Османский лев и его львица.

Атике была его сестрой. Маленькой девчушкой, что бегала с ним по роскошному Хасбахче наперегонки, играла в прятки в стенах гарема. Чьи глаза цвета зелёного чая горели азартом и вселенской нежностью, любовь ко всем. Она дразнила его, подначивала, невзирая на предупреждения матери, а после с визгом убегала, когда он намеревался проучить её. В прочем, Мурад прекрасно знал, к каким безрассудным поступкам была склонна его сестра, и привык к тому, как вскипает от ярости кровь, узнав об очередной её проделке. Мать не имела такого большого влияния на Атике, как сама считала, и потому в основном все воспитательные беседы приходилось проводить ему на правах старшего брата и Повелителя. Хотя все прекрасно знали, что толку от этого мало, Османская Принцесса вновь сделает всё по своему, ну а Султан никогда не мог долго сердиться на сестру. Стоило ей посмотреть на него своими бездонными глазами и ласково сжать его руку, как Мурад буквально растаивал и прощал ей всё. Атике регулярно устраивала какие-то проделки и когда становилось тихо, не то что гарем, весь Топ-Капы замирал в страхе и ожидании. Этот раз ничем не отличался от предыдущих, но очередная дурость Атике имела на Султана ошеломляющий эффект. Он очень сильно сердился, сжимал руки в кулаки, в глазах его полыхали искры гнева. -Ты говоришь вздор, Атике!- рычит он, подобно зверю, «сверля» сестру взглядом. Атике отвечает ему тем же. Она поджимает губки, стоя напротив него, хмурит брови. -А вот и не вздор! Почему Вы запрещаете мне, Повелитель? Для замужества мой возраст как раз походит!- выкрикивает госпожа. -Да и если это любовь? Я не могу долго ждать, когда Вы наконец примете решение! -Я сказал «нет»! Смирись, Атике! Ты не станешь женой Силахтара! И не проси! Это моё последнее слово!- кричит в ответ Мурад, а взгляд его становится таким страшным, почти безумным. -Но почему?- не обратив внимание на опасность в лице разгневанного брата( а в такие моменты от него действительно стоит бежать как можно дальше) продолжала гнуть свою линию Атике,- Гевхерхан в моём возрасте давно была уже замужем, а вспомните нашу сестру Айше! -Ты ещё слишком молода!- резко бросает Мурад, разворачиваясь и направляясь вглубь покоев с террасы. -Разве!?- кричит ему вдогонку Атике. -Мурад!- она и сама не заметила, как позволила себе вольность в обращении с ним, что делала крайне редко.- У тебя самого столько фавориток и дети уже есть! А я всего на два года младше тебя! Атике бежит за ним следом и продолжает что-то говорить, но Мурад не обращает на это внимание, стоя к ней спиной. Он и сам прекрасно знает, что она уже давно не ребёнок и ей пора найти мужа. Да и это сложно не заметить, если учесть, каким взглядом её провожают его паши и Беи, когда Атике появляется рядом с ним в саду. И сам Мурад поневоле стал замечать за ней разные мелочи: как её тело приобрело женственные изгибы, как она покачивает бёдрами при ходьбе, а платья удачно выделяют нужные округлости, как заманчиво выглядит оголённая кожа в декольте, и ещё много чего. Но что ещё странно - злость, которую он испытывает, когда видит масляные взгляды мужчин на её теле, когда видит заинтересованность определённым мужчиной в её глазах. Порой с трудом себя сдерживал, что бы не наругать её при всех и не запереть в гареме, как в наказание. Останавливал себя в последний момент с мыслью о том, что Атике не сделала ничего, не нарушила ни одного правила приличия. Ему было не за что её ругать. И от того ярость становилась сильнее. А теперь она пришла к нему с просьбой отдать её замуж. Да и за кого!? За Силахтара, который старше её вдвое! Мурад сжимает руки в кулаки, когда вспоминает её полный обожания и восхищения взгляд, направленный на Силахтара. Он хотел, что бы сестра так смотрела на него одного, а не на его верного слугу. Только теперь Падишах понимает, что злость, которую он испытывал, была ни чем иным, как ревностью. А тем временем Атике вещала что-то за его спиной на повышенных тоннах. -… Но ты совершенно не слушаешь меня! Ты просто не желаешь услышать и увидеть, что я тоже хочу иметь свою семью и детей! А ты вот так на корню уничтожаешь мой шанс на счастье!- девушка ходила по покоям взад-вперёд и размахивала руками. Мурад невольно обратил внимание на то, как платье лёгким шелком облегает ногу Атике, когда та делает шаг. Повелитель сглотнул и отвёл взгляд. Внезапно девушка замолчала.- Мурад, ты вновь меня не слушаешь! Для кого я тут распинаюсь!? -Я не знаю, зачем ты это делаешь.- спокойно говорит Мурад, глядя сестре в глаза.- Я сказал тебе свой ответ и не изменю его. -Но...- попыталась возразить Атике, но была остановлена Мурадом, который поднял ладонь вверх, приказывая ей замолчать. -Ты пришла ко мне с просьбой и получила ответ, теперь можешь идти. – Султан кивнул в сторону двери и сложил руки за спиной, пристально наблюдая за девушкой. Атике сжала пальцы в кулаки и капризно топнула ножкой. -Ах так!? Я хочу быть его женой, и я ею стану независимо от твоего мнения! Я люблю его, и ты не сможешь остановить меня! Атике горделиво вздёргивает подбородок, выпрямляя спину и с вызовом смотря на брата, словно спрашивая: «И что ты теперь будешь делать?». Мурад смотрел на неё, а в глазах полыхал неистовый огонь. Опасно, очень опасно, но Османская Султанша сама встала на этот путь и не собирается с него сворачивать, не в её это характере. Она ждёт его ответного выпада, однако мужчина молчалив, словно раздумывает, решается на что-то. За то время, что они оба молчали, Атике подрастеряла всю свою браваду. Под его взглядом она чуть стушевалась, ссутулив плечи, а когда Мурад двинулся к ней, с трудом подавила желание сбежать, как делала в детстве. Мужчина оказался прямо перед ней в считанные секунды. Всё так же молча смотрит ей в глаза, а его большая ладонь ложится на её щеку, чуть поглаживая. Он не произносит ни слова, а на губах играет загадочная полуулыбка, которая едва заметна. -Маленькая глупышка Атике…- тянет он, а в следующее мгновение наклоняется, заслоняя собой весь мир. Мурад неторопливо целует её губы, в то время как златоволосая госпожа с широко распахнутыми глазами пытается оттолкнуть его. Но что может миниатюрная девчушка против крупного и сильного мужчины? Её слабые удары в грудь он едва ощущал, а сам был занят весьма приятным для себя процессом. Он проводит языком по её губам, пытаясь заставить девушку раскрыть их, позволить ему чуть больше вольностей, но Атике упрямо сжимает зубы, не поддаваясь ему. Мурад кладёт руку ей на талию, придвигая её к себе ближе, другой рукой зарывается в золотистые волосы, полностью испортив причёску, и тем самым удерживая её голову, не позволяя отвернутся. Атике перестала пытаться его оттолкнуть, поняв, что это бесполезно. Теперь она прислушивалась к своим ощущением и, на удивление, не испытывала отвращения. В том, что брат целовал её вот так, было что-то… правильное, словно они были рождены для этого. Девушка несмело приоткрывает губы, впуская его язык. Мурад начинает целовать её с ещё большим напором, требовательно, заставляя отвечать. Он выводит неведомые узоры языком у неё во рту, и Атике отвечает, испытывая странную дрожь. В конце концов, лёгкие начинают гореть от нехватки воздуха. Мурад отстраняется и смотрит ей в глаза. Султанша растеряно взирает на брата, а после бледнеет от страха. Что они наделали? Ведь это харам! Атике рывком пытается освободится от рук Мурада, но Султан с силой удерживает её на месте, прислоняясь своим лбом к её. Они оба тяжело дышат, но молчат. -Ты не выйдешь замуж ни за Силахтара, ни за кого-либо ещё. Я не допущу. Ты останешься здесь, со мной. И помоги тебе Аллах, если я узнаю, а я узнаю, что ты встречалась опять тайком с кем-то.- с этими словами он разжимает удерживающие её руки и с тихим хохотом наблюдает, как резво Атике бросилась прочь из его покоев. Как только дверь не вынесла? С необычайной лёгкостью и радостью в сердце Повелитель садится на софу, делая несколько глотков шербета. Да, теперь определённо всё стало ещё больше запутанно и ничего уже не будет так, как раньше. А тем временем Атике бежала по коридорам к своим покоям, пытаясь скрыть стыдливый румянец. Она была так потрясена случившимся, что даже не заметила Силахтара, которого едва с ног не сбила. Теперь всё изменится для них обоих.