***
Коуши молится о благополучии своих предков — перебирая полустертые имена с выцветших фотокарточек, молится о здоровье для родителей, просит удачу для волейбольного клуба — может, стоило просить что-нибудь и для себя, но Сугавара так устроен — не умеющим быть эгоистом. Он хлопает в ладоши звонко-звонко и жмурится сильно-сильно, что бы его просьбы наверняка исполнились. Весь его ритуал занимает от силы минут десять и связующий Карасуно идет к освещенному бумажными фонарями палаточному городку в ожидании родителей, ушедших на торжественную церемонию. Он проходит вдоль лотков с едой и сувенировами, когда слышит голос Шимизу. — Сугавара-кун, — и парень вертит головой, прежде чем признает в девушке в бело-красном юката с рисунком из кленовых листьев Киёко. — Красивая, — выдыхает Коуши вместо «Шимизу-сан, я тебя совсем не признал», которое поспешно летит вдогонку. — Юката, красивая, ой, Шимизу-сан тоже красивая…я не… — в конец запутывается смущенный Сугавара. — Сугавара-кун тоже сегодня выглядит необычно — говорит Киёко, и Коуши кажется, что щеки невозмутимого менеджера Карасуно покрыл легкий румянец. Хотя… это могли быть блики от фонарей. Дальнейшее путешествие по палаточному городку они совершают вместе: рассматривают статуэтки Будды, вырезают рисунки из леденцовых пластинок, а потом идут смотреть костюмированное традиционное шествие. Сугавара не знает о чем разговаривать и в смешанных чувствах идет вслед за Шимизу сквозь бурные людские потоки, которые то и дело сталкивают или разделяют старшеклассников Карасуно. Все леденцовые пластинки разбились, прежде чем у них получилась фигурка — жалко… теплая ладошка касается его руки и Коуши понимая, что это Шимизу, вспыхивает алым заревом. — Так… мы не потеряемся. — Киёко смущенна не меньше и фонарные блики тут совсем не причем. Добравшись до места, Сугавара не спешит отпускать ладонь девушки, да и Киёко тоже. Так держась за руки, они простояли в наблюдении за шествием (хотя Сугавара ничего не запомнил, кроме мягкой теплой ладошки в свое руке) пока не позвонили родители Шимизу. — Сугавара-кун, на счет леденцов… В следующий раз у нас получится. — на прощание бросает Киёко прежде, чем скрыться в людском океане. Коуши смущен, обескуражен и счастлив «В следующий раз» — звучит как обещание.Часть 1
27 декабря 2016 г. в 18:35
Сугавара Коуши растягивает губы в смешанной улыбке — это его последний год, последняя осень в школе. От этого немного грустно, даже досадно — дни в старшей школе пролетели в одно мгновение, но в тоже время чувствуется некоторое предвкушение неизвестного нового, приятным ознобом пробегающее по телу.
Коуши внимательно оглядывает тренировочный зал после уборки, прежде чем, удовлетворенно хмыкнув, выключить свет и выйти. Из-за контраста искусственного света с естественным рябит в глазах, хотя день уже начал плавный переход к вечеру. Сугавара жмурится закатному солнцу и вдыхает день осеннего равноденствия. Нужно отдать ключи и быстрее бежать домой — он итак уже безбожно опаздывает. За дополнительными тренировками Кагеямы и Хинаты (и даже в праздник) Коуши потерял счет времени, а ведь сегодня Хиган.
Передав ключи охраннику и попрощавшись, Сугавара быстренько припускает в сторону дома. Мать, наверняка, прибрала дом, приготовила традиционные закуски и юката для похода в храм.
Коуши улыбается и вдыхает полной грудью еще разогретый солнечным теплом воздух. Нос щекочет аромат семи счастий. Этот запах разливается из открытых окон, мимо которых бежит Сугавара; он исходит от людей с пышными букетами, идущих на кладбища или к буддистским храмам.
Коуши с детства знает каждый из ароматов осенних трав. Терпкая гвоздика — гордая и резкая, нежный, хрустально-хрупкий колокольчик, душистая крикливая кошачья мята и медвяный клевер задушили бы друг друга не оттесняй их благородный посконник да пушистый мискантус.
Сугаваре кажется, что в чем-то он и эти два растения похожи — без выраженного запаха, но создающее мирное существование там, где это почти невозможно. Именно они создают восхитительное кружево ароматов, вплетая цветок за цветком, траву за травой, они, растрачивают себя, теряются в композиции, жертвуют собой — это печально. Но посконник и мискантус не против, Коуши уверен, — в этом их предназначение и путь счастья.
Семь соцветьев в этом году влияют на Сугавару особенно сильно, и он думает, что это опять же связанно с последним годом обучения в школе.
Просто некогда болезненный белобрысый мальчик Ко-кун слишком быстро вырос в надежного и солнечного Сугавару-семпая. Неуверенный в себе маленький Коуши даже не представлял себе, что полосатый волебольный мяч для него станет связующим звеном между мальчишками, такими же нелепыми и неловкими как он сам. А теперь, совершенно внезапно, словно за одно мгновение, он — третьегодка старшей школы Карасуно.
Коуши отмахивается от странных мыслей и сворачивает к дому. Зайдя, произносит ритуальное — «я дома». Семья уже в сборе, правда, отец еще не успел переодеться, а мать не упаковала еду для храма. Коуши под причитания матери торопливо бредет в свою комнату и переодевается в темно-синее юката. Сборы родителей занимают еще некоторое время — поэтому Сугавара успевает перекусить оставшимися онигири. Перед выходом вся семья молится у семейного алтаря, плотно заставленного угощениями для предков и осенними пучками трав. На связующего Карасуно смотрят полдюжины предков со старинных фотографий — одного он даже помнит — сурового воина моря — своего деда.
Когда семья Сугавара наконец-таки выходит из дома — зажигаются фонари. Прохладный ветерок ласково треплет волосы — движение наземного транспорта ограничено, поэтому семья Коуши присоединяется к огромному потоку людей, идущих к храму. Он несет в руках пакет с угощением для Будды и с интересом слушает, как отец рассказывает забавный случай с работы. Это такая редкость — гулять вместе — с графиком работы его родителей и собственным семья собирается вместе только на выходные, а выбирается куда-нибудь и того реже. Нарядная мама в черном юката с вышивкой из осенних цветов тихонько смеется, прикрываясь ладошкой над очередной шуткой. Из ее глаз исчезает усталость, морщинки от переживаний и повседневных забот разглаживаются, и она будто бы молодеет. Отец тоже выглядит посвежевшим, более оживленным — и Коуши это нравится. Для него эти мгновения так ценны — драгоценные сокровища, которые он будет хранить в своем сердце до самой смерти.