шесть шагов и мы упадём

Можно теряться в попытках убежать, пытаясь ловить попутные машины; прячась от лучей неоновых вывесок и пролетающих мимо полицейских вертолётов; чувствуя запах металла, а также зов незнакомых улиц. Он всегда был одним из тех самых людей, полжизни провёл в бегах. Но как можно убежать от того, даже толком не зная от чего? От части тебя — говорили родители. От чересчур дерьмового прошлого — предполагали люди, что явно знали членов DedSec лучше, чем они сами. От ФБР — гласили заголовки газет. От демонов внутри — шептал Ренч, закидываясь уже пятой по счёту горчащей на языке таблеткой. Комната расплывалась в бликах, ассоциирующихся с огнями всегда ненавистно-любимого Сан-Франциско. Маркус опьянённо улыбался, выпуская дым из лёгких, и, кажется, эта улыбка была в списке вещей, способных сделать Ренча счастливым за считанные секунды. — Ещё немного, и мы будем править миром, — расслабленным тоном говорит Ретр0, в очередной раз затягиваясь. — Вместе, — выпускает кольцо дыма он. — Веришь? — Верю, М. Яркие узоры свободы вместе с поднятыми в воздух средними пальцами заполняют комнату. *** Ему всегда, которое было длинной в несколько месяцев после знакомства с Ретр0, казалось, что Маркус — подарок свыше. Кто-то вроде спасителя, сына Божьего. Только вот, этот сын курил безустанно, выпивал бутылками жгучий ром и уносил ноги в хакерспейс, чтобы по-тихому — не дай бог, Ситара заметит — целовать Ренча в его пьянящие, слегка обсохшие под осенним ветром губы. Маркус вёл цепочку алых засосов от шеи до широких плечей, а потом дарил другу свои шарфы, чтобы их скрывать. Ренч отнекивался, говорил, мол шарфы не вяжутся с его кибер-панк стилем, а сам, как дурак, использовал их вместо подушки одинокими ночами. Он оправдывался тем, что они мягче, чем кусок пенопласта в наволочке, а на самом деле просто был абсолютно и бесповоротно влюблён в его, Маркуса запах. Ренч был более, чем на сто процентов уверен, что стабильности не существует. По крайней мере, не в этой вселенной — не в пропитанном болью и желчью, невыносимо и по-фальшивому ярком Сан-Франциско. Он был абсолютно уверен в том, что до дрожи в коленках проникновенная улыбка Маркуса не вечна. Ведь правда рано или поздно всплывает, а светодиодная маска, скрывающая коварное прошлое — снимается. Таблетки, отнятые у Джоша, если конкретно, то его спасители от всех ужасов аспергера, перекатываются по ладони. Оранжевый пузырёк цвета самой отвратительной зависимости брата-хакера, уже не в первый раз помогает в самых по-прекрасному отвратительных ситуациях. Таблетки, они как по щелчку вынимают все ножи из костлявой, абсолютно жалкой спины, чтобы через несколько часов, когда отпустит, вернуть их на место. Но когда Маркус аккуратно проводит шершавыми пальцами по незажившим порезам, тем самым выводя из лёгкого астрала, город становится в разы спокойнее, а стеклянно-каменное здание — ниже. Красные — кровью — клинки всё ещё глубоко, но у Ренча хоть получается не думать об этом. Я знаю, что мне нравится рисовать ночью, когда всё становится сюрреалистичным. Но чем меньше времени я провожу с тобой, Тем меньше мы нуждаемся в исцелении. Но всё, что я хотел бы сделать сейчас — взять тебя за руку и заснуть рядом. — Мы везде, — шепчет Маркус, зарываясь в обесцвеченные волосы; бросая пузырёк сине-оранжевых капсул прямо навстречу бетонной смерти. И Ренчу остаётся шагом меньше до падения.