***
Сирена машины скорой помощи ревет на несколько кварталов, заставляя прохожих привычно оглядываться на белую машину с красным крестом и гадать о том, кто тот бедняга, за кем так быстро мчатся дяди в белых халатах, не останавливаясь на светофорах и стремительно направляясь к окраине города. Старушки причитают, мол, вон, в какое-то захолустье мчатся как на пожар, а если вызвать их на квартиру, то можно три раза умереть прежде, чем врачи окажутся на месте. Молодежь не обращает внимания. Люди среднего возраста просто провожают машину коротким взглядом и снова спокойно идут по своим делам. Невысокий, худощавый и бледный как мел парень идет по людной улице, оглядываясь и сжимая небольшие ладони в кулаки так, что ногти до боли впиваются в кожу, оставляя на ней следы. От звука сирены юноша дергается, как от удара током, закусывает губу, не смея даже поднять взгляд на дорогу. Он смотрит себе под ноги и чего-то ждет, остановившись у одного из многочисленных зданий. Секунды тянутся издевательски медленно, заставляя паренька сжимать зубы и глотать подступающий к горлу ком, который образуется под действием воспоминаний о том, что он только что сделал. Под напором мыслей на мгновение он даже думает вернуться туда, рассказать всё, попросить прощения и остаться рядом с тем человеком навсегда. Но в эту же секунду на его хрупкое плечо опускается широкая ладонь, заставляя вздрогнуть, а над самым ухом слышится довольный шепот: - Сегодня ты хорошо постарался, Кенсу-я.***
В больничной палате тихо, если не считать неприятного писка от нескольких аппаратов, которые окружают, протягивая свои руки-трубки, неподвижное тело молодого на вид парня, лежащего на белоснежной постели. Снаружи доносятся торопливые шаги мед персонала и посетителей, но человек, запертый в своем собственном сознании, их не слышит. Или не хочет слышать. Если хотел и мог, то пришел бы в себя поскорее, чтобы успокоить навзрыд плачущего лучшего друга, который сейчас сидит на лавке у палаты, кусает и так уже кровоточащие губы и не знает, что делать. - Чертов Пак Чанёль...- хрипло выдыхает заплаканный омега, смотря воспаленными и опухшими глазами на дверь в палату, в которой сейчас находится этот самый Пак Чанёль. - Ты же обещал всегда быть рядом и защищать меня. Так какого фига ты уже несколько суток валяешься здесь? - после этих слов хрупкое тело накрывает новая волна рыданий. Но она не успевает разгуляться, так как в конце коридора появляется одна фигура в белом халате, потом вторая, третья и ещё несколько. Внутри юноши всё холодеет, и руки начинают трястись, когда все медики заходят в палату перед ним. Он на мгновение успевает увидеть белизну повязок на теле друга, и горло сдавливают железные тиски, не давая нормально вздохнуть. Дверь закрывается, не давая больше возможность хотя бы мельком посмотреть на неподвижного парня. Вокруг суетятся врачи, что-то кричат друг другу, бегают туда-сюда, завозят новые аппараты в палату, а омега сидит как в вакууме. В его голове нет ни единой мысли, она пуста, все чувства покинули худое тело, оставляя место только для всепоглощающей пустоты. Вокруг стоит гул из голосов, шагов, пахнет лекарствами и тревогой. Будто из другой вселенной доходит до юноши звук знакомых шагов и голоса. Омега резко поднимает голову и с надеждой смотрит в сторону стремительно приближающегося человека. - Чонин! - вскрикнув, парень пытается встать, но путается в своих же ослабших из-за нехватки сна и нервов ногах и грозится рапластаться на полу, но его вовремя успели словить крепкие руки альфы, от которого успокаивающе пахло горячим эспрессо. - Господи, Син, я же просил тебя хоть немного отдохнуть, а ты так и продолжил сид.... - Чонин, - уже тише повторяет юноша, прерывая заботливую тираду от младшего и цепляясь бледными тонкими пальцами за серое пальто Кима,- что происходит? Ответа не последовало, и Исин сжался в чужих объятиях, пустыми глазами глядя перед собой и ожидая хоть каких-нибудь слов. - Сейчас придет разбирающийся в этом человек и сам тебе всё скажет,- от этого легче не стало. В голосе альфы было что-то странное, холодное, отчужденное. Это пугало и заставляло ждать только плохие новости. Но он всё равно бережно обнимал истощенного бессонными ночами и отсутствием нормального питания (кофе, которым Исин закидывается уже несколько дней, не в счет) старшего, мягко прижимая его к свей груди и стараясь обеспечить его поддержкой, которая сейчас была так нужна им обоим. Но омеге больше. Чонин ещё ни разу не видел этого милого, вечно улыбающегося юношу таким разбитым, таким потерянным. Наверное, Исин и сам себя таким ни разу не видел. - Чжан Исин? Вы опекун Пак Чанёля? - получив утвердительный кивок, мужчина средних лет слабо улыбнулся и открыл дверь в палату. Пройдемте. Нам нужно поговорить о состоянии пациента. Омега на негнущихся ногах и с поддержкой друга вошел в просторное помещение. Глаза тут же защипало от новой порции слез при виде перебинтованного с ног до головы тела близкого человека, аппаратов, поддерживающих в нем жизнь и тишины, царившей вокруг. - Итак, ваш друг поступил к нам несколько дней назад с многочисленными переломами и ушибами по всему телу, а также серьезной травмой лица. Что ж, могу вас частично, но обрадовать, - на этих словах Исин посмотрел на доктора с надеждой в больших карих глазах, от чего у мужчины сжалось сердце, и он поспешил отвести взгляд на мед карту больного,- сейчас придет медсестра и мы отключим большинство аппаратов, так как многие жизненные показатели стабилизировались. Это удивительно. Честно сказать, особых надежд мы не питали, но, видимо, ваш друг очень хочет жить, раз смог выкарабкаться почти что с того света. У него была остановка сердца, но мы вовремя подоспели и смогли его вытащить. Но, по большей части, он справился сам, конечно же. Однако... - чертово "однако". Оно есть всегда и везде. Омега поджимает губы, готовый услышать после успокаивающих слов что-то зловещее, висящее у каждого, кто находится в комнате и знает ситуацию, мертвым грузом на плечах. - После потрясения от аварии его мозг перекрыл некоторые органы чувств, чтобы отгородить его от дальнейших потрясений, связанных с похожими ситуации. Это защитная реакция организма. Как ретроградная амнезия, только... - доктор мнется, подбирая слова. Он ужасно не любит рассказывать такие неприятные вещи семьям больных, но профессия обязывает. - Мы не знаем, сколько этот дефект будет присутствовать и исчезнет ли он вообще когда-нибудь. Всё зависит только от мистера Пака. Когда он очнется, мы, конечно же предложим ему курс реабилитации, но вероятность того, что он излечится, только пятьдесят процентов... - Док, о чем вы говорите, чёрт возьми? - первым не выдерживает Чонин, он взрывается, выкрикивая слова и зло сжимая кулаки. Его терпение не такое крепкое, как у старшего да и слушать эту чушь он не собирается. - Вы можете прямо сказать? - Пациент лишился зрения, - спокойно, по сравнению с молодым альфой, произносит доктор, сочувственно поджимая губы.