Как и вчера, он опустился на траву и прикрыл глаза. На его лице словно застыло безразличие. Сейчас на нём совершенно ничего: не напрягается ни один мускул, веки не подрагивают. Ключник просто существует - не живёт. Даже беспокоить его такого не хочется. - На твоем месте, я бы наслаждался этим днём, - Охранник подумал, что небольшой разговор всё же мог бы оживить его. - Я наслаждаюсь. Сегодня я настолько превысил лимит на развлечения, что хочу впасть в кому, чтобы восстановиться, - Он повернул голову в сторону собеседника и приоткрыл глаза, словно убеждаясь в том, что тот все ещё здесь. - Не забывай, что я отвык от физической работы. Дай мне отдохнуть и подумать. Пожалуй, этого было достаточно, чтобы Шизель и вправду отстал. Уж не ему ли не знать, что когда псих просит от него отвязаться, да ещё и в такой мягкой форме, то стоит пойти ему на уступки, тем более, что тема была не такой важной, чтобы можно было пожертвовать стольким количеством нервов. Они оба и так сегодня натворили лишнего. Ужасно не хотелось, чтобы Ключник напал на него ещё раз или накинулся на кого-нибудь из присутствующих. Тут много других охранников, и расхаживают санитары. Если что-то подобное случится, то его отправят в одиночку уже сегодня. Единственным примечательным за этот вечер оказалось то, что он умудрился натолкнуться на бедного Питера и не придушить его голыми руками. Все знали, как они ненавидели друг друга, но в этот раз всё обошлось: зеленоволосый опустил взгляд в пол и пошёл дальше, не обращая на него никакого внимания, только ткнув в него своим худощавым плечом. Больной уселся на подоконник, продолжая смотреть на заходящее солнце, греющее лицо своими последними лучами, позволяя Шизелю остаться в стороне и, как обычно, наблюдать. Штаны к тому времени высохли, поэтому можно было не беспокоиться, что коллеги что-то заподозрят. Когда на улице стемнело, а мужчина так и продолжал сидеть, поджав ноги к груди, и уткнувшись лицом в свои колени, охранник понял, что тот заснул. В общей комнате было несколько санитаров, поэтому он коротко бросил "Я сейчас", вышел из комнаты и побежал вверх по лестнице, скрываясь комнате для персонала. К тому времени, когда он вернулся, псих все ещё оставался в том же положении, но время поджимало, и до отбоя было не так далеко. Ключник вздрогнул и резко выгнулся от лёгкого касания к своей спине, заставить мужчину на шаг отступить, а остальных в комнате напрячься и не сводить с него взгляда. - Идём, - мужчина помог ему подняться, хотя думал, что последний откажется от такой подачки. "Прикрыв" его своим небольшим телом от чужих взглядов, Шизель медленно повел его в помещение, где они сегодня оба ночевали. Уборщица сюда не заходила, поэтому и разбросанное постельное белье, и мусор в корзине были на месте. - Как ты себя… - Не успел он закончить фразу, как последний подошел к диванчику и упал на него, отворачиваясь лицом к стене. - Чувствуешь… Охранник скинул с себя пиджак, вешая его на один из кривых крючков на стене и вытаскивая из кармана что-то настолько мелкое, что оно смогло поместиться в его небольшую сжатую ладонь. - Повернись, пожалуйста, - Он подошел и сел на край дивана, на что второй, хоть и с ощутимым недовольством, но лёг на спину, открыв потухшие глаза, совсем без того озорного и сияющего огонька, как этим утром, - Я подумал о твоей просьбе. И… Вот, - он подвинулся чуть ближе и показал на раскрытой ладони небольшую зелёную заколку в виде какого-то цветочка. - Это против правил и чертовски небезопасно, но тут я тебе доверяю. У тебя ведь было много возможностей что-то сделать с собой, но ты не воспользовался им. Не вижу повода не поощрить тебя за это. Он коснулся рукой волос, перебирая их и цепляя заколку у самых корней отросших прядей. Нельзя, чтобы кто-то её заметил. Никто из персонала не таскал пациентов за волосы, поэтому можно уверенно сказать, что если тот сам не будет ей перед всеми хвастаться, то её и не заметят вовсе. Ключник потянулся рукой к слегка выделяющейся пряди на челке. Точнее, где раньше была челка, но теперь просто волосы, касающиеся лица. - Чья она? - Не важно. Могу заверить, что она не принадлежит никому из здесь находящихся. Сам не зная почему, но Шизель наклонился, поцелуя губы больного, вкладывая столько нежности и чувственности, сколько не мог сказать вслух. Завтра всего этого уже не будет. Они окажутся по разные стороны стекла. На больного можно будет смотреть только как на вещь, стоящую на витрине, не имея возможности прикоснуться. Тот совсем не отвечал на поцелуй, просто терпел. Рука, которая все это время лежала на волосах, медленно поползла вниз, касаясь подбородка, шеи, ключиц. - Нет, - он сразу смекнул к чему идёт дело, отвернув лицо, не позволяя больше себя целовать. - Мне и вчерашнего было много. - Я и не думал, - работник усмехнулся и уселся обратно. - Я поехавший, а не тупой. Этой ночью ему опять снился кошмар. Никогда ещё охранник не видел это так близко: он выгибался, вздрагивал и вжимался спиной в стену. Если бы его не разбудили, то, скорее всего, он бы так промучился до самого утра. Шизель позволил себе прилечь рядом и не встретил сопротивления. Наоборот, все ещё сотрясающиеся тело прижалось к нему. Наверняка, наутро оба сделают вид, что ничего не было, но сейчас псих благодарен, что не оказался один. Было бы так хорошо, если он будет не один и в камере, что охранник, видя, как больного мучают кошмары, мог точно также подойти, дотронуться, успокоить. Выглядеть сильным тяжело, когда так слаб внутри. Он позволил обнять себя и шептать успокаивающие слова: «если не сопротивляться, то все будет хорошо, что мужчина не один, и, если все пойдет так и дальше, он уговорит доктора Марсела перевести его в обычную палату. Было глупо верить, но другого выбора просто не оставалось. Проснулся работник один на диванчике. Ключник стоял у окна и, казалось бы, смирился со своей участью и просто ждал, что его запрут снова. Так оказалось: он не сопротивлялся, не грубил Халгору, который грубо толкнул его в надоевшую душную комнату. Всё вернулось к началу. Единственное, он теперь дольше задерживался у стекла, будто бы умоляюще вглядываясь в лицо охранника, прижималсь рукой к стеклу и ждал того, чтобы находившийся по ту сторону сделал то же самое. - Мне поставили ещё одного пациента, - Шизель подпер щеку кулаком, другой рукой ведя по прохладному стеклу на том уровне, я сейчас находилось лицо заключённого. -Постараюсь выкрутиться, чтобы тебя не спихнули Бену. - На кого тебя поставили? Кто-то новый? - Нет. Какая-то девчонка, над которой трясется доктор Марсел. Она тут, вроде бы, давно. Просто раньше с ней было меньше проблем. Ключники кивнул, а тот и вправду стал меньше находился с больным. Теперь приходилось часто оставаться одному. Очень непривычно, если учесть, что столько времени за ним неотрывно следили, но он все ждал возвращения охранника, который, заходя в комнату, всегда включал свет и обязательно спрашивал: "Сет, ты тут?" И никогда не слыша ответа, начинал рассказывать об этой надоедливый Эдне, которая оказалась просто занозой в заднице.

***

Дверь в палату тихо скрипнула, и псих тут же подорвался, садясь на Дороти спиной к окну, стараясь казаться ненавязчивым и хоть как-то занятым. Свет в комнате не загорелся, и охранник почему-то не подал голоса. Ключник, сидевший в пол оборота, глянулся на стекло, за которым оказалась темноволосая девушка, от неожиданности соскакивая с места, прячась за стеной. «Кто это, черт возьми?!» - любопытство взяло верх, и он все же выглянул. Помятая смирительная рубашка, взлохмаченные волосы, игрушка в руке и этот сияющий безумный взгляд. Ключник выпрямился, чтобы оказаться с гостьей на одном уровне. «Это Эдна? Почему расхаживает тут, если её так тщательно охраняют?». - Привет, принцесса.